Моё королевство Аркадия. Пролог

            Глава вторая- Критическая
               
 Со всем моим бытовым героизмом, и неиссякаемым бабским мужеством, меня хватило на две недели такой жизни, потом, во мне  что -то сломалась. Каждый мой день выглядел теперь примерно так:

Подъём в 6.45.- Сереге на  работу к 8.00.7.30.-подъём Анны в школу.8.00. – Всех накормила, проводила. Иду гулять с Мишей. 8.30. – Поднимаю Ваньку. Большое желание  лечь и доспать самой. 9.00.- Мальчики завтракают кашкой.  Девочки сухим кормом. Фаину кормлю отдельно.

 После завтрака собираемся с  сыном на занятия. В понедельник и четверг у нас бассейн. Среда, пятница - эстетическое развитие - рисование, музыка, язык, этикет. Вещи, на мой взгляд, важные и нужные, поэтому, безоговорочно в любую погоду, едем с Ванькой в центр города. Впрочем, нам там нравиться!

 Пока  сын собирается, мне нужно вывести Фаину. В это время, оскорблённая Нифа, гадит в коридоре. Что бы все видели, что есть ещё желающие сходить на улицу, а, терпение и мочевой,  между прочим, не резиновые! -« Не держи в себе!»- цитирует моя дочь в таких случаях Шрека, ну Нифа и не держит. Привожу Фаину, убираю за Нифой. Главное отмыть все «доместосом», а то, туда же присядет болонка.

Возвращаемся в обед. Ребёнку небольшой роздых, а мне  нужно успеть приготовить ужин. Дальше подготовка,-  по два часа,  три раза в неделю. Понедельник, среда и пятница  с 17.00 до 19.00. В квартале от школы, есть продовольственный   супермаркет, и чтобы не ждать сына в  школьном коридоре, я в это время пополняю запас продуктов. Прихожу домой, сдаю сына отцу, если он не на дежурстве, они идут гулять вместе с Мишей. Если нет, это опять я, Анна в жизни семьи упрямо участвовать не желает.

Вечер проходил как обычно,  и когда все засыпали, я пыталась выкроить из суток час- полтора  для себя, включала на кухоньке настольную лампу, брала книжку, или смотрела  телевизор, но очень скоро начинала клевать носом.

 Вторник был свободным днём, и поэтому,  посвящен  целиком дому,  иначе, в него просто нельзя было бы войти. В субботу или в воскресенье, когда был свободен муж, мы обычно вместе с ним  делали большие закупки на неделю, и старались куда-нибудь вместе выбраться. Так радовавшие нас  раньше выходные, как маленькие праздники, - уходили в прошлое. Дочь нас сторонилась, и время проводить с семьёй не желала.

 Больше всего  меня выматывали эти подростковые неурядицы с Анной. Её упрямое нежелание делать хоть что-нибудь в доме, хотя бы для себя, и её юношеский цинизм, просто вводили меня в ступор. Непонятно из каких проблем возникающие постоянно скандалы,  сотрясали «мой дом - мою крепость», как арт обстрел. Я понимала, конечно, что эти трудности в общении с дочерью нужно просто пережить,  в конце концов, не мы первые не мы последние родители, растящие подростка. Но понимание давалось  легко  лишь теоретически, а на деле каждый  день  отнимало кучу сил, и нервов.

Все чаще замечала  я на своём балконе Леопольда Львовича. Иногда он садился рядом, щурил свои пронзительно голубые глаза, мурлыкал, как будто успокаивал.  И уходил незаметно, ему одному известным  путём.

 Вскоре, - после отъезда свекрови, нас пригласил на пикничок по случаю своего неоглашаемого  сорокалетия, Сережкин институтский друг и крёстный отец  нашей дочери, Пашка Сизарь. Из лихого  медика-студента, хохмача и бедокура, он превратился в солидного, семейного врача общей практики - Сизова Павла Семёновича, и прежнего Пашку можно было увидеть теперь только в такой вот неофициальной обстановке, и вдали от цивилизации. Анна ехать не хотела, закатила нам скандал, что ей скучно, и неинтересно гробить выходной с предками, и их престарелыми друзьями. И как бы ужасно  нам не было это  слышать,- но мы с отцом настояли.

 Дочь ехала вся разобиженая, и с родителями- тиранами разговаривать не желала. Впрочем, мы с ней тоже. Тишину в машине нарушал лишь Мишин тихий свист, и шелест страниц– сын в дороге пытался читать комиксы. Я напряженно смотрела прямо перед собой на дорогу, как будто стараясь рассмотреть  будущее. Серега пару раз, покосился на меня, и  желая хоть как то разрядить обстановку, сунул в СД- проигрыватель  диск с моей любимой инструменталкой.


Музыка и осенний пейзаж за окном сделали своё дело - моё отчаяние стало превращаться в легкую грусть  по прежним временам, ведь, ещё  каких –то,  два -три года назад,  я была безоговорочно счастлива, считая свою жизнь идеальной! Наши отношения с мужем, были  практически эталонными для многих знакомых  супружеских пар. В  доме не было  принято выяснять отношений ни криком, ни тем более насилием. До двенадцати лет, Анна была прекрасным  ребёнком, доброй, не капризной, и не конфликтной девочкой, открыто по-детски любящей весь мир вокруг! Очень хорошо приняла братика, заботилась о нём, с трогательной нежностью маленькой мамы, и, так же  очеловечивая, любила всех животных.

 Откуда же появилась в ней эта нетерпимость, граничащая с жестокостью и упрямый эгоизм? Списать все на чьё то дурное влияние  не получалось, я хорошо знала весь круг её друзей, и их родителей, с некоторыми мы дружили ещё с «колясочного» периода. У педагогов к ней претензий не было, училась она хорошо,  каждый год увлекалась чем -то новым,  нормально  развивалась и  интеллектуально и физически.  Следовательно, причину  этой неприятной метаморфозы нужно было искать,  всё -же, дома. А может, и во мне самой, потому, как с отцом она  конфликтовала меньше.

                Когда  мы прибыли, наконец, на заповедную поляну, открытую нами ещё во времена студенческих тур-походов,   ставшую   родной и  за эти годы,  настроение у всех нас пошло на поправку!  В лесу было чуть пасмурно и тихо, но обилие желтой листвы делало его более нарядным и светлым, а нашу маленькую, живописную полянку ещё более  уютной.  Юбиляр с семьей приехал пораньше и уже расстарался вовсю!

 В мангалке прогорали дрова, а походный стол был уже накрыт  домашними явствами. Через час от моих горьких мыслей не осталось и следа.  Всё вновь было, как и прежде! Мужики вдохновенно гоняли мячик  по жухлой траве, дети  с хохотом играли  в тарелочку, за ними по всей поляне, заливаясь лаем, носился радостный сенбернар, – наконец то площадь выгула соответствовала его габаритам! И вроде  бы все вновь были довольны и счастливы, но я всё же, пока мы были одни, поделилась  своими проблемами с женой Пашки – Ниной. Она у него тоже врач, и тоже мать подростка,- шестнадцатилетний Петька скакал по поляне с моим Ванькой на закорках, вдохновенно изображая  необъезженного мустанга.

 – Ну, с Анной то, более – менее, все в порядке!- выслушав, успокоила она меня. – Думаешь,   нам Петька безболезненно обходиться?!  Тоже, всяко  бывает…  А вот у тебя, моя милая, невроз, и депрессия!  Да, да!- Утвердительно кивнула она, поймав  на себе мой недоуменный взгляд,- это я тебе как  узкий специалист, официально заявляю! – Ты что, мне не доверяешь?!  - И, огорошив меня диагнозом, она с истинно медицинским цинизмом, смачно откусила кусок мяса с шампура. В отличии от мужа, врача общей практики, именуемого раньше запросто терапевтом, Нина Александровна Сизова,  была специалистом узкого профиля – очень конкретным невропатологом.

– Ты, что, Нин,- подавилась я корейским салатом, - мне и подумать то о депрессии  некогда! Нина  отложила палку шашлыка в сторону:- Ты, что, сомневаешься в моей квалификации? И очень серьёзно добавила, - и неврозы разные бывают, и депрессия по-разному проявляется! - Я что неадекватна?!- с ужасом спросила я приятельницу. – Да, нет!- Рассмеялась она, не пугайся, тебя заездили попросту! Укатали Сивку крутые горки! Мой совет, таблеток не пей, просто съезди куда-нибудь недели на две, - одна и далёко! Почувствуешь разницу, когда в себя придешь!

Домой я вернулась, как приговоренная. Ночью и вовсе расплакалась, пересказала Сережке  наш  с Ниной разговор, и то, что последнее время как то не очень себя чувствую..( если формулировать  чётче, то просто себя не чувствую, совсем!) Муж утешал, говорил, что это всё полная ерунда, но уснуть мне удалось, только выпив порцию капель пустырника, которую залил в меня почти силком Серега, чтоб успеть поспать, хоть половину, отведенного ночью срока.

 Утром я чувствовала себя разбитой и измученной. И, первый раз, не повела Ваньку на занятия, сославшись на головную боль. Теперь мне казалось, что куда б я не пришла, все давно видят, что я неврастеничка. К вечеру пришло желание всех во всём обвинять: - Я наорала на дочь, закатила  на ровном месте скандал мужу, и наотрез отказалась готовить ужин.

 Серёжка, схватился за телефон и выскочил из квартиры на лестничную площадку. И, судя, по первой его  фразе, которую   я ещё слышала- «что ты  Ляльке вчера наговорила…» - звонил он Нине Сизовой. Вернулся  нескоро, и долго молчал, глядя, как я мою посуду. Потом, решился и робко завёл разговор. – Ляль, прости, ты, наверное, устаёшь…

- Ну, я же, не работаю, с нескрываемым сарказмом ответила я ему, и сделала жест, захватив им  в окружность всю нашу квартиру.- Права была Нина, надо тебе съездить куда нибудь, отдохнуть от нас! - Игнорируя мой сарказм, продолжил муж, всё так же пристально  рассматривая меня, как незнакомую.– Ага, непременно! В Мин. Воды, на сорок пять суток! - Продолжала  куражиться я,- только, кто же будет заботиться о Фане?!

 Муж встал, подошёл ко мне, отобрал у меня из рук тарелку и полотенце, усадил за стол. - Не злись, правда, съезди, отдохни, а мы здесь сами, как нибудь… Да что вы здесь сами делать то умеете!- Взвилась  я, указывая на Аньку,- вы же не знаете, даже, где и что лежит в доме! А Ванькины занятия? Бассейн и эстетика, подготовка по вечерам? Кто его водить каждый день  будет? А животные? А готовить, стирать, убирать?! Каждый день, между прочим!

-  Ещё минут десять я перечисляла причины,  свидетельствовавшие о том, что на мне держится весь дом. И поняла сама, что действительно надо ехать отдыхать, иначе неминуемо превращусь в сварливую истеричную бабу. Серёга твёрдо сказал, что всё решаемо, и  вызвал из комнаты Анну с письменными принадлежностями. Первым делом он заставил меня продиктовать по дням недели все варианты Ванькиного расписания.  Потом  примерное  время на поездки туда обратно. Потом  потребовал  подробное расписание уроков дочери, вместе с её многочисленными курсами, секциями, кружками и факультативами.  Затем долго смотрел в свой рабочий ежедневник, сравнивая то и дело все записи,  что- то считал в календаре, о чем -то думал,  под моим весьма скептическим взглядом, потом стукнул себя по лбу и спросил у Анны, когда  у неё начинаются осенние каникулы.  Каникулы у той начинались  с 28 октября.

 Муж ещё раз сверился с календарём, и торжественно сообщил мне,  что неделя Анькиных каникул, плюс своих  пять дней отгулов, которые он хотел прибавить к летнему отпуску, но возьмет сейчас,  и четыре дня  выпадающих выходных -  обеспечат мне полноправный и полноценный, а главное, абсолютно заслуженный отдых!   И эти две недели они честно разделят с дочерью заботу о Ваньке, доме,  животных напополам!

 И метнул предупреждающий взгляд на Анну, что б даже не думала перечить как всегда, по своей подростковой дури. Но та и так стояла,  ни жива, ни мертва, непривычно тихая, и даже, какая -то напуганная. И тут я зарыдала ещё сильней и горше, потому как теперь включилось чувство вины,  и уезжать я, куда- либо от них,  таких любимых, решительно не хотела. Дочь бросилась мне на шею, совсем  по-детски   шепча «мамочка не плачь!», а Серега,  голосом полным металла, сказал:-  «Это больше не  обсуждается, едешь отдыхать, и точка!»

Никогда бы не подумала, что мой Серёга умеет командовать. Последующие  дни, он был непреклонен в своих решениях, хоть и подпаивал меня пустырником.  Я была готова на всё на свете,  и попить успокаивающее, и спать больше пяти часов в сутки,  записаться на массаж, посещать спа, и даже заняться йогой, лишь бы всё оставалось по-прежнему. Муж отвечал, что Нина его предупреждала, что вслед за моим катарсисом, неизбежно последует страх каких либо перемен, на это не надо обращать внимания.

 –Вы что, сговорились что ли?!- всерьёз ужаснулась я.- А мы что, тебе враги?- вопросом на вопрос ответил мне Серёжка, и нежно поцеловал меня в макушку. - Нет, конечно, но как бы я не устала, я никуда не хочу ехать без вас,  я вообще не представляю даже неделю без вас всех, понимаешь?! Прижималась я щекой к его груди. – Понимаю, но теперь понимаю, что в этом-то, наверно, и всё зло,- таинственно заключил муж. Тебе нужно сейчас не только  отдохнуть, но и побыть одной, вспомнить  про саму себя.

Тут я признаться испугалась,  и  с  извечным женским страхом заглянула ему в лицо: - Серёж,  а у нас всё с тобой нормально?!  В смысле, ты меня ещё любишь?!  Или у тебя, может кто- то есть?! Серёга несколько секунд глядел на меня непонимающе,  потом как то, странно  булькнул, набирая побольше воздуха в лёгкие, потом сгрёб меня в охапку и захохотал!-  Ещё да! Но если и дальше так будешь рыдать, непременно заведу себе другую!

 Всё, что удалось мне у него выторговать, это разрешение не ездить по станицам и заграницам, а найти себе пансионат поближе, в области. Нашелся он на удивление легко, практически с первого «тыка». Место тихое, заповедное, знаменитое своими природными красотами, сам дом отдыха- бывшая дворянская усадьба с  прекрасным   старым парком и  озером. Комфортабельные номера с  четырех разовым питанием предлагались за умеренную цену, разнообразные   развлечения по интересам тоже были вполне доступны. Фотогалерея сайта  усадьбы произвела на всех домашних  благоприятное впечатление,  они с редким единодушием сочли отель достойным маминого отдыха, и  Сергей  по указанному телефону забронировал мне комнату, заодно и уточнил, как туда добраться.

 Но, в тот момент, когда,  я, попрощавшись с животными и детьми, с чемоданом  садилась в машину, всё вдруг пошло наперекосяк! Мы не успели  даже выехать из двора, когда у мужа зазвонил  сотовый телефон. Этот рингтон был наиболее не любим мною, - трубач трубил тревогу, - звонок  в любое время дня и ночи означал  лишь одно, что  Серега бросает всё, и должен мчаться на работу. Вот и сейчас, после недолгих уточнений диагноза, он коротко говорит в трубку « готовьте, через полчаса буду!» и виновато поворачивается ко мне.

- Я отвезу тебя на вокзал, туда электричкой быстрее, а со станции любой местный подбросит! И резко набирая скорость, покатил в противоположную сторону – вокзал был  по дороге к его больнице. Время он не терял,  давал мне последние  короткие  наставленья. - На телефоне каждый день не виси! Постарайся  о нас не думать вообще!  Не волнуйся, справимся! Отдыхай, и выкини все из головы! Станция помнишь, как  называется?

 До  железнодорожного вокзала мы долетели минут за десять. Он с сомненьем глянул на часы.  – Извини, что так получилось!  - Остановил он машину у центрального подъезда. – Да ладно,  езжай,  сама не маленькая!- Отпустила я его, и подставила щеку для поцелуя.  Всё равно буду скучать, и звонить! Хорошо, что нет время для долгих проводов,  итак  всю неделю реву, как  и положено нервнобольной! И звонко чмокнув его в нос, я вышла из машины, и, подхватив свой небольшой чемоданчик, обреченно поплелась к кассам пригородного направления.http://www.proza.ru/2015/11/29/2271