Кондратий

"Не гоже на барский сапог тяфкать!" - довольно хмыкнул Кондратий и уполз в свою нищую грязную халупу. Кондратий уже не помнил, когда он опустился на дно, но ему всегда казалось, что в этом виноваты были все, кроме него. Были виноваты проклятые западные капиталисты, новые модные наряды женщин, новомодные слова в речи приезжих мещан! Были виноваты все, но только никогда не сам Кондратий.
Он никогда не пытался изменить свой уклад и строго осуждал попытки других сделать это над их собственными жизнями. "На все воля божья! Таков наш удел! Вся власть от Бога!" - строго вещал он, грозно хмуря глаза и распугивая дворовых ребятишек. Кондратий не знал и просто банально не понимал, что такое свобода, он уже много лет жил не для себя, а ради службы Хозяину и не представлял себе другой жизни, с ужасом опасаясь страшного внешнего мира за высокими створками барских ворот. Любое желание Хозяина было желанием Кондратия. Если Хозяин был не в духе, Кондратий серчал и гонял метлой дворовую ребятню и кухонных девок. Если Хозяин радовался, то Кондратий пил и гулял до поздней ночи. Вся жизнь Кондратия принадлежала Хозяину и это даже делало его по своему его счастливым, придавая его убогой ограниченной жизни какой-то ощутимый сакральный смысл. Даже когда он лежал в своей конуре, до полусмерти избитый хозяином, он улыбался. Ведь Хозяин бил не домашнюю скотину или кого-иного, а именно его – Кондратия, именно на него он больше обращал больше всего внимания, что доставляло Кондратию непонятное для него удовольствие, возвышая его над остальной дворовой чернью.
В один прекрасный день он увидел плачущую кухарку во дворе, которая держала на коленях тело своего сына, искалеченное, изломанное и толпу гудящих людей рядом вместе с городовым. Оказалось, что мальчишка посмел изменить своей судьбе и решил выйти за пределы двора, увидеть мир, увидеть другие города, попробовать себя в чем-то новом, но не пройдя и 10 верст попал под ломовую лошадь и в очень плохом состоянии был доставлен обратно в барский двор. Кондратий давно знал этого мальчишку и недолюбливал его. Мальчишка ни во что не ставил ни его, ни его приближенность к барскому сапогу и столу и никогда не просил у него объедков со стола, которые Хозяин сбрасывал Кондратию на землю после бурны пиршеств. Мальчишка всегда смотрел дальше, туда, куда Кондратий боялся поднять взгляд и сейчас он лежал, изломанный, еле дыша и постепенно умирая под громкие причитания матери в жирной сочной грязи барского двора. Все возвращалась на круги своя. «И это правильно» - с удовлетворением подумал Кондратий и с трудом поковылял в маленькое темное, тесное, грязное, но такое родное гнездо.