Сделал сюрприз

-А ты обо мне не вспоминал? –  с некоторым раздражением произнесла она.
-Ну почему же не вспоминал? Вспоминал, - отозвался  он. Но сердце ёкнуло, - как она могла так подумать? Ведь помнил о ней, помнил, даже мысленно разговаривал, радовался, спорил, иногда  звонил, правда, всего три раза за весь день, но ведь звонил? А чаще было некогда – работа, дела. И добавил вслух – ну ты же знаешь, дела…

-Конечно дела, но мог бы и позвонить лишний раз, ничего бы не случилось  – подумала она и произнесла - ладно, дело  хозяйское, я не настаиваю. Он оторопел, это было как  удар ниже пояса. Аж в глазах потемнело от неожиданности…
 
-Никогда так не говори, хорошо? – спустя некоторое время произнёс он. Это звучит пренебрежительно, больно и обидно,  будто тебе всё равно, что я есть, что я чувствую, но ведь тебе не всё равно? Да? Или всё-таки … – он оборвал фразу на полуслове и замер в ожидании ответа.
 
-Конечно, не всё равно, - одними губами улыбнулась она.
-А  я знаю. Я даже знаю, что ты сказала так, не подумав, что мне будет больно, да?
-Да, я хотела, что б тебе было именно больно, как мне сегодня – думала она, кивая головой в такт его словам. Надо же, букетик подснежников, - она усмехнулась, какая нелепость, и какая прелесть, ведь ничего в них такого нет, так, маленькие беленькие цветочки, а как приятно когда их дарят…
О чём это он там? Ааа, опять о своей работе. Как же, как же – это его проект, его детище, а я должна всё это слушать, жене наверно тоже все уши прожужжал. Право слово, так вдохновенно рассказывает, думает мне интересно...
И вот, представляешь, а он мне и говорит, - вы точно уложитесь в эту сумму? Больше денег не дадут. Что? Где подснежники взял? Как где? В лесу, в обед ездил. Тебе не интересно?

-Почему же? Интересно. Продолжай…
Надо же, как ребёнок -  потащился в лес в обед, набрал подснежников, а позвонить мне не мог, видите ли у него работа, дела. А я жди, думай о нём. Тоже мне – романтик старый. Лучше б ты с женой разобрался, чем по лесам мотаться и цветы собирать. Она чувствовала, как внутреннее раздражение набирало силу, росло, крепло. Только говорит о любви. Болтун. Хотя любит, вижу. По глазам вижу. Вон как отреагировал на мои слова. Но жену, не бросит, точно не бросит. Хоть и давно не любит, а живёт с ней по привычке. Любовь, говорит  переросла в крепкую дружбу. Какая-то просто деградация семейных отношений. Тоже мне – соратники нашлись. Как же он тогда сказал? Что-то про спокойствие и устроенность. А, да, вспомнила – спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Дома всё у него размерено, взвешено, выверено. Завтрак, обед, ужин. Всё приготовлено, всё постирано, поглажено, по полочкам разложено, всё идет своим чередом.

 Мда. Подснежники, подснежники, а вы то тут причём? Ни при чём. А вас вот сорвали, что б мне подарить, наверно хотел приятное сделать. Лучше б замуж позвал. Нет, не позовёт. Не по-зо-вёт. И зачем он мне такой нужен? Неужели так люблю, что хожу, хожу… Уж сколько лет прошло, а всё встречаемся…

-И что, не было возможности за весь день мне позвонить? – произнесла она вслух. Произнесла тихо,  но он услышал и замер на полуслове.
-Я же звонил. Кажется три раза…
-Два – ответила она.
-Ну что ты солнышко, три раза, - повторил он тихо, скрывая свою досаду.
-Два, два, - сказала она, сказала жёстко, немного прищурив глаза. Раздражение на него полностью овладело ею. Два – ещё раз повторила она.
-Ну что ты, три раза я звонил…
-Ты что, считал? Может ещё записывал ходы как шахматисты? Тоже мне, блин гроссмейстер. Огласи тогда все свои ходы, что б я знала как ты, думаешь обо мне. Подснежники рвал, а позвонить не мог, тоже мне романтик нашёлся. Я жду, жду. А он цветочки собирает. Наслаждается природой. Хорошо было одному в лесу? Мог бы и меня взять. Чай, не пешком бегал. Или ты был там не один? Она уже чувствовала – её понесло.

-Ну ладно тебе солнышко, ну успокойся, - он попытался взять её за руку и улыбнуться. Ну не надо, вот слёзки потекли, дай я их вытру. Он достал платок…
Не лезь, - она оттолкнула его руку. Отойди от меня, не хочу тебя больше видеть. Слёзы текли и текли  из её глаз. Текли от любви к нему и от обиды на него. За то, что ждала его звонка весь обед, за их встречи, за тающую надежду, за прожитые годы, за морщинки вокруг глаз, за то, что ребёнка нет, и уже никогда не будет…

-Ну, прости меня, я ведь хотел – он пытался её обнять, прижать к себе…
-Отойди от меня, - она вырывалась, не хочу тебя больше видеть.
-Ну, малыш, я ведь сюрприз хотел… - Она не дала ему договорить, вырвалась и побежала в сторону дороги. Подожди, подожди – повторял он, я ведь, да подожди ты, ну куда ты бежишь…

-Такси, такси – махнула она проезжающей мимо машине.
-Да подожди ты, - он пытался её удержать. Выходи за меня замуж…
-Отойди, не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Надоела твоя болтовня, вешай лапшу на уши своей жене, уууух козёл старый - она хлопнула дверью. И машина рванула с места…

-Я уже развёлся, - крикнул он вслед уезжающей машине. Сюрприз ведь…
Мда. Действительно козёл старый. Всё б сюрпризы тебе. Вот и уехала, - прошептал он. Подожду, может, вернётся. Он присел на лавочку, достал телефон. Вот уже недоступна…

-На первомайку пожалуйста, - сказала она таксисту, седьмой дом. Слёзы душили. Только о себе думает, только о себе, - вертелось у неё в голове. Что б ему хорошо было, а на других наплевать, у меня, что сердца нет? Ну и ладно, хватит, надоело. Надо когда то решаться, на нём одном свет клином не сошёлся. Отключить телефон, что б не названивал, а потом в чёрный список…
Сначала домой, приведу себя в порядок и позвоню этому. Он давно обхаживает меня, готов пальчики целовать, вот и посмотрим на что он готов...

-Охо-хо. Он присел на лавочку и стал размышлять. Как же развод тяжело дался. Все обижены. Жена, дети. Хоть они и взрослые и свои семьи уже. А почти не разговаривают. Игнорируют. Вот так, говорят – не простим предательства. Жена тоже молчит, только плачет, и как- то по щенячьи, с подвыванием, даже сердце рвётся, вспоминать больно. После суда вообще ничего не сказала, даже не попрощалась. Как-то сразу постарела что ли, сгорбилась, повернулась и пошла, даже не посмотрела в мою сторону, будто меня и нет. Всю ночь не спал, и радовался и переживал. Правильно ли поступил? Сердце и к ней рвалось и болело, чувствовал действительно себя предателем. Столько лет вместе прожили.  Вот тебе и столик в ресторане, и букетик подснежников в кольце, долго думал, как сказать, как колечко вручить. В тайне держал до сегодняшнего дня. Не удалось. Букетик наверно выкинет по пути и кольцо с ним. Ну и ладно, видно не судьба ему. Охо-хо, что-то тяжело в груди, давит, как давит. Ни когда так не было. Вот так, посижу ещё немного, вроде легче, может, пройдёт. Хандроз, что ли?  А ведь получается действительно я предатель, сколько лет, столько перенесли, столько пережили, детей вырастили, выучили, поженили. Не нужна стала, крылья выросли, полетать решил на воле. Что ж так давит-то? Вот так вроде легче, глаза закрою и посижу. Надо же, аж круги поплыли перед глазами…

-Он что букет проволокой замотал? Весь палец расцарапала. Да что я его держу, ладно, потом выкину. Нет, это не проволока, странно, вроде колечко. Золотое что ли? Точно колечко, с камешком, вон оно, чем царапает. Так, что, про сюрприз, всё правда получается? Ну, романтик, ну даёт. Или это я даю? Наверно я. Напала на него, придиралась, а ведь он звонил, три раза, я это точно знаю, на календаре палочки пишу, сколько раз звонит за день.
Водитель, разворачивай назад,- крикнула она, и побыстрее, ну и что, я ведь плачу…

Обычно восемь – десять раз звонит за день, а сегодня вот три раза, я ещё удивилась, и утром не позвонил. Ну и  внутри у меня всё закипело. Не нужна, значит, стала, забывать стал. Тут и  ревность сразу, и злость и обида, всё вместе навалилось к концу дня, вот и прицепилась к нему. А мне так нравится, как он оправдывается, когда я начинаю на него давить. Как бы, не переборщить сегодня.

-Фуу, успела, не ушёл ещё, сидит на лавочке ждёт, дремлет, что ли?
Вот и я. Ты на меня обиделся? – с улыбкой на лице сказала она. Ну не надо, не обижайся. Слышишь, ну не надо, ну ладно, не притворяйся. Это мне колечко, а что ты говорил про сюрприз? А милый? Ну, прости меня, прости. Я больше не буду. Ну, хватит,- сердце её сжалось от плохого предчувствия, ну не надо, не пугай меня…

 На скамейке рядом со спящим мужчиной сидела молодая женщина и плакала. Плакала, приложив его руку к своей щеке. Плакала и ни на кого не обращала внимание. Да и на неё ни кто особо не смотрел. Прохожие пробегали мимо и стыдливо отводили глаза - мало ли кто сидит на лавке, мало ли кто плачет – это нас не касается. Пусть себе плачет, это её дело, это её проблема, у нас свои дела есть, по важнее…