Новочеркасское восстание

Отрывок из главы повести "На пороге миллениума"

....Через несколько дней мама принесла домой постоянно орущее маленькое чудо.  Наутро, измучившись от бессонной ночи, Максим выскочил во двор.
       – На улицу ни ногой, – наказала мама.
       Но за калиткой его уже ждал Славка. Он отвел Максима в сторону от остальных ребят и, прильнув к его уху, прошептал:
       – Только секрет, никому не говори! К нам на  завод танки пригнали!  Смотри, молчок! А то арестуют и тебя и нас всех.
             Максим утвердительно  махнул головой, но так ничего и не понял. Какие танки? И почему они людей должны давить? Сегодня, как всегда в июле такой  солнечный чудесный день. А он – танки! И как это детей могут арестовать? Наврал, как всегда, этот Славка. Максим в недовольстве скривил лицо, но вслух ничего не сказал другу.
                – Ага!  Не веришь? Ничего я не вру! Слышал, как папка мамке рассказывал, что там, на заводе буча поднялась! Плакаты нарисовали «Хруща на мясо» и «Нам мясо – вам хвосты» понял! – шёпотом говорил на ухо Славка.
             – Какого Хруща? Поросёнка, что ли? – удивился Максим.
                – Ну, ты что? Какого поросёнка? Хрущёва!
– А кто это? 
                – Да я сам не знаю, отец сказал, всё начальство надо тогда уж на мясо пустить. Сами жиреют, как свиньи, а нам вместо зарплаты бычьи хвосты выдают! Ты любишь хвосты? – скривившись, спросил Славка.
                – Не знаю, – ответил Максим, я сушёную тюльку люблю.
         – Тюльку и я люблю, если она не ржавая. А хвосты  – ненавижу! Весь посёлок в день зарплаты воняет этими хвостами. Все варят, я пока от школы до дома дойду, меня прямо тошнит! Ну, ты  молчок, понял?!
         По дороге мимо ребят пронеслись пара бронетранспортёров.
         – Ура! Танки, танки! Как на войне! Побежали! – кричал Славка.
         – Куда, куда бежим?! – на ходу спрашивал его Максим.
         – Куда все бегут. На завод где папки наши работают.
         Максим, Славка с ватагой  ребят, кинулись к заводоуправлению электровозостроительного завода. Подбегая к железнодорожному полотну, ребята остановились. Большая толпа людей преградила путь поезду «Саратов – Ростов-на-Дону», чем остановила движение поездов на участке. Многоголосый шум людей и гудки поездов напугали ребят. Они взбились в кучку и испугано озирались вокруг. Максим увидел, как на вагоне поезда, какой-то мужчина большими печатными буквами что-то дописывает краской.
         – Хру-щё-ва на мя-со! Смотри, Славка, что он написал! Хрущёва на мясо. А это тот Хрущёв?
         Площадь перед заводоуправлением Электромеханического завода не вмещала всех бастующих людей. На одной из опор железной дороги виднелись плакаты: «Мясо, масло, повышение зарплаты!», «Нам нужны квартиры!». Рабочие и жители посёлка всё приходили и приходили на площадь.
         Славку и Максима чуть не  раздавила толпа возбуждённых и кричащих людей, но вдруг Максима кто-то поднял вверх и буквально закинул на ветку дерева. Таким же образом оказался на дереве и Славка. Так же поступили со многими мальчишками, оказавшимися в тисках неуправляемой и растекающейся по площади людской массе.
         – Ничего себе. Народу сколько! – Славка присвистнул от удивления!
         – Страшно как! – Максим прижался спиной к стволу дерева.
         – Довели народ до ручки. На зарплату ни одежды не купить, ни за квартиру не заплатить, – слышались отовсюду недовольные возгласы, измученных нищетой людей.
         – Какая квартира? Одежда? Детей кормить нечем! Вермишель и та по карточкам, да ещё в очереди за ней постой.
         – Да хоть бы посочувствовали, а они ещё издеваются! Курочкин – директор завода, зараза, что заявил? Жрите, говорит, пирожки с ливером. Это как? Мы вкалываем, без продыху, а хвосты, да кости нам, и то не всегда, а мясо им?
         – Смотрите, милиция приехала!
На машинах со стороны города Шахты прибыло около сотни милиционеров. Милиционеры стояли в шеренгу по двое. Толпа стала медленно надвигаться на них. Видя такое, шеренга рассыпалась. Милиционеры стали догонять медленно двигающиеся с заводской территории грузовики и на ходу забираться в кузова автомобилей.
Из толпы послышались предупреждения.
         – И не суйте свои носы к нам!
          – Мы работаем и вас ещё кормим!
                – Кто наших детей кормить будет?
           Между забастовщиками то там, то тут снуют «люди в штатском». Они одеты в простую одежду, а некоторые в рабочие спецовки, но им тяжело слиться с общей массой работяг, что-то неуловимое, выдаёт в них чужаков.
           Вскоре прибыли первые отряды воинских подразделений Новочеркасского гарнизона. Они приблизились к толпе людей, и тут же смешались с людской массой. Забастовщики и солдаты, плача и целуясь, стали обнимать друг друга. Офицеры, матерясь сорванными и охрипшими голосами, с трудом вытаскивали своих подчинённых из массы людей и силком уводили их от забастовщиков.
           На балконе заводоуправления показался первый секретарь Ростовского обкома партии и городские чиновники.
           – Товарищи! Товарищи рабочие! – кричал он в рупор, но его никто не слышал и не собирался слушать.
           – Тамбовский волк тебе товарищ, – только и донеслось до слуха высокого начальства.
            – Да, что же это такое? Товарищи! Послушайте! – в ответ слышится свист, матерные слова. И вдруг на балкон полетел шквал камней, послышался звон разбитых стёкол. Первый секретарь обкома партии еле успел увернуться от летящей угрозы.
 
                На площади появились бронетранспортеры с офицерами. Масса людей кинулась к ним и стала раскачивать машины с военными из стороны в сторону.  Бронетранспортёры так же покинули площадь. А людская масса бастующих всё стекалась и стекалась. Вход на завод им преградили вооружённые военные. Железная дорога вдоль завода и сам завод оцеплены солдатами с автоматами наперевес. Вдоль завода стоят танки. На одном из них офицер кричит в мегафон. Митингующие двигаются в город к горкому партии. К ним присоединяются студенты, служащие города, женщины с детьми.

                Но на их пути встаёт кордон из двух танков и вооружённых солдат кавказской национальности. Дети, шедшие впереди колоны, облепили танк. Грянул холостой выстрел. Из окон близлежащих домов посыпались стёкла. Солдаты пустились в перебранку  с демонстрантами. Вдруг, один из них, разбивает стекло и бьёт женщину прикладом по лицу. Толпа не выдерживает и напором сметает его со своего пути. Один из солдат замахнулся на рабочего автоматом. Рабочий выхватил у него автомат, но другой солдат стреляет в рабочего.

                Через несколько минут горком был полностью захвачен демонстрантами.

                Максим и Славка, всё ещё сидя на дереве на площади у заводоуправления НЭВЗа наблюдали за происходящим, когда на площади перед митингующими появилось оцепление солдат. Перед ними встал офицер.
                – Солдаты!  Я получил приказ стрелять в безоружных людей! Но я не могу, не имею права отдать вам такой приказ! Мы должны быть на страже народа, а не стрелять в него!
                Офицер замечает, как со всех сторон к нему бегут люди в штатском, он быстро достаёт пистолет из кобуры и стреляет себе в висок.  Подбежавшие люди в штатском  быстро уносят окровавленный труп офицера. Перед солдатами тут-же появляется другой командир.
                – Слушай мою команду! Предупредительным в воздух – пли!
Толпа отхлынула.
                – Они стреляют холостыми! – кто-то крикнул из толпы.
                Толпа  опять подалась вперёд. Раздались выстрелы по деревьям.
                С деревьев, словно переспелая вишня  посыпались убитые ребятишки.
                Максим услышал свист пули у себя над головой и от испуга и непонимания всего происходящего спиной вдавился в ствол дерева. Он видел, как Славка, только что  сидевший рядом с ним на корточках и державшийся рукой за ветку, камнем слетел вниз на головы толпящихся в ужасе людей. Мужчины подхватили маленькое окровавленное безжизненное тело мальчишки, подняли его над головами, и лавина людей ринулась навстречу солдатам. Навстречу автоматным очередям.
              – Они по детям стреляют!
              – Они стреляют в детей!
              Над площадью застрекотал вертолёт.  Из него по громкоговорителю к рабочим пытается обратиться Микоян и прибывшие с ним из Москвы деятели КПСС. 

              Около дерева, на котором он сидит, Максим замечает прибежавшую, всю в слезах маму.
             – Максим! Максим!
             Она стоит около дерева. Обескуражено смотрит как, не обращая на неё внимания, двое мужчин быстро уносят труп какого-то мальчика. Под соседним деревом лежат ещё два маленьких трупа мальчишек восьми - десяти лет.
              Мать Максима поднимает голову вверх, крестится.
              – Матерь Божья, вразуми безумных!
              Но Максим не может вымолвить, ни слова. Всё его тело пронизывает мелкая дрожь. Наконец мама его замечает, протягивая к нему руки,  рыдая,  женщина просит ребёнка спуститься. К ней подходит мужчина.
              – Успокойся, успокойся мать. Сейчас я достану твоего птенца. Что же ты его сюда допустила? Эх, жизнь!
             Мужчина проворно вскарабкался на дерево и передал на руки матери испуганного мальчишку.
             – Максик, как же ты так? – мать прижала сына к груди, – сынок, да у тебя виски побелели.