IV. Dis - Рагуиловы Ночи

Хочешь, я расскажу тебе, как я ушёл? Ты ведь не знаешь ещё, наверное, как уходят люди… Но я верю почему-то, что в ту ночь ты видела моё лицо, и чёрную комнату, и то, как я закрыл за собою дверь. Наутро ты проснулась встревоженная, сама не понимая почему, и долго ещё ходила по комнате, перебирая меж пальцами лепестки лилий… Почему-то мне хочется верить, что у тебя в комнате были лилии. Белые.
Так вот, в ту ночь, когда Дева-Мать передала мне твоё письмо, мне почудилось вдруг, что весь мир стал простым. Моё желание смерти в какое-то мгновение ушло: ведь, говорил я себе, ты не можешь умереть, пока кто-то – здесь – испытывает к тебе такое чувство, ты должен жить.
Это был мой выбор, я тебя ни в чём не обвиняю, Эль Тейе…
Той ночью я, счастливый и окрыленный, летел к Майе и мечтал – знаешь, о чём?
Я мечтал, как обовью её, милую, руками, зароюсь лицом в роскошные кудри, вдохну тропические ароматы. Пейзажи ворохом шумящих страниц проносились мимо, а я всё бежал и мечтал… Я представлял себе: вот она, моя грациозная босоногая кошечка, побледневшая от волнения, отступит на мгновение, не веря, думая, что я – это не я. Думая, что я - свой призрак. Я представлял себе, как мы будем любить друг друга – всю ночь, весь следующий день, всю следующую ночь и следующее утро – любить, пока не обессилим – там же, в её комнате, на выцветшей шкуре леопарда. Я смеялся, я ронял слёзы счастья на асфальт и снова думал, как поцелую каждый её пальчик, каждую подушечку-жемчужинку, как мы будем, обернувшись на двоих в одно одеяло, готовить завтрак… Она, конечно, больше не будет торговать собой, я не позволю! Да и зачем, ведь я буду рядом… Да, я буду рядом…
Пейзажи проносились мимо: знакомый дом, знакомое крыльцо… из призывно раскрытой двери пахнуло пустотой – и – две смятые головки тигровых лилий на пороге. Смятые – но всё ещё живые. Бережно расправив их пальцем на ладони, я вошёл в тот тихий дом, что чуть не стал моим. Нет, она не умерла… она исчезла недавно: здесь всё пахло ею. Не высохли капли воды на половицах… очевидно, она ушла с цветами. С нашими цветами. На кровати – ворох смятых простыней – нами смятых прошедшим утром. По тёмным комнатам пляшут её призраки… Нет, она не ушла, она вернётся, я подожду.
Опустившись на осиротевшую кровать, я ждал, не сходя с места… не знаю, как долго. Ждал и осторожно гладил пальцем мои бутоны – две вянущие, на последнем издыхании, тигровые девушки-близняшки. Гладил, пока цветы не превратились в один кровавый сгусток на моей ладони, словно абортированный сон.
Ты будешь смеяться, но я похоронил этот сон у корней старой ракиты в парке. В надежде, что ты поймёшь однажды. Мы с тобой – не одиноки, возможно, но мы, словно бы духовные сироты в этом странном ночном мире. Я представляю, как ты хмуришься. Тебе кажется, я сам себе противоречу? Говорю тебе об ушедшей девушке? Говорю, как побежал к ней после твоего письма. Прости меня, Эль Тейе. Должно быть, порой человеческие чувства сильнее логики. Мне просто хочется тебе верить, быть с тобой самим собой, доверять тебе, делиться… Ты просто дослушай меня, пожалуйста. Не знаю, к чему. Если захочешь.
Покинув опустевшее обиталище Майи, я пустился прочь – наутёк из Города Роз. Чего я хотел? Догнать её? Избежать ранящих воспоминаний? Чего я хотел тогда, я не помню…
Я помню запах ночных деревьев, их смех и перешёптывание… Я помню лихорадку и душное купе ночного поезда… Я помню маяк над северным холодным морем. Когда-то давно, ещё в детстве, отец возил нас с Хлое сюда: ей полезен был морской воздух, у неё были слабые лёгкие.
Я помню твоё письмо, мятые прожилки на бумаге… И Летний треугольник в ночном небе. Звёзды не одиноки. Мне тоже очень нужен был рядом кто-то. Не нужно было говорить ничего – просто знать, что кто-то есть! Когда я так думал, я смотрел на звёзды и писал взглядом на небе всё, что переживаю. В надежде, что тот, кому это может быть так же важно – Майя или ты – тоже сейчас посмотрят на небо. И, возможно, ответят мне светлой улыбкой с далёких звёзд…