Порождения. Часть 6

Пробуждение было не самым приятным – меня бесцеремонно растолкали, сбив сладкое ощущение утренней дремы. Черт, я надеялась, этот день никогда не наступит!
Парни уже встали и поужинали  – возле моей коробки с сухпайком, «заботливо» выданной нам Мэром, валялись две уже пустые, набитые упаковками из-под содержимого.
- Давай быстрее, нам пора выходить, - в тоне Криса слышался плохо скрываемый страх.
Интересно, получится ли у нас позавтракать?

***

Ночной Город выглядел жутко. Темнота, укутывавшая город плотной пеленой, теперь еще и лилась из пустых оконных рам, словно кровь из отверстий в телах Порождений. То и дело где-то слышался голодный рев очередного чудовища, эхом отталкивающийся от стен зданий и разлетающийся по всему кварталу.
Мы бежали урывками – от одного укрытия к другому, стараясь не создавать лишний шум. Крис оказался прав – в районе Логова Порождений не было, они разбрелись по окрестностям в надежде поймать какого-нибудь припозднившегося охранника или искателя сокровищ. Четкого плана у нас так и не было – в ходе дискуссий мы так и не пришли к чему-то одному, и приходилось действовать по обстоятельствам. Правда, особых усилий и не требовалось – пока что мы не встретили ни единого Порождения.

Чем ближе мы подходили к Логову, тем сильнее в воздухе ощущался запах сгнившей крови, а во рту медный ее привкус. Если раньше мы ориентировались по памяти, теперь мы сумели бы подойти вплотную к зданию даже с завязанными глазами. С каждым метром асфальта Крис все больше пугался шорохов,  нервно вертел головой по сторонам, а лицом все больше  и больше напоминал покойника. Пита же, казалось, совершенно не заботит перспектива отойти на ужин ожившим монстрам из кошмаров – он, как всегда, был спокоен и собран.

Наверное, перед смертью никто не задумывается о том, как он выглядит. Я не отдавала себе отчет в том, что нахожусь посреди Города, кишащего тварями, единственный смысл существования которых – жрать подобных мне. Они не ведают чувств, им незнакомо сострадание, горесть, жалость, любовь, страх. Они хотят есть, а когда поедят – хотят спать там, где их не найдут военные и где их кожу не потревожат УФ-лучи. Одним словом, хотят еды и комфорта.

Самым их забавным свойством, заставившим некогда выживших ученых исследовать свойства их кожи и патологический страх перед светом, стало то, что кожа никак не реагирует на солнечный свет.  Прямых повреждений от солнца они не получат, однако, что-то в их мозгу заставляет их прятаться в укрытиях утром, погружаться в некое подобие сна и пробуждаться после заката. Я помню, с каким энтузиазмом юного палача Крис вытаскивал полученные образцы (он так всегда называл подопытных Порождений, привезенных для Мэра и его лаборатории из города) под яркое полуденное солнце, как наблюдал за истерическими попытками вырваться из пут, и как анализировал каждый рев, изданный чудовищем. На основе наблюдений Криса ученые сделали вывод о том, что дневной свет для них как огонь для животных – вызывает некий неподвластный их природе страх.
Этот вывод я всегда считала откровенным бредом, придуманным для того, чтобы Мэр прекратил приказывать ученым изучать природу Порождений.

Меня передернуло от воспоминаний.

***

У входа в Логово к запаху старой крови примешался острый запах пота – Крис, казалось, скоро грохнется в обморок.
Одно дело изучать в стенах лаборатории, охраняемой военными, и совсем другое – взять в руки оружие и защищать свою жизнь от полчищ, вполне осознавая, что патронов меньше, чем мишеней для них.
Мы остановились у проема, вжавшись в стену. Теперь выбора нет совсем – только внутрь. Пит двинулся первым, аккуратно ступая, стараясь не издавать лишнего шума. Внутри здания царила непроглядная темень. Войдя в здание, на секунду показалось, будто я нахожусь в толще воды – непривычная тишина давила на уши. Впрочем, через несколько секунд тишину разорвал вопль – где-то на верхних этажах нас ждали.
Крис, идущий за моей спиной, включил фонарик, прикрыв его ладонью – свет мог привлечь к нам нежданных гостей, и едва ли мы смогли бы культурно посидеть с ними у костра, поджаривая зефирки.

На поверку Убежище оказалось офисом какой-то большой компании – зал первого этажа, абсолютно пустой,  разве что в центре одиноко торчала стойка рецепшен, за стеной которого находился выход к давно нерабочим лифтам и лестницам. На стене за стойкой простиралась огромная карта того мира, ранее, видимо, светящаяся. Сейчас же половина карты обвалилась, засыпав осколками  цветного стекла весь пол у лестницы. Тихо подойдя к стойке информации, парни разделились, и резко заглянули внутрь высокого стола, затем, переглянувшись, заглянули за стену, отгородившую рецепшен от лифтов.
Облегченный выдох, разнесшийся по залу, означал относительную безопасность первого этажа.

Пит пошел вперед, к лестницам, подав нам знак. Поднялся до пролета, поманил за собой.
Все происходящее упорно казалось мне сюрреалистичной выдумкой очередного шутера, разве что оружия у нас было существенно  меньше – несколько пистолетов, АК у Пита и длинный нож, стащенный мною у отца. Патронов было еще меньше, впрочем, на втором этаже должны быть останки прошлой группы, может быть, у них осталось что-то.
Поднявшись на второй этаж, мои планы по грабежу корованов и останков были безжалостно растоптаны: все, что мы смогли найти по пути от лестницы к лестнице – это старая рваная кожаная куртка, пропитавшаяся кровью. Карманы куртки были давно порваны, и даже если там оставались патроны, они давно потерялись в недрах здания.
Второй этаж мы миновали без проблем, однако расслабляться было рано – каждый этаж после первого представлял собой лабиринт из серых стен гипсокартона, призванных сделать из пустого зала множество маленьких кабинетиков для клерков. Искать взрывное устройство, учитывая, что даже не знаешь, как оно выглядит, посреди этих трущоб в темноте – сомнительное удовольствие.

Впрочем, нам пока что везло – лестницы третьего, четвертого и пятого этажей были пусты, разве что на некоторых из них сидели довольно упитанные крысы, не обратившие на нас никакого внимания, словно троицы смертников здесь обыденная вещь. Хотя, наше везение оправдывалось тем, что лестницы располагались рядом с друг другом, обвивая лифт, словно змея, и, фактически, по самому этажу мы делали всего несколько шагов.
Пятый этаж отличался от предыдущих трех только тем, что от лифта здесь шел небольшой зал с очередной стойкой рецепшена, и вход в картонный лабиринт был когда-то огорожен стеклянными дверями.
Теперь же стойка была почти разрушена, от нее осталась только вертикально стоящая доска, испещрённая глубокими царапинами от когтей. От стеклянных же дверей осталася только металлическая коробка, слабо поблескивавшая в приглушенном свете фонаря Криса.
Ботинки прилипали к полу, каждый шаг оставлял за собой треск отрываемой от пола подошвы, да и сам пол из белого мраморного давно превратился в нечто черное и отвратительное – смесь крови Порождений и человека, ведущая куда-то в серые дебри клерков.

Мы переглянулись и, стараясь как можно тише отдирать ноги от липкого пола, перешагнули порог.