Барон Фальц-Фейн

 
Приезжает Барон Ф...Ф... Имя в телефонной трубке я не разобрал. Звонил пресс-секретарь исполкома. С баронами в жизни мне еще не приходилось встречаться. Любопытно! Часа через два мое любопытство превратилось в реальность. Влившись в пеструю толпу журналистов всех мастей и сопровождающих барона лиц, мы обходили достопримечательности Феодосии. Обычный набор для гостей города. Карантин с храмами, Галерея Айвазовского, Могила Айвазовского, Коктебель, дом Волошина. Полдня по июльской жаре мы выполняли обязательную программу журналистских обязанностей. Все притомились, кроме самого барона. Старенький, высокий, стройный, с живыми любопытными глазами. Его интересовало все. Он внимательно слушал гида, задавал специфические вопросы. Кроме барона ни кто гида не слушал, с тихим раздражением ждали конца экскурсии. Договориться о беседе с бароном удалось только в обеденный перерыв. Все ушли в кафе, а мы с бароном расположились на скамейке в уютном скверике возле музея древностей. Он держал в руках пакетик кефира, у меня в руках видеокамера с микрофоном.
– Пакетик кефира весь Ваш обед?
– Вы все не правильно живете. Вы не едите, а жрете. Не пьете вино, а пьяницы. Спортом не занимаетесь. Я ем как птичка. Утром молочка выпил, в обед кефирчика и до вечера ничего не ем. У меня все в порядке, я бодрый, пузыря от пива на животе нет, волос на голове много. Ложусь спать не позже девяти и встаю в семь утра. Мне на следующий год будет девяносто лет. Знакомые приходят ко мне с тросточками, трясутся, плохо слышат, волос нет. Я стараюсь с ними не общаться. Так что делайте мой режим и доживете до ста лет.
Барон разговаривал по-русски с легким акцентом, иногда долго подбирал нужные слова. «Я восемьдесят пять лет живу за границей» – объяснил барон.
Эмигрант, плейбой, спортсмен, журналист, деловой человек, меценат и все это барон Эдуард Фальц-Фейн. Разностороннее сочетание интересов и занятий превратили его жизнь в увлекательный роман. Феодосию он знал с детства. Его бабушка Софья Богдановна Фальц-Фейн была подружкой И.К.Айвазовского, который месяцами гостил у них в имении Преображенка (Крым). Для художника была оборудована даже мастерская. Поэтому он не только гостил, но и работал. И.К.Айвазовский подарил бабушке более двадцати своих работ. Их дом напоминал музей, на стенах картины И.К.Айвазовсеого. После революции имение разграбили и о судьбе картин ничего не известно. Аскания-Нова – так называется бывшее родовое имение семьи Фальц-Фейнов. Так же сегодня называется имение Эдуарда Александровича в Лихтенштейне, где обосновалось семейство Фальц-Фейнов после эмиграции из Росси.
– Я – король сувениров там. В день больше двух тысяч туристов посещают мои магазины. Заходили в них известные люди из России. Сергей Михалков на корявом немецком языке поинтересовался сувенирами, Я на хорошем русском языке ему ответил. Он удивился…Так мы познакомились и стали дружить. Сергей Михалков помог мне в реставрации надгробий моих предков Епанчиных в Петербурге (Невская лавра). Позже приезжал его сын Никита Михалков. Мы с ними хорошо сотрудничаем на благо России. Большинство денег из своих доходов я трачу на благотворительность. Мой дед мне говорил: « Когда Советский Союз вернет себе название Россия и утвердит прежний флаг- помоги ей». Я покупаю произведения искусств оказавшиеся за границей и возвращаю их в Россию и Украину. Именно ему Россия обязана возвращением библиотеки Дягилева-Лихаря, архивов Соколова о расстреле царской семьи, огромное уважение вызывает его забота о русских могилах за рубежом. Украине барон вернул Алупкинскому (парадный портрет Потемкина Таврического) и Ливадийскому (ковер – подарок персидского царя Николаю II) дворцам ценные экспонаты.
– Не жалко тратить деньги на страну из которой пришлось эмигрировать?
– Я уехал из России в пятилетнем возрасте, поэтому обиды у меня нет, К тому же я выполняю волю своих родителей. Деньги жалко в молодости, а в старости, что их жалеть. Я с удовольствием помогаю возвращать русские ценности. У меня русская душа и немецкая организация.
– Вы единственный русский в Лихтенштейне?
– Да. Это занимательная история как наше семейство попало в Лихтенштейн. В своей книге я подробно описываю об этом. Я подарю Вам книгу.
– За границу уехало много родственников знатных фамилий России. Вы поддерживаете между собой отношения?
– В основном открытками. В 1991 году президент Ельцин собрал нас в Москве. Это была грандиозная идея собрать всех эмигрантов и объединить нас. Приехало более шестисот человек. Мы обрадовались… Но в тот день, когда должно было состояться наше свидание 18 августа 1991 года в Москве произошел известный переворот. Нас всех заперли по отелям. Не выходить, не звонить мы не могли. Мы испугались, думали нас отправят в Сибирь. Слава Богу до этого не дошло. Уникальная встреча могла бы быть.
Всех позвали в автобус. Барон допил кефир и посетовал:
– Люблю кефир, а в Швейцарии его нет даже в лучших отелях.
Книгу барон подарил. Написанная легким, остроумным языком, она вместила в себя фантастическую и благородную судьбу эмигранта. Двадцать лет вместе с Юлианом Семеновым он искал янтарную комнату, много лет потратил на разгадку расстрела царской семьи. Коллекцию Лифаря и многие реликвии русского искусства он передал Фонду Русской культуры. Он пережил многих своих сверстников и сделал многое для своей Родины.
В доме Волошина, куда мы приехали с бароном, дирекция долго сомневалась вести ли барона на верхние этажи музея. Пока совещались и шептались, барон в шортах и белой рубашке уже с видом победителя поглядывал на всех с верхней веранды дома.
Книга барона начинается фразой: «Мои предки не смотрели на Луну. Старались как можно больше натворить хороших дел. В голой степи России сотворили рай земной. Царь приезжал увидеть собственными глазами знаменитую Асканию-Нова. Отберите у меня все что есть. Поселите меня на необитаемый остров. На следующее утро я буду знать что делать. Начну работать, сажать цветы…».
В мою скромную феодосийскую «хрущевку» к рождественским праздникам приходили открытки с видами Лихтенштейна...

P.S. Прежде чем сдать рукопись в набор, узнал, что Эдуарду Александровичу 99 лет. «Русские (бароны) слов на ветер не  бросают", порадовался  за барона я.