Чёрный день 4 глава

ЛЮСЬКА
"Затрубил первый ангел — и посыпались град и огонь, смешанные с кровью, и всё это обрушилось на землю. Тогда треть земли сгорела, треть деревьев сгорела и все зелёные растения сгорели" (Откровение 8:7)


Люсину Верку в классе называли Люськой. В этом мы с ней были похожи. Меня тоже дразнили по фамилии - Вовчик, так как я был Вовченко. Часто это бесило, особенно, когда какая нибудь мамочка моего однокашника, а ещё хуже однокашницы, обращалась ко мне: Вова или Вовочка. Хотелось рявкнуть в ответ, но совесть не позволяла так себя вести, да и понимал, что родители не виноваты, что их дети не хотят называть меня по имени, а дразнят по фамилии.

Училась Верка не ахти как, но была, как большинство девчонок, страшной аккуратисткой, поэтому всегда можно было у неё узнать домашнее задание или списать пропущенный урок. Жила она недалеко от меня, поэтому часто выручала, когда мы учились в одном классе.

Прошло больше года, как я её видел последний раз. Верка сильно изменилась, повзрослела что ли, пропал игривый блеск в глазах. Сейчас в них страх и настороженность. Некогда розовые пухлые щёчки осунулись и побледнели. От модной короткой причёски не осталось и следа, волосы были собраны в облезлый хвостик и перевязаны тряпицей непонятного цвета.

Я лежал на широкой кушетке в тесном подвале. Рядом, на столе горела керосиновая лампа. Свет от неё плясал по стенам и озабоченному лицу бывшей одноклассницы. Она сидела рядом на маленьком стульчике и уже в сотый раз рассказывала мне о своих приключениях.

В последнее время ей пришлось выдержать не дюжие испытания. Она рассказала о том, что творилось наверху, пока я сидел в бункере. Судя по её словам - это было ужасно, не мудрено, что она вновь и вновь дрожащим голосом повторяет страшную историю. Вот и сейчас Люська опять говорит всё заново:

- В то утро проснулась от страшного грохота, дом сотрясло так, что я чуть с кровати не свалилась. Папа говорил, что в городе все готовятся к войне с какими-то экстремистами. Накануне он взял охотничье ружьё и ушёл рано утром на войну, мама плакала, а он смеялся и шутил, что скоро всё наладится, вот только покончим с отщепенцами. Успокаивал маму, что у нас огромная армия, а тех уродов мало и они не вооружены, так что завтра к обеду он вернётся.

Когда мы выбежали на улицу, там всё горело и тряслось от взрывов. С неба летели огненные кометы, они врезались в землю, выворачивая наизнанку. Кругом метались обезумевшие люди, они кричали, прятались под упавшие деревья, перевёрнутые машины, многие падали не добежав до укрытия. Тут я заметила, что с неба падают огромные глыбы льда, одна попала прямо в машину соседа, пытавшегося выехать со двора, раздался жуткий грохот. Машину расплющило и вмяло в мостовую.

- Затрубил первый ангел — и посыпались град и огонь, смешанные с кровью, и всё это обрушилось на землю, - невольно прошептал я.

- Что? - непонимающе спросила Люсина.

- Да так вспомнилось. Книгу одну читал недавно, там есть такие слова.

- А, - протянула Верка, видимо, так ничего и не поняв, продолжила: - Мы побежали к лесу, там папа работал.

- Слушай, а почему ты никогда не говорила, что твой отец был егерем? - спросил я одноклассницу, стараясь прервать надоевшую историю.

- Не хотела, чтобы в классе меня дразнили. Там все такие крутые: то прокурорские, то депутатские, как ты, то бизнесменов, а тут я, здрасьте, дочь егеря. Сразу бы какой нибудь русалочкой или Бабой Ягой окрестили.

- Понятно. Вер, а у тебя ещё бабушка верующая была. С ней то что случилось?

Люсина вдруг расплакалась, уткнувшись в колени. Я от неожиданности не знал, что делать. Во время своих пересказов она часто плакала, особенно, когда рассказывала про исчезновение матери, но, чтобы вот так - навзрыд и сразу!

- Ты чего? - стал я её успокаивать, но она ещё минут пять безудержно рыдала, а потом всхлипывая стала тихо говорить, продолжая плакать:

- Когда бабушкину церковь закрыли, она …, она…, сказала, что Бог этого не допустит. - Верка достала платок и стала вытирать слёзы. - Их священник призвал выйти с иконами на улицу и просить Бога вернуть церковь. Они пошли в город пешком, человек двести с нашего посёлка и с других, что поблизости. Меня отец не пустил, я тоже хотела пойти.

Она опять зарыдала. Немного успокоившись продолжила:

- Возле города их встретили военные на танках. Отец рассказывал, что всех просто расстреляли и гусеницами подавили, а по телевизору сообщили, что религиозные фанатики атаковали полицейский пост с целью захватить оружие, в результате успешно проведённой операции сто двадцать пять террористов уничтожены, - опять разрыдалась, потом, не поднимая головы, выдавила из себя. - И моя бабушка.

Я подождал пока она успокоится и решил сменить тему:

- Слушай, а чем это ты мне по балде зарядила?

- Сковородкой. У отца здесь для жарки рыбы была.

- А за кого мне досталось?

- Да на прошлой неделе появились тут трое мужиков. Странные какие-то: ржут, как кони, друг друга братьями называют, всё про какую-то уборку говорили. Мне плохо было слышно, боялась пошевелиться, чтобы они меня не засекли. Слышала только, как один другому говорил, что ещё много убирать. Я тебя за одного из них приняла. Прости, пожалуйста!

- Да, ладно, проехали.

- Я испугалась страшно, когда услышала, как кто-то по дому ходит. Думала, за мной пришли эти уборщики. Взяла сковородку, она у меня тут всегда лежит. Днём я на улицу редко выхожу, больше здесь сижу. Вот и тогда сидела, как мышка, а тут ты - напугал до смерти. Всё, конец, думаю. Как только ты сунулся я и шандарахнула сковородкой.

- Не плохо шандарахнула, - потирая лоб, улыбнулся я.

Верка смущённо засмеялась, а я подумал, что она очень даже ничего. Как я её раньше не замечал?!

Из многочисленных рассказов одноклассницы я понял, что они с матерью тогда с трудом добрались до этого домика. Когда канонада прекратилась, мать Веры пошла на разведку и не вернулась. Верка пыталась тоже посмотреть, что в посёлке, но из-за вони трупов не смогла подойти близко. Разруха и отсутствие жизни напугали её, поэтому больше она никуда не выходила, жила в домике, ела мёд и вяленую рыбу, запасов которых здесь было предостаточно. Говорит, даже медовуху пробовала, но ей не понравилось. Так она и жила, пока не появились эти трое. После их прихода, Верка стала прятаться в чулане. Оборудовала его для жизни и почти весь день сидела внутри, боясь выйти наружу.

“Натерпелась она, бедняжка! - думал я, глядя на её худенькие плечи и тонкую шею. - Как трудно ей было! Не знал, что она такая!”