Эпизоды из жизни артиста

Эпизоды из жизни артиста
Эпизод 1
Давно пора проучить этого Крейцера! - переговаривались между собой жители Балберга.
Антрепренёры: Да, проучить этого зазнайку! Сколько новых имён мы сможем открыть, если сможем свернуть Крейцера!
Газетчики: И ведь согнать его со сцены проще всего, стоит лишь написать побольше убийственной клеветы в газетах.
Театралы: Или зашвырять его яблоками!
Антрепренёры: Да, это потрясающая идея! Долго мы ждали пока он преподнесёт нам приличную оперу, но он не оправдал наших ожиданий!
Все вместе: Да, да, надо его свернуть! И лучше сделать сейчас, чем никогда!
   Они хотят убить Крейцера – девушка в зелёном бархатном платье с золотым убором и в золотистых туфельках слушала этот разговор: 
   - Ах, если бы я могла его спасти, предупредить!  Между тем зал заполнился. Раздались жидкие аплодисменты.
   Крейцер вышел из-за кулис, мрачно глядя на зрителей. Он был высок и худ, телосложением напоминал механическую куклу. Тонкие искривлённые ноги
были вдеты в длинные остроносые ботинки. Большие худые, морщинистые, красноватого цвета руки высовывались из-под  узких чёрных манжет коричневого фрака. Спина его была сутулая, грудь впалая, отчего он казался горбатым. Вьющиеся тёмно-каштановые волосы слегка отливали золотом. Небольшой рот насмешливо кривился, а длинный подбородок вместе с орлиным носом придавали лицу нечто старческое. Интересными были его карие, восточного разреза глаза. Мерцающее пламя свечей отражалось на его высоком лбу с залысинами и выпуклостями.
Он начал играть.
   Сплетня, Ложь и Клевета, подстрекаемая театралами, газетчиками, импресарио, художниками – бежали меж рядов.
Их гнала Зависть.   Передразнивая Крейцера и кривляясь, они подбегали к слушателям и шептали им на ухо, показывая на Крейцера. Зрителям начинало казаться. Как будто они видят руку Дьявола, которая управляет игрой Крейцера…  Потом, появилось много таких рук. Одни переставляли струны, поворачивая колки, другие двигали смычком, третьи извлекали из скрипки целый поток пиццикато. Крейцер становился всё страшнее и бледнее. Он почти закрыт этими переплетающимися руками. За спиной показалось гримасничающее козлиное лицо.
   Зрители испуганно ахали, антрепренёры и газетчики ликовали, понимая, что близится их победа. Они не в силах сдержать радость, улыбались проделкам Зависти, Сплетни и Лжи.
   Из полифонических, судорожно скачущих звуков скрипки Крейцера рождался страшный мир видений. Нервы публики накалились до предела.
   Газетчики, антрепренёры, художники – внезапно осеклись. Крейцер сбросил оковы дьявольских рук.
   Из-под смычка потекла нежная. Прозрачная мелодия, похожая на хрустальный колокольчик. Он смог очаровать слушателей.
   Изнемождённый, бледный, неподвижно стоял Крейцер со вскинутым смычком.
   Раздались восторженные аплодисменты.
   Несостоявшиеся заговорщики мрачно плелись по улице.
   - Нам не удалось его свергнуть. Теперь даже самые талантливые газетчики, даже Клевета, Ложь, Зависть, и Сплетня ничего не смогут поделать ни с ним, ни с публикой, - так говорили они.
   Крейцер попался им навстречу.
 Они принялись швырять в него Камнями, браня его.
   Это наша плата тебе за то, что ты не перестал играть! Мы ждём новых имён, ты нам не нужен. Тебе только по трактирам играть.
   Крейцер, втянув голову в плечи, уворачивался от камней и морщился – не от боли, не от страха, а от того, что его бранили. Он решил свернуть на узкую кривую улочку, надеясь, что здесь они не станут его преследовать. Задыхаясь, он бежал, но ему всё слышалось, что ему всё слышалось, что крики доносятся до него.
   Измученный, он взбежал на самый верх под крышу дома. Где он занимал крошечную каморку. Всё ещё  в припадке от мучительного ужаса он захлопнул дверь каморки и упал на стол.


Эпизод 2

   В маленькой комнатушке под самой крышей стало темно. Наступали сумерки. Дров на протопку не осталось, печка навевала холод. Через щели в стенах задувал холодный ветер. Комната была не прибрана, повсюду валялись растерянные и обтрёпанные нотные листы.
   Крейцер сидел, запустив пальцы в волосы. В голове его вместо мыслей роились какие-то мутные силуэты, закутанные в саван. Ему не хотелось открывать глаза и видеть эту ужасную комнату, где он обязан был жить.
   Газетчики всё-таки смогли его свергнуть. Теперь Крейцер жил кое-как, перебиваясь случайными заработками. Наступившую внезапную меланхолию он хотел залить вином. Но не получилось. И теперь, Крейцер сидел, стараясь забыть прошедшие обиды.
   Тут злоба и отчаяние охватили его. Грубым ударом он отшвырнул ни в чём неповинную скрипку.  И … большими шагами расхаживая по комнате, он кричал что-то, проклиная свою жизнь, свои несбывшиеся надежды ... В порыве безумия он позвал дьявола.
   Дьявол немедленно явился. Но не был он похож на того дьявола, каким пугают людей. Это была прекрасная женщина. Высокая, в белом, особенного покроя платье с широкими рукавами и глубоким декольте, открывавшим шею и плечи. Её чёрные волосы, разделённые спереди пробором, были убраны в замысловатую причёску, напоминающую рога. Чёрные глаза, окружённые длинными густыми ресницами, смотрели странно и загадочно.
   - Я ждал вас, - пробормотал Крейцер. – Не думал, что вы явитесь ко мне в мою бедняцкую комнату в таком образе ...
   - Давайте лучше перейдём к делу. Мне не хочется заключать с вами договор. Вы очень талантливы, но вы под властью зелёного змия, а это уже прямая дорога в ад.
 Но, может, я смогу вам помочь ещё чем-нибудь?
   - Они меня свергли … Теперь, для меня закрыты двери театров. Я обречён на нищету и голод …
   - Я знаю, чего вы хотите, - ответила дьяволица. – Деньги и слава. Так и быть, я выполню ваше желание, но сверх того пошлю вам испытание любовью.
Если вы выдержите, то деньги и слава будут у вас на протяжении всей вашей жизни. А если нет, то – потеряете и любовь,  и деньги, и славу.
Я согласен, – ответил Крейцер.
   - Тогда, зажгите свечу перед этим зеркалом! А теперь внимательно смотрите в него и направьте свои мысли на ту женщину, которую вы хотели бы.
   Крейцер стал смотреть в зеркало. И вот что он увидел:
   «Ясное майское утро. Молодёжь собралась на поляне. Юноши играют на гитарах. Одна из девушек, чернявая красавица, одетая в зелёное бархатное платье с золотым узором, танцевала …
Себя он увидел спускающимся по крутой тропинке между деревьев. Как странно выглядел он со стороны.
Он оживлённо жестикулировал, иногда разражался каким-то диким смехом.
Вдруг он резко остановился, увидев танцующую девушку.  Она,  почувствовав его взгляд, повернула голову. Крейцер продолжал смотреть на неё. Девушка стояла неподвижно под этим взглядом, словно заворожённая змеёй птица.
   Странная обвораживающая улыбка появилась на лице Крейцера. Она словно освободила девушку от его чар  и она убежала.
   Крейцер ворвался в толпу молодёжи, желая догнать девушку, но путь ему преградили. С досады он выхватил у одного из юношей гитару. Возмущённый молодой человек набросился на Крейцера.
   - Неужели ты не видишь Георг. Что это наш знаменитый музыкант Крейцер? – Другой человек в коричневом камзоле, затканном серебром, разнял их.
   - Ах, маэстро, я не … - провинившийся юноша начал было извиняться, но Крейцер отмахнулся с досадой и пошёл отыскивать девушку.
   Она стояла. Прислонившись к дереву. Голова её была опущена. Крейцер подошёл к ней совсем близко, и она подняла голову.
   - Маэстро Крейцер! – она упала на колени. Он поднял её. Де6вушка отворачивалась, румянец волнения пылал на её щеках. Крейцер взял её за руку, и они направились по крутой тропинке в гору … »
   - Да, это она! Омфала …  - Крейцер очнулся. Дьяволица по-прежнему стояла рядом.
   - Хорошо, - она бросила на стол листочек с золотом. Это вам на первое время. Завтра вы опять будете знаменит. – Сказала она и исчезла.

Эпизод 3

Прошло несколько дней. Крейцер вновь стал богат и знаменит. Но он не бросил свою каморку. Это был его родной дом, и Крейцеру не хотелось покидать его ради ненужной роскоши.
   Музыкант жил, наслаждаясь славой, но ему не хватало чего-то …
Крейцер начал тосковать, впал в хандру … Образ Омфалы  не покидал его, но он не знал, где найти её. В тоске он отправлялся в маленькую рощицу. Там он присел на  большой камень и стал разглядывать куст бузины. Куст этот принял совсем диковинный вид, потому что все его ветви оплёл вьюнок. Крейцер вдыхал этот восхитительный запах скромных цветков бузины, и вдруг увидел голову Омфалы, которая выглядывала сквозь ветви.
   Омфала, милая! – вскрикнул Крейцер и вскочил с камня.
   Девушка вышла из-за куста. На ней было то же самое зелёное платье с золотистым узором, что было на ней в тот день, когда они познакомились.
   - Я долго ждала тебя Иоганнес, -
Омфала подала ему руку и вдвоём они направились в сторону города.
   И потекли дни полные любви. Омфала была неизменной музой Крейцера. Всё новая музыка выходила из- под его пера, любовь к Омфале была вдохновением Крейцера.
   Но страшный день настал. Да он и должен был настать – ведь всё это было послано Крейцеру дьяволом,  а  за подарки дьявола надо расплачиваться.
Деньги и слава вскружили голову Крейцеру. Он забыл свою бережливость, когда тратил в день два-три гроша. Он стал устраивать шумные попойки, приглашал на них даже тех, кого ненавидел. Омфала всё терпела. Но, в очередной раз веселясь с друзьями, Крейцер предложил пари: если кто-то овладеет Омфалой, он выбросится из окна, а если нет – сюда явится дьявол.
   Омфала вскочила со своего места и бросилась к Крейцеру с криком:
   - Что ты делаешь? Опомнись!
    В мансарде воцарилась тишина.
   - Я была послана тебе судьбой. Любовь была испытанием. А ты не выдержал испытания.
   Она вышла. Крейцер оглянулся и увидел, что остался один. И тут он увидел себя таким, каким всегда представляла его толпа. Вот второй, третий, четвёртый Крейцер…   Это были мерзкие, отвратительные карикатуры, нарисованные дурным ничего не знающим газетным художником. Но как жутко выглядели сейчас эти странные существа со скрипками …  Все они были похожи на Крейцера, но ещё более похожи на чертей. Эти красные, налитые кровью глаза, злобные взоры…
   Крейцер находился в каком-то странном состоянии – страх, омерзение, злоба – всё слилось в одно страшное ощущение. Он понимал, что не может совладать с этими рисунками, которые были взращены ненавистью, презрением газетчиков,
антрепренёров, театралов к Крейцеру.
    Страшные тени наступали. В страхе Крейцер звал Омфалу, зная, что она всё равно не придёт. И тогда возвопил он в отчаянии:
   - Дьявол! Не слишком ли дорого я заплатил, осудив свою душу на бесконечные муки?! Да, я любил её так, как только может любить человек, но что ты хочешь сделать со мной за то, что я не выдержал испытание?!
Но его вопль потонул в гомоне, который подняли вокруг себя призраки. Крейцер повалился на пол. 




   Эпизод 4

   Шли дни. Крейцер потерял и любовь, и богатство, и славу. Дьявол сдержал обещание. Музыкант влачил жалкое существование, играя на отсыревшей скрипке  в дешёвых тавернах ради денег. Крейцер понимал, что совсем скоро его настигнет смерть. Он чувствовал себя ужасно больным и уставшим. Тоска по потерянной Омфале не покидала его.
   Когда он с трудом поднимался в свою мансарду, где было ужасно холодно, но хоть можно было видеть кусочек неба и дышать свежим воздухом.
   Крейнцеру казалось, что жить ему осталось совсем чуть-чуть. Он звал Смерть, желая найти в ней покой, но призрак Омфалы, как живой появился перед его глазами.
   - Омфала! Неужели ты забыла меня, или не хочешь помнить?!  Приди, приди ради любви … Я умираю … Омфала!
Он тяжело дышал, закрыв глаза. В сердце словно впились железные когти и не давали дышать. Но Крейцер продолжал звать Омфалу.
   Вдруг нежное дыхание коснулось его щеки. Дышать стало немного легче.
   - Ты здесь? – прошептал он.
     Да, это была она.
   
Я услышала твой зов. Я не могла ему противиться.
   - Я умираю. – Крейцер открыл глаза. Омфала, свежая и юная. Как много лет назад, в своём зелёном платье с золотыми узорами сидела рядом с ним   - Омфала, скажи, кто ты? Фея, ангел-хранитель, добрый дух или видение?
   Она не ответила. Крейцер взглянул поверх её головы и увидел тех, кто его так ненавидел: газетчиков, театралов, музыкантов, антрепренёров.
   Но, сейчас они были в трауре. На их лицах было выражение искренней скорби.
   - Крейцер. Мы раскаиваемся, - сказали они все вместе. – Мы вовремя не поняли, что ты Великий музыкант. Мы признали твою музыку.
   Но, Крейцер уже не слышал их слов. Душа его отлетела в другой мир.