Чёрная жемчужина. 49

49.
Шторм утих.

Вдруг в нескольких метрах от баркаса долгожданная внезапность вспучила поверхность моря! Подброшенный к верху, он последний раз сверкнул металлическим брюхом в тусклых лучах ночного светила и навсегда скрылся в пучине.

Морские боги требуют жертвоприношений.

Где ты Айвазовский? Это достойно твоего пера! "Аварийное всплытие подводной лодки в лунную ночь". Или ещё как-нибудь...

При свете корабельных прожекторов из пучины вдруг вынырнуло и тяжело закачалось на волнах огромное стальное чудовище. Оно с шумом вдыхало воздух, разбрасывая вокруг себя фонтаны ослепительно-белых брызг и шипящей пены.

- Осмотреться в отсеках!

Ещё не верилось. Все настороженно спокойны.

- Отсеки осмотрены, замечаний нет!

Стравили через клапан выравнивания избыточное давление в отсеках. Уравняли с атмосферным.

Рывок кремальеры.

Крышка люка легко пошла вверх, и в проёме ограждения рубки закачалось хрустальными слезами радости ночное небо.

Вниз густой струёй полился поток пахнущего затхлыми морскими водорослями и сырой рыбой воздуха.

Какой чудный запах!

В отсеках всюду взрывы и треск, - лопаются стёкла на шкалах манометров и приборов, внутри которых остаточное давление воздуха выше атмосферного. Сыпятся, разлетаясь во все стороны осколки стекла, ранят руки и лица.

Е-рун-да!

Потому что:

Плавно покачивается под ногами палуба и

"Отдраен верхний рубочный люк!"

Потому что:

"Провентилировать подводную лодку и аккумуляторную батарею вентиляторами в Атмосферу!"

Потому что:

"Разрешен выход наверх!"

И можно затянуться горьким дымом сигареты недокуренной и оставленной спустившимся вниз другом.

На мостике обилие воздуха пьянит и кружит голову.

И потому что, наконец, все живы!

И пьяный Даниленко, и недогадливый старпом, и безалаберный доктор, и отошедший от дел замполит, и допускающий непростительные промахи механик... Все были Там!
Они прошли  чистилище и нет на них греха.

Все вернулись!

Всплыли!

Воздуха много! Его хватит всем. Надолго хватит! На всю жизнь. Его хватит их детям, внукам и правнукам.

Лунное отражение рассыпалось по волнам медно-багровыми бликам. Вершины гор на горизонте чётко вырисовывались золотой линией на фоне чёрного неба. Гул голосов в ограждении рубки скрадывался, сливался с шелестом волн.

С некоторым чувством удивления он ощутил тупую обжимающую боль в груди. Словно кто-то мощной рукой грубо сдавил ему сердце.

- Что-то, ибиомать, давит здесь, Борис Дмитрич. А ну-ка давай-ка эскулапа нашего сюда. Пусть таблетку на мостик вынесет. Ничего, ничего. Это должно пройти. - Говорил он, оседая на мостике. - Потерпим. Пройдёт. Ерунда.


КОНЕЦ