Каждому свое

       После торжественных дат,праздничных развлечений и прочего сиропа  мне необходимо немедленно отвлечься от этой суеты, что я и позволяю себе, если нет каких-либо обстоятельств, препятствующих этому. Я уезжаю одна в тверские леса.Там есть человек, которые не то, чтобы ждет меня,но по неразгаданной мною причине всегда готов к встрече: тропа расчищена от снега, печь протоплена, ружье прочищено. Когда я спрашиваю - откуда ему известно о моем приезде, он отвечает, что чувствует, что я еду за километров пятьдесят, а иногда и за сто.Врет, конечно, но приятно. Я везу ему армянский коньяк, который он любит, он несет мне водку,настоянную по Солоухинскому рецепту на укропе и чесноке, когда то я имела неосторожность похвалить ее.В первый вечер мы почти не разговариваем, так кое-что о здоровье моих близких. С наступлением утра он несет мне молоко и хлеб и обязательно ватник, который я должна надеть в лес.По разному бывает - иногда мы на лыжах, просто - пешим ходом,а иногда на охоту на зайцев. Забыла представить - Он здешний лесной хозяин не егерь, а выше рангом, фигура почти мифическая. Я стреляю хорошо,в детстве меня научил отец и брал  на охоту на лося и кабана.Но с ним я боюсь стрелять в цель,а для развлечения стреляю в ворон.Он всегда убивает одного зайца, мне не жалко, потому что он постоянно смешит меня, толкает в снег. Время просто летит.Возвращаемся в темноте - он в свою обитель, я в свою избу.Перед расставанием он всегда спрашивает меня - мыться будешь? Только у него есть такое место и я неизменно отвечаю отказом, напоминая, что мы эскимосы не любим злоупотреблять мытьем. Он ржет и напоминает о приличиях. Тут уж хохотом захожусь я.На следующее утро он приходит с тушеным зайцем и картошкой,посыпанной свежей зеленью. Едим, каждый тянет свое пойло и в очередной раз рассказываем друг другу перипетии своих жизней.Через сутки телефон начинает зловеще верещать.Труба зовет,я уезжаю, чтобы вернуться неизвестно когда,но с уверенностью, что теплый очаг будет ждать меня вечно.