Из рассказов моего деда. Тимоша

- Вот так и получилось - сказали, что забирают в армию. Все ребята с повестками и вещами пришли  к сельсовету, а их погрузили в машины и увезли  на шахту работать. А кому охото на шахту? А Тимоша? Вот и Ваня не захотел. И с друзьями, четверо их кажется было, сбежали. Их, конечно, нашли. А как же не найти, они же домой пришли, тут их и забрали. Сейчас в тюрьме сидят, уже скоро год. Вон, моя Евдокия, как время свидания приходит, собирает сумку  и едет к нему. Ну, ничего, скоро отпустят. А знаешь Тимоша, та шахта обрушилась. Дааа. Всех завалило. Никого не осталось в живых, все погибли. Вот и получается, что нашему Ване повезло – хоть в тюрьме, но живой. Бывает же такое. Мдааа… Судьба. Ну, ты кушай, кушай зёрнышки.
   
 Тимоша – это мышка. Она завелась у нас на летней кухне дней двадцать назад. Нет, может завелась и раньше, скорей всего да. Но познакомился я с ней именно тогда, когда понадобилась новая сеть для ловли лососины. Необходимо было успеть к сезону, когда она начнёт подходить к берегу и заходить в реку, когда начнёт готовиться к нересту. Днём мы ловили рыбу на колхозном баркасе, а вечерами я занимался плетением. Расположился я в летней кухне, ни кому не мешаю, и меня никто не отвлекает от работы. Времени было много, и я не торопился. Работал каждый вечер по пару часов и шёл отдыхать. Однажды я заметил, как из-за шкафа, что стоял напротив, выглянула мышка, посмотрела на меня, и спряталась. Мне, показалось это забавным. И на следующий вечер на это место я положил кусочек кукурузной лепёшки и стал ждать. Мышка в этот раз не появилась и закончив работу я ушёл. Утром, я про себя отметил, что кусочек пропал. Вечером повторил то же самое. Мышонок появился только перед моим уходом. Он с опаской смотрел то на меня, то на лепёшку. Потом, видно пересилив страх, потихоньку стал кушать, не переставая поглядывать в мою сторону. Постепенно, мы привыкли друг к другу и он  уже не боялся. Я его назвал Тимошкой. Так и коротали мы вечера. Я плёл сеть и беседовал с ним. А он слушал меня и кушал. Кошку на кухню я не пускал, и поэтому мы были в полной  безопасности.
   
- А знаешь Тимоша, а ведь я батрачил. Дааа, у абхазов. В тот год  голодно было, а мы с Яшей (он мой племянник) только с Кубани   приехали. Сначала решили в Сухуме остановиться, всё-таки город, думали, работа есть. Но ничего не нашли, так и пришлось (по совету знакомого), наниматься в батраки к богатому абхазу. Обещал кормить и немного денег дать. Сколько? Да уже и не помню. Давно  было. Постой, а когда это было? Таак, после Кубани, там мы коммуну строили. Эх, хорошо было, хоть и работы много, а сытно. И  хлеба в волю и скотина… Потом бандиты, говорят белоказаки, налетели и сожгли всё. Вот и разбрелись, кто куда. Мы с Яшей подались в Сухум. Тепло, море… В двадцать шестом или седьмом году? Нет, не помню. И сколько денег, тоже не помню. А, ладно, всё равно ведь не заплатил. Но зато, кормил нас. Дааа. У него большая усадьба, работники нужны были. Ну там огород вскопать, прополоть, за скотиной приглядеть, воды натаскать. А мы голодные были, отощали, страсть как. На всё были согласны, лишь бы поесть. У него ещё один работник был, Егор, кажется, звали. Он погрузил ящики в телегу, нас, значит, посадил,  и поехали мы в горы. Сидим, дремим. Далеко уже отъехали. Я не вытерпел, спросил – у тебя хоть кусочек хлеба есть? Так жрать  охото… Егор молча вытащил кусок мыла из ящика, протянул мне и показав на дом, сказал – иди туда, отдашь бабке мыло, в обмен на еду. Так и получилось. Старая абхазка взяла мыло и молча принесла холодной мамалыги, кислого сыра, куски какого то мяса, чего то ещё и вина. Первый раз за несколько дней мы с Яшей плотно поели. Мамалыга казалась такой вкусной, мясо, вино довершило своё дело. Как доехали, я не помню. Уснул. Проснулся уже около дома. Видно долго ехали, потому как вечерело. Поужинали на скорую руку и легли спать. Нет, какая кровать, в сарае. Сено, дали какую то тряпку, мы её постелили и легли. Приятно было вытянуть ноги и разуться…
 
- Да, долго батрачили, целый год. Кормили  одной мамалыгой, сыром, кислое молоко ещё давали, овощи разные с огорода, вино. Вино, правда, можно было пить вволю. Ну, сколько его выпьешь. Ну, раз, ну другой. Да и работать надо. Мясо только по праздникам. И сам хозяин с семьёй его не часто ел. А вот воды не было. Ходили к речке. В день по несколько раз. Я уже хозяина спрашиваю – почему колодец не выкопаешь? А зачем – спрашивает. Ну, чтоб вода была всегда, что б, не ходить. Короче предложили мы с Яшей выкопать колодец. Он подумал, потом махнул рукой – мол, копайте. Вот за две недели мы и управились. Спустили в него сруб, обложили камнем. Правда, глубокий получился. Весь день приходилось работать. Принесут еду – немного мяса, кашу ихнюю - мамалыгу, вино, мы быстренько перекусим и опять за работу. Колодец хозяину понравился. Денег не дал. Но одарил нас штанами, мне и Яше. Наши-то изорвались. Вот так мы бесплатно поработали Тимоша, ну, ничего, умнее стали.

- На следующий день полюбоваться на колодец  пришли  соседские бабки и стали, смотреть на чудо. Цокали языками, было видно, что понравилось. Не надо ходить на речку за водой. Потом жёны, а потом и сами абхазы важно захаживали в гости. О чём-то разговаривали по-своему. Потом хозяин подводил гостя к колодцу, что-то говорил, показывал, давал воды попробовать. Кричали в колодец, слушали эхо смеялись, и довольные расходились по домам. Сначала это нас веселило. Мы даже гордились своей работой, радовались, что угодили. Только потом, Тимоша, мы поняли в чём дело…
 
- На следующий день хозяин позвал нас и велел идти к его брату, копать колодец  ему. Да Тимоша, так нам и пришлось копать колодцы всем друзьям и родственникам хозяина, потом его соседям, потом... А потом мы ушли. Но это было потом. А после первого колодца мы стали хитрее, поняли, что кроме еды и кой-какой одежды мы не получим ничего. Поэтому с утра начинали потихоньку работать, с отдыхом, потом обед. Обедали мы не спеша, потом, обязательно  послеобеденный отдых(хорошо вино давали по целой четверти),а тут и конец  дня. Хозяин сердился, требовал работать быстрее, но мы кивали на тяжёлый грунт, показывали камни и он уходил. Нам ведь надо было продержаться, пережить голод. Наверное эти колодцы  до сих пор служат людям. Ну всё Тимоша, пошли спать. Завтра на работу. Море завтра будет хорошее. Надо план делать. Председатель торопит. Ну ничего, сделаем...
   
- Видишь, какая погода, ты завтра одевайся теплее, когда к Ивану поедешь. Уххх, и намёрзся я сегодня. Ветер на море. Холодно. Ну ладно Евдокия, иди, спи. Я ещё часик сеть поплету и тоже приду. Дверь плотнее прикрой.
   
- Ну что Тимоша, ты где? Выходи скорее, на тебе зёрнышек. Надо же, на мой голос уже отзывается. Интересно. Иди, иди не бойся. Кушай. Завтра, Тима, наверно шторм на море будет, ветер не хороший. Оно уже сегодня не спокойное. И моторчик на баркасе барахлит, надо бы разобрать, посмотреть, а то будет как в прошлый раз, когда он заглох, в самый шторм, тогда еле выбрались. Хорошо сейнер подошёл вовремя, всю бригаду на борт к себе взял и баркасик наш добуксировал до рыбзавода, там отремонтировались. А то бы хана нам всем...
- Мда. Надо же как получилось. Нарочно не придумаешь. Тогда белугу поймали. Двести пятьдесят килограмм. Еле вытащили. Думали, уйдёт. Договорились между бригадой поделить. Ан, нет. Вон как судьба распорядилась. Пришлось сдать на рыбзавод. Жалко, ох жалко, вкусная она. Это Тима хорошо, когда рыба есть, голодным никогда не будешь. Рыба есть, есть еда. Мы же и в войну не голодали. Рыба была, дельфин был. Кукурузу сажали. Евдокия лепёшки пекла, мамалыгу варила. Конечно, во время войны заставляли весь улов  сдавать, но всё  равно не голодали, как тогда. Ну помнишь, я тебе рассказывал, как мы батрачили. Вообще то… Нет, ну там мы выкручивались, как могли. Сейчас, конечно смешно вспомнить. Это, Тимоша, было году в двадцать седьмом или восьмом? Я ещё не женился. Да, точно, от абхазов сбежали, надоело колодцы рыть. Нанялся я в бригаду, в экспедицию. Собирались дорогу в горах прокладывать, ну и меня рабочим взяли. Вещи таскать, рейку, эту маркшнедскую (маркшейдерскую),короче ,заставляли стоять с ней пока бригадир в бинокль на ножках (теодолит)на неё смотрит, что то записывает, потом в другое место. И так целыми днями, то кусты вырубаем, то камни сдвигаем, если очень большие куски скал, то взрываем. Ну, чтоб видеть, где дорога проходить будет. Нет, конечно, нас кормили, тушёнка была, каша. Не густо, но если учесть, что в стране голодно было, то ничего. Недели через две, мы завыли от такой еды, хотелось овощей, свежего мяса. А где взять в горах? Воровать не пойдёшь. Ну один раз залезешь в огород. Но, все же знают, что здесь бригада, что здесь будут прокладывать дорогу и придут к руководителю экспедиции. Да нас и предупредили - не воровать. Так и терпели, пока Василий( бригадир) не взвалил на плечо этот бинокль на ножках и не крикнул мне – Михаил, бери рейку и пошли. Спрашиваю – куда? Там увидишь. Делать нечего, взвалил я эту рейку на плечо и потащился за бригадиром. Смотрю, остановился он около ворот самого богатого дома.
- Стой, - говорит, - тут и держи рейку, только молчи, говорить буду я. Отошёл со своим аппаратом и стал в него глядеть, периодически командуя – вправо. Я  тащился вправо. Ещё правее, я ещё правее. Теперь ко мне, держи ровнее. Минут десять он меня так гонял, пока из ворот не выглянула старая абхазка. Выглянула и сразу спряталась. Василий улыбнулся и велел мне к воротам подкатить крупный валун и встать на него. В это время из ворот, судя по виду, вышел сам хозяин дома и направился к нам.

- В чём дело? - спросил. Мы, ноль внимания. Я, потому что мне так приказали, а бригадир, делал вид, что он занят делом  и ему не когда отвлекаться на пустые разговоры. Только когда прозвучал повторный вопрос, он как бы нехотя повернулся и спросил - Вы кто? И не дожидаясь ответа, опять прильнул к окуляру.

- Михаил – влево, и немного вперёд, да слезь ты с этого камня, ни куда отсюда он уже не убежит. Хозяин молчал, но было видно, что начинает нервничать.

- Что вы тут делаете? - повторил он вопрос.

- Вы кто? - вопросом на вопрос ответил бригадир.

- Я хозяин этого прекрасного дома  - ответил он.

- Я не вижу тут дома, я вижу тут дорогу - сказал Василий, делая вид, что заглядывает в свои записи. Да, тут будет проходить дорога. Вот, милый человек, взгляните сами  - и протянул ему карту. Абхазец долго рассматривал её, что он там увидел – не знаю. Но лицо его изменилось. Появилась хитрая улыбка.
- Что вы говорите? Но, тут же мой дом стоит, уважаемый, поглядите сами, вот он, стоит, - и он подбоченился, показывая на свой дом.

 Бригадир взглянул на карту, ткнул в неё пальцем и сказал: – тут вашего дома нет милейший, тут будет проходить дорога. Это документ - подытожил он. - Или вы не согласны?

- Согласен - сказал абхазец. - Нет, не согласен. Вернее я согласен, что это документ, но я не согласен на дорогу, здесь мой дом.

- Вы против дороги, вы против документа? - стал напирать на него Василий. Абхазец стал говорить, что он не против дороги, и что он только за дорогу и этот документ очень хороший и дорога правильная. Потом резко замолчал. Поводил глазами по сторонам. Улыбнулся и спросил:

- Как бы сделать так, что б дорога проходила немного выше, или ниже моего дома…

 Василий помолчал, посмотрел выше, куда показывал несчастный хозяин, потом ниже, потом в карту, зачем то ткнул в неё пальцем. Потом достал блокнот, полистал. Опять взглянул на хозяина и только потом произнёс:

- Да, там выше, наверно лучше будет для дороги. Вы, наверно правильно говорите любезнейший. Там наверху, наверно что то, напутали. Надо будет подумать над этим.

- Да, да напутали – запричитал хозяин, заглядывая бригадиру в глаза, как бы чувствуя в нём поддержку. - Надо подумать, обязательно надо подумать, – засуетился он. - Проходите ко мне в дом. Зачем на улице думать. Зачем на голодный желудок думать. Заходите, заходите...
   
 Пока мы думали, уже жарился баран, варилась мамалыга, сыр, овощи, вино стояли на столе и манили  к себе. Несколько дней за напряжёнными думами пролетали быстро, гуляла вся бригада. Хозяин оставался доволен, дорога будет проходить выше.
   
- В следующем селе, Тима, опять подходили к самому богатому дому, и опять «несколько дней думали». Так и продержались. Нет, не голодали. Ладно, Тимоша, пошёл я спать. Завтра хоть в море и не выходить, но дел будет много. Слышишь, какой ветер, будет шторм. Евдокия уезжает, значит, будем мы одни...
   
- Что то, нет её. Эхе-хе, всё ли там нормально у Вани. Ну что Тимоша, будем продолжать? Давай я тебе подсыплю. Да, шторм не на шутку разыгрался. Волна хорошая идёт. Это на пару дней, не меньше. Может, и закончим сеть, осталось совсем немного. И будет нам лососина, жирная, хорошая. В прошлом году  до пяти килограмм попадалась. Хороша. И жарить и солить. А посолишь, ммммм, как сало Тимоша, ты любишь сало? Вот поймаем, засолим, тогда, я тебя угощу, обязательно. Мдааа, уже темнеет. Где же она. Может автобус  опоздал или сломался? Может быть, всё может быть. Вот теперь нитка запуталась. Да что ты будешь делать. Всё не так сегодня. А не выпить ли мне сто грамм чачи, а Тима? Наверно выпью и дело веселее пойдёт. Таак, где она? Где то здесь, в шкафу была. А закусить что – нибудь есть? Вот турша (это маринованная стручковая фасоль, очень острая). Ну вот. Ага, хорошо. Теперь и закурить можно, теперь, совсем другой коленкор. Да Тима. А знаешь, как мы поженились с Евдокией? Ни за что не угадаешь. Это сейчас у нас дом, дети, куры, гуси, скотина. А тогда, мдаааа...
   
- Мы были у родственников на свадьбе в Гаграх. Я тогда из экспедиции вернулся, деньги нам заплатили  хорошие, жил в Сухуме. Гуляяли, каждый день ресторан, короче, весело было. А тут значит, на свадьбу пригласили. Приехали мы с Яковом, смотрю, а там все наши, кто из Карса уехал. И Дуся, Дружина, они жили немного дальше нас, выше по улице. Девчонкой ещё была, когда на Кубани жили, а тут повзрослела, в девки выбилась. Рост конечно не очень, мелковата против меня, но понравилась, - ничего думаю, моего роста на двоих хватит. Выпил я значит, для храбрости и говорю при всех – Евдокия, выходи за меня замуж, у меня десять рублей денег есть и тюфяк на чём спать, а то пропью. А она – хорошо – говорит, – выйду, у меня как раз подушка есть и одеяло, а тюфяка не хватает. Не поверишь Тима, меня как холодной водой облили и так мне радостно стало. А все вокруг зашептали – пропала девка, пропала, такой пьяница, не будет жизни. А ничего, видишь, живём, не только хлеб жуём. Я в Гагры переехал. Нанялся в колхоз, в бригаду рыбу ловить. И пошло, Тимоша, пошло...
- Потом в Ермоловск (позднее село  Леселидзе), переехали, здесь землю под усадьбу давали, бригадиром стал в рыбацкой бригаде. Баркас у нас с моторчиком...
 
- А, вот и она. Дуся, ну что ты так долго, давай сумки. Рассказывай, как там Ваня, скоро его отпустят?

- Скоро, скоро, дай присяду, через две недели, надо готовиться – смотри мышь, и ещё хлеб жуёт дрянь такая…

-СТООООЙ

 Упс,  и нету Тимошки, раздавила...

- Миша, ну что ты, это же мышь, я же не знала...

- Отойди, отойди, друга убила...
 
 Две недели дедушка с бабушкой не разговаривал. Пока дядя Ваня из тюрьмы не вернулся. Да и потом, долго, нет-нет да и вспомнит: « Эх, друга убила, а ведь он мне доверял...»