Человек в стеклянной банке

Вот что делается ребята. Ты живешь себе живешь, живешь живешь. Учишься, работаешь, ешь, занимаешься любовью, спишь. Куришь сначала, а потом спишь. Делаешь салат, причем огурцы нарезаешь маленькими ломтиками, а помидоры большими, потому что тебе так нравится. Также как и открывать входные дверь ударом головы, а не ключом. При виде вёдер тебе становится не по себе, и так и хочется пнуть, что есть мочи, особенно ведра с водой, стоящие где-нибудь в супермаркете, без присмотра, железное особенно. Пластмассовые как-то не очень, они ломаются быстро, а вот железные пинай хоть, упинайся! А звук – то, звук-то какой, ааах…такой железный. Тебе нравится! Нравится пинать ведра. А также надевать их на голову. Очень нравится. С ведром на голове ходить по улице и открывать железной головой двери! Очень нравится. Но ты только пока думаешь об этом. Ты этого не делаешь. Тебе не хочется никому мешать этим. Ты просто живешь, и иногда выходишь на прогулку с ведром на голове, на ногах  Живешь, одним словом. Вот так живешь живешь изо дня в день. И тут внезапно тебя скручивают, и помещают в стеклянную банку. Сначала ты не можешь никак понять "зачем?". Потом "а для чего? И кому это нужно?". А банка то ведь, совсем не твоего размера. А обычная, двухлитровая банка. И представляешь, ты находишься внутри. А она еще и совсем ведь не железная и не деревянная. А самая что ни на есть - стекляная. "Что делать?" – залетел от вопроса. "Спасаться!!!"- рождается ответ. Ты начинаешь дергаться, шевелиться, поворачивать голову, но это твое стремление длится не долго. Потому что тебе дико больно. Но на тебе ни пятнышка, ни царапины и ни единого синяка. Но тебе больно, очен очень больно. Ты пытаешься звать на помощь, но сам же понимаешь, что это бесполезно, и тебя никто не услышит. Ты кое как поднимаешь взгляд вверх, чтобы проверить, надета ли крышка на банку, потому что очень жарко. И ты замечашь крышку, которая наполовину приоткрыта. В этой запотевшей банке, полностью в поту ты начинаешь через силу пытаться приподняться, хоть это и нереально. Тебе нечем дышать, ты задыхаешься, но еще не все потеряно.Ты чувствуешь, что есть еще надежда. И в этот раз, надежда на себя. Снова на себя. И, забывая о боли, ты тянешься к воздуху. Ты уверен, что он спасет тебя, но ты точно знаешь, что он тебя не спасет так, как нужно. И ты тянешься тянешься, банка трещит, а ты все тянешься и тянешься. Но замечаешь, что на самом деле, чтобы дотянуться до воздуха, нужно больше места. Но ты боишься разбить банку, потому что она принадлежит тому, кто ее для тебя сделал. Ты решаешь остановиться и подождать. Ты ждешь. Неделю. Хоть как то справить свой бесполезный досуг, вспоминаешь хорошо запомнтвшейся фильм, и убиваешь час. Вспоминаешь фильм подлинее. Два часа. Ты идешь еще дальше. Вспоминаешь книгу. Ну ладно, три часа. Итого проходит шесть часов. Но как известно, на воспоминания тратится больше времени, чем на то, что ты вспомнил. И ты понииаешь, что прошло уже не шесть часов, а шесть лет. Ты заметил, что привык к жуткой жаре в этой банке. От этого ты насторожился. Но в то же время тебе комфортно, причем вот уже как целых шесть лет. Ты привык к отсутствию настоящего воздуха, тебе стал близок воздух, который тебе подарили. Та неприязнь к этому месту, растворилас вместе с остальными чувствами. Ты не хочешь есть. Ты не хочешь пить. Ты не радуешься и не смеешься, не ненавидишь и не любишь. Ты не чувствуешь ни ног, ни рук, ни головы, ничего. Уши заложило. Голос пропал. Рот онемел. Твой взгляд застыл на одной черной точке. И все. Человек в стеклянной банке.

Человек в банке заговорил:"В детстве мама запрещала мне смотреть телевизор, потому что боялась, что я ослепну. Но за детство я успел посмотреть два фильма, пока мама была на . Папа запрещал есть, потому что боялся, что я лопну. Я и сам начал этого бояться. Но я иногда ел, пока папа спал. Меня часто наказывали. В нашей семье это ыло принято. Наказывать. Родители много пили. Они пили постоянно. Но в дестве я думал, что так и надо. Я вырос и родители разрешили мне гулять. Я был самым клевым, и уважаемым пацаном. Мне было 17 , когда их не стало. Их посадили за буйную пьянкк во дворе, и отец подрался с мамой. Хорошие они были. Несмотря ни на что. И знаете, в 30 мне стало их очень не хватать. Потому что я перестал понимать, что делать. Я не знал этого. Мне их не хватало. Тех, кто подарил мне ту жизнь. А теперь у меня другая жизнь, как видите. Жаль только что и эта жизнь, не моя.