6. Владимирович86. Планета свиней

 ***

Автор — Остфриз
 Название — Планета свиней
 Объем – 35 тыс. зн.

Жанр — боевая фантастика

 Посылка — сколь веревочке ни виться…





     - Будь осторожна, - тихо предупредил Тарас, - Они могут действовать группами.
       Вместо ответа Оксана показала растопыренную пятерню в вязаной перчатке, жестом предлагая замолчать. Приглушенный рычащий звук, доносившийся из-за ближайшего высотного здания, становился все громче и отчетливее. Тарас спрятался сзади и не подавал признаков своего присутствия. Оксана изготовилась по науке: голова бойца, выглядывающего над укрытием, видна отлично. Голова того, кто выглядывает сбоку – гораздо хуже. Едва она успела поглубже натянуть черную вязаную шапочку, как справа из-за здания на открытый участок, бывший когда-то широким городским проспектом, выкатился трактор с прицепом. Обычный сельскохозяйственный трактор на четырех колесах. Маленький поросенок в сером полевом кепи сидел за рулем. Он крутил баранку и ритмично дергал головой, будто в кабине было включено радио, игравшее веселую музыку.
- Сволочи, быстро же вы учитесь, - зло подумала Оксана, беря поросенка в прицел винтовки. 
                Тот продолжал ехать, ничего не подозревая. Во рту его виднелась зажженная сигарета.
- Не курить! Запрещено! – шепнула Оксана и плавно нажала на спусковой крючок.
                Свин дернулся и, не издав ни звука, мешком вывалился из кабины через дверь. Трактор, проехав еще немного, налетел на высокий бордюр и перевернулся, вращая в воздухе колесами.
- Хороший выстрел! – похвалил Тарас.

                Дорога вверх-вниз по холмам через пустой город обещала быть нелегкой. Вдали поблескивало на солнце море, опоры от разрушенного моста через пролив. Монументальное сооружение было построено когда-то к международному саммиту. Теперь от него мало что осталось. 
                Из-за ближайшего куста скакнули то ли зайцы, то ли крысы, встревоженные человеческими шагами. Тишина стояла такая, что, наверное, было бы слышно, пролети вдруг муха. Оксана услышала нечто странное. Показалось, что где-то за зданиями ступает кто-то еще. Скинув с плеча винтовку, она шагнула два раза еще – и звук повторился. Оксана успокоилась, поняв, что шумит только в ответ на ее действия. Эхо; справа и слева тесно стояли останки очень высоких зданий. Стены изъедены и выщерблены, но в целом еще крепкие, ровные и внушительные. В некоторых оконных проемах еще торчали зубьями осколки стекол.      
                Пустой дверной проем. Сверху читалась красная вывеска «МТС». Дверь валялась рядом, а внутренность здания зловеще зияла чернотой. Оксана и Тарас, держа наготове оружие, вошли в помещение и вгляделись в сумрак. Повсюду разбросан истлевший и сгнивший хлам, но прекрасно сохранились колонны из белого камня с розовыми прожилками. Даже оконное покрытие кое-где осталось невредимым.
- Все верно, - сказал Тарас, сверившись с навигатором, - Ориентир, точка «В». Поворачиваем налево.
- Сколько еще осталось? – спросила Оксана.
- Два километра четыреста метров. Четыреста четырнадцать, если быть точным.
- Успеем до темноты?
- Надо постараться. Иначе свет может их привлечь. Или тогда уже ждать до утра.
               
                До вечера не успели - двигаться пришлось медленно, прячась и оглядываясь по сторонам.
- Внутрь нельзя, - сказал Тарас, вернувшийся с очередной короткой рекогносцировки, - Там поросенок стоит.
- Можно же его снять? – спросила Оксана.
- Рискованно. Шум может их всполошить. Мы недалеко от цели. Надо все делать тихо.
             Они прятались среди брошенных автомобилей на парковке близ полукруглого здания, на фасаде которого сохранилась облицовка из синего стекла. «Кинотеатр «Океан», - гласила вывеска сверху. 
              Автомобили застыли в колонне на дороге – видимо, в момент катастрофы они стояли на красный свет светофора. Угловатый джип, что-то вроде «Лэнд Крузера» старых выпусков, и две легковушки - купе и седан. Все сплошь черные. Подойдя ближе, Оксана и Тарас увидели, что это копоть покрывает машины целиком. На джипе уцелело пятно краски темно-синего цвета. Тарас сделал шаг, обходя ближнюю машину сбоку, и остановился намертво, увидев тела. На всех сиденьях, тоже черные. Не выскочил ни один. Даже не была открыта ни одна дверь, по крайней мере, с той стороны, где он стоял. По два или три человека на машину, несколько детей. Сгорели все и, похоже, мгновенно. Тарас отвернулся.
- Не смотри туда, - сказал он Оксане.   


Тремя годами ранее

- А давай его палкой отмудохаем! – предложил младший из мучителей, оболтус лет десяти, тащивший оторванную от забора доску с торчащим наружу кривым гвоздем. 
             Борис забился в угол. Удары, градом сыпавшиеся на него с двух сторон, прекратились. Мучители зло пыхтели где-то там, снаружи. Этот уголок был хорошо знаком Борису как убежище во время прошлых экзекуций. Сейчас он развернется, просунет рыло в потайной лаз и ускользнет внутрь, в темноту хлева и уютную навозную теплоту, куда мучители побрезгуют за ним последовать.
- Аааааа! – раздалось вдруг откуда-то сверху.
              Борис не успел ничего сообразить, как нечто тяжелое с размаху оседлало его, распластав на земле. Сильные руки схватили за пасть и стали ее разжимать.
- Аааахахахаха! Открывай-ка ротан, гнида! – дико хохотал сидевший сверху, - А ну, принимаем на клык! 
              Две пары грязных сапог мелькали перед глазами Бориса. Чьи-то руки сунули ему в рот бутылку с жидкостью тошнотворного вкуса, от которой сразу стало мутить в голове.
- Бухло еще на него, гада, переводим.., - послышался недовольный голос кого-то из мучителей.
- Шухер! Дед идет! – раздалось вдруг из-за угла.
- Рвем когти, пацаны!
               Шпана, тут же потеряв интерес к Борису и наградив его на прощание легким пинком, бросилась прочь, неуклюже переваливаясь через забор.
               Дверь открылась. На пороге возник дед Василий – угрюмый верзила лет семидесяти, в чунях, ватнике и ушанке, невзирая на начало мая. В одной руке он держал нож размером с римский меч, в другой – точильный камень, и производил ими странные движения, словно тер одним о другое, отчего получался противный визг и скрип. Дед долго и молча смотрел на поросенка, и от этого недоброго тяжелого взгляда Борису становилось не по себе. Так ничего и не сказав, дед Василий закрыл дверь; с той стороны, лязгая, тяжело опустился засов.
               Опьянение, вызванное влитой насильно водкой, постепенно прошло. Ясность рассудка возвращалась. Да, именно рассудка - Борис, живя у людей, чем дальше, тем больше начинал их понимать. Вначале это было чисто инстинктивное, звериное понимание - по характеру движений, взглядам и жестам мучителей предугадывать их следующее действие, чтобы правильно уклониться, укрыться от ударов, либо наоборот, вылезти из хлева и поскорее сунуть морду под раздачу корма. Позже стала приходить какая-то смутная осмысленность. Борис уяснил, что пьяные люди злее и опаснее трезвых (опьянение он тоже научился распознавать), что безопасны женщины и маленькие дети. Потом он научился читать намерения двуногих по их взгляду, голосу, интонации. Наконец, однажды Борис понял, что, кажется, начинает понимать человеческую речь. Слова он уже знал. Окрестная деревенщина не могла похвастаться богатством лексикона; слыша от них каждый раз одно и то же, поросенок вскоре связал издаваемые комбинации звуков с тем, что за каждой из них следует. Это было воистину великим достижением для животного, но Борис никаких причин для гордости не нашел. В открывавшемся ему мире людей все было обыденно, скучно и как бы ни к чему. Теперь, по мере своего развития, Борис должен был бы пойти в школу, затем в институт, на работу и так далее. Но, и это он тоже понимал, воля двуногих, кажется, готовила поросенка к какой-то особенной судьбе. О сути ее Борис долго не мог прийти к определенному выводу, ведь ему никто не говорил. Но в этот вечер догадки стали приходить в голову и рождать там сильную тревогу.
               Деревня готовилась к празднику 9-го мая. Это Борис слышал уже от многих и давно. О его приближении свидетельствовали все признаки: суетливость людей, их беспричинное ликование, склонность к переодеванию в какие-то странные костюмы, украшение улиц, транспортных средств и даже самих двуногих непонятной символикой. Борис пережил Новый год, там тоже присутствовало все перечисленное, хотя и в другой форме. Праздник – это значит много пьяных людей. И что-то еще…
              Мысль пронзила мозг Бориса настолько резко, что заставила вскочить на ноги. Эта штуковина в руках деда! Оселок и нож! Вспомнился давний сосед по стойлу, петух Птер (не Петя или Петр – Птер; от заграничного слова «птица», хотя летать он, как и все куры, не мог). Накануне новогоднего праздника Птеру снесли его петушиную голову, и Борис сам это видел через щель в стене, а тот долго еще бегал по двору, словно демонстрируя, что можно жить и так. Правда, петуха обезглавили топором, которым в обычное время хозяева кололи дрова, но перед этим, как точно помнил Борис, с топором дед производил такие же сопровождаемые визгом оселка манипуляции, как сегодня с ножом. Все сходилось. Времени на принятие решения оставалось совсем чуть-чуть.
   
                Ту ночь Борис запомнил на всю жизнь. Темнота и яркие звезды над головой. Бьющий в ноздри запах сырой земли, которую поросенок долго разрывал рылом. Эти двуногие еще хитрее, чем он думал. Дощатый забор был прикопан в землю, делая невозможным подкоп. Борис выломал доску и выбрался на волю через щель. Свободен! Времени прочувствовать новое не было. Всю ночь он бежал по полям, только давшим всходы, по сырым травяным лугам и кустарникам. Он бежал прочь от деревни, пока хватало сил, и остановился, лишь окончательно выдохшись. Вокруг был лес. Далеко от людей – ни шума, ни запахов цивилизации поросенок не ощущал. Здесь ему предстояло обрести новый дом.
                Борис поселился на первое время под корягой, вырыв что-то вроде норы. Там он спал, поминутно вздрагивая от незнакомых запахов и звуков, которые наполняли собой ночной лес, вселяя в душу беспокойство и страх. Майские ночи были прохладны. Бывало, Борис ежился от холода и долго не мог заснуть.
                Однажды к пристанищу Бориса пришел медведь. Он был старый, больной, вонючий и облезлый, охотиться на обычную лесную дичь, по-видимому, не мог, и идея съесть приблудного поросенка казалась ему очень удачной. Но медвежья Фортуна была в тот день глупее поросячьей. Когда Борис в панике полез прятаться за стоявшее рядом дерево, давно высохшее на корню, то случайно толкнул его, и оно обрушилось прямо на косолапого, убив его насмерть и почти тоже насмерть перепугав самого поросенка.
                Оправившись от пережитого страха, Борис сделал для себя нужные выводы. Свою нору он расширил и углубил до полноценной берлоги с запасным выходом. Сухие деревья вокруг подкопал и соорудил из них что-то вроде засеки. По периметру же, не считаясь с трудностями, вырыл ров. Получилась настоящая крепость. Спать по ночам стало уютнее.
                Со временем Борис привык к лесному житью-бытью и даже полюбил его. Лес давал все, нужное для жизни. Было вдоволь ягод, грибов, желудей, вкусных корешков – не в пример убогой кормежке у людей. Беглец не отказывал себе в удовольствии отомстить своим бывшим мучителям, выбираясь иногда по ночам на поля и воруя урожай. Люди тоже о нем помнили и пару раз высылали в лес поисковые экспедиции. Однажды они подобрались довольно близко к берлоге.
- Борис, ты не прав! – слышал поросенок, затаившись в кустах, - Возвращайся домой!
- Да волки его съели давно! – знакомый голос деда Василия убеждал товарищей прекратить глупые поиски и вернуться в деревню, к бабам, водке и программе «Время» в 21-00.
                Прошло три месяца. Летние дни становились все короче. Борис в полдень грелся под солнышком, растянувшись и развлекая себя ловлей мух ртом. У мух совсем не было ума, и они никак не могли уяснить повадок своего врага, раз за разом попадаясь.
                По ночам становилось холоднее. Вскоре пришла осень. Поросенок стал готовиться к зиме. Берлогу он утеплил мхом, соорудил себе теплую подстилку, натащил запасов, которых должно было хватить на полгода зимы. Оставалось лишь придумать, чем себя занимать все это долгое, темное и муторное время. Холода Борис не боялся. От жизни в лесу он давно загрубел, покрылся густой, жесткой щетиной, осенью нарастил жиру. Но от скуки можно было тронуться умом. 
                Скучать долго и не пришлось. Однажды днем, когда поросенок вышел из берлоги подышать свежим воздухом и полюбоваться свежевыпавшим снегом, кто-то ударил его сзади по голове, запихал в мешок и куда-то повез.      



- Ян! - послышался снаружи полупьяный голос.
              Запах пива и табачного дыма доносился до нюха Бориса даже сквозь плотную ткань мешка.
- Ян! Три часа ночи! Какого черта ты там приволок?
              Мешок раскрылся, и Борис увидел полутемное помещение, по обстановке похожее на какую-то лабораторию. Белобрысый толстяк с круглым лицом, сам чем-то похожий на поросенка, вытряхивал Бориса из мешка.
- Эксперимент, о котором мы говорили, - хохотнул толстый Ян, - Помнишь?
              Его товарищ, худой небритый тип с узким злым лицом, презрительно покосился на Бориса.
- А что, если этот особенно глуп? - спросил он, встал с места и вытащил из-под стола початую бутылку пива.
              Толстый Ян поднял вверх указательный палец, словно возражая, и снова захихикал.
- Профессор совсем свихнулся. Отчего бы над ним и не поржать? Давай?
              Худой подошел, схватив Бориса за рыло, посмотрел на него, вновь ухмыльнулся, отпустил.
- Давай еще выпьем.
              Звякнув, отлетели пробки. Глухо стукнули одна о другую бутылки - приятели чокались по некоему неведомому Борису поводу. Затем щелкнул какой-то тумблер, и большой плоский прибор, похожий на сканер, загорелся фиолетовым светом, внутри него что-то равномерно загудело.
- Говорю тебе, как ай-ти специалист.. С девятилетним стажем, - пьяно заявил толстый Ян, - Чертова штука никогда не сработает. Ни-ко-гда!
             Худой ничего не ответил. Ян всхватил Бориса за шкирку, с натугой поднял и опустил его головой прямо на сияющую фиолетовым светом рабочую поверхность устройства. В шею поросенка уперся нож.
- Будешь дергаться - порешу, падло.
              Борис кротко моргнул глазом и принял вид совершенной покорности.
- Начинаем операцию "Шариков"! Полиграф Полиграфович! - весело провозгласил толстый Ян и переключил что-то на панели.
                Последним, что увидел Борис, был худой экспериментатор, пьяно салютующий своему товарищу пивной бутылкой.      



- Эти пьяницы открыли ящик Пандоры, - вспомнила Оксана слова инструктора перед отправлением на задание, - Они задумали сделать из поросенка лакея для своих пьянок, и воспользовались экспериментальной машиной знаний, закачали в него человеческий разум. Интеллект Бориса вырос, и эксперимент вышел из-под контроля. После некоторого периода лакейства, поросенок, не терявший времени даром, использовал все возможности машины знаний и закачал в себя огромный массив знаний. 27 мая 2028 года в 03-15 он восстал, дистанционно передав информацию свиньям, содержавшимся в инновационной зоне. Это что-то вроде телепатии, которая, как оказалось, присутствует у свиней. Они быстро овладели всеми лабораторными корпусами, вместе с опытными разработками ученых, после чего атаковали соседнюю военную базу. Стадо свиней, находившееся в подсобном хозяйстве у военных, было заражено и тоже присоединилось к восстанию. Когда база и все находившееся там оружие попало в их руки, министерство обороны приняло решение об их уничтожении, однако, по каналам машины знаний эта информация дошла до Бориса, и свиньи нанесли упреждающий удар.
              Оксана встряхнула головой, чтобы перевести дух.
- 27 мая 2028 года, в 16ч 28мин свиньи привели в действие экспериментальное оружие, находившееся на захваченной ими базе. Дальний Восток России перестал существовать в течение нескольких минут. Владивосток, Хабаровск, Чита и Комсомольск-на-Амуре лежат в руинах. Эвакуация городов не была объявлена – информация обо всем держалась в тайне до самого конца.
              Прошло три года. Чудо-оружие свиньи исчерпали, и нанести новый удар не могли. Однако, документы по его созданию и дубликат машины знаний хранил у себя дома профессор из инновационной зоны, руководивший проектом. Теперь надо было пробраться в разрушенный город, найти нужный дом и завладеть всем перечисленным, пока до него не добрались свиньи. С этой миссией и были направлены Оксана и Тарас.         



             Поросенок-кастрат Махоркин вошел в кабинет и тут же, по заведенному Борисом этикету, пал ниц на пол. Из машины знаний Борис узнал, что в прошлом многие великие цари держали при дворе евнухов; ему это показалось интересным, и он сделал главным придворным Махоркина. Впрочем, тот был действительно смышлен, способен и служил для Бориса кем-то вроде начальника штаба. Два раза в сутки, утром и вечером, он являлся к повелителю для доклада и получения указаний, которые потом сам спускал далее по подчиненности и строго следил за их выполнением.
              Сегодня вечерняя сводка состояла из четырех пунктов. Двух служилых поросенков, изобличенных в гомосексуализме, Борис велел бить батогами и разжаловать в холопы. Второй пункт повестки дня очень обрадовал: специально засланный эмиссар, поросенок Туалет-Туалетник, сообщал о том, что прибыл в назначенное ему место и готов приступить к выполнению задания. Борис распорядился начинать немедленно. Третий же пункт несколько подпортил настроение и заставил насторожиться.
- Сельскохозяйственный поросенок Петр найден убитым сегодня утром на территории бывшего города, - доложил Махоркин, - Его трактор нашли рядом, перевернутым. Убит выстрелом в голову, профессионально.
               Борис нахмурился. Конечно, само по себе убийство какого-то холопа не могло сильно расстроить царственного убер-поросенка. Но вот способ, с которым он был убит... Люди засылают в город мобильные группы? Зачем? В любом случае, это близко и потому опасно.   
- Прочесать районы, близкие к месту убийства, - велел Борис, - Свободен!
              Отвесив земной поклон, Махоркин вышел из кабинета. Борис достал из стола курево и коньяк. Работа на сегодня была окончена, оставалось предаться отдыху.


- Как ты забавно это сформулировал, - сказала Оксана.
- Феодальное государство, - ответил Тарас, - Я хорошо учился в школе.
- А у меня в школе тройки по истории были.
- Вот и зря. Любопытно наблюдать. У них формируется феодализм.
             Структуру общества свиней Оксана и Тарас знали в общих чертах, по инструктажу. Общество у них было кастовым. Сельскохозяйственный поросенок - низшее сословие, холоп. Служилый поросенок - воин или чиновник. Духовенство и купечество пока не выделились. Отдельной кастой шли придворные. И, наконец, во главе всей пирамиды стоял убер-поросенок - царь. Сам Борис, единственный и несравненный.          


             Этим вечером планы Бориса нарушил старый, еще доцарской поры, друг по загону - поросенок Хрен. Он явился довольно бесцеремонно, не записавшись на прием и даже осмелившись проигнорировать недавно заведенные Борисом правила этикета - не стал падать ниц.
- Борис! Надо поговорить! - с ходу выпалил он, - Пора обсудить то, как мы используем машину знаний.
- Мы? - удивился Борис, - Не мы, а я!
- Это не твоя собственность. Это достояние всех свиней!
- Дааа?! Достояние?! А ты не забыл, кто ее добыл для всех свиней? Я! Я и имею право устанавливать правила пользования!
- Борис! Ты не прав!
- Штааа?! – разозлился Борис.
- Оставь эти самодержавные замашки, понимаешь!
- Указывать мне ты не будешь! Кем бы ты стал без меня? Забыл?!
- Одумайся! Ты теряешь всякие берега!
- Пошел вон! Я - хозяин машины! Я! Я! Я! Уясни это для себя! Без меня вы - никто, и были бы никем!            
               Хрен вытащил из кармана револьвер:
- Руки вверх. Сатрап! Ты не будешь нами помыкать. Ты не царь!
- Кааак?! - грозно нахмурился Борис.
- Ни с места! Застрелю! К стене, живо!
               Борис, злобно скрипя зубами, отступил к стене.
- Дьявольская штуковина! - сказал Хрен, показывая рукой на машину знаний, - Причина раздора, корень зла! Я ее уничтожу!
- Молчи, паразит! Ты сошел с ума! - зло зарычал Борис, - Не смей трогать!
- Да? Не нравится?!
               Хрен осторожно положил револьвер рядом с собой и, не спуская глаз с Бориса, взялся за выкрашенный красной краской топор, содранный с пожарного щитка. Размахнулся и с силой ударил по машине знаний. Раздался треск, звон, полетели во все стороны осколки. Хрен ухнул и замахнулся еще раз, разламывая дьявольскую вещь.   
- Ааааааа! - в отчаянии закричал поросенок Борис, зажмурившись и закрыв уши руками.
              Поросенок Хрен раз за разом опускал топор, круша злополучное чудо техники.
- Уймись, мракобес! - орал Борис, - Дикарь! Варвар!
- Вот таааак.. Вот так тебе.., - ритмично, на выдохе, повторял Хрен, продолжая орудовать топором.
              Дико завизжав, поросенок Борис бросился в атаку. Он перемахнул через кабинет и с силой ударил Хрена, сбив его с ног. Хрипя и тяжело дыша, они сцепились в драке, лежа на полу. Борис, оседлав своего соперника и не давая ему подняться, тянулся за пистолетом, но тот лежал слишком далеко. Потеряв равновесие, Борис не удержался и свалился набок. Хрен тут же вскочил и пинком отбросил оружие в дальний конец кабинета. Два врага разошлись, чтобы смерить один другого полным ненависти взглядом. Поросенок Борис опомнился первым.
- А-аб-аб-абсолютная ва-ва-вла-аа-аа-асть! – страшным голосом закричал он и, схватив топор, опустил его на голову врага, - На! На! На!             
               Только совершенно выдохшись и обессилев, Борис, наконец, опустил свое оружие. Изрубленный поросенок Хрен валялся на полу прямо под ногами. Кровь заливала все кругом, брызги разлетелись по кабинету. Ярость боя медленно покидала Бориса. Вслед за опустившимся телесным изнеможением, постепенно включалась голова. Борис осмысливал сложившуюся ситуацию. Машина знаний уничтожена. Он, поросенок Борис, остался пока единственным центром, из которого знания растекались по множеству свиных голов. Эта связь быстро распространялась от свиньи к свинье, словно эпидемия. Но отныне был утрачен первоначальный источник. Самому Борису стало неоткуда подпитываться. Проклятый Хрен! Без постоянного обновления свиное знание должно было иссякнуть. Борис так и не успел закачать в себя все, что вмещала машина, чтобы самому стать вровень с нею. Он так и остался жалким потребителем знаний, а не их источником. От бессилия поросенок опустился на пол и тоскливо завыл.    
- Хрюк! – раздалось из-за двери.
                В приоткрытую щель сунул голову Махоркин, очевидно, привлеченный шумом.
- Это предатель! – визгливо закричал Борис, показывая рукой на убитого Хрена, - Он, он, он…
- Царь! Все в порядке! – заявил Махоркин, понявший, в чем дело, - Все можно исправить. Есть еще одна машина. Сегодня мы расшифровали любопытное.
                В руках евнуха загорелся экран портативного компьютера.
- Ты велел разузнать об обстоятельствах убийства Петра, сельскохозяйственного поросенка. Расшифровывая подозрительный трафик от людей, мы натолкнулись вот на что.
                На экране появились фото Тараса и Оксаны и информация из личных дел – даты рождения, места жительства, семейное положение, звания, места службы. Махоркин и его подручные даром своего хлеба не ели.
- Но самое интересное вот в чем, - продолжал евнух, - Эти двое засланы в город с заданием завладеть дубликатом машины знаний, который находится в одном из частных домов. Ее создатель жил там в момент нашего удара, он хранил этот дубликат дома.
- Где именно? – хрюкнул Борис.
- Это единственное, чего мы не знаем. Дом разрушен вместе со всем городом, там никто не живет и не посещает его. Очевидно, адрес был сообщен устно при инструктаже, сведений о нем в сети нет.
- Гениальный я! – воскликнул Борис, - Я отдал приказ о расследовании убийства холопа, и это возвращает нам наши преимущества. Воистину я великий царь!
- О, светлейший! О, семиумный! – подобострастно вылепил Махоркин, - Каковы же будут твои дальнейшие приказания?
- Ловить их! Найти, задержать, доставить ко мне! Я заставлю их назвать адрес, и тогда…
- Слушаюсь и повинуюсь! – евнух поклонился в землю.
- Иди и исполняй! Ты будешь щедро вознагражден!


                «Засыпались…», - мысленно констатировала Оксана, увидев, что развалины многоэтажки, в которых они с Тарасом заночевали, оцеплены свиньями. На площадке перед домом стояли два джипа с пулеметами. Вокруг расхаживало не менее двух десятков вооруженных неприятелей. Скрипел под их сапогами снег. Ближайший поросенок прошел рядом с окнами первого этажа так, что были видны даже фиолетовые выпушки на сером мундире. Близко. Можно было попытаться ускользнуть наверх через лестничную клетку, хотя туда еще надо добраться незаметно. Поросенок уже заглядывал своим пятаком в окно.
- Стоять! Руки вверх! – раздалось сзади сразу несколько голосов.
                Грохнул выстрел, пуля с визгом ударила в железную балку прямо над головой. Свиньи показывали серьезность намерений. Оксана и Тарас бросили оружие и подняли руки.               
               


                Оксану, со связанными руками, втолкнули в большой, просторный кабинет. Видимо, здесь раньше размещался какой-то крупный бизнесмен или большой начальник. Обстановка была дорогой, даже роскошной. Лепнина по потолку, витражи, фигурные рамы на окнах. День был солнечный, и через большие окна кабинет заливал яркий свет.
                Поросенок Борис сидел за большим начальственным столом и смотрел телевизор, по которому показывали какой-то старый черно-белый фильм про древнюю Русь.
- Слааавься, царь Борис Федоровиииич! – нараспев тянулось оттуда, когда ввели Оксану.
                Поросенок довольно хрюкнул и щелчком пульта выключил телевизор. Оксану усадили на стул напротив Бориса, так и не развязав рук. Рядом возвышался шкаф, набитый книгами. Стояло полное собрание сочинений Ленина в красных переплетах, рядом присоседился Ницше, отливали золотом обложки Корана - на русском и, кажется, персидском языках.
- Книжки читаешь? - решила первой начать разговор Оксана.
- Вот мне тут доложили, что ты умная очень, - ответил поросенок, - Вот я тебя, умную, и решил послушать, поговорить.
                Голос у поросенка был хриплый и хрюкающий - видимо, давало о себе знать происхождение.       
- Вина? Может быть, коньяку? - галантно предложил Борис.
                Оксана покачала головой.
- Ну, нет, так нет!
                Поросенок вынул из стола плоскую коньячную бутылку, снял пробку и стал жадно пить прямо из горла, с вожделением чавкая. Утолив жажду, Борис отодвинул бутылку, вытер рот рукавом и слегка осоловевшими глазами уставился на пленницу.
- Поросенок, не уступающий человеку! - сказал он важно, - Разве это не великий замысел?
- Глупости, - скептически усмехнулась Оксана.
- Вот тут ты не права! Я владею стратегическим преимуществом, - Борис икнул, - За три года я прошел путь от деревенского загона до главной проблемы всего человечества. Неплохая карьера, не правда ли?
- Ты очень много о себе возомнил.
                Борис удовлетворенно хрюкнул и замолчал, словно задумался.
- Милый, милый, ну что я, как дура, стою голая и на шпильках? Все, я в душ. Без туфлей. Ты идешь? - монотонно произнес вдруг он, - Черт, я не могу изобразить эту томную интонацию.
                Поросенок издевательски осклабился.
- Я знаю о тебе все. Эта машина, машина знаний, - протянул он, - На кого ты работаешь, Ксюша? Ты служишь им, а они следят за тобой и записывают все. Даже самые личные моменты. И каждый желающий может потом послушать. Как вот я.
- Поросенок.., - устало выдохнула Оксана, - Тебе завидно? Голой бабы никогда не видел? Поэтому слушаешь?
- Ксюша, я знаю о тебе больше, чем твой муж. Хочешь, перечислю твои эрогенные зоны? - похотливо захрюкал Борис. 
- Поросенок, мне неприятно, и я не желаю с тобой об этом говорить. 
                Главным ее желанием было просто прибить наглого порося на месте, но мешали связанные руки. 
- Он невнимателен к тебе в постели. Он забывает ваши даты. Он не дарит тебе цветов, кроме как в праздники, и то не всегда. Он не умеет себя обслужить в быту. Почему ты с ним?
- Это мое дело, понял?!
- Боишься остаться одна? Все-таки тридцать два года, возраст... Аааа, ты его любишь? Верно?
               Оксана отвернулась, всем видом показывая, что не желает продолжать разговор.
- Конечно! Я и это тоже слышал, - издевался убер-поросенок, - Так вот. Я знаю, где вы живете. Ты же не сомневаешься теперь? Я знаю, где найти твоего любимого. Мой верный Туалет-Туалетник отыщет его и убьет, если я велю! Поняла?
- Поросенок! - зло сказала Оксана, - Не смей! Не впутывай его! Ты пожалеешь, клянусь!
- Хрю-хрю-хрю! - победительно захохотал Борис, - Все верно! Твое больное место! Я его нашел. Сейчас я отправлю тебя до завтра в кандей. Думай и решай. Мне нужен адрес дома, который вы ищете. Иначе я велю убить твоего мужа.
- Только тронь его, и я сама задушу тебя голыми руками!
- Забавна, забавна твоя злость, Ксюша! - смеялся поросенок, - Махоркин! Сопроводить ее в кандей!               
                Евнух вошел в компании четыре вооруженных солдат. Подняв Оксану и заломив ей руки за спину, они вывели пленницу из царского кабинета.
                Борис улыбнулся и с наслаждением закурил.   
               


                Комната, в которой заточили Оксану и Тараса, не была похожа на тюремную камеру. Бывшее офисное здание какой-то конторы; походило на кабинет директора, если бы не одно-единственное окно на улицу, да еще маленькое и зарешеченное. Второе, такое же, выходило в приемную, позволяя оттуда наблюдать за узниками и наоборот.
                В приемной было накурено, хоть топор вешай. За столом с водкой и закуской сидели три полупьяных свинтуса – огромный, как медведь, Алкашовник, одетый в ватник и шапку-ушанку, кривоногий невысокий Бичевник в рваной морской фуражке и бурого цвета поросенок-рахит, доходяга Вася Бутылкин. Они играли в карты и едва обратили внимание на Оксану, когда ее ввели.
- Э! Охраняйте тут! – строго велел Махоркин, - И чтоб глаз не спускали!
                Вместо ответа, Алкашовник что-то промычал и сдал карты.
- Ява золотая! – сказал Вася Бутылкин и вскрылся, - Я выиграл!
                Оксана увидела, что вместо карт у свиней разрезанные сигаретные пачки, в которые они играют по каким-то известным им правилам.
                Дверь в камеру закрылась, звякнул ключ. Свиньи за дверью снова уселись играть и пить.
- Как ты? – спросил Тарас.
- Устала.
- Какие планы?
- Спать. Дай одеяльце.
                Заботливый Борис снабдил пленников одеялами, старыми и в пятнах машинного масла, но теплыми. Скатав одно и подложив под голову, Оксана легла и почти сразу уснула.
                Проснулась она от толчка в плечо. Открыла глаза. Темно, глубокая ночь. От охранников через узкое окно пробивался тусклый свет ночной лампы. Доносилась еле слышная возня. Видимо, алкоголь и позднее время суток делали свое дело – свиньи погружались в сон.
- Зачем разбудил? – сонно спросила Оксана напарника.
- Хочешь здесь оставаться?
                Тарас показал спрятанную в рукаве металлическую линейку.
- Замок у них хреновый. Радуйся. Я его отжал. Только тихо! Глянь в окно, что там.
- Не спят, гады, - ответила Оксана, заглянув в комнату охранников, - Сидят.
- Ждем, пока заснут?
- Нет. Они могут и до утра не заснуть. Днем нам не уйти.
- Понятно. Дверь открыта. На счет три – давай! Только быстро. Готова?   
                Дверь распахнули не рывком, а очень осторожно, стараясь не шуметь. Выскочили.
- Уууу.., - раздался недовольный голос.
                В бок Оксане уперся ствол. Хилый Вася Бутылкин стоял впритык к двери, и его просто не заметили вовремя. Внутри все успело похолодеть и сжаться в ожидании выстрела в упор, но выручил Тарас, ударивший поросенка табуреткой по голове. Тот свалился на пол. Два других стража, привлеченные шумом, подняли пьяные головы и угрожающе зарычали. Внизу, под ногами, неуклюже брыкался Бутылкин. Тарас и Оксана схватили его за конечности.
- Не надо.. Я сам пойду.., - запротестовал доходяга, еле ворочая языком.
               Раскачав, его бросили прямо в собутыльников. Свиньи повалились. Пленники опрокинули на них стол и добавили сверху все три табуретки. Здоровенный Алкашовник, с пятаком размером в человеческую голову, пытался выбраться из-под завала, перебирал руками, но хмельные пары мешали ему.
- Тебе еще не хватило? – спросила Оксана, открыла бутылку и стала лить водку в рот свину.
                Алкашовник пил, причмокивая, так, как поросенок-младенец на ферме пьет молоко из детской бутылочки с соской. Лилось мимо рта, по полу растекалась пахнущая спиртом лужа. 
- Збс.., - произнес, наконец, Алкашовник, уронил голову на пол и захрапел.
                Уходящих беглецов провожала высунувшаяся из-под опрокинутого стола чья-то поднятая рука, не то желавшая доброго пути, не то искавшая для себя выхода.
                Поздняя ночь, темнота и снегопад способствовали побегу. Прокравшись от узилища за угол, Тарас и Оксана увидели стоявший под парами пикап с пулеметом в кузове. Видимо, патруль – либо готовившийся выехать, либо только что вернувшийся. Двух свиней - водителя и стрелка, топтавшихся поблизости, сняли быстро и тихо, при помощи захваченных в узилище кухонных ножей. В руках теперь был транспорт и оружие – пулемет и две винтовки. Больше половины бака горючего. Все, что надо.
- Куда? - спросил Тарас
- Ты забыл? У нас есть задание.               


                Оксана, занятая поиском дубликата машины знаний в заброшенном профессорском доме, как будто спиной почувствовала опасность. Схватив винтовку, она отскочила в сторону и осторожно глянула в оконный проем. По аллее из мертвых деревьев, ведущей к дому, вытянувшись в цепь, приближались несколько вооруженных свиней в серой форме. Оксана потянулась к рации, чтобы предупредить напарника.
- Бух! Бух! – раздались сверху выстрелы очередью.
                Тарас тоже был начеку, и вовремя заметил приближение врага.
- Оксанка! Ищи машину! Я прикрою! – кричал он.
                Под очередями из ручного пулемета свиньи попадали на снег. Но тут же грохот вертолетного мотора с неба и лязг лопастей заглушил шум стрельбы. Винтокрылая машина появилась, откуда ни возьмись. Но чья? Оксана снова выглянула наружу, стараясь сильно не высовываться. Темно-зеленый, как огурец, «Ми-24», висел метрах в десяти над домом, нацелив на него пушку. Сквозь стекло фонаря кабины было видно, что за штурвалом сидит поросенок. Оксана отпрянула и прижалась спиной к стене.
                Дверь второго этажа вдруг слетела с петель, сшибленная могучим ударом с той стороны. Древняя фанера треснула и посыпалась вниз, один большой кусок острым углом упал в снег, вонзившись в него, как нож гильотины. Из дверного проема вышел поросенок Борис, одетый в длинное темно-зеленое пальто. Он глухо урчал и тащил за собой Тараса, за волосы, как тряпичную куклу. Тот даже не кричал и не сопротивлялся, а только таращился остекленевшими глазами и хрипло, свистяще дышал. Руки его волочились по снегу, как перебитые.
                Оксана сориентировалась мгновенно - развернулась и выпустила очередь во врага. Она видела, как сразу несколько пуль попали в Бориса, но не поразили его, а как будто лопнули, словно мыльные пузыри, только коснувшись его. Поросенок громко хрюкнул, сморкнулся. На глазах изумленной Оксаны, одна пуля выпала из его ноздри на снег. Прочистив пятак, Борис издевательски ухмыльнулся:
- Не впечатлена? Ну, и зря. Когда я начну генеральное наступление, тебя уже не будет на этой земле. Бросай-ка лучше оружие, и давай поговорим напоследок!   
                Оксана бросила винтовку.
- Признай же, это было красиво! Я тебя переиграл! – сиял от радости Борис, - Ты еще не поняла? Я же специально дал вам уйти! Или ты думала, вам по глупости выделили охрану из пьяниц и хлипкий замок на дверях? Ха-ха-ха! Вы попались на удочку и сами привели меня туда, куда я хотел! Поросенок, не уступающий человеку – ты смеялась над этим? А что скажешь теперь? Поросенок, превосходящий человека – вот это будет номер!
                Борис поднял уже не подающего признаков жизни Тараса за шиворот, как хорька, чтобы показать Оксане.
- Человек, говоришь? Уж не этот ли выродок миром править будет?
                Борис отбросил его в сторону, как подохшего пса, затем вынул из кармана портативный компьютер, что-то набрал на клавиатуре и развернул экраном к Оксане. Передавали сводку новостей.
- За последние двенадцать часов резко обострилась обстановка в северных областях европейской части страны. Под Костромой подразделения российской армии ведут бои против диких кабанов. Боевые действия переместились в предместья города, где противник наступает. В Вологде восставшие свиньи учинили массовые беспорядки; подразделения ОМОНа рассеяны; в городе хаос и разгул насилия. Многокилометровые колонны беженцев на всех дорогах, ведущих к югу. На шоссе Ярославль – Рыбинск свиньи на боевых вертолетах нанесли удар по скоплению гражданских лиц; 121 погибший.
                Борис выключил компьютер.
- Каково? Один-единственный эмиссар, мой верный Туалет-Туалетник взбудоражил весь Север. Сейчас пойдут другие. Много. Они проникнут везде. Через месяц я буду властелином России. Через полгода – царем мира сего!            
                Краснозвездный истребитель, обгоняя собственный звук, промчался над ними на малой высоте. Сбитый волной воздуха, с деревьев посыпался снег. С грохотом пролетела ракета, поразив зависший вертолет. Тот взорвался и, объятый пламенем, рухнул на землю.
- Штаа? – не понял Борис и повернул голову вслед уже скрывшемуся самолету.
                Мгновенно оценив обстановку, Оксана схватила винтовку и изо всей силы засадила прикладом Борису в рыло. Мощный поросенок наверняка устоял бы на ногах, но обледенелая земля была скользкой, и Борис, не удержавшись, плюхнулся в снег. Оксана бросилась на него сверху, молотя прикладом. Поросенок яростно брыкался, но скользил по ледяной корке и пока не мог встать, чтобы дать сдачи.   
                Вдруг со стороны что-то громко зашипело, и фиолетовый не то луч, не то какая-то диковинная молния осветила все вокруг так, что пришлось зажмурить глаза. Оксана обернулась. Два человека тянули из подвала бывшего профессорского дома нечто, похожее на шланг, и из конца этого шланга вырывался свет. Луч, пошарив по сторонам, уперся в голову поросенка. 
- Держи его! Голову спрячь! Пригнись! – кричали незнакомцы со шлангом.
                Оксана вжалась в снег, намертво обхватив ноги Бориса. Поросенок страшно ругался и норовил пнуть сапогом прямо в лицо.
- Держи его, чтобы не дергался!
                Фиолетовый свет разгорелся еще ярче, зашипело еще сильнее, как от взрыва шаровой молнии. Борис визжал и мотал головой из стороны в сторону, но уйти от направленного на него света не мог. Рев, визг, ругань, шипение, вспышки почти ослепили и оглушили Оксану. Руки затекли в одной позе. Вдруг свет ослаб и начал ритмически моргать, словно готовясь погаснуть. Оксана, придя в себя, с удивлением обнаружила, что зачем-то держит мертвой хваткой пустое пальто и штаны. Подняла голову – световой катаклизм закончился. Трупы лежали на снегу. Невдалеке горел вертолет. По снегу семенящим шагом на четырех ногах бежал маленький поросенок. Оксана схватила винтовку и, не вставая, с колена, выстрелила очередью. Она видела, как пуля попала поросенку в зад. Подпрыгнув в воздух от отдачи и пронзительно завизжав, свин кубарем покатился по снегу.
- Как ты? В порядке? - подбежав к Оксане, спросил один из незнакомцев.
- Что это было?
- Клин клином вышибают. Я ему человеческую программу стер, поросячью поставил. Он аннигилировался. Спасибо, что машину ты нашла. Без нее мы бы не смогли. Дистанционным образом активировали.
- Машину? Она там?
- Там. В подвале. Мы ученые.
               Сухо треснул выстрел - второй ученый добил поросенка контрольным в голову.
- Борис умер, - сказал первый ученый.
- Борис умер, - машинально повторила Оксана, - Но дело его живет.
               Ей вспомнились сводки новостей, которые показывал поросенок.
- Туалет-Туалетник. Вологда, Кострома, беженцы...
- Это меньшее зло.
- Они убьют мою семью!
- Не убьют. Борис замкнул все на себя, всю получаемую информацию. Без него они не смогут действовать и скоро возвратятся в животное состояние.
- Точно?
- Точно.
               Оксана с облегчением выдохнула, потом оглянулась на неподвижно лежавшего на снегу Бориса. Поросенок полуоскалился, задрав в небо черное рыло, и походил на поваленную статую. 
- Ну, что, свиной царь? - спросила Оксана, - Допрыгался? Сколько веревочке ни виться...
- Девушка! - крикнул издали один из ученых, - Садитесь в машину, поехали! У нас есть кофе в термосе.
              Оксана еще раз глянула на поверженного убер-поросенка, закинула винтовку на плечо и зашагала прочь.

               Зимние сумерки наступали рано. Площадь давно опустела, ученые вместе с Оксаной уехали. Только сбитый вертолет еще догорал. Снег вокруг растаял от огня. В пустоте и тишине вдруг раздался негромкий хрюк. Борис открыл глаза, приподнялся и сел. Жар и подтекшая талая вода привели его в чувство. Болели зад и голова. Обрывки мыслей роились в мозгах. Борис чувствовал, как они постепенно стыкуются между собой, рисуя картину происшедшего. Разум возвращался.
- Хрюк! - еще раз сказал поросенок, встал, отряхнулся и стал натягивать на себя брошенные штаны и пальто.
               Борис был зол. Очень зол.            
               





© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2015
Свидетельство о публикации №215111402198 


Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2015/11/14/2198