Ах, судьба ты, судьба!

                Гадание. Часть 1

   Снега в январе выпало столько, что по обочинам дорог и возле домов возвышались сугробы выше человеческого роста. А тут ещё и морозец не опоздал: температура даже днем поднималась до  двадцати градусов, конечно же, с минусом. Светает поздно, а вечерние сумерки приходят рано, уже в пять часов вечера едва можно различить фигуры спешащих  с работы людей.  Идущие навстречу машины ослепляют людей ярким светом фар, глаза после такой вспышки  долго приходят в нормальное состояние.
Этот зимний вечер был особенным, какой бывает только раз в году. Вечер, когда россияне празднуют старый Новый год. В морозном воздухе уже с утра витает что-то  таинственное и манящее. Наступает время  волшебства.
    Из здания районного «Дома быта» весело переговариваясь, вышли три молоденькие девушки.  Две - высокие и стройные, а третья - маленького роста, худенькая, больше напоминающая девочку-подростка, чем взрослую девушку. Это были три неразлучные подруги: Валя Кривко, Лида Капустина и Лариса Галанина.  Жили и росли на одной улице, вместе окончили среднюю школу и вместе поступили в профтехучилище обучаться швейному делу. Вот теперь все трое работают в районном ателье: Валя Кривко и Лариса Галанина  - мастера по верхней женской одежде: пальто, пиджаки, костюмы. Лида Капустина шьет женские  платья, юбки, блузки.  Подруги пока не замужем:
- Ох, девки, домой идти не хочется! Мать сегодня к подружке зашьется с ночевкой! А мне сидеть одной в четырех стенах! Замуж хочется, аж грудь чешется! – Лариса невесело засмеялась.
- Я бы тебя пригласила к себе, - несмело начала Валя Кривко, - да мы с мамой этот Новый год  так пышно не отмечаем: поужинаем и спать. Посевальщикам подавать нечего, и сами по дворам посевать не ходим, привычки нет.
Лида Капустина шла, опустив голову: погода у них в доме зависела от состояния отца: пьяный, значит, скандал до потолка, трезвый – нелюдимый, никого видеть не хочет. Разве тут до гостей? Самой бы куда сбежать!
- Значит, так: отпрашивайтесь дома, - и все ко мне! – Лариса сделала подругам приглашающий жест. – Наряжаться необязательно, а вот еды прихватить можно: я боюсь, что моя матушка, собираясь на всенощную,  поесть мне ничего не приготовила. Проверено! Приходите, у нас наливочка найдется, налью по маленькой. Ой, забыла, девы, сегодня погадать на женихов можно. Помните, забыла у кого: «За ворота башмачок, сняв с ноги, бросали».
Вот и мы пульнем за забор по валенку. Авось, какой поднимет!
- Нет, нужно посмотреть, в какую сторону валенок укажет, из той стороны и жених придет! – поправила подругу Валя.
Девушки оживились, идея  подруги побыть одним,  да ещё и погадать, всем пришлась по душе. Договорились встретиться у Ларисы ровно в восемь часов.
    Вечер удался. Накрыли на стол, разлили по рюмкам наливку. Когда с ужином было покончено, Лариса принесла  три тонкие восковые свечи, поставила их в стакан с солью и объявила о начале  гадания. Подруги зажгли свечи и выключили электричество.  На столе появилось небольшое квадратное  зеркало, на исцарапанной поверхности которого, свет от горящих свечей, выхватывал неясные изображения, толи узоры прошлогодних царапин, толи неясные лики будущих женихов:
- Значит так, девы, настраиваемся на то, чтобы в зеркале увидеть своего суженного! – Лариса обвела подруг таинственным взглядом, - если увидите в зеркале что-то рогатое или с клыками, сразу говорите: «Чур, меня, нечистая сила!» и переворачиваете зеркало вниз.
- Нет, вы, как знаете, а я с этим связываться не стану, я лучше домой пойду. Зачем искать на голову несчастье, нам его и в жизни хватило! – Валя решительно встала, собираясь уходить.
Лида, поднялась вслед за нею:
- Подожди, Валя, я с тобой. Мне тоже не до рогатых и клыкастых –  таковых дома хватает!
- Трусихи, ещё ничего не сделали, а уже поджилки трясутся! Ладно, успокойтесь! Зеркало страшит, тогда  пойдёмте во двор, валенки покидаем, авось в кого попадем?   Лариса  одевшись, прихватила с собой старую галошу матери:
- А это ещё зачем? Тоже кидать будешь? – насмешливо спросила Лида.
- Когда валенок бросишь, ты разутой ногой на снегу стоять будешь? – отозвалась Лариса.
На  дворе холодно и неуютно. Дощатый забор, за который полагалось бросить «башмачок», полностью скрывал дорогу, по которой должен был пройти ожидаемый жених. Начинался очередной снегопад, какой уж за этот месяц? Снежинки, вначале редкие и несмелые, закружились быстрее и чаще:
- Давайте, девушки поспешим, а то сейчас такое начнется, что и валенок свой на дороге не найдем, а не только жениха.  Лида, снимай свой валенок  и повернись к дому лицом, а к забору спиной, бросай валенок через левое плечо!
Лида, сняв серый валенок, повернулась к забору спиной, неловко бросила его  через левое плечо. Рука от волнения сорвалась, и бросок получился не сильным.
Она услышала разочарованный возглас Ларисы:
- Вот, кулёма, даже валенок бросить толком не смогла! Смотри, он ударился о забор и снова к тебе вернулся! Как теперь узнаешь, что это означает?
- Дурость все это и больше ничего! Бросайте быстрее, а то я совсем замерзла! – отрезала  подруге Лида, надевая несчастливый валенок. – Неужели в эту глупость ещё кто-то верит? Тмутаракань какая-то!
Второй бросала Валя: только валенок перелетел через забор, как послышался чей-то удивленный возглас:
- Мать честная! Это за что же меня валенком по горбу угостили? Вот, озорницы! Не в того попали: вот погодите, весной Алексей из армии придет, сватов пришлю! Держите свою обувку.
Через забор со стороны улицы перекинули валенок Валентины.
Притихшие девушки прыснули со смеху:
- Валька, вот это повезло! Сам дед Харута твой валенок поймал! Про какого он Алексея говорил? Кто это? Быть тебе у Катьки Харуты мачехой!
- А тетку Ксению куда денем? – смеясь, спросила Валя.
- Спишем, как вторсырьё! – Лидия, имея отца заготовителя, - козырнула профессиональной фразой!
Давай, Лариска, кидай быстрее, да пойдем в дом чай пить! Холодно: зуб на зуб не попадает.
- Ладно, будь, по-вашему, испытаю судьбу. – Лариса стянула с ноги фетровый валенок, - Смотри, судьба, каким валенком я жертвую! Не подведи, всю правду мне скажи!
После  этих слов, белый фетровый валеночек скрылся за забором.
Послышалось гудение машины, вскоре мимо двора проехала, пошатываясь на ухабах, грузовая машина:
- Лариска, шофёром будет твой жених!
- Как же, нужен он мне такой жених! Это дядя Коля Горелов, домой поехал, ему в обед уже сто лет стукнет. Нашли ухажера!
- Ну, не обязательно дядя Коля, - утешали подруги, - значит, шофером по профессии суженный  будет.
-Да ну, вас! Пойду, валенок найду, а то ещё без обуви останусь зимой. Мать новую  не купит.
Настроение Ларисы почему-то испортилось.
Когда валенок был найден, то оказалось, что колесо машины проехало как раз по носку валенка. Обшивка на тонком фетре лопнула, а сам валенок сплющился, потеряв округлую форму. Блин, а не валенок!
Все молчали, понимая, что носить такую обувь теперь невозможно:
- Попробуй намочить его, - робко посоветовала Валя, - и натолкай  больше тряпок внутрь, выровняй, а затем высуши…
- И, затем, выброси, - в тон ей добавила Лариса. - Погадали! Что же мне безголовый жених достанется?
- Скажешь, тоже! – неуверенно отозвалась Лида, - как это,  безголовый? - Ладно, девчата, мне пора, а то папаша ещё домой не пустит!
Валя ушла вместе с нею.


                ЛИДА. Часть 2.

   Лида Капустина среди своих подруг была самой неразговорчивой. Причин тому было несколько:  начиная от шеи, и до половины щек, лицо девушки было покрыто темными пигментными пятнами. Такие пятна бывают у беременных женщин. Когда Лиду спрашивали:  не беременна ли она, девушка смущалась и болезненно переживала подобные выпады. Высокие воротники свитеров и платьев не спасали положения.
Врачи разводили руками: лечению родимые пятна не поддаются. Подруги советовали различные мази, Лида испробовала разные кремы, вплоть до опасных составов, с включением ртути, но ничего не помогало. Все это портило лицо девушки, не спасали положение глаза, как у «газели», бровки дугой, прямой нос и свежие губки. Глаза Лидиных  собеседников,  прежде всего, останавливались на злосчастных пятнах. Лида стала замкнутой, необщительной. На танцы ходила редко: что там делать, стоять забор подпирать?  На работу и с работы – вот и все развлечение.  Мать Лиду утешала: «Я прожила всю жизнь с такими пятнами и замуж вышла, и тебя, и Верку  родила. И ты проживешь – главное, чтобы здоровье, как у меня было! А муж найдется, ещё и рада тому не будешь!»
Отец Лиды,  Петр Капустин, был на голову ниже жены: круглая голова, круглый сам и ноги толстые, короткие, казались тоже круглыми. Дети привыкли к такому несоответствию, им казалось, что всё так и должно быть. Этот папа – "колобок", катался на своей телеге по всему району, скупал у населения для заготовительной конторы излишки сельхозпродукции. Деньги у изворотливого "колобка" имелись. Зазнобы, которых по району у него было немеряно, за утехи желали получать подарки, а всё это требовало денег. Иногда, выпив, Петр, одаривал и дочерей: давал денег на шелковые платья. Но, чаще всего, бил бедную жену и выгонял всех среди ночи на улицу.
«Почему мать терпит этого изверга?» – этот вопрос всё чаще задавала себе Лида. Однажды она осмелилась и спросила об этом мать, и услышала: «Как же вас без отца оставить? Какой ни есть, а отец! Отца не будет, любой обидит, а при отце остережётся! Без отца разве такой достаток у нас в доме был бы?»
А жизнь показала, что не работает это  материнское утверждение!
   После майских праздников, стали возвращаться ребята из армии. Девчата, на танцах ходили что твои павы: ждали своего часа.
 
Сегодня Лида на танцы идти не хотела, соблазнила, как всегда Лариска:
- Ну, что ты, как монашка сидишь, ждёшь, что сам парень в окошко постучит? Не дождешься: за свое счастье бороться нужно!
- Это как бороться, кулаками?
- Зачем кулаками? Ты глазками поиграй, опусти, где нужно, томно прищурься, где требуется. Да улыбайся ты парню, не стой, как истукан, не молчи!
- Если всю науку знаешь, что же до сих пор никого не завоевала? – Лида засмеялась, - уже бы давно женихи пороги оббивали! А ты всё одна на танцульки бегаешь!
- А зачем мне много? Одного хватит. Только такого, кого сердце примет!  Вот и жду, когда такой появится, чтобы один и на всю жизнь! - отпарировала подруге  Лариса.
   Её пригласили на первый же танец. Лида от волнения не смогла сразу рассмотреть своего неожиданного кавалера: она плохо помнит, о чём  он её спрашивал, и что она  ему отвечала.  Подошел пригласить её и на второй танец. Попросил разрешения проводить до дома.
Шли, болтали обо всем, что приходило в голову. Звали его Олег, жил он с родителями, только что демобилизовался из армии. Отдохнет и пойдет работать на завод, откуда и был призван. Лида слушала его рассказ, как чудесную музыку, которую так давно ей хотелось услышать. Его глаза не останавливались на злополучных пятнах, и она прекратила их прятать.  Они стали встречаться. Теперь Лида с работы  не шла, а летела домой, чтобы успеть, к приходу Олега приготовиться к встрече. Подруги не узнавали Лиду: она могла часами рассказывать им о том, какой он чудесный, её Олежка, какие у него добрые глаза, красивые рубашечки и модные галстуки. Подруги слушали и кивали головами:
-Влюбилась, дуреха! Ты ведь на голову выше его! Как целоваться с таким?
- Да? - удивлялась Лида, - а я, как-то этого и не заметила!
Олег первый заговорил о свадьбе, попросил Лидиной  руки у родителей. Потом пришли его родители и засватали её уже по всем правилам: назначили день свадьбы, наметили количество гостей и подсчитали расходы. Молодых эти заботы не интересовали: они, взявшись за руки, теперь ни от кого не таясь, направились к тополиной рощице – месту встречи всех влюбленных этого поселка.
В роще, они нашли укромный уголок, чтобы никакой случайный взгляд не обнаружил их убежища. Руки Олега, до сей поры деликатные, стали нетерпеливыми и требовательными.  Лида, почувствовав его настойчивость, отстранилась:
- Не нужно, Олежка! Не так и не здесь всё произойдет. Потерпи ещё только месяц! Ну, обнимай, сколько угодно, целуй! А всё остальное, – потом!
- Неужели ты меня не любишь? Лидок, я три года в армии терпел, ни одной женщины не обнял даже! А теперь, когда мы почти муж и жена, ты мне ставишь условие?
Лида заплакала.
Олег, словно очнувшись, пробормотал:
- Ну, ладно, не плачь! Потом, так потом.
   Он стал приходить реже, отговаривался срочными делами по дому: свадьба будет в его доме, значит, и порядок требуется там навести идеальный. Стал сдержаннее и холоднее. Лида эту сдержанность объясняла по-своему: не хочет волновать ни её, ни себя, - ждет свадьбы.
Когда до свадьбы оставалось три дня, был зарезан большой кабан, переливался слезой в бутыли самогон. Гости были  приглашены и уже  готовили молодым достойные подарки. Невеста заканчивала отделку свадебного платья. Оставались, буквально, последние стежки.
Вошла Верка младшая сестрёнка Лиды:
- Иди, там тебя твой Олежек вызывает!
- Проводи его!
- Он просит, чтобы ты вышла!
Олег стоял возле калитки, нервно похлопывая сорванной веткой, увидев Лиду, шагнул ей навстречу:
-Ты прости меня, Лидок, но лучше сразу всё решить, чтобы потом не мучиться самому и не терзать тебя. 
Видя, что Лида сделала попытку прервать его, попросил:
- Дай мне всё сказать, а потом ты скажешь мне всё, что ты обо мне думаешь!
Лида, помнишь, тот вечер, когда я засватал тебя? Ты тогда мне отказала в близости. Я мужик, Лида, мне это необходимо. Я пошел после встречи с тобой к другой женщине. Она меня поняла. Я бывал у неё почти каждый день. Теперь я уже без неё не могу. Я полюбил её, Лида! Прости меня, знаю, что гад, столько боли тебе принес, но пусть лучше пропадет сваренный холодец, чем жить нам равнодушными друг к другу. Ты найдёшь свое счастье – я был бы твоей ошибкой!
Лида видела, как шевелятся губы на лице Олега и не улавливала смысла его слов. В мозгу билась только одна мысль: «Чёртов валенок! Вернулся-таки, назад  ко мне!»
Жизнь потеряла для нее  всякий смысл.



    
                ВАЛЯ. Часть 3

    Валю Кривко воспитывала тетка, родная сестра её умершей матери. Об этом мало кто знал в поселке.  Её родная мать осталась с тремя детьми, так и не дождавшись мужа с фронта. Извещение, что Кривко Егор Павлович пропал без вести, а не убит, давало матери надежду на его возвращение.   Потом, эта тяжелая болезнь – туберкулез. Когда умерла мать,  Валиному старшему брату Павлу было семнадцать лет, ей двенадцать, а самому младшему Вовке – восемь. После смерти матери забрала их к себе тетя Мария, старшая сестра матери.  Тетка жила одна,  на жизнь зарабатывала тем, что обшивала людей: шила всегда, стук её швейной машины можно было услышать и в пять часов утра, и в два часа ночи. Никто не мог точно ответить, когда она спала?  Трое детей нужно было накормить,  одеть и обогреть. Валя старалась помогать тёте Маше, как могла. И как-то так вышло, что  почти сразу же стала звать тетю -  матерью. Да она и стала им, сиротам, родной мамой.  Павлик, старший из братьев, который в свое время ухаживал за больной матерью, заболел тоже этой страшной болезнью. Теперь его жизнь распределялась между тубдиспансером, где ему проводили необходимое лечение, и домом. От лекарств, калорийной пищи и малоподвижного образа жизни Павел располнел, выглядел старше своих лет: только глаза остались по-прежнему добрыми и любящими. Валя очень любила старшего брата, жалела его. Часто думала о нем: «Почему в жизни всё так несправедливо? Не жил ведь ещё!»
Сам Павел на судьбу не жаловался, может быть, в силу природной доброты никого не винил.
Младший брат Вовка заканчивает  в этом году школу, собирается поступать в мореходку, бредит морем, все блокноты и тетрадные обложки корабликами да якорями разрисовал.  Хорошо, что  уже год, Валя самостоятельно  работает, матери ощутимая помощь. Теперь Валя везде: на огороде и в доме, стирка на ней, и глажка.  Ей, молодой, не в тягость, зато мать от домашней работы освободилась.
О замужестве Валя, как-то серьезно не задумывалась. Вон, тетя Маня, прожила старой девой и не умерла от этого: зато троих детей сирот подняла. А был бы муж? Как бы он на все это посмотрел?  Да и так никто нервы не дергает и не гоняет, как отец Лиды. Вспомнив о подруге, Валя погрустнела: она знает, как подло поступил с её подругой жених. Взял разведёнку, с трехлетним ребенком, зато смазливую! Вот и пойми его! Капустин от позора, неделю пил не просыпаясь,  да гонял семейство по соседям. Не повезло Лиде. Когда теперь в её душе доверие к людям восстановится?
 
Мысли Валентины прервал настойчивый стук в калитку.
За оградой стоял дед Харута, собственной персоной: глаза молодо поблескивали, щеки румяные, борода кудрявится. Валя, глядя на гостя, подумала: «Почему его дедом все зовут?  Этого  «дедушку»  ещё в плуг запрягать можно!»
-Здравствуй, красавица! Как идет жизнь молодая?
-Здравствуйте, - ответила Валентина, и почему-то покраснела. Может быть, валенок вспомнила? – Жизнь идет неплохо.
- Мария Семеновна дома? Хочу её увидеть, можно?
- Проходите, пожалуйста, она за машинкой,  дошивает заказ. Мам, к вам пришли, - крикнула Валя матери.
- Пришли, так пускай заходят, - отозвалась мать.
Дед Харута согнувшись перед низкой притолокой, шагнул в комнату:
- Доброго денёчка, Семеновна! Все за работой, сердешная? А когда отдыхать?
- Отдохнем, соседушка! Говорят, что на том свете нет работы - один только отдых.
- А я пришел радостью с вами поделиться: мой сын от первого брака Алексей,  из армии приехал. Сегодня хотим собрать небольшой стол: родных, соседей позвать, отметить приезд, так сказать. Приходите с Валей, часикам к шести, милости просим.
- С радостью вас, Егор Иванович! Придем, отчего же не прийти!
Дед Харута, попрощавшись, вышел из комнаты. Увидев во дворе  Валю, многозначительно произнес:
- Ждем, красавица, с нетерпением!
Валя кивнула головой, хотя не поняла, что именно  ожидает от неё дед Харута. Она, проводив гостя за калитку,  отправилась к матери за разъяснениями.

   Дед Харута с женой и дочерью приехали к ним в поселок два года назад. Вторая жена у Егора Ивановича была моложе его на добрый десяток лет, а может, и более. Дед Харута взял её с ребенком, тогда Кате исполнилось только пять лет. Любил отчим Катю так, как не все отцы и не всегда своих родных дочерей любят! Падчерица отвечала ему взаимностью. Когда семья Харуты появилась в Быстровке, то Катю  никто и не считал  не родной дочерью Егора Ивановича. Сходство было поразительное: те же ласковые голубые глаза, румяные щеки и буйно-кудрявая копна  волос!  И чистая,  белоснежная кожа! Та же доброжелательная улыбка.
   Бабий телефон донес, что первая жена деда Харуты, большую часть  жизни проболела. Сын Алексей у них приёмный. Так как супруга Егора Ивановича, в результате болезни, своих детей иметь не могла. А Катя – это родная дочь Егора Ивановича, прижитая им на стороне от молодой любовницы. Вот такая карусель! Когда умерла первая супруга, Егор Иванович тут же женился на своей возлюбленной и удочерил Катю.  Алексей Харута ушел в армию с того поселка, в котором  жили его родители раньше. Поэтому о существовании старшего сына   нынешние односельчане  знали только то, что таковой где-то имеется.
   Ровно в шесть часов принаряженные мать и дочь подошли к калитке домика, где проживал с семьей Егор Иванович Харута. Не успели они постучать, как калитка распахнулась, навстречу им вышел загорелый, мускулистый парень в светлой тенниске и темных бриджах:
- Здравствуйте! Я – Алексей! Приятно с вами познакомиться! – подавая руку Марии Семеновне,  Алексей не сводил своих глаз с Вали.
-Алексей! – пожимая  руку Вали, парень задержал ее дольше обычного.
-Валя, - просто представилась она, отнимая у него руку. - Мне тоже очень приятно!
Валя слышала, что  при знакомстве все должны говорить вежливые слова, так  вежливо ответила и она. Алексей, предупредительно пропустив женщин вперед, последовал за ними.  Больше всего его заинтересовала молодая особа.
Вчера у него с отцом состоялся такой  разговор:
- Что собираешься делать сынок?
- Устроюсь на работу, отец, осмотрюсь, да и женюсь: вон у вас,  сколько красивых девчат ходит!
-Красивые есть, это верно.   Вот толковых среди них не так и много! Будет возможность, ты присмотрись к Вале Кривко – достойная девушка! Я сам вас познакомлю.
Вот он сейчас  и присматривается: высокая, русоволосая, косы по-девчоночьи уложены корзиночкой. Глаза – хороши! Карие, большие, добрые. Все остальное неважно, если полюбит, то всё родным покажется!
Через месяц Егор Иванович Харута пришел к Марии Семеновне с сыном и со сватами. В августе Валя и Алексей поженились. На свадьбе подруги, Лариска отплясывала, не жалея ног. Улучив минуту, шепнула на ухо счастливой невесте:
- Во время твой валенок будущему свекру по горбу угодил! Гадание в руку оказалось!
Лариска подмигнула подруге. Обе девушки весело рассмеялись.
Лида Капустина на свадьбу подруги не пришла, сославшись на нездоровье. Подарок прислала дорогой: настенные часы с боем. Лицо Вали омрачилось, но не надолго: разве можно грустить на собственной свадьбе?

                ЛАРИСА. Часть 4.

   Лариса Галанина разительно отличалась от своих подруг: общительная, любопытная выдумщица и жизнерадостная фантазерка.  В школе за ней намертво закрепилась кличка: «Муха». Она привыкла к ней и не обижалась, когда при встрече одноклассники, здороваясь, ей говорили: «Муха, привет!»
Лариса ладила со всеми девчонками в классе, но предпочтение в дружбе все же отводила Вале Кривко и Лиде Капустиной.  С этими можно было: и посекретничать, и поделиться своими обидами. А обидного в жизни Ларисы было предостаточно: взять хотя бы уход из семьи отца. Ларисе всегда казалось, что всё плохое  случается только в других семьях, их семьи это никогда  не коснется.  Когда такое произошло, она долго не могла поверить, что все случившееся - правда.
Впрочем, лучше обо всем по порядку. Отец Ларисы был, как он сам любил говорить, человеком творческим: работал киномехаником в местном клубе «Железнодорожник». Нёс культуру в народные массы. Когда были премьеры новых фильмов или кинолент про шпионов, то киномеханик Толька становился самым востребованным человеком. Достать билетик по «блату», а то и в собственную будку пустить избранных зрителей.
Лариса  гордилась своим отцом: она могла свободно проходить без билета на любой детский киносеанс, да ещё проводить с собой своих подруг! Те, у кого не было десяти копеек на билет, заискивали перед ней, просили посодействовать и провести их в кинозал бесплатно. Лариса млела от своей значимости. Ей нравилось быть в центре внимания.
И вот, однажды, все это закончилось…
Лариса училась в четвертом классе. Первая её учительница Елена Александровна тяжело заболела и вынуждена была передать своих третьеклашек в другие руки. Анастасия Сергеевна резко отличалась от своей предшественницы: не в меру строгая, нетерпимая к двоечникам и, что было совсем плохо – разделившая  класс на плохих и любимых. Дети, почувствовав эту разницу, пробовали «бастовать», требуя вернуть им добрую Елену Александровну, но директор школы развеял их надежду, объявив, что их пожилая учительница  больше не вернется в школу. Она отныне находится на заслуженном отдыхе, на пенсии. Все. Учительниц не выбирают – их назначает директор. Пришлось смириться.
Лариса училась посредственно: у нее было столько дел помимо уроков, что на всё не хватало времени. Мать, вернувшись с очередного  родительского собрания, устраивала дочери головомойку, но этого хватало не более чем на неделю. С появлением новой учительницы, школьные успехи  у Ларисы стали на градус ниже. Двойки перестали быть редкостью.
Четвертому классу было неведомо, что в жизни их новой, строгой учительницы, они были первыми ее учениками, не понимали и того, что она не только учитель, но и человек со всеми ошибками и слабостями.  Класс разделился на два враждующих лагеря. А новая учительница за выпуклые глаза зеленого цвета получила от «плохишей»  обидную кличку – «Жаба».
Лариса тогда не ведала, какую роль сыграет в жизни её семьи эта самая Жаба.
Она помнит тот день, когда мать уговорила отца пойти на родительское собрание:
- Сходи, Толя, мне комнату белить нужно, я просто не успеваю! А тебе сто метров от клуба пройти.
- А аппарат мне проверить не нужно? Ленту просмотреть: может быть, рвань привезли, а потом скажут я все изорвал?
Видя, что жена обиженно поджала губы, нехотя согласился:
- Ладно, не дуйся! Попрошу помощника проверить, а сам схожу ненадолго. – и обращаясь к дочери, пошутил, - приглашу твою училку в кино, чтобы двоек тебе меньше ставила!
И пригласил! С того злополучного школьного собрания все и началось. День ото дня отец менялся: долго задерживался на работе, а потом и совсем стал пропадать на всю ночь. Лариса просыпалась от рыданий матери, и ничего не понимая, пыталась узнать о причине слез. Однажды мать, не выдержав, призналась дочери, что её отец совсем потерял совесть, связался с её учительницей.  Если так пойдет, то скоро  бросит их на произвол судьбы.
Это известие ошарашило Ларису. Допустить, чтобы какая-то Жаба пучеглазая забрала её отца, она не могла! В тот же вечер, когда уже достаточно стемнело, зазвенели, осыпаясь, стекла в окне разлучницы.  Виноватого не нашли, но по посёлку поползли слухи, что это обиженная жена киномеханика,  так отомстила за поруганное самолюбие. Мать, не оправдывалась, но с дочерью поговорила серьезно:
-Не нужно, доченька, никому мстить. Это ведь, решение твоего отца такое. Кто бы заставил его делать это, если бы он сам не захотел?
-А как мы без папы жить будем?
-Так и будем. Ты будешь расти, а я – стареть. Видно судьба у нас с тобой такая!

    Когда был закончен учебный год, Лариса радовалась тому, что перешла в пятый класс: теперь ей не придется каждый день встречаться с ненавистной Жабой! 
Месяц спустя ушел из семьи отец. Он тайком уволился с работы и, забрав свою новую пассию, уехал с ней в город. Мать подала на алименты. Денег творческий человек присылал мало, а сам не появился ни разу. Лариска благодарна матери за ее подвиг: не приводить в их дом «временных» пап. Чего это стоило её матери, она знает. Лариса знает, куда и зачем уходит ее сорокалетняя мать, догадывается, что происходит в доме подружки матери,  такой же одинокой бабёнки, но осуждать её за это не имеет права.
Миниатюрная, хорошенькая, она до сих пор не заводила серьезных отношений с парнями: предательство родного человека надолго уничтожило всякое доверие к мужскому полу. Подтверждение тому, - недавнее событие в жизни её подруги Лиды Капустиной!
Валина свадьба – это исключение из правил. Поживем, увидим, что из этого получится. Пока всё идёт слишком гладко.

     Сегодня второй день Валиной свадьбы: гулять придут в дом невесты. Валя просила Ларису помочь, нужно прийти раньше, чтобы к приходу гостей успеть собрать столы.
Лида Капустина так и не появилась – стыдится бедняга. Отольются кошке - мышкины слезки! Носить этому наглецу рога до самой смерти! Все знают его приобретение!
   Домой Лариса возвращалась уставшая: целый день в роли официантки! Солнце уже село, летний  вечер опускался на горы, дома. Прогретый за день асфальт продолжал отдавать свое душное тепло,  и Лариса сошла с шоссе на обочину.  Хорошо сейчас под прохладный душ и в постель: натруженные ноги просили отдыха.
Она вздрогнула, когда рядом с ней резко затормозил мотоцикл, обдав Ларису облаком придорожной пыли. Когда пыль рассеялась, она увидела два озорных, смеющихся глаза:
- Испугалась, Дюймовочка?  Садись, подброшу, куда скажешь!
- Не помню что-то, когда пила с вами на брудершафт! – Лариса дерзко посмотрела прямо в лицо незнакомцу.
- Фу ты, ну ты! Какие мы неприступные! Была бы честь предложена! Ну, бывай, красавица! Может быть, ещё выпьем с тобой на брудершафт!
Парень крутанул руль, мотоцикл взревел, и умчался по шоссе.
«Что это было? Откуда этот нахал взялся? Что-то  я не припомню такого, интересно, чей он?  Скорее всего, приехал к кому-нибудь. Привык наверно, что все к нему по первому зову кидаются.  Подкинет он! Больно нужно! Сначала подкинешь, а затем и кинешь: не на такую нарвался!» - Лариса и сама не могла понять, почему этот незнакомый парень вызвал в ней столько раздражения?
     Вторая их встреча  произошла, когда Лариса возвращалась с работы. Лида задержалась, требовалось закончить срочный заказ. Валю встретил муж, и они пошли на рынок. Лариса в одиночестве направилась домой. Когда за спиной раздался звук мотоцикла, Лариса не оглянулась, а только посторонилась, давая место проехать. Но мотоцикл, поравнявшись с ней, смолк. Лариса почувствовала, как чьи-то пальцы властно легли на ее плечо, пахнуло бензином и чем-то еще ей не знакомым. Она вынуждена была остановиться:
- Здравствуй, Дюймовочка! Я – Игорь, а ты? – белозубая улыбка обезоруживала, - второй раз встречаемся и еще не познакомились!
- Лариса, - неохотно ответила она. – И что от скромной швеи нужно обладателю дорогого мотоцикла?
- Ну, мотоцикл, допустим не мой, а дядин. А профессия швеи ничем не хуже, чем моя – механика. Так что это ты зря, Ларочка! Садись, подвезу, ты ведь, домой направилась?
Лариса нехотя села на заднее сиденье. Мотоцикл резко рванул, она вынуждена была схватиться рукой за плечо Игоря: ручка перед пассажирским сидением почему-то отсутствовала.
   Так начиналась их дружба. Игорь был старше Ларисы, отслужил в армии, и уже год  работал в городе наладчиком на машиностроительном заводе. Живет с родителями.  Сюда в Быстровку приезжает к дяде по отцу, которого очень уважает.
Ларисе нравилось, что Игорь был к ней предупредителен и вежлив: ей не нравились ребята, которые с первой встречи лапали и лезли с поцелуями. Когда в их отношения пришли объятия и поцелуи, Лариса уже по уши была влюблена  в Игоря. Он приезжал из города не часто, и она ловила себя на том, что считает дни и минуты, когда услышит его веселый голос:
- Тук-тук! Скажите, а Дюймовочка дома?
Мама, правда, предостерегала Ларису: один сын у родителей, городской, избалованный. Тортики, цветочки – это хорошо, а что же замуж не зовет? Года на раздумье не хватило?
Лариса отмахивалась, Игорь не обманщик, у него и фамилия о том говорит: Добров.
Прошел год с их знакомства, Лариса привыкла считать Игоря своим, привыкла к мысли, что он где-то есть и думает о ней также, как и она о нем, - каждую минуту. Наступит же тот день, когда они никогда не расстанутся, будут постоянно рядом!
   В конце июля ей на работу позвонил Игорь и сказал, что со вчерашнего дня он в трудовом отпуске. А не махнуть им дикарями на недельку, на озеро? Покупаться, порыбачить, отдохнуть от городской суеты. От Ларисы требовалось получить неделю отпуска и дать свое согласие, все остальное Игорь берёт на себя. У Ларисы перехватило дыхание: неделю вместе! Только я и он! Она, ещё не отпросившись у начальства, дала свое согласие. К счастью, начальство возражать не стало, и отпуск за свой счет дало без проволочек.
   Берег озера, на который привез ее Игорь, был по-настоящему диким. До ближайшего поселка километров двадцать:
- А что нам толкаться среди себе подобных? Мне они и в городе надоели. Рыбы я наловлю, все остальное у нас есть. Дядин мотоцикл исправен, если что-то срочное – съездим в поселок. Расслабься и ни о чем не думай, живи, как в последний день,  наслаждайся! Когда ещё такая возможность представиться побыть вдвоем?
Возразить ему было нечего, разве что по поводу последнего дня: хотелось, чтобы их ещё было много-много.  Пока разбивали палатку, устраивались, наступил вечер. Там у костра, на котором варился их первый совместный ужин, все между ними и случилось. Лариса плакала, а Игорь не ожидавший этих слез, как мог, утешал её:
- Ларочка, когда-то это бывает между двумя любящими. Месяц раньше, или позже, какая разница.  Вернусь домой, подготовлю родителей и приеду со сватами. У тебя на лбу рог не вырастет оттого, что ты стала женщиной, никто и не узнает, если сама не скажешь.
Обещание жениться Ларису успокоило: раз Игорь сказал, значит, так и будет! В следующие дни близость между ними  происходила с завидным постоянством. Игорь был неутомим и ненасытен.  Они, занятые своими новыми ощущениями, не заметили, как пролетела неделя. Лариса торопила с отъездом: ей завтра на работу, нужно будет подготовиться. Да и мама будет волноваться. Игорь, наоборот, оттягивал отъезд: рыбачил до позднего вечера.
Чтобы доставить на озеро все громоздкие вещи, Игорь прицепил к мотоциклу люльку. Ларисе почему-то захотелось ехать назад в этой люльке: ветра меньше и удобнее. Игорь не возражал:
- Только впереди тебя будет лежать палатка и закроет тебе весь обзор. И ноги не выпрямишь.
- А на что ночью взирать? Разве что на звезды. Ноги  не отвалятся, потерплю.
- Твоя правда, - согласился Игорь, - задержались мы, уже совсем стемнело. Нужно было раньше выехать. Ну, ничего, часа за два потихоньку доедем. Я переночую у дяди, а утром, по холодку,  доберусь домой.
В люльке было не совсем уютно, но зато не холодно. Уставшая Лариса задремала. Очнулась она от сильного удара и снова погрузилась в темноту.
Пришла в себя в незнакомой больнице, правая рука была в гипсе, голова забинтована. Она догадалась, что произошла авария. Но где Игорь? Как сильно пострадал он?
Медсестра, пришедшая сделать укол, сообщила ей страшную новость:
- Крепитесь! Муж ваш разбился насмерть. Голову разбил сильно. А вам повезло: люлька от удара о бордюр оторвалась и полетела в кювет, вас вещи спасли, что в люльке лежали.
Лариса не промолвила ни слова. Только, когда ушла медсестра из глаз  хлынули слезы: разве это было неизвестно, еще с той зимы? Она так до конца и не поверила своему счастью, будто заранее знала о грозящей беде. Поманили счастьем и забрали. А что дальше? Как ей жить без любимого? Вспомнились собственные слова: "Что же у меня жених безголовый будет?" Выходит, что сама накликала себе долю.
    После обеда пришел следователь, и она рассказала обо всём, что его интересовало: погибший мужчина ей не муж, а друг, обстоятельств, приведших к аварии, не знает, так как в это время дремала. Дала адрес дяди Игоря, другого, городского, точно не знала.
Попросила позвонить матери, чтобы та не волновалась.

   А через два месяца, Ларисе пришлось признаться матери, что она беременна. Мать не кричала и не осыпала оскорблениями, как будто знала, что подобные поездки тем и кончаются.
Только спросила:
- Что с ребенком делать намерена? Аборт?
- Нет, мама, думай обо мне, что хочешь, а ребенок Игоря будет жить! Это моя плата ему за любовь!
- Тогда вот что, - мать устало вздохнула, - бери расчет, да поезжай в город. Устроишься на швейную фабрику. Что беременная,  пока не говори. А там пойдешь в декрет, должны будут тебе жилье выдать, как матери-одиночке. Здесь не оставайся, кроме пересудов ничего не услышишь! Я сама буду к тебе в город приезжать.

Маленький Сережа Добров с  самого утра ожидал маму, которая, по словам бабушки, сегодня должна приехать из города, где она работает на большой фабрике, мастером. Мама обещала привезти ему самокат, потому что завтра у Сережи важный день – день рождения!  Завтра ему исполнится целых пять лет!

http://www.proza.ru/2015/12/02/1240