Та самая

Небольшой колхозный автобус, сильно накренившись в сторону пруда, проехал, как ей показалось, по самому краю бугра. Почти под ними блестела ночными звёздами черная гладь. Справа на пригорке среди деревьев поблёскивали в лунном свете оградки и силуэты памятников местного кладбища. Ане вдруг показалось, что автобус вот-вот перевернётся и она, вжавшись в сиденье, молча, впивалась расширяющимися от ужаса глазами в окружающую темноту, пытаясь в свете фар, поглощающих лунный свет, разглядеть дорогу.

- Не бойся, - с улыбкой сказал Григорий, довольный тем, что производит впечатление своей лихой ездой на такую отчаянную девчонку, как Аня. Он впервые катал её на своём «служебном» транспорте по совсем не знакомым ей местам.

Приезжая сюда к подруге, что жила с мужем на самом краю села, Аня часто встречалась с Григорием. Гуляли, ходили на дискотеки. Прежде чем распрощаться, подолгу сидели возле дома подруги. Она потом тихонько прокрадывалась в темноте через терраску, где за шторкой спала старенькая бабуля, всегда всё видевшая и всё слышавшая. Иногда, узнав об очередном приезде Ани, Гриша подъезжал к дому на своем «Москвиче». Но сегодня он появился на автобусе, и они долго катались по ночным сельским дорогам. Даже за руль ей предложил сесть, зная, что у неё есть водительские права. Но Ане не хотелось на тёмной незнакомой дороге хоть в чём-то дискредитировать себя в глазах Григория.

Было далеко за полночь, когда они остановились у какого-то дома. Яркий фонарь на столбе освещал довольно большую, покрытую густой травой, аккуратно выкошенную ровную поляну и белый дом. Синий аккуратный заборчик от угла дома, калитка. Окна, выходившие на улицу, обрамляли простенькие резные, тоже синие наличники, на которых меж белых округленных конусов краснели звёзды.

- Это мой дом.

- Да-а-а? – Аня с ещё большим интересом стала разглядывать в окно автобуса строение. Красная кирпичная кладка возле калитки подсказывала, что это терраска. Следующие два зашторенных окна были, наверно, собственно домом. Потом шла небольшая деревянная выбеленная дверь и гараж, примкнувший к самому дому с синими воротами.

- Эта дверь ведёт на двор, там скотина стоит, - сказал Григорий, подсаживаясь к ней и видя, как она рассматривает дом, - а вон там вход. Давай зайдём.

- Что ты! – ужаснулась Аня, представив, как они будут в темноте прокрадываться мимо шторок, за которыми кто-то спит. Единственный деревенский дом, в котором ей довелось побывать за всю свою жизнь, был дом подруги. И все остальные она представляла по его подобию.

- Да там никого нет!

- Не-е-ет! - чуть ли не крича, прошептала Анюта.

- Да мы просто посидим.

- Не пойду! Поехали отсюда!

- А я тебя ждал… готовился. Хотел, чтоб ты увидела мою летнюю комнату.

Ей на минуту стало жалко Гришу. Вот уже полгода они встречаются, и он никогда не показал себя с плохой стороны. Не пил, не курил, в отличие от многих, не сквернословил. Её подкупала его тактичность, простота и нежность по отношению к ней. К нему влекло. С ним было хорошо и спокойно. Казалось, они понимают друг друга с полуслова. Григорий  пытался предугадать все её желания, и Аня всегда была в нём уверена, знала, что ничего плохого он не сделает.  Но войти в его дом!.. Вот так, ночью!.. – Нет! А вдруг кто увидит? Что потом про неё будут говорить в деревне?!

- Ну, пожалуйста... – умоляюще сложив руки, он смотрел в глаза с такой нежностью, что Аня начала колебаться.

- Нет, я не войду в твою дверь! – решительно сказала она.

-  А если в окно? – вдруг оживившись, стал предлагать Григорий, взяв её за руки.
– Вот, смотри, вот это, крайнее, на терраске, - там моя комнатка. Дальше идут сенцы, двор, а родители в доме. Нас никто не услышит.

Сладкая истома пробежала по всему телу от его прикосновений. Как же он ей нравился. Как же не хотелось его расстраивать. А Гришка, видя колебания, продолжал уговаривать. И Анина душа раскололась надвое: «Что, в конце концов, может случиться?» - думала она. «Только не в дверь! Только не в дверь!» - молоточком стучало в висках.

- Ну ладно! – сдалась она, наконец. – Только на чуть-чуть!

- Да! – радостно подскочил Григорий и ликующе открыл рычагом у руля дверь. Выпрыгнув из автобуса, что-то поколдовал у окна, раскрыл его и с лёгкостью мотылька впорхнул, раздвинув шторы. Затем вытянул руки, как бы говоря: «Ну, иди же!»

Все ещё колеблясь, Анюта вышла из автобуса, неспешно подошла к окну и, подав руки, тут же сильным движением была втянута в маленькую комнатку. Цветастые шторки, которые Гриша успел задёрнуть, пропускали мягкий свет фонаря. В большое окно слева тоже просачивался рассеянный свет, так, что здесь было почти светло. Справа у окна стоял маленький столик, накрытый скатёркой, а за ним кровать, застеленная светлым покрывалом. И без единой складочки. Подушка торчала конвертиком, а возле неё лежал маленький букетик полевых цветов.

- Это тебе, – сказал Григорий, протягивая букет.

Счастье это было, или что-то ещё, но к горлу подкатил комок, с которым она еле справилась. Хотелось взмыть в облака и парить там, парить до головокружения. «Ах, какой же он все-таки милый! Какой…». И тут, по шевелящимся губам поняла, что Гриша что-то рассказывает. Присев на кровать, разговорились. Время шло… Было так хорошо, но… врывающийся ветерок предостерегающе шевелил такие же, как на окне дверные шторки.

- Может быть, пойдём?

- Ну что ж, пойдём.

Они вышли точно так же, как и вошли. Тихонько прикрыв окно, он вновь укатил её в ласкающую темень летней ночи…

- А-а, это та самая, что вместо дверей в окна лазит? – выпалил потом отец, когда через несколько месяцев Григорий привел Анну в дом для знакомства, представив её как свою будущую жену.

Сколько лет пройдёт, и уже со смехом они будут вспоминать тот эпизод, когда она со стыда перед родителями готова была сквозь пол провалиться.

 А было-то всё настолько невинно…