ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА 1.
Краснореченск. Небольшой зеленый провинциальный городок. Много деревьев, свободно растущие прямо на улице вишни, яблони, сирень. Аккуратные широкие улицы, по краям которых стоят не менее красивые домики. Но есть и высотки – в основном ближе к центру города. Там же, в центре, находится и парк отдыха – огромный по территории парк, в котором есть и аттракционы, и просто детские площадки, есть недорогие кафе, в которых можно посидеть за кружкой свежего холодного пива и вкусным шашлыком любой компании. В общем, неплохой вариант для того, чтобы жить здесь. Вокруг города леса, почти на самом выезде из города большое озеро, тем не менее, чистое и не загаженное. Есть и реки – одна Стремянка только чего стоит! Неширокая, по сравнению с могучей Волгой, река, но глубина достаточная, да и течение приличное – отсюда и название пошло. Воздух свежий, чистый, три завода вынесены на околицу города, а не расположены, как это обычно делается, в центре города. В самом городе есть и рынки, и гипермаркеты, и кинотеатры, помимо центрального парка – с десяток парков помельче, с аккуратными клумбами, асфальтированными аллеями, лавочками на них. Есть и скверы с детскими площадками…
В общем, Краснореченск не мог не нравиться. Хотя и находился в стороне от оживленных трасс регионального значения. Хотя и до столицы от него более, чем предостаточно. Но, тем не менее, с железнодорожного вокзала города можно уехать в любой город России – только через Москву, разумеется. Но люди, живущие здесь, не жаловались на свою жизнь. Зарплаты, пусть и средние по российским меркам, платили исправно. Фермерские хозяйства, разбросанные вокруг Краснореченска, исправно снабжали город свежими овощами. Продукция заводов – металлургического, строительных материалов, сельхоз комбината – обеспечивала своих рабочих стабильными зарплатами. И даже в лихих девяностых, когда по всей стране закрывались заводы и фабрики, металлургический завод сумел тогда выстоять. Правда, на коленях, работая в треть, если еще не меньше, своей мощности, но выстоял. А потом и подниматься начал. Завод строительных материалов, бывший железо-бетонных изделий, или попросту ЖБИ, оправился чуть позже. А уж сельхоз комбинат построили вообще в начале двухтысячных. Теперь все три завода можно сказать, гиганты. Продукция качественная, а самое главное, вполне доступная – дешевле, чем у многих других производителей. Километрах в пятидесяти от города – целых три базы отдыха, переделанные из бывших пансионатов и санаториев. Недорогие, доступные для всех горожан, даже стоянки есть охраняемые. А рядом – река, лес, красотища, одним словом. Есть где отдохнуть…
Есть под Краснореченском и элитные, закрытые для простых обывателей, клубы и гостиничные комплексы. Хотя они и называются закрытыми, это не значит, что вход туда закрыт для всех. Вход-то открыт, но не для всех. Открыт лишь для элиты. Или для тех, кто относится к таковой. Криминала и преступности в городе не было – за этим в оба глаза смотрели органы правопорядка. Случались, конечно, происшествия, но по большей части либо по неосторожности – например, авария какая-нибудь, либо обычная «бытовуха» - ну, приревновал муж жену к, скажем, соседу, ну набил ему морду… До преступлений – убийства там, например, доходило редко. Бывало, конечно, не без этого. Но редко…
В частном закрытом клубе «Охотник» было немного шумно. И даже, можно сказать, многолюдно. И причиной суеты было тело, плавающее в бассейне лицом вниз. В принципе, ничего серьезного вроде, перебрал со спиртным мужчина, не рассчитал сил и утонул. Так бы оно и было, если бы не розоватого цвета вода вокруг тела, и не дырка в теле – под левой лопаткой. Сразу было видно, что поработал снайпер – внутри закрытого клуба посетителям данного заведения гарантировалась безопасность. Внутренняя охрана клуба была на высоте – сюда запрещалось проходить с оружием, а телохранители и личная охрана располагалась в небольшом гостевом дворике практически на самом въезде в клуб. Общественность знала погибшего как Николаева Дмитрия Борисовича, известного в Краснореченске банкира. Именно благодаря ему, вернее, вливаниям его банка заводы города могли работать на полную мощность.
Николаева сработал снайпер. Даже место, откуда он стрелял, нашли – примерно в полукилометре от высокого забора клуба находилась старая полуразрушенная водонапорная башня. Возвышаясь метров на тридцать, она открывала прекрасный обзор на внутренний дворик, где и находился бассейн. Правда, киллера взять не удалось – слишком неожиданно все произошло, и охрана клуба замешкалась. Несмотря на то, что охранники вскоре просчитали, откуда стреляли, и даже, погрузившись на несколько внедорожников, прибыли к башне, прошло минут десять. В течение которых снайпер и успел уйти…
…В небольшом, но уютном кабинете директора клуба, обставленного с роскошью, собралось человек пять. Не считая, разумеется, самого директора. Который восседал в огромном кресле из натуральной кожи и курил дорогущую сигарету. Сухнов Вячеслав Всеволодович был владельцем этого клуба, был знаком со многими в городе, приближенными к власти, кроме того, он сам имел немалый вес среди городской элиты. Сухнов был сухопарый, но жилистый мужчина с волевыми чертами лица, тяжелым подбородком и с суровым взглядом серыми глазами. Остальные, стоявшие перед ним, были его подчиненными.
- Проморгали, значит… - негромко проговорил мужчина, из-под лобья осматривая своих подчиненных.
- Никто же не знал, Вячеслав Всеволодович… - пробормотал самый рослый из подчиненных, стоявших ближе всех к начальнику. Все, в том числе и он, стояли с опущенными вниз глазами, как стоят обычно провинившиеся школьники перед учителями. – Башня та уже под наблюдением…
- Не знали… - передразнил его Вячеслав Всеволодович. – А должны были знать! Для того я тебя здесь и держу, Вован, чтобы ты в курсе всего происходящего вокруг был! Чтобы посетители чувствовали себя в безопасности на территории клуба!
- Я понял, Вячеслав Всеволодович… - едва слышно проговорил Вован.
- Что ты понял? Что ты понял, Вован?
- Виноват… я исправлю все, Вячеслав Всеволодович…
- Конечно, исправишь! Куда ж денешься-то? – усмехнулся директор клуба. И резко сменил тему: - Что там с ментами?
- Опера приехали. И еще подполковник Федосеев прибыл… - с готовностью ответил один подчиненных, стоявших перед своим начальством. – Как вы и приказали, мы ментов на территорию без начальства их не пускали. И, разумеется, ждали вашего разрешения…
- Так они что, возле ворот стоят?! Вот вы придурки! Идиоты! – взорвался директор клуба. – Вы что, не могли их в гостевой двор провести?! Пусть они там бы и ждали!
- Но ведь вы сами… - робко попытался оправдаться отвечавший.
- Что сами?! Что я?! – поднялся с кресла Вячеслав Всеволодович. – А у вас вместо мозгов что?! Не могли додуматься?! Дебилы! Все, исчезните!
Подчиненные поспешили покинуть кабинет.
- И вначале Федосеева ко мне пригласите! А опера пусть в гостином дворе посидят! Чаю им там, кофе предложите! – бросил им вслед хозяин.
Вскоре в кабинет вошел высокий мужчина с погонами подполковника. Несмотря, что ему на вид было чуть за тридцать. Про таких говорят – молодой да ранний. Вячеслав Всеволодович поднялся ему навстречу, протянул руку для рукопожатия.
- Уже в курсе, что случилось, Слава, - с порога проговорил Федосеев, пожимая руку. – Как ты и просил, пока не стал вызывать спецов и дело заводить. Но сам понимаешь, что без этого никак…
- Да понимаю я все, Олег! – поморщился хозяин кабинета. Прошелся по кабинету взад-вперед, предложив, разумеется, гостю выпить. Вздохнул. – Вот и Димки не стало… Только какая падла на это решилась? Кто удар нанес? И почему именно по нему?
- Тут работать надо, Слава, - многозначительно ответил заместитель начальника ГУВД Краснореченска. Федосеев Олег Юрьевич, тридцати трех лет от роду, довольно быстро сделал карьеру в органах правопорядка. А все потому, что в свое время, будучи еще всего лишь лейтенантом и рядовым опером, поставил на Сухнова и его друзей. Один из которых сейчас плавал в бассейне лицом вниз с пулей в сердце… - Хочешь или нет, но бригаду медэкспертов по любому нужно присылать. И еще… пусть мои парни осмотрят место…
- Конечно, - Сухнов по миниатюрной рации вызвал своих подчиненных, отдал распоряжения. Повернулся снова к Федосееву: - Твое присутствие там не требуется?
- Нет, ребята и сами справятся…
- Вот и отлично! Значит, давай ближе за стол, помянем Димку… - Сухнов подошел ко встроенному в стену мини-бару, открыл его. На полках бара были выставлены различные бутылки по надписям и калибру. – Что будешь? Мартини, коньяк, виски?
- Лучше водку, - ответил подполковник.
Сухнов достал семисотграммовую бутылку «Парламента», поставил ее на стол.
- Не много будет? – кивнув на бутылку, спросил Федосеев.
- Нормально будет! Сейчас нам шашлыка принесут, салатов каких-нибудь сообразят, в общем, будет, чем водочку закусить… - Сухнов снова отдал распоряжения, принялся ждать, пока его подчиненные выполнят приказ. Именно приказ, а не просьбу или распоряжение. Вячеслав Всеволодович именно приказывал, а не распоряжался…
- Хорошо, а я пока вызову судмедэкспертов и криминалистов, - поднялся Федосеев.
- Только, Олег, давай без шума, лады?
- Конечно! Шум-то, конечно, будет, но я сделаю все невозможное, чтобы его было как можно меньше… Все-таки, как никак, не бомжа какого-нибудь убили, а известного банкира! – ответил Федосеев.
- Это да! И ведь где убили – у меня в клубе! – зло ответил Сухнов и бухнул кулаком по столу. – Суки! А представляешь, какой удар по престижу нанесли! Да я этих гнид…
В дверь тихонько постучали. Получив ответ Сухнова, в кабинет бочком протиснулась стройненькая тоненькая официанточка, катившая за собой небольшую тележку с заказом. Расставив все на столе, официантка поспешила удалиться.
- Классные у тебя девочки здесь! – с восхищением сказал Федосеев.
- Еще бы! Сам понимаешь, для кого они здесь…
Больше разговаривать они не стали. Сухнов своим ответом поставил на место мента, дав понять, что, несмотря даже на знакомство, ему ничего не обломится, а Федосеев все прекрасно понял. И не стал развивать дальнейший разговор на эту тему…
Похороны прошли помпезно. Вереница машин, толпа народа, цветы, перекрытая одна из дорог, ведущая к городскому кладбищу для проезда похоронной процессии. Поминки в шикарном дорогом ресторане, полностью арендованном Сухновым. Журналисты и телерепортеры освещали все происходящее непосредственно с мест. Весь город был взбудоражен громким убийством известного в их городе банкира. Выдвигалось множество версий, в том числе и абсолютно нелепых.
…Федосеев вошел в офис Сухнова на следующий день после похорон. Огромное здание в стиле хай-тек, просторные помещения, исполненные под руководством ведущих дизайнеров города, опрятные, чистенькие служащие с дежурными улыбками на лицах, здоровенные бугаи-охранники на входе. Видимо, его здесь уже ждали – никто не остановил его. Миниатюрная брюнетка с более чем соблазнительными формами провела его, мило улыбаясь к приемной своего босса, где передала секретарше – длинноногой большегрудой блондинке, и поспешила исчезнуть в недрах офиса. Оно и понятно – директору металлургического завода, коим и являлся Сухнов, приходилось заботиться не только о своем имидже, но и презентабельном виде своего детища.
Секретарша сообщила боссу о прибытии Федосеева, получив разрешение, пригласила войти. Чуть заметно хмыкнув, он прошел в кабинет Сухнова. Директор восседал в большом и роскошном кресле за огромным столом из красного дерева. Обстановка кабинета была также на уровне. Во всем чувствовался шик, богатство, роскошь… И сам хозяин кабинета, Сухнов Вячеслав Всеволодович, выглядел ничем не хуже – белоснежная рубашка, строгий черный костюм, гладко выбрит, пахнет дорогим элитным мужским парфюмом. Предугадывая желания босса, в кабинете, предварительно постучав, материализовалась секретарша, неся в руках поднос с горячим, распространяющим великолепный насыщенный аромат, кофе.
- Ну, рассказывай, - поднялся Сухнов, когда закрылась дверь за секретаршей. Подошел к огромному, во всю стену, окну, прикурил сигарету. Небрежно бросил пачку дорогущих импортных – Федосеев даже не смог прочитать замысловатое название – сигарет на стол.
- Ну что рассказывать, - вздохнул Федосеев, помешивая ложечкой сахар, - Следствие идет, опера землю носом роют…
- Результат! Меня интересует результат! – оборвал его Сухнов. И грозно взглянул на подполковника.
- Нашли место, откуда стреляли. Установили модель винтовки, из которой был произведен выстрел. Обнаружили следы протекторов машины, на которой снайпер подъехал к месту засады и на которой потом убрался оттуда…
- Это я и без тебя знаю! Мои парни это раньше вас сообразили!
-…нашли сожженную машину в семи километрах от клуба. Преступник избавился от нее – облил бензином и поджог…
- Нашли человека, на кого зарегистрирована эта машина?
- Нашли… Только ничего это не дало. Владелец машины – пятидесятилетний мужик, машину угнали ночью перед убийством…
- И это все? – с металлическими нотками в голосе спросил Сухнов, – Прошла целая неделя, а вы смогли только это найти?! Саму винтовку нашли?
- Нет. Ни возле тех руин, бывшей водонапорной башни, ни в округе винтовки нет… Видимо, снайпер забрал ее с собой…
- Зачем? Ведь киллеры, как правило, бросают оружие?
- Как правило – да, - согласился Федосеев. – Но только не в этом случае. Здесь он забрал винтовку с собой. Не знаю, почему… Предположений много: возможно, снайпер был неопытный. Возможно, решил подставить кого-то, подбросив «паленую» винтовку…
- Снайпер, говоришь, был неопытный? – прищурившись, спросил Сухнов. – А то, что он сумел незамеченным преодолеть метров сто открытого пространства – от трассы с лесочком до той водонапорной башни столько же примерно бывшего поля? Также незамеченным взобраться на эту башню, устроить лежку себе, причем ни разу не засветившись и не выдав себя, хотя мои ребята периодически осматривают окрестность. И я не говорю уже о том, что после выстрела у него было всего от семи до десяти минут, чтобы убраться оттуда! Причем успев забрать с собой гильзу и уничтожив все следы! И ты хочешь сказать, что это был неопытный киллер?!
Федосеев промолчал. Да и что ему было сказать? То, что киллер не оставил после себя никаких следов, поставило всех оперов в тупик. И вообще, если бы не труп на территории клуба, то могло бы показаться, что снайпер просто привиделся.
- Или вы дураки все, или просто браться за глухаря не хотите! – разошелся Сухнов. – За что я деньги только плачу! Если толку нет никакого?! За что, Федосеев?! Или ты забыл, как в общаге жил? Как с хлеба на воду перебивался? Так я могу все это вернуть!
Подполковник милиции, заместитель начальника ГУВД, всегда строгий с подчиненными, позволил Сухнову оскорбить себя, молча проглотил обиду. Как никак, а прав Вячеслав Всеволодович. Зависит от него Федосеев, полностью зависит! Не на зарплату же свою, которая чуть больше пятнадцати тысяч рублей, он коттедж отгрохал, вставший ему почти в десять миллионов. Да еще почти три миллиона рублей потратил на то, чтобы обставить коттедж. И на машину – новенький «Террано», стоимостью почти в миллион рублей, он тоже не копил…
Федосеев получал огромные деньги от Сухнова и его друзей. Просто за то, что время от времени помогал им. Где-то нужно было кого-то под статью подвести; кого-то, наоборот, отмазать; чье-то дело развалить. Или «разборки» с конкурентами Сухнова и его компании устроить. Так что, получается, что сейчас Сухнов имел полное право орать на замначальника ГУВД и даже оскорблять его…
- В общем, Вован, возьмешь пару-тройку толковых ребят, - наставлял своего подчиненного Вячеслав Всеволодович спустя полчаса после того, как его кабинет покинул подполковник Федосеев. – Прошвырнешься, поспрашиваешь, что к чему – может, что интересного накопаешь… И работаешь быстро, но аккуратно! Нужно понять, откуда ветер дует! Возможно, что Димана убрал кто-то из конкурентов - а их немало было. Многие – в самом прямом смысле слова были. Некоторые из них еще остались на плаву кое-как, может, из них кто поквитаться решил…
-…В общем, Петруха, зашлешь малявы на зоны, узнаешь – не проходил ли слушок там или разговоры о том, не хотел ли кто Николаева завалить, - объяснял задачу уже другому своему подчиненному Сухнов. - Вполне возможно, что кто-то из тех, кого мы в свое время кинули и под статью подставили, решил отомстить… Или же просто Николаева кто-то из авторитетов заказал. Если это так, кто-то все равно в курсе. Твоя задача – узнать это! И перетри с ворами, они тоже могут быть в курсе. Я хочу знать точно! Понял? Тогда действуй!
-…Берешь своих спецов, и начинаешь «пробивать» всех киллеров! Я хочу знать и о гастролерах! Не знаю, как, но выяснишь, не прибывал ли кто из них в Краснореченск! – инструктировал очередного подчиненного Сухнов. Подчиненный, проникаясь ответственным заданием, кивал головой. И отправлялся выполнять поручение…
- В общем, Федя, собираешь всю банду бухгалтеров! – очередное задание для очередных исполнителей, - И начинаете активно копать в документации и счетах покойного Николаева. Вплоть до малейшей копейки, до гроша должно быть отражено! Может, решил кого из серьезных людей Диман кинуть, вот и наказали его…
…Почти одновременно с Сухновым подполковник Федосеев собрал внеплановое совещание. Где в жесткой, порой даже в грубой и нецензурной форме ставил задачи перед подчиненными, требовал от них результата. Хоть какого-нибудь, пусть самого незначительного, но результата. Совещание затянулось. На следующий день сотрудники правоохранительных органов завертелись, закрутились. Даже не подозревая, что совсем рядом с ними «работают» и люди Сухнова. Между ними словно было соревнование – кто первым установит убийцу или же возьмет его след. На крайняк, хотя бы хоть какую-нибудь зацепку найдет, которая сможет привести к разгадке убийства Николаева…
Милиционеры опрашивали всех, кого только могли; прислушивались даже к старушкам, на которых обычно не обращали внимания. Проверяли все кассы – железнодорожные, автобусные; вместе с ГИБДД проверяли наличие в городе новых машин с иногородними номерами. Оперативники вместе с участковыми терпеливо обходили квартиру за квартирой, проверяли паспорта. В общем, работа кипела и бурлила…
…- Никто из них не берет на себя ответственность, - докладывал Петруха своему боссу, сидящего за большим столом и неторопливо курившего сигарету. Вячеслав Всеволодович внимательно слушал своего подчиненного. – Воры тоже не причем. Я с Филином говорил, он за своих ручается. Боцман тоже не при делах. Да и не с руки им на мокруху идти. Понимают, что, в случае чего, могут ответку дать, а дальше, возможно, война. А это – лишние расходы и проблемы. Никто этого не хочет…
- Ответку дать можем, - согласился Сухнов. Поднялся, подошел к окну. – И в войну поиграть можем… Это все понятно. Непонятно, кто заказал Димана и на фига… Еще у тебя что?
- Это… с мусорами пришлось пообщаться, - чуть помялся Петруха. И принялся рассказывать: - Ну, с теми прикормленными. Поставили им задачу, пока искали мы, они тоже узнавали. И у них все тихо…
- Вот ведь, бля, жизнь-то какая пошла… Человека грохнули, а кто и за что – никто не знает… - Сухнов вздохнул. Повернулся к Петрухе: - Давай отдыхай сейчас, но – никакой пьянки! Будь на связи, в любой момент можешь понадобиться!
Спустя полчаса после того, как ушел Петруха, в кабинет Сухнова постучался другой подчиненный. Спустя пару минут он уже докладывал боссу:
- Всех, Вячеслав Всеволодович, не получилось «прощупать», сами понимаете, такое дело не рекламируют… Но нашли несколько так называемых контор, которые профи, работают по всей России, но они не в курсе. На Краснореченск заказов у них не было… Прощупали нескольких «вольных», с ними тоже облом…
- Облом, говоришь? Действительно облом! Да такой облом, что хреном всей морде! Все, свободен!
Следующими перед Сухновым отчитывались бухгалтеры. И тоже – облом. Вся бухгалтерия на виду, все тютелька в тютельку, никакой «черной», кроме той, насчет которой был в курсе Сухнов, не было. Ни долгов, ни наездов, ни угроз, ни каких-либо требований. Одним словом, ни-че-го!
Ничего не принесли ментовские расследования. Хоть и менты не сидели сложа руки, но результата тоже не достигли. Все было глухо, как в танке. Даже целая куча осведомителей, поставленная операми на уши, не дали никакого, абсолютно никакого результата. Словно человек-невидимка убрал Николаева…
Сухнов ехал в свой недавно отстроенный загородный особняк, больше похожий на крепость. Высокий, под три метра каменный забор, все три этажа каменного особняка с бронированными окнами – как чувствовал, что пригодится. Вся территория под присмотром, повсюду натыканы видеокамеры, на территорию незаметно не пробраться. К тому по территории бегают пятеро волкодавов. А поблизости нет никаких высоких строений, чтобы на них мог расположиться снайпер. Вячеслав Всеволодович размышлял всю дорогу, но ничего так и не надумал. Не было ни единой зацепки, которая могла бы привести к киллеру. Можно было нанять аналитиков – с такими деньгами, которые имел Сухнов, это не проблема. Но что это даст? Примерный психологический портрет – уверенный, волевой, профессионал и много других обтекаемых слов и фраз? Сухнов и сам знал, что это был профессионал – за семь минут осторожно спуститься с башни, не оставив следов, покинуть местность – даже его «задержатели» не поняли, где и в какой стороне нужно искать бежавшего киллера… В голове билась единственная зацепка, вернее, неувязка – киллер не бросил винтовку, а забрал ее с собой. Для чего? С оружием у профессионалов нет проблем – им на каждое дело предоставляется новый ствол, который выберет киллер. Тогда почему он забрал винтовку с собой, а не бросил ее на башне? Возможно, у киллера нет денег на другую винтовку. Значит, он непрофессионал. Что шло в разрез с его действиями – так мог действовать только профи. Киллер действует один, без всякого прикрытия. Следовательно, новый ствол ему негде взять. Что ж, пока логично. Значит, он не оставил ствол, чтобы еще раз использовать его. Или не раз? Почему в качестве жертве был выбран именно Николаев? Случайность ли это? А если нет?
Сухнов начал припоминать все «отчеты», проделанные его людьми в отношении Николаева.
По бухгалтерии – все «пучком», все чисто, не к чему докопаться ни ментам, ни налоговой. Никаких подозрительных вливаний денег не было, равно как и их оттоков из банка. Завещания отдельного не было – иначе можно было бы предположить, что Николаева принуждали к чему-либо. А так это предположение не канало. Да и Сухнов бы знал, если бы на банк наехали. А так – перед законом был чист Николаев, перед ним, Вячеславом Всеволодовичем, тоже был чист. Все нелегальные операции проворачивал только с его ведома и по его распоряжению. И не вякал – еще бы, ведь сколько денег они срубили в середине-конце девяностых благодаря Чечне. Поставки оружия, боеприпасов, медикаментов, провизии – Сухнов не брезговал ничем, что можно было продать в Чечню И плевать, что продавал он чеченским боевикам!
В общем, ситуация была аховая – Николаев оказался чист со всех сторон. Не имел случайных связей, не наставлял рога никому – его вполне устраивала жена и две любовницы. Любовниц допросили – никто из них не был связан ни с криминальными, ни с какими-либо другими структурами.
Менты тоже не могли ничего раскопать. Даже пуля, извлеченная из трупа Николаева, ничего не прояснила. Подняли все заказные убийства из снайперских винтовок за последний год, чтобы только сравнить пули. И – ни единого совпадения!
Даже жену Николева хорошенько прощупали. Не в том смысле, что пальцами по телу, а в том, что проверили все ее контакты и связи. Ведь мало ли что, вдруг у нее любовник появился, который и заказал муженька? Но нет, жена Николаева оказалась чиста. И любовника, который мог заказать ее мужа, у нее не было, и сама она тоже никого не заказывала…
Но ведь не может быть такого, чтобы вот так просто взять и грохнуть человека ни за что! Со злости от собственного бессилия Сухнов ударил кулаком по подлокотнику. Что же творится-то, а? Это, получается, любой может нанять киллера и любого замочить? Или сам возьмет в руки снайперку, а то и пулемет, и пойдет во все стороны палить! Беспредел! Так скоро и на улицу нельзя будет показаться без боязни, что кто-нибудь тебя ни за что ни про что пристрелит!
Нечто подобное творилось в начале-середине девяностых, когда в борьбе за территорию схлестывались толпы молодых парней. С металлическими штырями, прутьями, колами, кастетами, а потом с пистолетами и автоматами, а то и с пулеметами устраивали между собой разборки. И случайному прохожему нельзя было позавидовать – в лучшем случае огребал, попав под горячую руку, а то ведь и просто жизни могли лишить не за что…
В те годы Вячеслав Всеволодович был всего лишь еще Славкой, и особо не боялся. Его отец, почувствовав ветер перемен, быстро поменял свою деятельность – из небольшого и малоизвестного партийного работника превратившись в довольно известного вначале рэкетира, а затем и авторитета, под которым ходила немногочисленная, но отмороженная на всю голову банда. Потом, правда, быстро одумался, отошел от криминала, но не отошел от дел. Перешел в легальный бизнес, и, по-прежнему используя свои связи, начал крутиться – деньги потекли еще не рекой, но ручейком. А там и сын подрос…
Почти одновременно с докладами подчиненных своему шефу, перед начальством отчитывался и подполковник Федосеев.
…- В ходе оперативно-розыскных мероприятий нашими сотрудниками было задержано около ста иностранных граждан, незаконно находившихся на территории Российской Федерации и проживающих в Краснореченске без прописки, - докладывал подполковник Федосеев вышестоящему руководству. Начальник ГУВД, неторопливо глотая кофе, слушал подчиненного. – Помимо того, было выявлено с дюжину небольших торговых организаций, в которых работали иностранные граждане без разрешения на работу…
- То есть документы у них в порядке? – перебил его полковник Кравцов.
- Так точно, документы – паспорта, миграционные карты – в порядке, но отсутствуют разрешения на работу… Разрешите продолжить, товарищ полковник?
- Давай, продолжай, - махнул рукой Кравцов.
- Также нами были выявлено несколько автомастерских, в которых были обнаружены детали от автомобилей, ранее числившихся в угоне и подававшихся в розыск. Предположительно, владельцы этих мастерских «подрабатывали» на левых деталях. Возможно, что и разбирали угнанные автомобили…
- И много?
- Что много? – не понял Федосеев.
- Много они заработали? – пояснил полковник.
- Я не подсчитывал, товарищ полковник, в мастерских обнаружили несколько деталей… Но неизвестно, сколько времени они занимались этим. Возможно, что и суммы приличные вылезут…
- Еще что? – полковник Карцев все больше и больше хмурился. Хотя, по идее, должен был радоваться проделанному объему работы и выявленным нарушениям.
- Ну, по мелочи… Накрыли нескольких торговцев наркотой. Накрыли несколько притонов – шлюх, в общем, вместе с их сутенерами взяли… Несколько хищений и краж раскрыли…
- Твою мать! – выругался Карцев. Забыв о своем утреннем желании бросить курить, достал сигарету и прикурил от протянутой Федосеевым зажигалки. Встал, подошел к окну. Немного помолчал, думая о чем-то своем. Потом повернулся к подчиненному, спросил: - И что ты думаешь?
- Насчет чего? – невозмутимо спросил подполковник.
- Насчет всего! Понимаешь, все было тихо и спокойно. Да, нас журили за нераскрываемость, но, в то же время, объявляли благодарности. А все потому, что нечего было раскрывать! У нас в городе практически не было преступности! И заслуга в этом была наша! Благодаря руководству работали простые сотрудники. Предотвращали преступления! А благодаря тебе – ведь ты же супермен, бля! – за два дня всплыло столько грязи, столько преступлений, сколько за квартал не происходило! И наркота, и притоны, и ворованные автомобили с этими мастерскими, и мигранты – мать их за ногу! И… и хрен знает что еще!
Федосеев молчал. Лишь усмехнулся про себя. Понимал он своего начальника, даже очень понимал. Совсем немного до пенсии осталось ему, привык он за последние пару-тройку лет к тому, что в Краснореченске, как и в Багдаде, все спокойно. И тут – на тебе! За два такого накопали! Да еще серьезные статьи! Погоны не снимут, но раком наверняка поставят, да еще и не один раз. А, возможно, и досрочно на пенсию «уйдут». А ему, полковнику Карцеву, этого совсем не хочется…
- Не все так уж прям и плохо, товарищ полковник, - осторожно проговорил Федосеев, напустив на лицо смиренный вид. Помочь нужно начальнику, козлу этому старому.
- Лучше некуда! – колыхнул взглядом Карцев. Затянулся, выпустил дым и спросил: - Что надумал?
- Все же решить можно… Мигрантов этих, ну, которые без разрешения работают, оповестить письменно о нарушении, и под роспись обязать сделать все необходимые документы. А чтобы они быстрее шевелились, руководство этих фирм привлечь к административной ответственности, штраф наложить. Пояснить, что это на первый раз, что потом – уже другая статья будет…
- Ну да, в принципе, ты прав, - согласился Карцев. Продолжай!
- Тех, кто наркотой торговал, выпустить. Предварительно беседу проведя основательную. Им срок не хочется мотать, поэтому признаются в том, что дозу они для себя держали. К тому же многие из них наверняка на учете состоят в наркологии. Так что это не проблема…
- А со шлюхами как поступить? С мастерскими этими?
- Со шлюхами тоже проблем не будет, думаю. Дадут объяснительные, что наемные они работники – якобы квартиры, в которых проживали и клиентов обслуживали, брали под заказ на ремонт. Обои там обклеить, ванну и раковину поменять, и все такое… А с мастерскими? С ними тоже можно решить. Например, что кто-то из бомжей приволок им какую-нибудь из частей, за бутылку водки отдал. Чем ни повод приобрести по дешевке то, что подороже продать можно?
- Ну ты и жук, подполковник! А с теми мигрантами что думаешь делать? Тоже в рабочие-отделочники записать?
- Необязательно… Законспирированы они неплохо – если бы не широкомасштабная операция, их бы и не нашли. Так что заставить их хозяина спрятать мигрантов получше, и все.
- Прям как по нотам ты мне рассказываешь, - усмехнулся Карцев, присаживаясь на свое место. Видимо, речь Федосеева успокоила его.
- Товарищ полковник, вы же, если не ошибаюсь, дачу строили?
- Ну да, начал, только руки никак не доходят достроить, - отмахнулся Карцев. Дачный вопрос был одним из его больных мест. Залил фундамент, почти полностью возвел первый этаж. На этом стройка и встала…
- Товарищ полковник, разрешите мне заняться вашей дачей? – неожиданно спросил Федосеев.
- Ты что, благотворительностью решил заняться? – подозрительно посмотрел на подчиненного полковник. Ища скрытый подвох.
- Нет, не благотворительностью… Просто это вам будет возмещение морального ущерба.
- Какого ущерба? – не понял полковник.
- Морального. Ну вы вот сколько лет заботились о безопасности горожан, поддерживали порядок в городе, сколько не досыпали, не доедали… А сколько нервов потратили, я уж вообще молчу…
- Да, ты тут прав, - согласился с ним полковник, - нервов потратил я, не сосчитать…
…Спустя неделю Карцев заехал на свою дачу. На недостроенную дачу. И остановился, пораженно глядя на волшебным образом появившийся второй этаж дачи, на аккуратно выполненную крышу. На отшлифованные стены и ставшие весьма красиво смотреться стены первого этажа. На оконные рамы, на штабели евровагонки, аккуратно лежащие возле одной из стен – ею закрывали стены… Карцев даже снял фуражку и смахнул рукой вдруг выступивший на лбу пот. Может, он ошибся?! Но нет, это его дача!
- Нравится, товарищ полковник? – вдруг раздался голос Федосеева.
От неожиданности Карцев едва не подпрыгнул. Оглянулся – тот подходил к нему от отремонтированного сарайчика.
- Это… как это…
- Это вам, товарищ полковник, подарок, так сказать, - усмехнулся подполковник.
- Во сколько тебе это все стало?! – поразился Карцев. Еще бы! Цемент, вагонка, дерево на крышу, да и сами работы недешево стоят…
- Товарищ полковник… - в голосе Федосеева ясно читалось практически открытое недоумение. – Я же вам сказал, что это – возмещение вам морального вреда.
- Но ведь это все денег стоит!
- Да бросьте! – отмахнулся Федосеев. – Пойдемте лучше внутрь, отделку зацените! Может, где что переделать нужно…
- Так еще и внутри отделку сделали?! – ахнул полковник.
- Ну, не в черновом же варианте оставлять…
В итоге Федосеев сдался, рассказал полковнику секрет. Хотя никакого секрета не было. А был серьезный разговор с «хозяином» этих мигрантов. После которого тот с радостью отправил пару десятков азиатов на стройку дачи. И, в придачу, поставил весь необходимый материал – песок, цемент, доски… В любом случае, ему легче было понести подобные убытки – которые, впрочем, быстро себя окупят, нежели платить огромный штраф да еще и откупаться от возможного дела. А азиатам было все равно, где работать. Здесь, на даче, им даже нравилось больше – свежий воздух, неподалеку река, а у их «хозяина» что? Грязный и тесный цех со спертым воздухом?
Полковник Карцев остался довольным. Еще бы – в рекордно короткие сроки дача была почти полностью закончена. Не было трат на стройматериал, да и рабочим платить не пришлось. И Карцев с удивлением спрашивал себя – почему он сам не додумался до такого?
Был доволен и Федосеев – полковник дал добро на проведение операций по его, Федосееву, усмотрению. Фактически передал в его руки бразды управления розыскными мероприятиями. А это именно то, что и нужно было подполковнику Федосееву…
ГЛАВА 2.
Константин Зотов являлся директором Краснореченского завода строительных материалов. Соседом его был друг его детства Славка Сухнов - вместе росли, лохов били, вместе по девочкам мотались. Славка сейчас тоже известный человек – директор металлургического завода, как-никак. Был еще и третий их друг, Димка Николаев, но убили его полмесяца назад. И никто не смог понять, кто его завалил. Хотя на ноги были поставлены все – от ментов до урок, не говоря уж о собственных службах безопасности. Киллер попался самой высочайшей квалификации – не оставил после никаких следов, не засветился нигде, нигде не проявил себя… Зотов с удовольствием бы взял такого специалиста к себе в штат. Работы по его профилю нет, но мало ли что?
После убийства друга Зотов и Сухнов увеличили охрану, окружили себя телохранителями, хотя оба и понимали, если что – не помогут им телохранители. Но на них никто не покушался. Видимо, заказали все же Димку. Это огорчало и радовало одновременно. Огорчало и настораживало потому, что кто-то рассчитался за что-то с их другом, а они даже и не знали, кто и за что. Радовало тем, что это не их заказали. Димка лежит сейчас на кладбище, а не они! Они по-прежнему живы!
Правда, пришлось, кроме охраны и телохранителей, принять еще кое-какие меры безопасности. Например, Зотов теперь ездил на бронированном Мерседесе, заменил окна в своем кабинете на бронированные. Вид из окна бронированные окна не смазывали, а посмотреть было на что. Здание управления завода находилось в живописном месте на выезде из города. Сам завод располагался на более большом от города удалении, управление же было решено возвести ближе к городу. Стояло оно буквой «Г», территория управления была огорожена и находилась под охраной. Кабинет Зотова находился в малом крыле, сбоку от которого находилось огромное – метров пятьсот - поле для гольфа с выращиваемым декоративным газоном. За ним – неширокая речка с небольшим, но густым лесочком на другом берегу. Метрах в ста от здания проходила трасса, до которой от здания управления через КПП вела широкая асфальтированная дорога, начинавшаяся с большой асфальтированной площади перед зданием.
Зотова вызвали по внутренней связи. Вызывал его Торопов – наиболее приближенный к нему человек для особых поручений. Особые поручения – разобраться с кем-то, убрать кого-то, на кого-то наехать, уже давно канули в Лету. Как-никак, сейчас не шальные девяностые, а уже двадцать первый век на дворе. Поэтому Торопов сейчас выполнял поручения личного характера босса – организовать, например, отдых на природе. Выпивка, шашлычки, девочки – все должно быть на высшем уровне. Или, например, захотел шеф в баньку. Найти приличную, проверить ее на отсутствие всяких камер, подслушивающих устройств и тому подобного – конкуренты все же есть, да и журналюги будут только рады, если к ним попадет материал с Зотовым в крайне неудобных позах…
Торопов доложил, что машина – бронированный Мерседес - подан ко входу. Зотов, снова надев пиджак, поправив галстук и, секунду подумав, открыл дверцу мини-бара, спрятанного в огромном глобусе, выполненного в стиле украшения, стоявшего в углу просторного кабинета. Пробежав пальцем по разнокалиберным бутылкам с абсолютно разными названиями, Зотов остановил свой выбор на бутылке армянского коньяка. Причем не бурды какой, а настоящего. Плеснул себе в хрустальный бокал чуток, залпом проглотил. Настроение у Зотова было отменное. И была для этого причина – месяц назад он увлекся прекрасной и красивой женщиной. Зотов привык, что почти все отдавались ему сразу, но Марина вдруг вежливо отказала, чем удивила и возбудила. Зотов почувствовал вдруг себя подростком, ухаживающим за девушкой. Две недели Зотов бегал за Мариной, дарил цветы, возил в дорогущие рестораны, но Марина стояла, словно неприступная крепость. Но осада дала свои результаты – Марина согласилась выбраться с ним за город, где и провести все выходные. Но с одним условием: чтобы его жена уехала куда-нибудь. Зотов, особо не раздумывая, отправил свою женушку – белобрысую фотомодель, в Турцию. И всю неделю ждал сегодняшнего дня… Зотов, чувствуя волнения, отхлебнул еще коньяка прямо из горла. Он должен выглядеть солидно, никто не должен видеть его волнения.
Убрав бутылку обратно, Зотов вышел из кабинета. Махнул на прощание рукой секретарше Ларисочке, вспомнив, что хотел заменить ее кем-нибудь еще в прошлом месяце. Но появилась Марина, и Зотов обо всем забыл. А к Ларисе он остыл уже давно… Хотя и была она специалистом, хотя и смотрелась великолепно, но не было в ней изюминки. И загнул ее Зотов через хоть и не сразу, но быстро, но лишь принудив к сексу. Получил, чего добивался, но удовлетворения не было…
Зотов вышел на крыльцо, остановился. В нескольких метрах от крыльца стоял его Мерседес, припаркованный по всем правилам, задним бамперов почти вплотную прижавшись к бордюру. В машине уже находилась Марина. Водитель стоял возле водительской дверцы. Метнулся было к нему, чтобы прикрыть босса своим телом, но взмахом руки остановил его. Две недели уже прошло, и никто не предпринимал попыток покушения ни на него, Зотова, ни на Сухнова. Убийство Николаева всего лишь неприятная случайность. Да и перед мариной не хотелось казаться трусом. Одно дело войти в кабак в сопровождение громил – тут показ статуса, и совсем другое – прятаться за спины подчиненных практически наедине с любовницей.
- Здравствуйте, Константин Юрьевич! Прошу! – поздоровался с шефом Говоров и распахнул дверь автомобиля.
Зотов спустился по ступенькам, подошел к задней дверце. Наклонился, заглянул в салон. Увидел на заднем сиденье Марину, плотоядно усмехнулся, пожирая глазами женщину. Вот, голубушка, ты и сдалась! Сейчас поедем с тобой на природу и ты будешь вся во в моей власти! И стоило тебе ломаться столько времени! На выходные ты моя! А потом… а потом посмотрим. Может, не пропадет к тебе интерес, возьму к себе поближе! А, может, завтра же тебя парням своим отдам, если меня чем-нибудь не устроишь. Уж они-то наверняка придумают, как тебя использовать, чтобы получить максимум удовольствия! Так что, Мариночка, все в твоих руках! И в ротике, конечно. Стараться должна, иначе…
Додумать мысль Зотов не успел – что-то сильно ударило его в затылок, впихивая в салон Мерседеса. Что-то горячее брызнуло в лицо Марины, та завизжала, еще не поняв, что случилось, но заметив, как на серого цвета коже сидений появились россыпи красных брызг. Растерявшийся водитель продолжал курить, не поняв абсолютно ничего. А растерявшийся было Говоров быстро пришел в себя, бросился к шефу, схватил его за костюм, попытался вытащить наружу. Но почти сразу же прекратил попытки, рассмотрев пулевое отверстие в затылке Зотова и кровавые брызги в салоне… Поднял голову, осмотрелся. Стрелять могли только из леса, что за речкой и полем для гольфа. Но до него метров семьсот, никак не меньше. Снова снайпер! Возможно, что тот самый. Что делать? Поднимать службу безопасности? Но киллер в любом случае успеет уйти…
Говоров достал телефон и набрал номер заместителя начальника ГУВД Краснореченска…
…- Мать вашу! – бушевал полковник Карцев. Его можно понять: практически самый главный мент города. С губернатором за ручку здоровается, на фуршетах вместе встречаются, бывает, на природу в одной компании выбираются. И все хорошо было, и генерала Карцеву губернатор обещал, а тут вдруг на тебе! Второе убийство, и, как и в первом случае, ни следов, ни зацепки… - Вы чем занимаетесь?! Второе убийство, понимаете, второе!!! И – никаких зацепок! Никто не задержан, никто не принят в разработку! И убиты не какие-нибудь Ивановы – грузчики с завода, а известные бизнесмены! Что скажете, господа?
Карцев уселся в кресло за своим рабочим столом, из-под бровей осмотрел присутствующих в кабинете оперативников. Кто-то делал вид, что увлечен прочтением каких-то важных документов в папках; кто-то виновато смотрел на начальника; кто-то делал вид, что вот-вот раскроет эти преступления.
- Молчите? Оно и понятно – сказать-то нечего! Вот и мне нечего сказать, когда меня раком ставят! И благодаря кому? Вам! Для чего мы такой штат держим? Чтобы вы службу прожигали? Или вам реформа нужна? Могу вам это устроить! Заменим вас новичками, может, они порасторопнее будут…
- Разрешите, товарищ полковник? – поднялся майор Зайцев из уголовного розыска. Не первый год работает, дело свое знает хорошо. Многие новички именно к нему просились опыта набираться.
Карцев махнул рукой. Мол, давай, приступай, послушаем, что ты можешь сказать.
- Нами, вернее, криминалистами, были извлечены две пули: из трупа Николаева и из трупа Зотова. Экспертиза установила, что эти обе пули – из одной обоймы, близнецы, так сказать… Причем они обе были выпущены из одной и той же винтовки. Следовательно, стрелял один и тот же человек…
- То есть, ты, Зайцев, хочешь сказать, что это маньяк? – нахмурился Карцев. Этого ему еще не хватало! Маньяк, отстреливающий бизнесменов! Да в городе такая паника начнется, что даже представить страшно…
- Навряд ли… В настоящее время психологи пытаются составить психологический портрет киллера, - ответил майор. – Но лично я сомневаюсь, что это работал маньяк. Я склонен более всего к той версии, что снайпер – кто-то из тех, кого в свое время чем-то «обидели» нынешние бизнесмены…
- Почему вы так думаете, товарищ майор? – спросил Федосеев.
- У меня имеется несколько причин так думать… Хотя это, повторюсь еще раз, всего лишь предположения… - Зайцев немного помялся, собираясь с мыслями. Посмотрел на Карцева, начал говорить: - Во-первых, избирательность киллера. То есть я имею в виду то, что из всех бизнесменов киллер выбрал именно Николаева, а затем Зотова…
- А если это просто ликвидация конкурентов? – с ухмылкой спросил Федосеев. – И тот и другой – были руководителями, причем довольно известными в городе. Врагов – тайных в первую очередь – может быть много. Что, если кто-то решил прибрать к рукам заводы? Может быть такое, а, Зайцев?
- Конечно, товарищ подполковник, я говорю, что это всего лишь мои предположения… Возможно, вы и правы. Но есть маленькая неувязочка…
- Какая? – спросил Карцев. Его мало-помалу начало интересовать то, что говорил майор.
- Зотов был директором завода строительных материалов. Николаев был банкиром. Возможно, подполковник Федосеев прав, и кто-то решил убрать руководство предприятий. Тогда зачем убивать банкира? – Зайцев обвел всех присутствующих взглядом. Все невольно призадумались. – Возможно, это было задумано для, так сказать, отвлекающего маневра, чтобы сбить с толку следствие… Банкир и директор завода – по сути, разные…
- Ну вот, майор, ты и сам ответил, - проговорил Федосеев. Он тоже поднялся, подошел к окну, помолчал и продолжил свою мысль: - Если действовать в одном направлении, убирая руководство заводов, то это легко просчитать. А тут – сначала банкир, потом директор…
- Да, может, оно и так… - согласился Зайцев. Но не спешил присаживаться за стол, думая о чем-то.
- Что у тебя, майор? – спросил его Карцев. Слова Зайцева чем-то запили его, чувствовался в них какой-то смысл. Правда, слабый, еще не осознанный, не сформировавшийся в полноценную мысль. – Есть еще что-нибудь?
- Да, только совсем уж смутное мое сомнение… Я допускаю, что подполковник Федосеев прав, и дело действительно обстоит так, как он и сказал. Но мне непонятно тогда, зачем из этого устраивать почти что шоу – можно было к погибшим подобраться и без лишнего шума. А тут… снайпер, одна и та же винтовка, один и тот же почерк…
- Ну, я ж только что об этом говорил! – фыркнул усевшийся за свое место Федосеев и чуть было снова не вскочил. Посмотрел свысока на оперативника, отвел взгляд.
- И не сходится еще кое-что… - задумчиво, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, негромко продолжал Зайцев. – Если предположение о том, что убирают либо руководство банка, либо завода верна, то непонятно, почему киллер не оставил оружие на месте преступления? Ведь, если размышлять логически, то винтовка ему больше не нужна после ликвидации объекта. На следующее дело он должен выйти с новым стволом. Но – второй труп и та же винтовка…
- Может, одиночка? – предположил кто-то из присутствующих, - Не совсем опытный, пожалел денег на новую снайперку?
- Если исходить из этого, то да, снайпер кажется неопытным, отсюда и «косяки»… Но то, как он подобрался к своим жертвам, утверждает в обратном. В том, что киллер или снайпер – в нашем случае это одно и тоже – был профессионалом высокого профиля. Например, несколько моментов: с момента выстрела в Николаева до прихода его охраны прошло совсем немного времени, максимум десять минут. В течение которых снайперу нужно было сложить – хотя бы сложить, а не разобрать! – винтовку, спуститься вниз, а потом преодолеть сто метров открытого пространства! - все снова призадумались над словами Зайцева. А он продолжил: - И еще расстояние, с которого стрелял снайпер. В первом случае оно составляло порядка пятисот метров, во втором – чуть более семисот. Предполагать, что снайпер, снявший с такого расстояния цель, которая к тому находилась в движении, неопытный или совсем профан, просто глупо!
В кабинете на пару минут воцарилась тишина. Все снова призадумались над рассказанным майором. Хотя все и без того знали все, по этим убийствам, но вот именно над этими моментами, на которые обратил внимание майор, как-то не задумывались…
- А ведь ты прав в чем-то, майор, - словно нехотя, признал Карцев. – Сам-то что думаешь? Почему, по твоему, снайпер не оставил винтовку?
- Ну, тут, товарищ полковник, сложно что-то точно сказать… Возможно, что у снайпера действительно нет средств, чтобы разбрасываться инструментом. Только мне в это мало верится… - не спеша ответил Зайцев и присел на свой стул. – Как правило, к таким операциям готовятся заранее. И, судя по снайперу, работал профессионал. Следовательно, у него должно было быть предусмотрено все. Не думаю, что оружие он не бросил из-за финансовых трудностей. Скорее всего, тут дело в другом…
- Да? И в чем же? – спросил Федосеев.
- Не знаю, если честно, - признался майор. – Но думаю, что это сделано просто-напросто для запугивания… Сейчас объясню. Всем в городе известно, что погибшие Николаев и Зотов хорошо знали друг друга, причем еще и со школьной скамьи. Вместе с ними был знаком и также дружил и директор металлургического завода Сухнов Вячеслав Всеволодович. Они все вместе начинали свою деятельность, когда еще не были известными бизнесменами. Наверняка они поддерживали связь друг с другом… А теперь представьте ситуацию, которая произошла. Убивают Николаева – Зотов и Сухнов «в непонятках», неясно, кто и за что убил банкира. Вскоре погибает Зотов. Второй человек из их компании. Причем, как мы выяснили и разговаривали недавно, убийцей в первом и втором случае был один и тот же человек. Сухнов из всей компании остался последним. Наверняка он понял, что гибель Николаева и Зотова не случайны. Также и понял, что кто-то открыл на них сезон охоты. И этот «кто-то» - профессионал… Навряд ли теперь Сухнов будет спать спокойно!
В кабинете снова воцарилась тишина. Все обдумывали слова майора Зайцева. А он, казалось, был прав. Пусть не во всем, пусть процентов на восемьдесят-девяносто, но прав!
- И что ты предлагаешь, майор? – чуть охрипшим голосом спросил Карцев. – Где искать убийцу?
- Я думаю, товарищ полковник, что необходимо поднять все, что у нас – я имею в виду у органов – на эту троицу, на Сухнова, Зотова и Николаева. Нужно покопаться в их прошлом, причем основательно. Я уверен, что нынешнего убийцу нужно искать именно в прошлом…
- Ты не сдурел ли, майор?! – вдруг поднялся Федосеев. – Ты хоть сам-то понимаешь, что предлагаешь? Они все, включая убитых, порядочные и уважаемые люди! А твои действия легко расценятся как вторжение в частную жизнь! И вообще, ты…
- Хватит, Федосеев! - неожиданно оборвал подполковника Карцев. – Прав или нет Зайцев, не тебе решать! Сядь и успокойся! Человек тут хоть что-то говорит, хоть какую-то версию предлагает!
Федосеев, подчиняясь приказу начальника, сел за стол. Карцев же вышел из-за стола, заложив руки за спину, несколько раз прошелся по кабинету. Остановился возле окна. Помолчал.
- Итак, господа офицеры! Не будем строить скоропалительных выводов и не будем также скоро принимать решения. Но будем держаться мнения, что майор Зайцев прав и все убийства носят не заказной характер, а просто кто-то решил свести счеты, решил отомстить… Таким образом, получается, что следующим под прицелом неизвестного нам снайпера должен оказаться именно Сухнов. Но тут мы должны сыграть на опережение! Уже без разницы, каким образом – выставляем наружку и прослушку, пасем его по полной программе! И должны взять снайпера!
- Товарищ полковник, - негромко проговорил Федосеев. – Я понимаю, что всем нам хочется взять этого самого снайпера, но не стоит забывать, против кого вы намереваетесь предпринять подобные действия. Тем более, что они будут несанкционированны. Сухнов – птица высокого полета, говраздо большего, чем все мы вместе взятые. Разумеется, у него очень высокий блат в самых высоких кругах. И за вторжение в частную жизнь никто нас по голове не погладит, скорее уж погоны полетят… вместе с головами…
- Я решу все эти нюансы, - поморщился полковник Карцев. – Все будет нормально. Этот ведь Сухнов вовсе не дурак, понимает, что теперь его жизнь под угрозой. А мы, сотрудники правоохранительных органов, можем ему помочь, как бы он к нам не относился… Кстати, Федосеев, что это ты так его защищаешь?
- Я не защищаю его, товарищ полковник. Я опасаюсь возможных последствий…
- Ладно, все свободны! – махнул рукой полковник.
Сидящие в кабинете офицеры задвигали стульями, поднимаясь и направляясь к выходу. Через пару минут кабинет опустел. Полковник Карцев уселся обратно в кресло и задумался. А ведь, возможно, прав Зайцев! Мало ли что в жизни бывает! Полковник протянул руку к телефонному аппарату, набрал номер.
- Алло! – через несколько гудков отозвалась трубка хриплым, громким мужским голосом.
- Здорово, Паша! Узнал? Карцев это! – проговорил в трубку полковник, - Помощь нужна… Да у одного человека в прошлом покопаться нужно, да только он не прост. Как бы бузу не поднял, а то волна высокая может подняться… Что? Понял, буду ждать, Паша! Спасибо!
Карцев положил трубку и задумчиво посидел. Что ж, возможно, что прав Зайцев – воробей он, как говорится, стреляный. Но Зайцев, несмотря на свою фамилию, скорее, волк. Матерый, опытный волк с холодным пронзительным взглядом. И чутье у него звериное. Так что стоит прислушаться к его версии…
ГЛАВА 3.
- Вы там чего обожрались? Или обкурились?! – чуть ли не вскочил Сухнов, когда сидящий напротив него Федосеев закончил рассказывать, чем закончилось совещание в кабинете Карцева. – Ты понимаешь, что можно нарыть?!
- Не представляю, если честно, - с едва заметной усмешкой ответил Федосеев. – Уважаемый всеми предприниматель, правопорядочный гражданин – что можно нарыть в твоем прошлом?
На этот раз усмешка не проскользнула мимо Сухнова. Он плюхнулся обратно на кожаный диван, зло глянул на подполковника.
- Не твое дело! – рявкнул он. Влил в себя полстакана коньяка, закусил. Чуть отойдя, проговорил: - Нарыть можно много чего. При желании, разумеется. Кто этим занимается?
- Пока никто. Распоряжения пока не было. Иначе я бы был в курсе, - ответил Федосеев, также опрокидывая в себя коньяк и закусывая его. Они с Сухновым сидели в дорогом центральном ресторане, в отдельном кабинете, все подходы к которому охраняли «церберы» Вячеслава Всеволодовича.
- В курсе бы ты был… - недовольно пробормотал Сухнов и неприязненно посмотрел на собеседника. Вздохнул и проговорил: - Я вот все чаще в последнее время начинаю задумываться – на хрена ты мне вообще такой нужен? Понимаю, был ты никем, в лейтенантах ходил. Вернее, бегал – на побегушках ты был, Олег. И самое большое, что тебе светило – быть капитаном-участковым где-нибудь в сотне километрах от Краснореченска... А вот благодаря дружбе со мной ты человеком стал – квартиру в центре города имеешь, машину неплохую, должность имеешь – заместитель начальника ГУВД города, подполковничьи погоны на плечах… И чего тебе неймется? Должен понимать, благодаря кому взлетел так. И не забывать, что и упасть ты можешь…
- Слава, ты чего?! – оторопел Федосеев. Он знал характер Сухнова – тот действительно мог размазать по стенке. Как в переносном, так и прямом смысле. Да и вообще, не хотелось бы терять ни квартиру, ни машину. А ведь Сухнов может это сделать, даже не своими руками – так, шепнет пару слов кому-нибудь «наверх», и нагрянет к ним комиссия. И начнутся разборки – а откуда у вас, товарищ подполковник, такая квартира? Сколько же лет вы копили на нее? А машина такая у вас откуда, на какие такие, извините, шиши? Последствия таких проверок и комиссий даже представлять не хотелось.
- Чего я? – удивился Сухнов. Налил себе снова коньяк, не чокаясь, опрокинул в рот. Закусил долькой лимона. Осмотрел заставленный закусью стол. Притянул поближе к себе печеного осетра, принялся отламывать от него куски мяса и бросать их к себе в рот. И при этом глядя на Федосеева. – А что я, Олег? Вы работать не хотите, да и не можете. Димку убили – а вы что сделали? Да ровным счетом ни хрена не сделали! Видимость только создавали! Ты хоть знаешь, на какую сумму я со смертью этого банкира попал?! Да тебе такие деньги даже не снились!
- Мы работаем, - буркнул Федосеев. Не нравилось ему, когда вот, не церемонясь, его в грязь втаптывали. Но приходится терпеть…
- Работают они! Хреново, господа, работаете! Где задержанный или убитый киллер?! Кто он, откуда?
- Я об этом еще не успел рассказать… - снова буркнул Федосеев.
- Ну, давай, рассказывай! Да, кстати, ешь, не стесняйся, на ваши-то ментовские гроши, которые вы зарплатой зовете, такого нельзя позволить…
- В общем, этот Зайцев предположил, что снайпер этот – кто-то из тех, кого вы могли в свое время серьезно обидеть… - начал говорить Федосеев, снова проглотив унижение. Вынужден был промолчать. Но к угощению решил не притрагиваться – гордость, как-никак, у него еще имеется. – Не знаю, что там у вас за дела были, с кем и за что вы воевали и боролись, но этот киллер – своего рода привет из прошлого…
Сухнов на глазах становился все серьезнее и серьезнее. Даже действия алкоголя, под которое он вроде попал еще в самом начале пиршества, его вдруг отпустило. И он принялся догоняться коньяком, внимательно, однако, слушая Федосеева…
- Снайпер не установлен, оружие не найдено, в общем, нет пока ничего, что могло бы указать на того, кто решился на ваш отстрел, - говорил подполковник. Он все же переборол свою гордыню и теперь налегал на цыпленка-табака. Приготовлен он был знатно… - И причины тоже неясны… Но понятно одно – кому-то очень серьезному вы дорогу перешли. Снайпер – профессионал. Профессионально сработал. Да и ствол у него интересный – СВУ. Снайперская винтовка укороченная, аналог СВД, но гораздо более компактная и легкая…
- Хочешь сказать, это вояки? – встрепенулся Сухнов.
- Я этого не говорил. Я говорю только то, что знаю. Что такими винтовками пользуются вояки, не значит, что это они оформили твоих друзей на кладбище. Сам знаешь, Слава, сейчас можно достать все, что угодно…
- Знаю! Очень хорошо знаю! Значит, вы там, в ментовке у себя, уверены, что убийства носят направленный характер? Что именно нашу троицу отстрелить решили?
- Ну как сказать… На сто процентов никто в этом не уверен, есть сомнения. Но самая основная версия именно такая. Кто-то решил отомстить вам, и приступил к отстрелу…
- Значит, теперь я на очереди, - словно в раздумьях проговорил Сухнов. Он погрузился в воспоминания, как показалось Федосееву, на самом же деле Вячеслав Всеволодович раздумывал о том, сколько куда ему охраны поставить и куда направиться на сегодняшнюю ночь. И как двигаться, чтобы не стать добычей неизвестного снайпера.
- Думаю, да… Если майор Зайцев вдруг оказался прав, и снайпер действительно решил вам отомстить, то из вашей троицы остался только ты, Слава…
- Этот Зайцев – что он из себя представляет?
- Опер со стажем, принципиальный, старается до всего докопаться… - кратко охарактеризовал его Федосеев. – Дотошный, не рвач, чутье у него волчье…
- И денег не возьмет… - словно утверждая, проговорил Сухнов.
- Не возьмет, - подтвердил Федосеев.
- В общем, все хреново! Денег не возьмет, рыть будет по самое не хочу, пока до чего-нибудь не докопается… А раскопать можно многое. И тогда даже ты сухим не выйдешь из воды.
- А я-то тут причем?!
- А ты вспомни! Когда в Чечню оружие продавали, кто «зеленый» свет на дорогах обеспечивал? И кто пару раз, прикрываясь своим положением и должностью, в эту самую Чечню ездил?! Так что ты тоже повязан во всем этом!
Настроение у Федосеева окончательно испортилось. Вот ведь угораздило его попасть! Промеж двух, как говорится, огней. С одной стороны – полковник Карцев и вышестоящее начальство. Если они дадут добро на разработку Сухнова и его прошлого, то на карьере можно крест поставить. Да хрен с ней, с карьерой! С теми средствами, которые Федосеев накопил за годы сотрудничества с Сухновым, он сможет безбедно прожить довольно долго. Главное – на зону не попасть! Вот это будет конец не только карьере, но и жизни в целом…
С другой стороны – Сухнов, от которого просто так не отойти. И, если его прижмут, то он может многое про подполковника Федосеева рассказать. И тогда конец ему…
Что же делать?! От мрачных раздумий подполковник долго не мог уснуть – его мозг искал выход. И не находил пока ничего стоящего. Было много перебираемых вариантов, но ни один из них не устраивал Федосеева. И он продолжал думать…
…Не спал в эту ночь и директор металлургического завода Сухнов Вячеслав Всеволодович. Слова продавшегося ему с потрохами много лет назад лейтенанта, который вырос теперь до подполковника, запали глубоко в душу. И теперь он пытался понять, кто же мог желать ему смерти. Оказалось, что таких очень и очень много. Даже сам Сухнов не представлял, что их будет такое количество…
Например, кто-то из военных - из тех, кого Сухнов и его знакомый генерал просто-напросто отдали на убой чеченским боевикам? При многомиллионной сделке они просто не могли отказать в просьбе своим чеченским коллегам… Правда, не все прошло идеально ровно – погиб их с генералом посредник, полковник Черных. Но большие деньги невозможны без потерь…
Или выжил кто-то из того взвода десантников, которыми пришлось пожертвовать при поставке большой партии оружия чеченцам? Да нет, не может быть такого! Десантура дралась до последнего – солдаты не знали, что все решено за них. Считали, что они сопровождают груз оружия, предназначенный для федеральных войск, и потому выполняли свой долг. Герои, бля! Если бы они только знали тогда, какую сумму Сухнов потерял из-за их героизма! После того боя чечены предъявили счет за полторы сотни своих погибших собратьев. А это немалая сумма… К тому же – дополнительная скидка для чеченских покупателей. И в довесок – часть поврежденного в ходе боя оружия…
…От накатившей досады за ту «сделку» Сухнов поднялся и прошел на кухню. Достал бутылку виски, налил полстакана, залпом проглотил, словно водку. Сел за стол, поставил бутылку перед собой и снова задумался, перебирая в уме тех, кто мог бы подложить им свинью.
А что, если военные здесь вовсе не причем? Может, это бывшие конкуренты решили с ним расправиться? Ведь он многих «сдвигал» и даже убирал, когда шел к большим деньгам и власти. Были среди них и авторитеты, и имевшие какую-никакую, но власть… Но кто?!
Замминистра, которого, благодаря Сухнову, сняли с должности и даже возбудили на него уголовное дело? От срока он сумел уйти, тем более что не виноват был вовсе, но обратно во власть бывшего замминистра уже не пустили…
Или же это припомнил ему боевой генерал, перекрывавший каналы поставок оружия в Чечню и тем самым стоявший поперек горла Сухнова? Но ведь этот генерал вроде как осужден был трибуналом? У Сухнова везде были свои люди, не зря проедавшие свой хлеб – работали они как следует. И неподкупного генерала взяли госбезопасники вместе с большой партией оружия, отбитого им у людей Сухнова с несколькими десятками боевиков. И обставили все это дело так, словно именно генерал занимался продажей оружия. После ареста генерала на его место пришел другой, который был абсолютно не прочь подзаработать хорошие деньги к своему жалованию…
Или же это взялись за них авторитеты, которых сначала подвинули, затерли вбок, затем «кинули», а впоследствии и «убрали» господин Сухнов и его друзья – Николаев и Зотов? Из всей компании тех авторитетов мало кто выжил – двое или трое, которые вовремя успели свалить заграницу…
…Сухнов снова налил себе виски, снова выпил и закурил. Черт побери! Много, очень много неясностей! И гадать можно очень долго! Слишком многим он сделал много плохого, слишком многие пострадали из-за него. И потому, если все они решат мстить ему, то их можно смело выставлять в очередь… Потому – действовать нужно, а не гадать! Правда, настораживает оружие, из которого были убиты его друзья и подельники. Как-никак, СВУ – винтовка не особо распространена, в основном армейцы ею пользуются. Но прав Федосеев – сейчас за деньги можно купить все. А за очень большие деньги даже то, чего нельзя… С чего начать? Как приступить к вычислению, поимке или ликвидации снайпера? Напрячь нужно всех, кого можно – ментов, гайцев, службу безопасности свою. Всех, в общем, абсолютно всех! Правда, в копеечку все это влетит! Но жизнь-то своя дороже!
Вячеслав Всеволодович с трудом, уже под самое утро, все же уснул. А утром понеслись его распоряжения. И бросились их выполнять толпы людей. Денег Сухнов не жалел…
…Утром, когда директор металлургического завода отдавал распоряжения, в небольшом кабинете начальника ГУВД проходило совещание. Закрытое совещание, на котором присутствовало всего несколько человек. Сам начальник ГУВД – полковник Карцев, подполковник федеральной службы безопасности Сомов, его подчиненный - капитан Кошелев и приглашенный ими майор Зайцев. Причиной такого совещания стала полученная информация, которую начальник ГУВД, выслушав подчиненного ему оперативника, попросил «пробить» его давнишнего знакомого – подполковника Сомова…
- Итак, господа, - познакомив присутствующих и предложив им по чашечке ароматного кофе, начал полковник Карцев. – Понимаю ситуацию так, что этот самый Сухнов – интересная фигура. Я прав, Паша?
- Да, прав, - ответил Сомов, отпивая горячий кофе мелкими глоточками, - Этот ваш Сухнов довольно интересная фигура. И прошлое его тоже интересно… В общем, нарыли мы довольно многого из его прошлого. Могу дать вам ознакомиться с его кратким досье…
- Давай сам расскажи всем вкратце! – отмахнулся Карцев.
- Сухнов Вячеслав Всеволодович, уроженец Краснореченска, - поднялся подполковник. Прошелся по кабинету, достал сигарету, размял ее в пальцах и вопросительно взглянул на Карцева. Тот кивнул, разрешая курить. Сомов, получив согласие, прикурил, затянулся дымом. И продолжил: - Родился и вырос в этом городе. Здесь же пошел в школу. Учился средне – что-то ему давалось лучше, что-то хуже. В общем, как и у других детей, в принципе… Но здесь нужно сделать небольшое отступление. И совсем чуть-чуть рассказать об его отце, что тоже важно. Сухнов Всеволод Сергеевич, отец Славы, до развала Союза работал начальником склада готовой продукции нашего завода. Во времена общей неразберихи и бардака не растерялся и стал делать деньги. Именно на продаже металла он и сделал первые свои деньги. Разумеется, это выяснилось, его хотели привлечь к уголовной ответственности, но он каким-то образом сумел избежать этого. Ушел с завода, и с год его практически было не видно и не слышно. Но, тем не менее, деньги он продолжал зарабатывать. По неподтвержденным данным, Сухнов-старший, собрав возле себя несколько таких же, как и он, человек, принялся промышлять разбоями и грабежами. Прямых доказательств его вины нет, только оперативная информация. А ее, как знаете, господа офицеры, к делу не пришьешь. Так вот, дальше – через год Сухнов-старший в компании со своими подельниками открыл кооператив…
Теперь непосредственно о его сыне. Слава учился средне, как я уже говорил, сам, как личность, ничего не представлял. До того момента, как его отец ушел в «свободное плавание» - с того времени Сдава поднял голову. Многие знали о том, кем в действительности является его отец, и предпочитали не ссориться с ним. Разумеется, что подросток почувствовал себя едва не богом. Под прикрытием папы, с его финансовым спонсированием, сын чувствовал себя безнаказанным. Благодаря отцу, он закончил школу, поступил в институт. И, само собой, начал работать вместе с отцом. У того к тому времени уже сложились неплохие отношения со многими, о его некоторых эпизодах прошлого уже и не вспоминали. Одним словом, Всеволод Сергеевич стал бизнесменом…
Подполковник Сомов перевел дух, прикурил новую сигарету, осмотрел присутствующих. Попросил повторить кофе. После того, как секретарша выполнила просьбу и покинула кабинет, продолжил:
- Теперь уже непосредственно о Сухнове-младшем. Он следовал принципам отца – не чурался криминала и темных делишек, но официально числился преуспевающим бизнесменом. Неизвестно с чьей помощью Сухнов-старший попал в аварию, в которой погиб. Директором уже довольно большой фирмы стал его сын. Подтянув с собой своих еще школьных друзей – Николаева и Зотова. И с этого времени биография Вячеслава пестрит различными событиями. Но почти все они были выполнены через подставных лиц или же через все тех же погибших Николаева и Зотова. Среди «мероприятий» Сухнова и компании имеют место такие моменты, как: поставки оружия в Чечню – разумеется, не федеральным войскам; овладение «дорог», по которым в Россию поставлялась наркота и многое другое. То есть, ваш Сухнов – довольно интересная фигура.
- Интересная фигура, да только чего-то не торопитесь вы его прижать, - негромко проговорил майор Зайцев. – А когда под него копать начинаешь, так еще и палки в колеса вставляете…
- Зайцев! – повысил голос Карцев. – Что ты себе позволяешь?
- Да прав майор, чего уж тут… - поморщился Сомов. – Не все так просто, майор. Вот, например, поставки оружия в Чечню – мы наверняка знаем об этом. Но сам Сухнов не принимал в этом личного участия. А партии оружия оформлялись как гуманитарная помощь. Причем, благодаря кому-то из чиновников, эти партии шли безостановочно – кто-то обеспечивал им «зеленый коридор». Да мы даже доказать не сможем, что поставки шли боевикам – ну, напали боевики на колонну, перебили конвой да и угнали к себе… Кто ж может за это отвечать?
- Все равно, брать его нужно и колоть! – упрямо проговорил Зайцев. – У меня только есть несколько причин, по которым его уже можно взять за жабры. У вас, думаю, таких причин еще больше, раз уж вы про его махинации знаете…
- Намного больше, майор, намного больше, чем ты думаешь. Но Сухнов – абсолютно неглупый человек, к тому же имеет большое количество знакомых, которые при власти. И, стоит нам взять его, как сбегутся толпы адвокатов и его покровителей. Это во-первых. А во вторых, я думаю, что он не один участвовал и участвует в подобных махинациях. Кто-то стоит под ним, но есть и кто-то сверху… С арестом Сухнова они уйдут на дно.
- Значит, товарищ подполковник, пусть он и дальше живет, что хочет, то и делает?!
- Ну почему же… Гражданин Сухнов у нас давно на примете, только не получалось за него всерьез взяться. А теперь, думаю, сможем… - Сомов повернулся к Кошелеву: - Как думаешь, капитан? Сможем его в разработку взять?
- Сможем! – не раздумывая, уверенно ответил капитан. – У нас много ведь чего есть…
- Ну, а как, в случае чего, прикрываться-то будем? Чем отмахиваться?
- Ну как… Изнасилование которому не дали ходу, например. А еще можно Лома взять за жабры – он на Сухнова давно зуб точит… Вот из-за этого, якобы, и возьмем его в разработку. А чтобы подстраховаться, сделаем пару обращений в контору. Можно еще и письменные обращения организовать…
- Все, понял, капитан, понял! Ты у нас в этом деле будешь работать, тебе и думать! Но, разумеется, одного не оставим, будет у тебя команда – подберем! А что и как – ты думай, только в курсе нас всех держи. А полковник нам придаст несколько надежных человек. Я прав, товарищ полковник?
- Конечно, Паша, о чем разговор! Вот, например, один такой человек перед тобой сидит! Майор Зайцев. Мало осталось таких сотрудников, как он!
- Хорошо, у нас будет еще время поближе познакомиться. А пока я убываю, подготовлю спецов. Капитан Кошелев останется в Краснореченске, окажите ему посильную помощь…
Пообещав Сомову помощь, полковник Карцев объявил совещание законченным.
…Сухнов вызвонил Федосеева по рабочему телефону. Когда тот проводил небольшой инструктаж с работниками. Вернее, уже практически завершал его. На время совещаний и подобных инструктажей подполковник всегда отключал мобильник. Иначе, словно по закону подлости, телефон начинал звонить в самый неподходящий момент.
- Федосеев! Бросил подполковник в трубку.
- Здравствуй, Олег! – тихо и отчетливо проговорил в ответ Сухнов. В его голосе Федосеев уловил тщательно скрытую ярость. И еще злость… - Что происходит?
- Инструктаж проводил с работниками, если ты о том, почему я не отвечал по мобильнику, - спокойно ответил Федосеев, не понимая, с чего бы Сухнову злиться.
- Инструктаж, говоришь? Это хорошо! А какой инструктаж? О чем? Уж не о том ли, как лучше провести обыск?
- Какой обыск? Ты о чем, Слава?
- О чем?! Так ты даже не знаешь?! – чуть ли не проорал в ответ Сухнов. – Ты что-нибудь вообще знаешь? Или только деньги можешь мои проедать?!
- Тихо, тихо, не кричи! – Федосеев прикрыл трубку рукой. О каком обыске идет речь?!
- Хорошо, не буду кричать, - неожиданно согласился Сухнов. – Жду тебя через полчаса в «Камелии»!
- Но… я не смогу! У меня совещание!
- Через полчаса! Время пошло! – Сухнов бросил трубку.
Федосеев, чуть помедлив, тоже положил трубку. Что-то случилось! Но что? Почему Сухнов был так взбешен? Подумав с минуту, подполковник направился к выходу. Плевать на совещание! Главное – своя собственная шкура. А Сухнов тот человек, который может ее попортить…
…Ресторан «Камелия» находился неподалеку от управления. Поэтому Федосеев приехал раньше Сухнова. Тот буквально ворвался в ресторан минут через пять после Федосеева. Лицо красное, злое, сам он взбешен, хотя нет, не взбешен, а разъярен.
- И что происходит? – падая в кресло напротив Федосеева, рявкнул Сухнов.
- Это я у тебя хотел спросить! С чего ты так вызверился?
- Ты, мусор! Ты не наглей особо! Тем более со мной – хреново для тебя может кончиться!
- Не надо, Слава, не пугай меня, - поморщился Федосеев. – Скажи лучше внятно, что случилось?
Прежде, чем ответить, Сухнов залпом выхлебал почти бутылку минералки прямо из горла.
- В бухгалтерию завода пожаловали твои коллеги! Ворвались маски-шоу, положили всех мордой в пол, а твои коллеги принялись изучать документы! Что это такое, объясни мне!
- Маски-шоу, говоришь? – задумался Федосеев. Поднял взгляд на Сухнова: - Не было сегодня никакого выезда у ОМОНа! Иначе я бы точно знал об этом!
- Ты что, хочешь сказать, что меня наеб***ли?!
- Не знаю! Я говорю только то, что знаю – никуда сегодня бойцы ОМОНа не привлекались!
- Поднимайся! Со мной поедешь! – резко поднялся Сухнов с кресла. – Если это не менты, то ты их арестуешь! Иначе за каким хером ты мне сдался?!
Федосеев решил было отказаться – совещание у него все-таки, на которое еще можно успеть. Но потом решил все же съездить на завод, посмотреть, кто там такой смелый, что на директора металлургического завода решил наехать…
К сожалению, сотрудники, проводившие досмотр бухгалтерии, были настоящими. В этом подполковник Федосеев убедился, когда, появившись в бухгалтерии завода вместе с Сухновым, потребовал предъявить документы. Старший из группы досматривавших протянул ему красные с золотым тиснением корочки. «Подполковник Сомов Павел Юрьевич. Федеральная служба безопасности. Отдел по борьбе с терроризмом» - прочитал Федосеев. И растеряно посмотрел на Сухнова. Который, увидев выражение его лица, сплюнул под ноги и вышел в сопровождении телохранителей. Федосеев представился в ответ. И не знал, что делать дальше.
- А… на каком основании… это? – глядя на стоящего перед ним подполковника государственной службы безопасности, не нашел спросить ничего лучшего Федосеева.
- Я имею все необходимые документы, разрешающие мне проводить данные мероприятия, - твердо и спокойно ответил Сомов, глядя на Федосеева. – Я – офицер службы безопасности страны, и не считаю нужным отчитываться перед вами! К тому же, выполняя задачи, поставленные мне моим руководством, я хотел бы знать, что здесь делаете вы?
- А, так это… поступил вызов, я находился рядом, решил проверить…
- Вызов был зарегистрирован дежурным УВД? – резко спросил Сомов.
Федосееву вдруг показалось, что он уже на допросе, и этот подполковник допрашивает его. Предательский холодок страха заструился по спине.
- Нет…
- В таком случае я попрошу вас покинуть территорию проведения плановой операции! И… подготовьте рапорт о том, как вы узнали о происходящем, если вызов не поступал на пульт дежурного! Рапорт на имя начальника ГУВД должен быть написан сегодня вечером! Не смею вас больше задерживать, товарищ подполковник. Все, свободны!
Сомов отошел, а к Федосееву придвинулись две массивные фигуры ОМОНовцев. Заместитель начальника ГУВД города не стал пытать судьбу и покинул бухгалтерию завода…
…Федосеев, прибыв в управление, не пошел на совещание. Ему было не до этого. Заместитель начальника ГУВД города лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. За Сухнова взялась федеральная служба безопасности. Это серьезно. Еще серьезнее то, что взялся непосредственно отдел по борьбе с терроризмом. А у этих профессионалов очень большие возможности и полномочия. Если они не отступятся, то на Сухнове можно ставить крест. И на нем, подполковнике Федосееве, тоже…
Уже в который раз зазвонил мобильный. На дисплее высветилось имя вызывавшего – звонил Сухнов. Федосеев не стал отвечать на вызов. Пошел он куда подальше! Не до него сейчас! Надо думать, как прикрыть свою шкуру…
Неожиданно дверь кабинета открылась и в рабочий кабинет Федосеева вошли двое крепких парней, одетых в штатское. Сильный взгляд, уверенные движения.
- Здравствуйте, гражданин Федосеев! – вежливо поздоровался один из них. Не дожидаясь приглашения, уселся в кресло напротив хозяина кабинета. Достал удостоверение, развернул их и протянул Федосееву. Тот пробежался по ним глазами – «Полковник Тимохин Александр Александрович. Федеральная служба безопасности. Управление по борьбе с терроризмом». Круто, однако… - Это мой коллега, полковник Громов Николай Викторович.
- Чем могу быть вам полезен, господа? – Федосеев старался скрыть растерянность и накативший на него страх. Неужели… даже думать не хотелось, что могло служить поводом прихода этих двоих.
- Можете, гражданин подполковник, очень многим можете, - с нажимом на «гражданина», ответил Тимохин. И повернулся к коллеге: - Коля, попроси Катюшу сделать нам всем кофе! И пусть она сделает так, чтобы нам никто не мешал…
Федосеева едва не пробрала нервная дрожь – гражданин! Почему гражданин?! И еще они знают, как зовут его секретаршу! Неужели… неужели Екатерина – засланный к нему стукачок?
- Не грешите на вашу красавицу-секретаршу, Олег Юрьевич. Мы познакомились с ней только что, слово офицера, она не имеет никакого отношения к нашему визиту, - словно прочитав его мысли, проговорил Тимохин. Не спрашивая разрешения, достал сигареты, закурил. Вернулся его коллега, полковник Громов, также без разрешения устроился за вторым креслом. Тоже закурил.
- Мне, господа, неясна цель вашего визита, - постарался взять себя в руки Федосеев. Как-никак, он здесь хозяин! К тому, мелькнула мысль, если бы безопасники имели бы что-то на него, то прибыли бы не сами, а послали бы нескольких спецназовцев для ареста. Эта мысль придала ему уверенности.
В дверь постучались – это секретарша принесла кофе. Поставила на стол и удалилась, плотно закрыв за собой дверь.
- Вот теперь мы можем пояснить цель своего прибытия, - проговорил Тимохин, смакуя кофе. – А целью нашего визита является задать вам несколько вопросов. Приступай, Коля!
- Товарищ подполковник, нас интересует, в каких отношениях вы состоите с гражданином Сухновым Вячеславом Всеволодовичем? – напрямую спросил Громов. И с легкой усмешкой добавил: - Разумеется, нас интересуют не отношения личного или интимного характера, а только лишь делового характера…
- Я вас не понимаю… Какие у меня могут быть отношения с этим гражданином?
- То есть вас ничего с ним не связывает?
- Абсолютно! Ну разве что, может быть, по служебным делам изредка с ним пересекаемся…
- Понятно! Но по нашим данным, у вас более близкие дела, нежели только служебные. Даже если принять, что посиделки в ресторанах, отдых в саунах и банях непосредственно с гражданином Сухновым и девочками, так скажем, легкого поведения, относятся к служебной необходимости. То в любом случае нас интересуют некоторые дела гражданина Сухнова, скажем честно, не совсем, а порой и вовсе незаконные, в которых вы принимали участие.
- Вы меня в чем-то подозреваете? Вы меня допрашиваете? – вяло возмутился Федосеев.
- Ну что вы! Мы с вами просто беседуем, задаем вам вопросы! – спокойно ответил Тимохин.
- А если у меня нет желания и времени отвечать на ваши вопросы?
- Насчет совещания вы можете не беспокоиться, оно уже завершается, - ответил Громов. – А ответить на наши вопросы вам придется! Только в двух вариантах: либо мы продолжаем с вами беседу здесь, в вашем кабинете, в непринужденной обстановке, либо мы вызываем сюда опергруппу, которая сопроводит вас в иное место, где вы все равно будете отвечать на наши вопросы… Так что решайте, подполковник, где и как мы с вами будем общаться?
- Задавайте ваши вопросы! – буркнул Федосеев.
- Вот и отлично! Я рад, что мы с вами начали находить общий язык! – Тимохин поднялся, подошел к раскрытому окну. – Нас интересует все, что вы знаете о «темных» делах Сухнова.
- Откуда я могу знать что-то о них?
- Почти три года назад в Чечню был отправлен гуманитарный груз. Инициатором выступал директор местного металлургического завода, известный в городе бизнесмен, Сухнов Вячеслав Всеволодович. Спонсировал акцию местный банк, владельцем которого был Николаев Дмитрий Борисович, близкий друг и, если так можно выразиться, «соратник» Сухнова. К спонсорским средствам, выделенным банком и заводом, из бюджета была выделена немалая сумма. Но дело не в том… По дороге в место назначения, машины, доставлявшие груз, подверглись нападению боевиков и были захвачены ими…
- А я-то здесь причем?
…- Вторая машина перевозила груз, собранный не в Краснореченске, а пришедший из-под столицы. В этот раз машина шла к месту назначения под охраной взвода десантников – учитывая предыдущую поставку, предохранились. Но снова произошло нападение – сопровождение было уничтожено, а груз также захвачен.
- Вы хотите сказать, что это я захватывал машину с гуманитарной помощью? Или что я организовал нападение и расстрел десантников?
- Конечно, нет! Но я хотел бы знать, почему сотрудниками не были проведены все необходимые мероприятия? Такие, как тщательный досмотр прибывшего груза? – дав рукой знак молчать попытавшемуся что-то сказать, полковник Тимохин продолжил: - Также мне интересно, почему ответственный за все это, некто майор Федосеев Олег Юрьевич, распорядился принять машины без досмотра, отвел им место для «отстоя» на штатной стоянке УВД, приставив к ним вооруженную охрану, а потом еще и организовал «зеленый свет» на пути следования колонны?
- Я…
- Молчать! – рявкнул на Федосеева полковник Громов. – Говорить будете, когда мы вам разрешим! И только после того, как ответите на эти вопросы и еще несколько! Все ясно? Тогда следующий вопрос: какую сумму получил тогда майор Федосеев за то, что пропустил без досмотра и остановок колонну с оружием, замаскированную под гуманитарный груз?!
- С оружием… - Федосеев потерял всю спесь. Понял, что за дело взялась серьезная контора. И теперь с него уже не слезут. Но что ему делать?! – Я не знал про оружие… и нисколько не получал…
- Тогда, может, вы нам объясните, на какие шиши простой и честный подполковник милиции, получающий зарплату чуть более пятнадцати тысяч рублей в месяц, приобрел себе новую квартиру в центре города? А заодно расскажете и о том, на какие средства приобрели машину? Учтите, не нужно нам рассказывать сказки о том, что взяли кредит. Мы полностью вас проверили – никаких кредитов на вас нет! Мы многое о вас знаем, Олег Юрьевич! В том числе и о вашем закрытом счете, на котором у вас лежит почти что триста тысяч долларов. Само собой, постарайтесь объяснить, откуда у вас такая сумма!
- Я ничего не знаю! – чуть не взвизгнул Федосеев. Руки его тряслись от волнения, поэтому он то брал в них какой-то лист бумаги, то снова откладывал его. – И вообще, я ни хочу с вами разговаривать! И… не ваше дело, откуда у меня такая квартира!
- Ну что ж, Олег Юрьевич, - тяжело вздохнув, поднялся полковник Тимохин, – мы хотели как лучше. Но вы, видимо, этого не поняли… Крым, вызывай центр, пусть пришлют сюда спецгруппу! Также вызови мне сюда начальника ГУВД, полковника Карцева!
- Оформлять будем, Саня? – негромко спросил Громов.
- Да, Коля, оформлять! Только вертушку еще запроси – нужно будет гражданина бывшего подполковника доставить в Москву… Там он быстро расскажет все, что знает!
- Что… что вы собираетесь делать? – срывающимся голосом спросил Федосеев.
- Вы слышали, что я приказал вызвать сюда полковника Карцева. Думаю, ему будет интересно узнать, кем на самом деле является его заместитель. Если только, разумеется, полковник не в одной с вами упряжке… А минут через сорок – как раз мы закончим беседу в вашим начальником – сюда подъедет спецгруппа. Снимут отпечатки, проведут изъятие и перепись находящихся у вас документов – те, что касаются вашей бывшей службы, вернут обратно. Вас же отправят – под конвоем, разумеется, в Москву, в отдельный изолятор, куда помещают главарей и участников террористических банд… Предстоит разбирательство, в результате которого вас признают соучастником преступной, если не террористической организации, которой вы активно помогали, используя должностные полномочия своей бывшей службы…
- Почему… бывшей?
- Потому что окончилась ваша служба, Олег Юрьевич! – усмехнулся Громов. – И ждет вас впереди следствие, а затем и лет двадцать особой спецзоны…
- Громов! Ты еще здесь? – грозно спросил у коллеги Тимохин.
- Уже иду! – полковник развернулся к двери лицом.
- Стойте! – раздался тихий и слабый голос Федосеева. – Я все скажу!
ГЛАВА 4.
…Майор Зайцев погрузился в свою работу полностью. Понимая, что никто ему не преподнесет» как говорится, на блюдечке информацию о Сухнове и его прошлом, майор практически заперся в архивах. И перебирал все старые дела, в которых хотя бы косвенно упоминался данный гражданин.
…Привод в отдел трех выпивших подростков – патруль задержал их неподалеку от центрального парка отдыха. Одним из подростков был Вячеслав Сухнов…
…Два года спустя. Драка в женском общежитии. Задержано несколько студентов института, среди которых также фигурирует Слава Сухнов…
Майор Зайцев откинулся в кресле, потянулся, прохрустев костями рук. Не то! Все не то! Но ведь должна же быть какая-то зацепка! За полмесяца, которые он провел за этими старыми и пыльными делами, он ни на сантиметр не продвинулся в своем предположении. Зайцев не знал, как это назвать, но годы службы у него выработалось что-то типа интуиции, которая не раз спасала и помогала ему. И сейчас она, эта самая интуиция, упорно твердила, что разгадку к убийствам Николаева и Зотова нужно искать в их прошлом. А, может, это он зря сделал, что начал поиск именно с Сухнова? Может, следовало начать с того же самого Николаева? Или же с Зотова?
Майор тяжело вздохнул, заварил кофе и продолжил работать с бумагами. В помощь ему был выделен молодой паренек, стажер, который также помогал ему разбирать эти дела. Но у него тоже не было ничего, из-за чего можно было бы взять в руки оружие спустя какое-то время. Если и имелось такое, то это «что-то» должно быть очень и очень серьезным. А все эти драки, приводы в нетрезвом виде в отдел – все это ерунда. Вечером, отпустив стажера пораньше, Зайцев вернулся домой. В раздумьях выпил почти бутылку водки. И лег спать. Утром он проспал. Поэтому подъехал позже обычного. Настроение не заладилось с самого утра. Все больше майор был вынужден склоняться к мнению, что он ошибся в своем предположении. Заметил в курилке капитана Хрипунова, подошел, поздоровался, тоже закурил.
- Как ты, майор? Снова за свои бумаги? – спросил Хрипунов. Зайцев лишь махнул рукой. – Не надоело еще пылью дышать?
И снова майор Зайцев без слов провел по шее ребром ладони. Надоело, мол, спасу нет! Хрипунов вдруг перестал улыбаться, и попросил майора:
- Кстати, ты это, уйми немного своего стажера, ладно? А то достал всех уже! С самого утра ведь!
- Кто, Локтев?! – удивился Зайцев. Его стажер представлял из себя задумчивого, спокойного и уравновешенного паренька. И уж совсем невероятным казались слова Хрипунова о том, что он кого-то достал.
- Ну да! – Хрипунов выбросил окурок, достал новую сигарету и прикурил ее.
- А что у него?
- Да хрен его знает! То ко мне – типа, товарищ капитан, а будьте так любезны, покажите, пожалуйста, оперативный материал по какому-то там делу, десятилетней, кажись, давности… То к судмедэкспертам пристал – что да как, а им, блин, на выезд!
- А к ним-то ему зачем?! – снова удивился Зайцев.
- Да говорю же, что хрен пойми, зачем! Возомнил себя, блин, Шерлоком Холмсом! – снова возмутился капитан. – Я не выдержал, послал его, а он – прикинь, мне заявляет, что я, типа это, неправильно веду себя и препятствую расследованию серьезного преступления! Ты прикинь, да?
- Расследованию, говоришь? – переспросил Зайцев. И направился к выходу из курилки, выбрасывая окурок.
- Так ты напомни, ладно? – крикнул вдогонку Храпунов. – Не забудь!
Зайцев поднялся на третий этаж, направился к кабинету, который занимали они с Локтевым. Из дверей кабинета выходил стажер с какой-то папочкой в руках. Увидев Зайцева, едва ли не бегом бросился к нему навстречу:
- Товарищ майор! Товарищ майор, я…
- Здравствуй, Локтев! – Зайцев хотел проговорить строго, а вышло как-то устало. – И что ты людям работать не даешь? Жалуются на тебя!
Локтев удивленно посмотрел на Зайцева:
- Жалуются?! На что?! На то, что я, кажется, нашел то, что мы искали?
- Что?!
- Я нашел одно из…
- Давай-ка в кабинет, Локтев! Там и расскажешь! – оборвал его на полуслове майор и подтолкнул к дверям в кабинет.
- Товарищ майор, я, кажется, нашел кое-что! – торжествующим голосом проговорил стажер.
- Так нашел или только так кажется?
- Кажется, что нашел! – чуть помявшись, ответил Локтев и протянул Зайцеву одну из двух папочек-скоросшивателей, что держал в руках.
Зайцев раскрыл папку и принялся читать ее содержимое. Через минуту или даже меньше, посмотрел на стажера:
- Что это?
- Уголовное дело за №…! – бодро ответил Локтев.
- И на хрена оно мне? Самоубийство какой-то Мартыновой Натальи Николаевны. Оно-то каким боком к нашему делу отношение имеет?
- А вы посмотрите тогда еще вот на это дело! – Локтев протянул ему еще одну папку.
Зайцев просмотрел материалы и этого дела. Вопросительно посмотрел на стажера:
- Изнасилование гражданки Мартыновой. Группой неустановленных лиц… То есть… ее сначала изнасиловали, а потом она покончила с собой?
- Вот именно, товарищ майор!
- И какая тут связь? Группа неустановленных лиц. Их до сих пор не нашли… Да и прошло уже… - майор заглянул в папку, - прошло уже более десяти лет!
Вместо ответа Локтев протянул начальнику какой-то лист бумаги, исписанный не каллиграфическим, но и не корявым почерком.
- Что это?
- Показания некоего Сухарева Алексея. В тот момент, когда изнасиловали Мартынову, его нашли неподалеку. Без сознания, сильно избитого… В итоге – он долгое время провел в больнице в тяжелом состоянии. Когда он пришел в себя, его допросили - все как положено. Но он утверждает, что Мартынову изнасиловал Сухнов со своими дружками! Они же и избили его, навалившись толпой!
- И что дальше?
- Ничего! Его показания были запротоколированы, сохранились даже его объяснительные и показания, но они почему-то не были приобщены к делу. А дело, товарищ майор, между прочим, вскоре закрыли!
- Кто был следователем?
- Следователем был… - Локтев разобрал фамилию следователя, написанную мелким почерком, - Волков Валерий Викторович.
- Помню такого! Только мало что хорошего могу о нем сказать… - проговорил Зайцев. И призадумался.
Это что же получается? Практически одновременно избивают этого Сухарева и насилуют Мартынову. Сухарев находится в больнице в тяжелом состоянии длительное время, Мартынова же, после нескольких дней восстановления, выписывается. И спустя некоторое время кончает жизнь самоубийством. Сухарев приходит в себя, его допрашивают, он, вопреки материалам дела, указывает на Сухнова-младшего… В принципе, зная его папашу тогда и сына сейчас, это вполне возможно! Но почему показания Сухарева не приобщили к делу? Почему свидетельские показания, напрямую относящиеся к делу, были не внесены в него?
- В общем, так, стажер! Слушай меня внимательно! Срочно связываешься с паспортным столом, с военкоматом - в общем, со всеми, кто может пролить свет на этого Сухарева! Мне нужна любая информация о нем! Где живет, чем дышит, где работает – в общем, все, что только можно узнать. И что нельзя, тоже! Кстати, тебе информацию навряд ли дадут, так что ссылайся на меня. А я пока попробую кое что разузнать по своим каналам! Давай, стажер, действуй!
После ухода майор Зайцев вышел в курилку, в задумчивости выкурил, почти не замечая, две сигареты. Оно понятно, конечно, что у сотрудников много всяких дел, и что явный «глухарь» никто не захотел брать на себя. Но ведь показания Сухарева были! Но почему тогда они не оказались приобщенными к делу?
- …круто ты его, - услышал Зайцев. Отвлекся от раздумий, увидел рядом ухмыляющегося Хрипунова.
- Что? – непонимающе переспросил Зайцев.
- Стажера своего, говорю, круто ты отработал! Выскочил он, как ошпаренный! И помчался, словно за ним стая волков гонится! – засмеялся капитан.
Волки? Точно, Волков! Вот кто может дать ответы по этому делу! Он же его вел, он многое знает!
- Слушай, Хрипунов! Помощь твоя нужна!
- Чего?! Майору Зайцеву нужна моя, капитана Хрипунова, помощь?! – деланно изумился капитан.
- Представь себе, нужна! Игорь, я серьезно, хорош дурачка валять, а?
- И какая помощь тебе нужна? Учти, сразу предупреждаю – дела разбирать и пыль глотать не буду!
- Да этого и нужно, Игорь! А вообще мне нужна информация. Лет десять назад, в следственном комитете при нашем УВД работал некто Волков Валерий Викторович. Вот о нем бы мне и узнать поподробнее, Игорек!
- Ни хрена себе запросы! – возмутился Хрипунов. – Ты понимаешь, что просишь?!
- Понимаю, Игорек, понимаю! С меня, разумеется, причитается! – заверил Зайцев и направился к выходу. – Спасибо, дружище, за помощь!
Капитан Хрипунов посмотрел вслед майору, сплюнул под ноги. Впрочем, беззлобно…
…- В общем, пришлось мне побегать, товарищ майор. И в военкомате побывал, и в паспортном столе тоже… - рассказывал Локтев. Собрались они в кабинете вечером, в управлении уже никого не было, кроме дежурного да нескольких оперативников. Внезапно Локтев со злостью проговорил: – Но не думал, что такие суки там работают!
Поймав удивленный взгляд начальника, пояснил:
- К ним, как к людям, а они – запрос, запрос! Да с запросом сколько времени потеряем! Я и так, и эдак, а они все одно твердят! Я им уже от вашего имени представился, так они…
- В общем, что у тебя? Удалось узнать что? – прервал его Зайцев. Заварил чай, разлил по стаканам, один придвинул к стажеру, выставил на стол наполовину опустошенную пачку сахара.
- Конечно, товарищ майор! – ответил Локтев, дуя на кипяток. И начал доклад: - Сухарев Алексей Иванович, уроженец Красноренска. Учился в одном классе с Сухновым, Николевым и Зотовым. После школы поступил в техникум. В тот же самый, в котором училась и Мартынова!
- Значит, они были знакомы, - проговорил Зайцев.
- Более того, товарищ майор, они встречались! Они даже собирались подавать заявление в ЗАГС! Но до свадьбы не дошло… несчастье помешало.
- Дальше что?
- Дальше Сухарев закончил техникум и ушел служить. Служил в учебке в Переславле, потом – в роте охраны в подмосковной части. Был прикомандирован к одной из частей, базирующихся в Чечне…
- Воевал?! – удивился Зайцев.
- Официально нет…
- В смысле?
- Сухарев официально служил в роте охраны в подмосковной части, в Чечне оказался, будучи прикомандированным к одной из частей, тоже в роте охраны. Иногда их привлекали в усиление сопровождения груза или колонн. Во время очередного сопровождения какого-то груза на их колонну было совершено нападение, в результате которого колонна была уничтожена. Из взвода сопровождения выжили только двое – Сухарев и один контрактник, десантник из Псковской дивизии…
- Давай уже, стажер, быстрее! Не тяни кота за яйца!
Локтев улыбнулся, понемногу отхлебывая успевший чуть поостыть чай.
- После госпиталя, где он лежал с легкой контузией и сильным стрессом, Сухарев отправлен продолжать в небольшую часть под Екатеринбург. Прослужил там недолго – всего три с небольшим месяца. После чего… продолжает службу в разведывательной роте спецназа ГРУ!
- Ни хрена себе! – вырвалось у Зайцева. – Как он туда попал?!
- Не знаю… На этот вопрос нет ответа – есть приказ о переводе его, а с чего и почему, непонятно… Служил, кстати, в Чечне!
- Понятно! – Зайцев поднялся, закурил, в задумчивости заходил по кабинету. – Значит, получается, что, если это действительно Сухнов с его дружками изнасиловали невесту Сухарева, то он мог начать мстить им за это!
- Не торопитесь, товарищ майор, - попросил Локтев. – Это еще не вся информация…
- Ну, давай выкладывай, что у тебя еще…
- Уволился в запас младшим сержантом. Вернулся в Краснореченск, побыл примерно с месяц здесь, отдохнул и уехал…
- Куда?
- В Чечню! Вернулся в свою разведроту, продолжать службу по контракту! В спецназе ГРУ!
- Так Сухарев, значит, принимал участие в контртеррористических операциях! То есть, фактически, воевал! А из Чечни можно привезти все, что угодно, хоть гранатомет! – Зайцев снова заходил по кабинету, прикурив новую сигарету. Локтев попытался что-то сказать, но майор знаком руки приказал ему молчать. А ведь все-таки прав он был! Убийцу Николаева и Зотова следовало искать в прошлом! Конечно, возможно, Сухарев и ни при чем, но на данный момент он единственный, кто по всем статьям подходи на роль палача! Обида за себя и за честь невесты, ее гибель… разумеется, вся вина ложится на Сухнова с его приспешниками! Служба в разведроте спецназа главного разведывательного управления стоит многого, дилетантов и профанов там просто нет! А потом еще и служба по контракту, причем тоже в Чечне! Наверняка этот Сухарев прошел ни один бой, опыт ведения боевых действий имеет! - Невольно майор Зайцев почувствовал уважение к нему – этот незнакомый паренек прошел через такое, что даже ему, майору Зайцеву и не снилось! А ведь он в органах не первый год, и пострелять приходилось, и ножом под ребра получал.
Зайцев остановился и повернулся к Локтеву:
- В общем, так, стажер! Завтра с утра ты еще побегаешь, чтобы к обеду у нас была вся информация об этом Сухареве! Где он сейчас, служит еще или нет, если служит, то срочный запрос в часть – не покидал ли он часть…
- Не служит, часть не покидал… - как-то грустно проговорил Локтев.
- Ты откуда это знаешь?
- Товарищ майор, вы же дали мне договорить… - ответил стажер. – Несколько лет назад группа, в которой находился и Сухарев, выполняла боевую задачу по ликвидации бандформирований на территории Чечни. Не знаю, что там произошло, об этом вообще мало информации, и никто не хочет об этом говорить, но… группа попала в засаду. В результате – группа уничтожила главарей банд, но бойцы группы погибли. Из группы бойцов спецназа, численностью почти во взвод, не выжил никто…
- То есть, Сухарев погиб, так? – обескураженно спросил Зайцев.
-… без вести пропавшими числится пять человек, в том числе и Сухарев. Их тела не нашла выдвинувшаяся на помощь группе рота десантников. Есть официальное предположение, что они погибли под завалом, когда подорвали несколько гранат, вызвав обвал, чтобы остановить наступление боевиков…
- Информация может быть неверной, - неуверенно проговорил Зайцев. Чувствуя, как рушатся его предположения. Такая ведь логическая цепочка была! И вдруг…
- Может, но в этом случае навряд ли. Два года назад мать Сухарева обращалась в военкомат с просьбой разыскать ее сына. Запросы от военкомата результатов не дали. Так же от нее, матери, были обращения в комитет солдатских матерей, в центральную прокуратуру, в министерство обороны…
- А в прокуратуру-то зачем?
- Не знаю, – Локтев пожал плечами. – Наверное, подсказал кто-то… После того, как запросы не принесли никаких результатов, Сухарева было решено причислить к числу погибших. Кстати, он награжден орденом «За мужество» и медалью «За отвагу». Посмертно…
На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Стажер молчал, думая о чем-то своем. Майор курил, думаю о Сухареве, погибшем при выполнении боевой задачи. И ему стало как-то неудобно перед погибшим солдатом, стыдно даже стало… Но дело нужно довести до конца!
- Нужно побеседовать с его матерью, - неуверенно проговорил Зайцев, - Может, она что расскажет?
- Не получится, - вздохнул Локтев. И пояснил: - После того, как Сухарева объявили погибшим, его мать продала дом и уехала в неизвестном направлении. В паспортном столе ее адрес не знают…
- Да, дела… - протянул Зайцев.
- Ну, а у вас-то что, товарищ майор? – поинтересовался Локтев. Он знал, что Зайцев работал по бывшему следователю Волкову, который и вел вот это запутанное дело более чем десятилетней давности.
- Ничего! Старший следователь, капитан юстиции Волков Валерий Витальевич уволился по собственному желанию восемь лет назад. Купил недвижимость где-то то ли в Сочи, то ли возле него, туда и перебрался…
- Недвижимость в Сочи?! – удивился стажер. – Купил обычный следователь?
- А что тут такого? – строго спросил Зайцев. Он прекрасно понимал Локтева, но… хватит уже грязи! Хотя самому майору было уже понятно многое. Ну никак не мог следователь, не имеющий никаких вообще родственников, воспитанный в детдоме, на свою зарплату купить в Сочи хотя бы хибару! – Может, наследство получил? Или еще что…
…В то же самое время, когда майор Зайцев и стажер Локтев прорабатывали возможного убийцу, Вячеслав Сухнов вел важные переговоры. Его собеседником был невысокий, пухлого телосложения мужчина с совершенно лысой головой.
- Так какого хрена на меня эти спецы вышли? Какая падла слила им меня?! – вопрошал Сухнов.
- Успокойся, Слава! – поморщился его собеседник.
- Успокойся?! Успокоиться, когда меня взяла за жопу служба по борьбе с бандитизмом?! Ты в курсе, что нам предстоит в скором времени! Если мы сорвем все планы, то учти, не поздоровится никому! И так уже на конкретные бабки попали с убийствами Зотова и Николаева! Ладно, с Зотовым еще куда ни шло, а вот Николаев! Вопремся, мать их!
- Не вопремся, - возразил собеседник. И поправил Сухнова: - А вопрешься! Ты, Сухнов, и вопрешься! Если не сможешь выполнить условия!
- Как?! Как я их выполню? Когда под меня копает спецслужба, Николаев на кладбище отдыхать уехал, я, скорее всего, под колпаком нахожусь!
- Это твои проблемы! Ты, я помню, обещал уладить все проблемы, если таковые возникнут! Вот, видно, пришло время за свои слова отвечать!
Сухнов не ответил. Влив в себя полстакана виски, он глубоко и жадно затянулся сигаретным дымом.
- И еще, Вячеслав! Думаю, что тебе не стоит напоминать, что о нашем знакомстве не стоит никому рассказывать? Сам понимаешь, что будет в таком случае…
- Не надо меня пугать!
- Я не пугаю. Я предупреждаю! А насчет спецухи – можешь не волноваться. У них на тебя ничего нет, иначе мы бы знали это! Они, как и все, должны отчитываться о проделанной работе. Вот и принимают кое-какие мероприятия. В противном случае, если бы они смогли бы что-нибудь нарыть, то ты бы не сидел здесь. И вообще, на свободе бы не гулял… Так что плевать на проблемы! Делай, что хочешь, но условия должны быть соблюдены! И не забывай об этом!
Собеседник Сухнова поднялся и вышел из кабинета ресторана. Сухнов же в одиночестве допил ополовиненную бутылку виски и тоже направился к выходу. Телохранители обступили его со всех сторон, перекрывая все возможные секторы для стрельбы своими телами.
- Разыскать Титова и срочно ко мне! – Сухнов набрал Вована еще в автомобиле. Нажав на кнопку сброса, закурил и уставился в окно. Невольно мысли крутились вокруг убийств друзей и неожиданным визитом спецслужбы. Так ли случайно все это? Или же кто-то в его окружении стал играть по чужим правилам? И кто этот снайпер, киллер – называй, как хочешь, суть не меняется. Кто это мог быть? Если судить по последствиям – потеря приличной даже по его, Сухновским, меркам, суммы денег, а затем поставленная под угрозу срыва предстоящая операция; угроза его жизни от рук этого проклятого снайпера, - то получается, что охотится на их трио кто-то, кто в курсе практически всех темных делишек. Следовательно, киллер или его заказчик – кто-то из окружения Вячеслава. Но кто?!
Через двадцать минут джип въехал в большие металлические ворота особняка. При въезде в ворота особняка Сухнов обратил внимание на стоящие неподалеку Жигули с сидящими в салоне двумя мужчинами. В сопровождении телохранителей Вячеслав вышел из машины и прошел в дом. У дверей ему навстречу вышел Вован, преданный Сухнову, как собака. По крайней мере, Вячеслав был уверен в этом до появления проклятущего снайпера…
- Прибыл Титов, – доложил Вован, - как вы и приказали, шеф. Он в гостиной, ждет вашего прибытия…
- Округу осмотрели?
- Осмотрели. Ничего подозрительного и никого…
- Никто мне не звонил?
- Нет, шеф!
- Что за Жигули тут неподалеку стоят?
- Да парни из дизайнерской фирмы ехали к клиенту, сломались по дороге. Часа, может, полтора в двигателе ковырялись, потом эвакуатор вызвали. Ждут, когда он приедет. Мы осмотрели их, шеф, они «чистые»…
Сухнов прошел в гостиную, где на большом кожаном диване сидел Титов. Увидев вошедшего босса, отставил стакан – наверняка с виски, бутылка которого стояла на небольшом стеклянном столике, вскочил на ноги. «У, пес! - вдруг со злостью подумал про него Сухнов, - Как был подстилкой, так ею и остался, гнида!». Сам же прошел к столику, схватил бутылку и с силой запустил ее в стену. Громкий хлопок, звон стекла – бутылка разбилась, осыпав осколками ковер на полу и залив стену.
- Я тебе чё, приказал бухать, сука?! – заорал Сухнов на Титова, махнул на телохранителей, мгновенно ворвавшихся в комнату.
- Я… я… не…
Вячеслав резко шагнул к Титову, широко размахнулся, но бить не стал. Нужен ему еще Титов, иначе собственноручно бы ему кишки выпустил! Да еще и сожрать их составил! Посмотрел на сжавшегося своего шестерку, со злостью сплюнул. Хотел что-то сказать, но зазвонил телефон. Слава достал дорогущий мобильник, посмотрел на экран, на котором высветилось имя звонившего. Глянул на Титова, бркнул:
- Сдернул отсюда! Я позову!
Титова словно ветром сдуло. И лишь оставшись в одиночестве, Сухнов принял вызов.
- Салам, Карим!
- Салам, Слава! – раздался в трубке голос звонившего с едва заметным нерусским акцентом. – Я уж думал, ты трубку не возьмешь!
-Да ты что, Карим! Просто сам понимаешь, что никто не должен знать о наших разговорах и уж тем более планах. Никто, даже мои подчиненные!
- Хоп! В этом действительно ты прав! – ответил Сухнову его невидимый собеседник. – А что касается планов… они, надеюсь, не изменились?
- Конечно, нет! Карим, ты во мне сомневаешься?
- Если бы сомневался, то не сотрудничали бы с тобой, Слава! – ответил Карим. Вячеславу показалось, что он даже видит, как расползлась в полуулыбке морда Карима. – Но убедиться должен!
- Убедился? – спросил Сухнов.
- Ты сегодня не в духе! – заметил Карим. – Это от твоих неприятностей? Надеюсь, они не помешают нашему делу?
«Вот ведь, собака нерусская! – со злостью подумал Сухнов о своем собеседнике. – Уже и он занет!» А вслух проговорил:
- Конечно нет, Карим! Мои проблемы и неприятности касаются только меня! И никак не отразятся на нашем деле!
- Хоп! Это все, что я хотел услышать! Тогда не будем терять времени на пустые разговоры! До связи, Слава! И пусть хранит тебя Аллах!
- У меня другой бог, Карим, - возразил Сухнов. – Неужели ты забыл?
- До связи, Слава!
- До связи, Карим!
Нажав на отбой и положив телефон на стол, Сухнов некоторое время сидел, смотря в одну точку, размышляя о чем-то. Потом, встрепенувшись, поднялся, достал из бара новую бутылку виски, откупорил и сделал несколько глотков прямо из горла. Вернулся на диван, уселся поудобнее, снова отхлебнул, поставил бутылку на стол – все, хватит! Впереди серьезный разговор, нельзя напиваться. Даже для того, чтобы расслабиться. Сухнов крикнул Титова. Тот появился спустя несколько секунд, словно все это время ждал под дверью.
- Садись! – кивнул на противоположное кресло Сухнов. – Готов к работе, Саня?
- Конечно! Я всегда готов! Как пионер! – усмехнувшись, ответил Титов.
- Ты еще помнишь, что это такое?
- Ну, мы еще успели побыть пионерами. Целых три дня…
- Ладно, слушай меня внимательно, Саня! – прежде, чем заговорить, Сухнов сделал несколько больших глотков виски, делая вид, что не замечает взгляда Титова. – На днях – я уточню, когда именно - тебе предстоит собрать всю свою банду. Возьмешь с собой только тех, в ком абсолютно уверен, кто уже проверен, и кто выглядит… блин, как правильно сказать-то – интеллигентно, что ли… И самое главное, только славян! Чтобы одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед тобой русский! Понял меня?
- Понял! – закивал головой Титов.
- Вот и отлично! Заберешь у всех у них паспорта – по ним получите билета до Нальчика. Оттуда доедите до Прохладного, а уже там до Грозного. В гостинице на ваше имя будут оформлены номера. Запоминаешь? Ничего не забудешь?
- Запоминаю! Только вопрос: билеты нам самим брать?
- Нет! Привезешь паспорта, отдашь Вовану! Он потом с тобой свяжется, вернет паспорта и передаст билеты. Вас оформят как сборную клуба по стрельбе – бумаги, подтверждающие это, также передаст тебе Вован!
- Понял, Слава, понял!
- Тогда слушай дальше… В Грозном пробудете двое суток. Занимайтесь чем хотите – по городу погуляйте, шлюх вызовите, оттрахайте их, но! Ни капли спиртного! Даже пива не пить, ясно? Вечером на вторые сутки за вами заедут, якобы для перевоза на горную спортивную базу, где вы будете заниматься практическими занятиями стрельбой перед соревнованиями. В действительности же вас переправят поближе к тому месту, где вам предстоит поработать. Задачи вам непосредственно перед операцией поставит либо Карим, либо его человек. Он же и выведет вас после выполнения работы. Вопросы?
- Оружие, форма – с собой брать? – спросил Титов.
- Бля, ты чё, совсем дебил?! Ты что, хочешь, чтобы первый же патруль тебя арестовал? Какой спортсмен, даже пулевик, повезет с собой на соревнование калаши с боевыми патронами и военную форму со знаками различия? Ты все это – приготовишь здесь, а доставку тебе организуют.
- Значит, задача такая же, как и в прошлые разы? Отработка аулов?
- Повторяю для особо непонятливых – задачу поставит на месте либо сам Карим, либо тот, кто будет за него! Все ясно?
- Все ясно! – ответил Титов.
- Тогда свободен! – небрежно отмахнулся от него Сухнов. Чуть подумав, добавил: - Ладно, так и быть, сегодня можете расслабиться – водки пожрать, шлюх вызвать… Но с завтрашнего вечера быть наготове убыть в любой момент! Чего еще?
- Так это… отдохнуть-то это хорошо, но это… бабло надо… - мялся Титов.
Сухнов вызвал своего верного Вована. Приказал выдать Титову десять тысяч долларов.
- Это тебе, Саша, на погулять и на шлюх. И понемногу выдай ребятам, остальное – после того, как сделаете работу! И еще, запомни сам и другим передай: чем качественнее выполните работу, тем больше денег получите! Все, теперь иди!
Едва за Титовым закрылась дверь, как Сухнов снова припал ртом к бутылке. И не отпускал ее, пока не выхлебал половину того, что в ней было. После чего вызвал к себе Вована.
- Слушай, что тебе нужно будет сделать! Завтра заберешь у этого недоноска паспорта, съездишь к Фролу в фонд, он выдаст тебе необходимые бумаги – теперь у нас Титька с его бандой спортсмены-пулевики! Потом возьмешь билет на их компанию до Нальчика. Без моей команды билеты им не отдавать!
- Понял, все сделаю! – ответил Вован. И спросил: - Титов снова на дело?
- Ага, на дело. На последнее… - рассмеялся Сухнов. Он пьянел на глазах – видимо, сказалось выпитое им днем виски и немалая порция, выжранная несколько минут назад.
…Титов же, выйдя из особняка Сухнова, прошел к припаркованному неподалеку Ауди, открыл его и сел за руль. Ставить свою машину внутри ограды особняка он не решался – вдруг это Славе не понравится? Не Славе, поправил сам себя Титов, а Вячеславу Всеволодовичу! Завел двигатель и неторопливо тронулся с места. Не обратив никакого внимания на старенькие Жигули седьмой модели, стоявшие неподалеку. С отъездом машины Титова, что совпало с окончаниями наставлений Сухновым Вована, сидящий рядом с водителем парень снял с головы наушники, захлопнул лежащий на коленях раскрытый ноутбук, убрал все это в небольшой кейс.
А водитель тем временем достал миниатюрную рацию и проговорил в нее:
- Первый – Пятому!
- Слушаю, Первый! – почти сразу отозвалась рация мужским, чуть хриплым, голосом.
- Объект «пять» только что покинул особняк!
- Принял! Его берет на себя Седьмой! Что с объектом номер один?
- Объект номер «один» находится в особняке, покидать его не собирается! Как принял, Первый?
- Пятый, понял тебя!
- Первый, считаю необходимым сменить нас – мы тут уже начали привлекать к себе внимание!
- Пятый, понял тебя! Через десять минут к тебе подъедет Шестой, извлекать тебя будем эвакуатором!
- Принял, Первый! Конец связи!
Ровно через десять минут к Жигулям подъехал эвакуатор. Который, загрузив на себя легковушку, уехал прочь. Все же неправ был лысый собеседник Сухнова, когда утверждал, что Вячеславу Всеволодовичу ничего нечего бояться. Несмотря на довольно большие полномочия, он все же был не в курсе секретной спецоперации, проводимой Главным Управлением по борьбе с терроризмом…
ГЛАВА 5.
- Таким образом, господа офицеры, налицо заговор известного предпринимателя, директора металлургического завода, господина Сухнова Вячеслава Всеволодовича с террористическими организациями, - говорил, расхаживая по небольшому кабинету, полковник Громов. - А именно с бандой Рамзана Каримова, по кличке Карим. Все присутствующие знают о нем не понаслышке – многие, если не все, не раз мотались за ним по горам…
Десять присутствующих в кабинете мужчин внимательно слушали полковника. Разумеется, они все знали Карима! И неоднократно рыскали по горам, устраивая засады на его банду, не раз приходилось мотаться по всей России за его эмиссарами, предотвращая теракты.
-…Вчера силами нашей группы был произведен захват преступной группы, которой под видом сборной команды по пулевой стрельбе следовало убыть в Грозный для проведения кое-какой акции… Думаю, что подробности допроса нам более подробно расскажет майор Шепелев.
- Так точно, товарищ полковник! – поднялся майор, обвел взглядом всех присутствующих. – Нашими силами была задержана, как уже сказал полковник Громов, преступная группа. От старшего этой группы мы узнали много интересного. Более подробно ознакомиться с полученной информацией вы сможете немного позже, сейчас я расскажу только самое главное… Титов Александр Александрович, предводитель этой группы, учился с Сухновым в одной классе. В школе был при нем на подхвате, ходил в шестерках, выполняя всякие мелкие поручения. При нем же Титов остался и после школы, и работал до сих пор. Правда, уже немного в другом качестве – выполнял различные «деликатные» поручения Сухнова…
- Это он сам рассказал? – перебил его Громов.
- Да. Правда, пришлось применить некоторые препараты, чтобы его разговорить. Благодаря его показаниям, мы узнали очень много интересного. Главным образом, плотное «сотрудничество» Сухнова и некоторых так называемых полевых командиров, в последнее время с Каримом. По распоряжению Сухнова, Титов набрал себе банду из отморозков, которые готовы на все ради денег. В течении последнего года банда Титова, по распоряжению Сухнова, трижды убывала в Чечню, где, переодевшись в форму российских военнослужащих, проводили карательные мероприятия над жителями мирных поселений. Надеюсь, все помнят резню в Ак-Базаре?
Такое не забывается. В прошлом году в горное селение вошла группа российских военнослужащих. Которые внезапно напали на местных жителей, согнали всех на небольшую площадь и устроили бойню. В итоге погибла почти половина всего селения, включая женщин, стариков и детей. Каким-то образом пленка с записью зверства русских солдат попала в западные СМИ, которые раздули скандал. Проводилось следствие, которое не выявило ничего – ни одна войсковая часть в округе не получала подобного приказа, ни один военнослужащий в округе не убывал в окрестности Ак-Базара. Следствие так и не вышло на исполнителей этой показательной бойни. Было понятно, что это подстава, для дестабилизации контингента российских войск. Но исполнители? Выжившие жильцы утверждали, что резню устроили русские – все солдаты были славянами…
- Ту бойню в Ак-Базаре устроили Титов с его головорезами! Как и пару других, не менее известных… При задержании преступной группы нами было изъято оружие – автоматы Калашникова, ручные пулеметы, гранаты и боеприпасы. Также были изъяты комплекты форм с нашивками и шевронами российских Вооруженных Сил, а также знаками различия…
- Выходит, что мы можем смело брать Сухнова? – спросил подполковник Антонов.
- Можем, Саня, можем, - ответил полковник Тимохин. Поднялся и прошелся взад-вперед по небольшому кабинету, - Того, что мы имеем на данный момент, хватит, чтобы ему уже дали пожизненное…Но мы решили немного повременить с этим. Объясняю, почему! Взяв Сухнова, мы добьемся прекращения преступных действий лишь одной банды, работающих на террористов. А таких банд достаточно много. Нам желательно было бы покончить с тем, кто координирует действия этих групп. Хотя бы покончить с тем же Каримом!
- Но как до него дотянуться? Он постоянно меняет свое местоположения, никто не знает, где его логово… Не раз уж по горам в его поисках шарахались, и все без толку!
- Возможность взять Карима у нас у нас будет! – Тимохин хитро улыбнулся, – Нам удалось запеленговать место нахождения абонента Сухнова во время звонка, которого он называл Каримом. Местонахождение установлено – неподалеку от Ачхой-Мартана.
- Так нужно брать его! Отправляться в Чечню, пока он не свалил еще куда-нибудь!
- По данным разведки, Карим уже покинул то селение. И направился… в Россию!
- В Россию?!
- Да! За ним установлено наблюдение, отслеживается практически каждый его шаг! Судя по всему, он задумал провести какой-то теракт на территории России. Им на подставное лицо было арендовано несколько автомобилей Газель, в которых, по документам, находятся продукты – рыбные и мясные консервы, крупы, соль, сахар… Колонна из трех автомобилей начала движение вчера утром. Брать их там, где они останавливаются, не будем – Карим задумал провести теракт в сердце России. Этот теракт должен стать грандиозным событием, для его проведения Карим решил руководить бандитами лично…
- Товарищ полковник, разрешите вопрос? – поднялся капитан Климов, - Почему нам не перехватить груз там, где он сейчас находится? Ведь это неразумно – пропускать его, как вы сказали, в сердце России! Тем более, мы не знаем, в каком именно городе Карим задумал провести террористическую акцию…
- Я понял тебя, Миша, - перебил его Тимохин. Потер переносицу и продолжил: - Извини, что перебил, конечно. Пропускать смертельный груз внутрь страны действительно неразумно, даже глупо. Но перехватить груз перед отправкой – значит, раскрыть карты перед Каримом. Ты же не думаешь, что он лично будет наблюдать за погрузкой и отправкой? При нашем вмешательстве он бросит нанятых им людей, которые вообще не причем, и смоется куда подальше. А потом сможет нанести удар, провести теракты. И не факт, что мы узнаем о его планах…
- Но ведь сколько сил потребуется, чтобы прослеживать его путь? – не сдавался Климов.
- Правильно мыслишь, капитан. Но это в том случае, если ты не знаешь город назначения, в который должен прибыть этот смертельный груз!
Офицеры вопросительно уставились на полковника. Тимохин продолжил говорить.
- Судя по всему, весь груз Карим направляет сюда, в Краснореченск! Непонятно, почему – теракт в этом городе хоть и всколыхнет общественность, но не вызовет такого резонанса, который нужен Кариму. Возможно, Краснореченск будет использоваться в качестве перевалочной базы.
- Но это точно, товарищ полковник?
- Конечно, нет! Но все факты указывают именно на этот город. Во-первых, заказчик груза. Как выяснилось, это один из местных общественных фондов, призванный помогать ветеранам войн и боевых действий. Во-вторых, именно здесь проживает «коллега» Карима – Вячеслав Сухнов. И, в третьих, президентом этого фонда является некто Кузовков – тоже один из одноклассников Сухнова в прошлом и его человек в настоящем… Надеюсь, я понятно объясняю?
Офицеры задумчиво закивали головами. Чего уж тут непонятного! Взять Карима и, в придачу, кучу уродов, из-за которых проливаются реки крови, и которые наживаются на этой крови. Обычная работа. Нелегкая, опасная, но такая необходимая для того, чтобы тысячи людей могли спать спокойно.
- Я понимаю, парни, что задача не из простых, но когда нам давали простые задания? Но напрягаться будем мы не одни, к нам в усиление прибудет группа спецназа генерала Феофанова. Не забыли еще совместной с ними работы?
- Товарищ полковник, разрешите вопрос? По Кариму? – поднялся старший лейтенант Локтионов. – Я хотел бы узнать, как нам предстоит работать по бандиту и его сопровождению?
- Водители наемные, навряд ли они станут вмешиваться, но, если такое произойдет, то разрешено их отрабатывать в жестком режиме! Повторяю - таковое поведение наемных водителей маловероятно! Скорее всего, все они – обычные гражданские лица, которые даже не знают, что они и кому везут. По боевому охранению – по боевикам, то есть – работаем в предельно жестком режиме. Эти кровожадные твари не заслуживают жизни. Самого Карима желательно взять живым. Желательно, но не обязательно – в случае опасности разрешена его ликвидация. Еще вопросы есть?
- Есть! Когда ожидается прибытие колонны?
- Ориентировочно – послезавтра утром! По полученным нами данным, в кабине каждой «Газели» едет по два водителя, сменяющие друг друга через определенный промежуток времени. Что позволяет двигаться практически без остановок. Возможно, что машины придут в Краснореченск уже завтра ночью. Поэтому, господа офицеры, у нас есть сутки, чтобы
Прежде чем разойтись, еще минут десять офицеры провели в обсуждениях. Высказывали предположения, делились мнениями и предложениями. Все понимали, что взять Карима, пусть даже не у него на родине, где он знает каждый камень, будет все равно непросто. Этот бандит хитер, как лис; опасен, как гюрза в брачный период; и еще у него словно чутье на опасности…
…Сухнов провел несколько дней в суете. Пришлось нанять команду профессионалов-бухгалтеров, чтобы они «подогнали» бухгалтерию под требуемую ему, «растворив» довольно большую сумму.
После занялся оборудованием загородного закрытого клуба дополнительными мерами безопасности. Убийство банкира на его территории – это был удар ниже пояса, опустивший авторитет и престиж Сухнова. И нельзя было допустить еще чьей-нибудь гибели на территории клуба.
Потом встреча с «зондер-командой», как он сам их называл. Пятеро здоровенных качков с огромными бицепсами и практически квадратными плечами. Все они всегда жевали жвачку, лица не выражали абсолютно ничего, глаза выглядели бессмысленными, словно у полных идиотов. Но эти «идиоты» умели многое. Такого, от чего простого человека вывернуло бы наизнанку. Например, они прекрасно умели допрашивать людей, узнавая все, что нужно. В их руках заговорил бы, наверное, даже глухонемой. Причем они все прекрасно владели оружием. Стоили их «услуги» дорого, но они того стоили. Этих отморозков Сухнов бросил на розыски снайпера.
Когда «шкафы» ушли, Вячеслав достал из бара бутылку виски, налил полбокала и выпил. За успех. За смерть снайпера. Который нанес ему вред, пошатнув его авторитет. Который убил Николаева, заставив Сухнова потерять большую сумму денег. Который сейчас кружил где-то неподалеку от него, заставляя нервничать – самому себе можно было признаться в том, что он все-таки боится этого киллера-невидимку. Бойцы «зондер-команды» навряд ли притащат снайпера живым, но и хрен с ним! Главное, что одной проблемой станет меньше. А с каким удовольствием он бы плюнул в лицо этой мрази! И даже с огромным наслаждением расстрелял бы его собственноручно!
Сухнов нажал кнопку вызова «быков». Через несколько секунд в кабинет вошел Вован. Молча замер, не доходя до босса несколько шагов.
- Федосеев не объявился?
- Нет, Вячеслав Всеволодович!
- Узнай, куда он мог деваться! – приказал Сухнов.
- Уже узнал, - ответил Вован. – Подполковник Федосеев был срочно вызван в Холмогорск. Что-то там случилось у тамошних ментов, он отправился к ним в составе комиссии.
- Откуда сведения такие?
- От ментов. Здешних.
Сухнов помолчал. Ну, в принципе, такое возможно. Но почему этот подполковник трубку не берет? Хотя… если он в составе комиссии, то, возможно, неудобно ему разговаривать сейчас – уши лишние имеются рядом. Значит, перезвонит…
- Что эти, из спецухи?
- Убыли, Вячеслав Всеволодович!
- Титов не объявлялся?
- Нет!
И этот урод тоже пропал куда-то… Снова, наверное, забухал со своими уродами. В принципе, ничего страшного. Отправление им откладывается, билеты и бумаги на них готовы, останется только переписать данные. Так что ладно, пусть погуляют напоследок, в последний раз в жизни! Убрать их после исполнения акции – условие Карима. И его следовало принять. Да и надоел ему уже Титов, мать его! И слишком много он знает, не дай бог, попадет эта информация к тому, к кому не нужно. Сухнов сам уже подумывал над тем, чтобы убрать его. Несложно это сделать, но осталась бы банда Титова. А кто знает, на что готовы они, когда над ними контроля не будет никакого? Вячеслав их не знал – не по рангу ему это. А Титька, как-никак, хоть в узде их держал. Так что предложение чеченского террориста пришлось очень даже кстати. А Карим вообще здорово придумал! Титов с его отморозками, переодевшись в российскую форму, устроит резню мирных жителей в каком-нибудь селении. Пленку с записью бесчинства русских солдат над мирным безоружным населением – над стариками, женщинами, детьми увидят многие. На которой, под конец спектакля, появятся бойцы Карима и уничтожат неверных…
- Если объявится – сразу его ко мне! – приказал Сухнов, поднимаясь и направляясь к выходу, – и машину ко входу! Лучше к служебному!
…Спустя час Сухнов отдыхал в сауне. У него на коленях сидела стройная длинноногая блондинка с шикарным бюстом, абсолютно голая, но не стеснявшаяся этого. Вторая, почти с такими же внешними данными, танцевала перед ним на столе, для чего пришлось сдвинуть немного всякие яства.
Сухнову требовался отдых. Требовалось выпустить пар и напряжение, снять стресс за последние дни. А кто мог в этом ему помочь кроме женщин? А если эти женщины – элитные проститутки, обслуживающие только лишь вип-клиентов? Которые умеют все? Которым, будь они не ****ями, хоть и дорогими, а верными женами, цены бы ни было?
Вячеславу, несмотря на играющую расслабляющую музыку, на улыбки шлюх, на пойло и жратву, которыми был заставлен стол, почему-то не получалось расслабиться. Почему-то он выбрал не виски, которое пил в течение последних нескольких лет, а водку. Пил и не пьянел. Играющий релакс казался ему какой-то какофонией. Слащавые улыбки шлюх, обещающие неземное наслаждение, казались наигранными, дежурными резиновыми улыбками, натянутыми на восковые фигуры. Они всем клиентам так улыбаются, дают все, пожелает клиент, дарят неземное наслаждение…
Сухнов отшвырнул от себя расслабившуюся на его коленях проститутку, замотался потуже в простыню и, подхватив со стола ополовиненную уже бутылку водки, припал к ней губами. Выпил, не отрываясь, обливаясь, отбросил пустую бутылку и направился в бассейн…
Из бассейна он вернулся чуть освежившимся. Снова припал к бутылке водки, снова вылакал почти половину. Потом все же обратил внимание на проститок – одну из белобрысых разложил прямо на столе, смахнув на него бутылки и тарелки. Потом, отдохнув и перекурив, взял за руку вторую проститутку, и увел ее за собой в бассейн.
Во время его отсутствия в комнате отдыха предусмотрительные работники навели порядок. Убрали мокрое и влажное белье, убрали пустые бутылки и осколки разбитых, забрали пустые тарелки и вообще, полностью сменили все блюда. Грозный Вавон тщательно наблюдал за работой персонала…
А потом, поняв, что шеф все-таки сумел отвлечься от проблем, он позвонил в массажный салон, откуда были вызваны эти проститутки, и «продлил» их до утра. И не прогадал – уже глубокой ночью Сухнов, практически никакой из-за количества выпившего алкоголя едва выполз из сауны. Не отпуская от себя, тем не менее, проституток. Находящихся в еще более сильном неадеквате, чем сам Сухнов. Пришлось всех троих грузить в джип и везти в дом Вячеслава Всеволодовича…
Вечером, в то самое время, когда Сухнов развлекался в сауне с проститутками, в Краснореченск прибыл генерал Феофанов. Через полчаса начали прибывать бойцы его ударной группы. Они прибывали поодиночке, с разных направлений, с некоторым разбросом по времени… В течении двух часов все прибывшие встретились в отдельном пансионате, который предоставили им на время операции. А сами они, по документам, были отпускниками. Через час после размещения «отпускники» собрались в небольшом зале, где и провели короткое совещание. От бойцов ударной группы спецназа генерала Феофанова и сотрудников службы по борьбе с терроризмом во главе с полковниками Громовым и Тимохиным зависело теперь многое. Отныне и до окончания операции, им предстояло стать напарниками, при необходимости прикрывать друг друга.
Генерал Феофанов еще раз повторил все то, что уже довел до личного состава полковник Тимохин, ответил на несколько вопросов бойцов сводной группы. Не получив И обратился к Громову:
- А теперь, Коля, давай-ка продумаем варианты отрабатывания самой операции! Сам понимаешь, нам предстоит провести практически невозможное такими малыми силами. Но усиления не будет!
- Да я понимаю! Но задача действительно для таких малых сил сложная. Нам предстоит заблокировать базу, куда прибудет колонна, это раз! Не дать возможности бандитам вырваться из ловушки – это два! Ну, и разоружить сопровождение колонны – это три!
- Ты прав, Коля! Но ведь необходимо и про предателя-бизнесмена не забыть! Я смотрел карты, у него практически крепость, которую придется брать штурмом! А это – снова людские ресурсы…
- Товарищ генерал, предлагаю отпустить бойцов на отдых – уже довольно поздно, а назавтра у всех нас много работы. К тому же неизвестно, получится ли отдохнуть завтра ночью…
- Конечно! Господа офицеры, если нет вопросов, то все свободны! – Феофанов повернулся к Громову и Тимохину: - А нам с вами придется остаться и продумать план действий. Вплоть до мелочей!
Оставшись втроем, старшие офицеры до глубокой ночи сидели, обсуждая всевозможные варианты действий их сводной группы. Пили черный крепкий кофе, курили сигарету за сигаретой, принимали к рассмотрению один из вариантов, рассматривали его со всех сторон, выискивая все плюсы и минусы этого варианта. И отбрасывали его, разрабатывали новый план…
Когда от выпитого кофе уже воротило, от количества выкуренного никотина во рту было горько и противно, офицеры решили закруглиться. Перед тем, как разойтись по отведенным для них номерам, генерал закурил последнюю – уже какую по счету последнюю – сигарету, откинулся в кресле и спросил у офицеров:
- Что здесь, в провинциальном городе произошло? Как вы вышли на банду Карима? Я изучал полученные от вас материалы, но хотелось бы услышать ваши мнения. Из первых рук, так сказать. Тем более, в рапорте не укажешь сомнения там, догадки, предположения…
Тимохин вкратце пересказал все, что произошло в этом городке. Про убийство банкира Николаева, а затем и Зотова. Про звонок полковника Карцева их общему знакомому с просьбой «пробить» Сухнова. Про интересные факты, начавшие «вылезать» из биографии Сухнова. Как Тимохин с Громовым сами заинтересовались этим бизнесменом, начали изучать его дела. Как прибыли сюда, в Краснореченск. Как подполковник Федосеев, заместитель начальника ГУВД города, вначале пытался вставлять им палки в колеса, но потом, стоило только на него надавить, рассказал очень много интересного о Сухнове и его темных делах. Как взяли на прослушку и под наблюдение Сухнова, как совершенно случайно выяснили его связь с Каримом. Как взяли банду Титова, как проверили полученные от него показания, которые вдруг подтвердились. После чего обратились непосредственно к генералу Феофанову…
Генерал сидел с некоторой задумчивостью на лице, о чем-то размышляя. История с убийствами его чем-то заинтересовала. Вернее, снайпер, который произвел выстрелы.
- И что, ни единой зацепки нет?
Полковникам пришлось развести руками.
- Работал профессионал, это однозначно!
- Почему вы так думаете?
- На приличном расстоянии единственным выстрелом поразить подвижную цель – не каждый на это способен! Быстро покинуть позицию стрельбы, не оставив после себя никаких практически следов… С умом выбранные позиции что в первом, что во втором случае… - Тимохин перевел дух. Отхлебнул кофе, поморщился. - Но и непонятного тоже очень много… Почему он использовал в обоих случаях одну и ту же винтовку, не бросив ее после стрельбы? Почему он начал отстрел именно Николаева, а затем и Зотова? Очень много непоняток, товарищ генерал…
- И что, никаких мыслей, предположений?
- Ну, предположений-то много, только пока неясностей намного больше…
- Может, все очень просто – перешли кому-то серьезному дорогу Сухнов и компания, вот их и начали убирать? – предположил генерал.
- Возможно, - не стал отрицать Тимохин. – Рассматривался такой вариант как основной. Правда…
- Что?
- Оперативник, майор Зайцев, предположил, что Сухнову мог мстить кто-то, кого они в свое время серьезно обидели когда-то. Возможно, что даже в прошлом… Что-то типа того…
- А сами-то что думаете? – спросил Феофанов, прикуривая новую сигарету.
- А черт его знает, товарищ генерал! В принципе, если вникнуть, то и майор в чем-то прав. Сухнов и погибшие Николаев с Зотовым знакомы еще со школы, вместе и бизнес начинали. И пока никого другого, кроме них, снайпер еще не убрал…
- А по нему что? Есть какие-нибудь предположения, кто он?
- Пока нет… Никаких зацепок пока…
- Нет зацепок, говоришь, сработано профессионально… - проговорил генерал, погруженный в раздумья. Поднял взгляд на офицеров: - Можете устроить мне встречу с этим Зайцевым?
- Да без проблем, товарищ генерал! С утра свяжусь с Карцевым – он в курсе нашей работы в городе. Разумеется, без подробностей.
- Спасибо! – генерал поднялся, посмотрел на наручные часы. – Ну что ж, тогда всем отдыхать!
…Утром, после того, как прибывшие бойцы группы генерала Феофанова убыли на смену людям полковников Громова и Тимохина, в пансионат приехал майор Зайцев. Выглядел он немного растерянным. Поздоровался с известными уже ему полковниками, познакомился с генералом. Зайцеву предложили кофе, он не отказался.
- Расскажите, майор, о ваших предположениях, - попросил его Феофанов.
- Да ерунда все это, товарищ генерал! – отмахнулся майор.
- Почему вы так решили? Иногда даже самые, казалось бы, нелепые предположения бывают самыми правильными.
- Да знаю я это, товарищ генерал! Если вам интересно, то могу, конечно, рассказать… - получив согласие, майор принялся рассказывать, предварительно закурив сигарету и попросив чашку кофе. – Не знаю почему, меня насторожил тот факт, что убили именно тех, кто был приближен к Сухнову. Мало того, знали его еще со школьных лет…
- Ну и что тут такого? Один банкир, мало ли в чем он мог быть замешан? Второй – директор комбината, тоже много кому мог дорогу перейти…
- Так-то оно так, товарищ генерал, только… Интуиция, что ли, не знаю. Ну, и преположение свое выдвинул на совещании у полковника Карцева. Получил от него разрешение поднять архив по разным делам, всю неделю просидел за ними… Мне стажер помогал, нашли мы старый «глухарь» тринадцатилетней давности – группа неустановленных лиц изнасиловала девушку, жестоко избив ее парня. Он потом в больнице долго в тяжелом состоянии лежал. А она с собой покончила…
- И вы решили, что он через тринадцать лет решил отомстить? Но при чем тут Сухнов с его кодланом, если ее изнасиловали, как вы говорите, неизвестные? – спросил Феофанов.
- Я говорю, что в том деле было записано! Та группа не была найдена, дело заглохло… Но только почему-то в него не были включены показания парня девушки, а в них он четко указал на насильников, назвав их фамилии – Сухнов, Николаев, Зотов! – майор замолчал, давая генералу время обдумать услышанное. После короткой паузы продолжил: - Показания его были запротоколированы, но только следователь, который вел это дело, не включил их в состав следственных материалов…
- А вы не пробовали узнать у следователя, в чем дело?
- Хотел… Да только следователь вот уже восемь лет, как не работает в следственном комитете. И неизвестно, где он сейчас – при увольнении из органов прикупил себе недвижимость в Сочи, туда и уехал…
- В Сочи? – удивился генерал. – Обычный следователь купил недвижимость в Сочи?
- Ну, такую информацию мне предоставили, - ответил Зайцев. - К сожалению, больше ничего о бывшем следователе неизвестно…
- Как фамилия следователя?
- Волков Валерий Викторович! – ответил Зайцев, прикуривая, с разрешения генерала, сигарету.
- Минуту, - Феофанов поднялся, достал мобильник, набрал какой-то номер, ожидая ответа абонента, сделал несколько кругов по помещению. – Алло! Жора, ты?… Феофанов!... И тебе не хворать! Слушай, мне нужна информация – вся, что есть, по некоему Волкову Валерию Викторовичу, бывшему следователю следственного комитета при Краснореченском ГУВД. По некоторым данным, он восемь лет назад уволился из органов, прикупив какую-то недвижимость в Сочи, уехал туда. Что?... Чем быстрее, тем лучше! Хорошо, жду!
Генерал прошел к креслу, уселся в него, закурил. Посмотрел на Зайцева:
- Скоро мы узнаем все о вашем Волкове! Но мы отвлеклись от основной темы!
- А дальше ничего особенного нет…
- Парень изнасилованной девушки, выписавшись из больницы, я понимаю, не стал мстить? Но ведь чем-то он занимался? Вы ведь узнавали о нем?
- Узнавал… Доучился в техникуме, пошел в армию. После дембеля вернулся домой, но через пару месяцев снова уехал служить, но уже по контракту. Вот этим-то он меня и заинтересовал – контрактную службу он проходил в Чечне, в спецназе ГРУ! – с тяжелым, непонятным даже для самого себя, вздохом ответил Зайцев, не заметив заинтересованный взгляд генерала.
- И вы подумали, что он вернулся, спустя столько лет, чтобы отомстить насильникам?
- Ну да… Сами знаете, товарищ майор, в жизни возможно практически все…
- Знаю, майор, очень хорошо знаю! Ну а в чем проблема-то? Сделать запрос по месту его службы, выяснить, покидал ли он часть в период, когда были совершены убийства?
- Да не даст результатов запрос! – снова вздохнул майор. – Погиб парень!
- Погиб? – переспросил генерал, явно не готовый к такому концу истории. – Как?
- В Чечне в засаду попали, никто не выжил, несколько человек тогда пропало без вести… Два года назад Сухарев был объявлен погибшим…
- Сухарев?! – удивился Феофанов. На этот раз от Зайцева не скрылось его удивление.
- Вы его знаете, товарищ генерал? То есть знали? – спросил майор.
- Был у меня один Сухарев… - неспешно и задумчиво ответил Феофанов.
Достал сигареты, протянул Зайцеву, угощая. Тот, взяв сигарету, протянул руку с зажатой зажигалкой, чиркнул ей. Несколько минут офицеры курили молча. Докурив, генерал поднялся.
- Спасибо, товарищ майор, что уделили мне время! Не буду больше вас задерживать, да и у самого тоже дела! Еще раз спасибо, майор!
- Да ладно, товарищ генерал! Что уж прям…
Попрощались, майор ушел. А генерал Феофанов несколько секунд еще стоял, о чем-то раздумая. Потом словно встрепенулся. Развернулся и пошел к себе в небольшой номер.
- Надо же, Сухарев! – хмыкнул генерал, заходя в комнатку. Снова достал телефон и нажал на кнопку вызова последнего набранного номера. Ответили почти сразу. – Жора? Снова я, Феофанов. Попросить хотел тебя об услуге – будь добр, свяжись с нашим отпускником, узнай, как ему там, на курорте, отдыхается?
ГЛАВА 6.
Рамзан Каримов, которого многие – и свои братья-мусульмане, и российские солдаты – знали под кличкой Карим, вышел из поезда на перроне Краснореченска. Мужчина высокого роста, не особо широк в плечах, хотя и хлюпиком его назвать было нельзя, с прической на открытый пробор, тщательно выбритый, одетый в дорогие джинсы, черные туфли на ногах, светлую рубашку на выпуск, никак не походил на бандита, тем более на главаря террористической организации. Глядя на него, скорее можно было предположить, что этот мужчина – владелец еще не особо крупного, но достаточно развитого бизнеса с неплохими оборотами.
Карим через затемненные очки внимательным цепким взглядом осмотрел перрон. Ничего интересного. Никто не поджидал его, не было видно шпиков из спецслужб, охотившихся за ним уже сколько лет, и все безрезультатно. Несколько раз, правда, спецназовцы из особых подразделений садились ему на хвост, пришлось даже внешность менять – трижды под нож пластического хирурга ложился Карим, дабы оторваться от пристального внимания сотрудников спецслужб.
Карим не знал ни страха, ни жалости. Но в то же время был предельно осторожен, никогда не лез на рожон, всегда наносил удары изподтишка, но бил в самые уязвимые места противника. Умел, в отличие от многих других полевых командиров, просчитывать возможное развитие событий на несколько шагов вперед. Конечно, случались иногда ошибки – от них, к сожалению, никто не застрахован. Карим до сих пор с досадой вспоминал события трехлетней давности, когда чуть было не лишился не только всех своих людей, но и самой жизни. Спасло его только то, что он неожиданно задержался в одном из селений, а на ночь выдвигаться в путь не стали, решили выйти с рассветом. И все из-за одного шакала, который захотел власти. Большей, чем он имел, и даже большей, чем имел сам Карим. Договорился с продажными русскими генералами, и подставил под удар не только один отряд, а сразу несколько. Отряд спецназа положил почти всех преданных Кариму командиров, правда, ни один спецназовец не сумел выжить. А этот шакал, предавший не только Карима, но весь свой народ, сам выложил все, когда телохранители Карима заживо сдирали с него кожу. Как он выл, умолять убить его, когда вся банда Карима – а это тридцать пять отъявленных головорезов – по очереди насиловали жену предателя вместе с его пятилетней дочерью. Как он обливался слезами, когда Карим собственноручно отсек кинжалом голову дочери – она не имела права жить дальше и рожать таких шакалов, каким был ее отец. И с каким наслаждением предатель принял смерть, с каким облегчением он сделал последний вздох! И немудрено – его пытали более двенадцати часов подряд, не давая умереть раньше времени…
С тех пор Карим не доверял вообще никому. Он и так-то никому не верил, а после того предательства вообще стал мнительным. И начал перестраховываться, казалось бы, на пустом месте. Вот и сейчас, готовясь к масштабному теракту, в Россию ехала не одна колонна автомобилей, а две. Ничего необычного, обычная подстраховка. Если первая колонна грузилась на виду у всех, выехала днем, ни от кого не прячась и не таясь, то погрузка второй колонны происходило далеко от того места, где загружались первые машины. И выезжали они ночью, и двигались по специально проложенному маршруту, проходящему вдалеке от всех более или менее крупно населенных пунктов. Именно вторая колонна и везла взрывчатку. А сам Карим по фальшивым документам и чужой фамилиии прибыл в Краснореченск. Вернее, документы были настоящими – бланки они прихватили во время одной из операций. Он знал о проблемах, возникших в этом городе у его партнера по бизнесу Сухнова. Именно по бизнесу, никак иначе! Война для Карима была всего лишь источником огромных доходов и способов утверждения авторитета и власти. Сухнов уверял его, что проблем нет, что все это – лишь мелкие незадачки, которые он разрешит в ближайшие дни. Но Карим не верил на слово. Прежде, чем продолжать работу в подготовке теракта, который готовился уже два месяца, он должен был быть уверен, что его планам ничего не угрожает. Если он поймет, что Сухнов продался или подставился под наблюдение безопасников или, что еще хуже, попал в разработку, то Карим сразу же отдаст команду на свертывание подготовки операции в этом городе. Теракт произойдет так или иначе, но уже в другом месте. А Сухнов погибнет – Карим не мог допустить, чтобы он, знающий много, попал в руки спецслужбы, которая сможет вытянуть из него всю необходимую информацию.
Карим не стал задерживаться на вокзале – слишком многое ему требовалось сделать за сегодняшний день. Поэтому он быстро через здание вокзала, вышел к стоянке такси, сел в подъехавшую иномарку с шашечками и назвал адрес. Вскоре за ними пристроилась точно такое же такси, выдерживающее дистанцию, но, тем не менее, следовавшее именно за машиной Карима. Он заметил это, но это нисколько его не встревожило. Немного попетляв по городу, Карим попросил водителя высадить его прямо на дороге, не доехав до адреса. Но заплатил всю сумму и не попросил сдачи, что не вызвало у таксиста ничего, кроме удовлетворения. Вскоре здесь же вышли из следующего такси двое чеченцев – это были преданные Кариму телохранители. Передав им небольшую дипломат, в котором лежало все, что было необходимо на данном этапе, Карим снова поймал такси. Покататься пришлось немало, но таксист не роптал – с этого клиента он получал вполне достаточную сумму.
Карим побывал возле закрытого клуба «Охотник»; издали посмотрел на особняк Сухнова, высматривал наблюдение – такового не обнаружил, но кто знает, где могли спрятаться сотрудники спецслужбы? Но – вроде тихо все и спокойно. Объехав еще с десяток мест, Карим велел таксисту ехать в гостиницу, где уже сняли номер его телохранители. Приняв душ, Карим вместе с телохранителями отправился в.. сауну. Ну вот была у него слабость – любил он помыться в бане! Если бы не постоянно суета, не беготня от федералов, то он у себя такую бы баню отгрохал! Но чего нет пока, того нет. Вот и приходится наслаждаться банями и саунами в цивилизованных городах, в которых приходится бывать… А какая баня без водки и девочек? И того и другого было в избытке – Карим не поскупился ни на себя, ни на своих телохранителей…
В разгар веселья зазвонил телефон. Кариму сообщили, что три «Газели» - первая, отвлекающая колонна – прибыла в Краснореченск. Практически без остановок на постах и тщательных досмотров. Значит, скоро должна была достичь своего пункта назначения и вторая колонна…
Карим в прекрасном расположении духа вошел в комнату отдыха с бутылкой дорогого шампанского в руках. Не обращая внимания на телохранителей, один из которых пользовал проститутку сзади, поставив ее четвереньки, второй же постанывал, откинувшись на диване, намотав на кулак волосы стоящей перед ним на коленях другой проститутки, Карим вышел на середину и обращаясь сразу ко всем, громко произнес тост на своем языке и припал губами к пенящемуся шампанскому…
…- Седьмой – Пятому! Прием!
- Пятый на связи!
- Наблюдаю колонну из трех автомобилей «Газель» на въезде в город! Только что прошли пост ДПС, направляются в сторону центра!
- Понял тебя, Седьмой! Веди их! На месте их назначения тебя сменит Шестой!
- Принял, Пятый! Конец связи!
…- Третий – Пятому, прием!
- Слушаю, Третий!
- Груз прибыл! Ведет его Седьмой, Шестой сменит его по прибытию на место!
- Понял тебя, Пятый! Конец связи!
- Конец связи, Третий!
- Первый – Третьему!
- На связи Первый!
- Груз прибыл, находится под наблюдением. Жду дальнейших указаний!
- Продолжать наблюдение Третий!
- Товарищ генерал, груз прибыл! – вызвав по рации, доложили Феофанову. – В данный момент находится под постоянным наблюдением. «Наружка» ведет колонну, направление держат в сторону центра…
- Понял, спасибо! – ответил генерал. И также по рации вызвал Тимохина.
В ожидании закурил, о чем-то сосредоточенно размышляя. Сейчас на генерале вместо гражданской одежды была черная форма, плотно подогнанная, с навешанной на нее «сбруей», но без знаков различия. В которой видеть генерала было непривычно.
Вооружен Феофанов был «Кедром», на голове – черная вязанная спецназовская шапочка, пока еще не раскатанная. На ногах – удобные, плотно облегающие ноги берцы на толстой каучуковой подошве, позволявшие передвигаться практически бесшумно даже по выложенному мраморной плиткой полу, а толщина подошвы защищала от повреждения, даже если наступить на небольшой гвоздь. В небольших чехлах, прикрепленных к левому бедру - три метательных ножа, в ножнах на правом бедре, плотно прикрепленных к ноге, большой нож «Ротный-М». В кобуре подмышкой пистолет АПС – безотказное и надежное оружие. Как ни странно, генерал в этом одеянии чувствовал себя вполне удобно и уютно, словно ему постоянно приходилось щеголять в подобном облачении…
- Вызывали? – в дверь вошел полковник Громов. Одетый точь-в-точь, как генерал, разве что отсутствовали ножи, а вместо АПС у полковника был «Глок». И точно такая же шапочка на голове.
- Вызывал! Готов к подвигам?
- Как пионер! – ответил с улыбкой Громов.
- Это хорошо! Тогда у нас, - генерал взглянул на наручные часы, - есть три минуты, чтобы обсудить еще раз все моменты предстоящей операции. Итак, ты со своей группой…
Через пять минут с территории пансионата выехало три небольших микроавтобуса с затемненными окнами. Через темное стекло было невозможно разглядеть, находится ли в машине еще кто-то, кроме водителя. Добравшись до въезда в город, идущие вместе машины разделились и покатили каждая в своем направлении. Операция по ликвидации предстоящего террористического акта, призванного унести десятки или даже сотни ни в чем невинных жертв, началась…
…Три «Газели», двигаясь друг за другом, заехали на территорию бывшей овощной базы, некогда обанкротившейся и выкупленной вновь. Руководство сдавало внаем оставшиеся боксы, ангары, склады, предоставляло места для стоянки автомобилей. На подобную стоянку двинулись и прибывшие автомобили. Вывернув на приличных размеров асфальтированную площадку, водители «Газелей» уткнули автомобили капотами к ограждению и заглушили двигатели. Сопровождающие, сидевшие справа, нажали на ручки дверей, открывая замки – хоть ехали и быстро, тело все равно устало, требовалось размять конечности. Но из машин выйти никто не успел…
Неожиданно и очень быстро, на стоянку влетел автобус «ПАЗ», из которого посыпались парни в форме и с короткими автоматами в руках. Через минуту все – и водители, и старшие машин – лежали на асфальте, уткнувшись в него мордами, с заломленными назад руками. Старший среди ОМОНовцев осмотрел своих бравых бойцов, глянул на задержанных, и направился к двум парням на доклад. Он не знал, кто они, он не знал, к какой службе они относятся, но сегодня утром сам начальник ГУВД приказал ему поступить со своим взводом в их полное распоряжение. Почти одного с ним возраста, примерно такого же телосложения, разве что опасности от них исходило больше…
- Первый – Седьмому! – в руках одного из них показалась миниатюрная радиостанция.
- На связи, Первый! – спустя секунду отозвалась рация.
- Операция прошла успешно, сопровождение задержано! Приступаем к осмотру и обезвреживанию груза! Как понял, Первый?
- Понял тебя! Доклад обо всем напрямую мне!
- Принял!
- Отбой связи!
Убрав рацию, говоривший по ней перекинулся с напарником несколькими фразами. После чего они оба повернулись к командиру ОМОНа.
- Тут вот какое дело, дружище… В машинах должна быть спрятана взрывчатка. Очень много взрывчатки… Проблема в том, что мы не знаем, в какой именно машине и в какие коробки она спрятана. Так что, видимо, придется нам потрудится, командир…
- С задержанными что делать? – сразу вникнув в ситуацию, спросил ОМОНовец.
- Пока давай их всех в автобус, пару человек приставь, пусть присмотрят за ними…
ОМОНовец ушел выполнять поручения. Оба парня закурили – впереди их ждала тяжелая, сначала физическая, а потом, после обнаружения взрывчатки, уже и моральная работа по ее обезвреживанию…
…Генерал Феофанов плюхнулся на сидение микроавтобуса, стоявшего неподалеку от особняка Сухнова. В автомобиле уже находился полковник Тимохин.
- Ну, как дела? – спросил генерал.
- Все по плану. Оцепление контролирует все подходы и отступы, никто не сможет уйти! Пары, которые будут принимать участие в штурме, выдвинулись на позиции. Начало штурма – по вашей команде… - отчеканил Тимохин.
- Молодца! – генерал был сосредоточен, – Снайперы на позициях готовы?
- Так точно! Лейтенант Ларин и капитан Чернов контролируют здание с обеих сторон. При необходимости – прикроют ребят. При попытке бандитов отступить – прижмут их огнем к земле, а затем прикроют наших парней, которые будут их брать.
- Хорошо! Сам понимаешь, полковник, дело серьезное. Никто из этих, - генерал кивнул головой в сторону особняка, имея в виду всех, кто в нем находился, - не должен уйти!
- Первый, я Второй! Нахожусь на позиции, к штурму готов!
- Третий на связи! На позиции!
- Четвертый на позиции!
- Пятый на позиции!
Получив доклады от всех бойцов, Тимохин вопросительно посмотрел на генерала. Пришло время отдавать команду. Команду на штурм здания…
- Ну, с богом! – одновременно с кивком головы выдохнул генерал. И тут же сработал сигнал вызова, Феофанов ответил сразу.
- Всем прием, говорит Первый! – проговорил, отжав тангетку рации, Тимохин, – Готовность тридцать секунд! Отсчет!
Не успел полковник договорить, как переставший говорить в свою рацию генерал вдруг выхватил у него радиостанцию. И снова нажал на тангетку.
- Генерал Феофанов! – открытым текстом сказал он в эфир. – Всем отбой последней команды! Повторяю – все отбой последней команды!
Опустив рацию, генерал ответил на вопросительный взгляд полковника:
- У нас гости! Продолжаем наблюдение!
Готовый уже было выскочить из салона микроавтобуса, Тимохин вернулся обратно на сидения. И сразу же продублировал слова генерала, подтвердив отбой его команды к штурму…
…Карим остановил такси метрах в пятидесяти от особняка Сухнова только после того, как получил звонок от одного из телохранителей. Впереди, по его словам, все было чисто. Подъехать ближе не получилось из-за перегородившего проезд Камаза. Карим насторожился, но увидел чуть в стороне небольшую разрытый котлован, в котором копошились грязные и чумазые рабочие в выгоревших на солнце спецовках. Слышался мат, на котором, как известно, русские разговаривают, а не ругаются им. Карим успокоился – снова что-то роют, трубы или что там меняют, наверное…
Карим подошел к массивным воротам особняка. Телохранители держались чуть поодаль. Нажал кнопку звонка, дождался сигнала, в раскрывшиеся ворота прошел внутрь. Телохранители проследовали за ним. Все они вооружены – своим звериным чутьем, не раз спасавшим ему жизнь, главарь бандитов чувствовал, что что-то не то происходит с его российским партнером.
Карима встретил сам Сухнов. Для него эта встреча явилась полной неожиданностью. Появление главаря террористической банды, за которым уже сколько времени охотятся российские спецслужбы, в его доме… Деловых партнеров положено встречать с шиком, с блеском, ну пуская пыль в глаза, но показывая, что возможности имеешь достаточно большие. И в любое другое время Сухнов проявил бы максимум усилий, чтобы его деловой партнер понял, что не зря связал себя с ним делами. Но сейчас… Сейчас Сухнову было не до чеченца. С утра не явился Титов. Не смогли его найти и подручные – словно корова его языком слизала. Где-то внутри притаилось предчувствие, что это не просто так – чтобы погулять и прийти в себя, времени было предостаточно. Попытался связаться с Федосеевым – получилось лишь с третьего раза. Но разговор с подполковником не смог внести ясности – отвечал Федосеев как-то напряженно, однозначно. Комиссия, мать ее! И еще этот горец, принес его черт! Но нельзя показывать неудовольствие, нужно изображать из себя радушного хозяина.
- Салам аллейкум, Карим! – раскинув руки для приветствия, широко улыбаясь, двинулся навстречу гостю Сухнов.
- Аллейкум ассалам, Слава! – ответил Карим.
Деловые партнеры обнялись, похлопали друг друга. После чего Вячеслав Всеволодович жестом радушного хозяина, которого почтил своим вниманием дорогой уважаемый гость, предложил присесть.
- Я думал, ты другой веры, Слава, - усмехнулся Карим. – А ты приветствуешь меня по обычаям моей веры!
- Я действительно другой веры, Карим, и ты это знаешь. По крайней мере, меня крестили, когда я был еще ребенком, - ответил Сухнов, распорядившись принести им легкий завтрак. – Но скажи мне, Карим, какая и в кого может быть вера, когда на кон ставятся очень большие деньги?
- Ты прав, Слава, - рассмеялся бандит, отхлебывая холодную минералку, принесенную Вованом. – Деньги действительно огромные! И – очень серьезное дело!
- Ты мне не доверяешь?
- Если бы я тебе не доверял, то поверь мне, уже не единожды смог бы избавиться от тебя, Слава! Но… ты прав, некоторые сомнения у меня появились…
- Я чем-то тебя подводил? За все время, что мы с тобой сотрудничаем?
- Нет! Поэтому я и приехал к тебе, чтобы убедиться, что все в порядке. И что ты не предашь меня!
- Почему ты думаешь, что я пойду на это? – поднялся Сухнов.
- Поверь мне, Слава, это возможно даже против твоей воли, - усмехнулся Карим. – Тебя могут использовать втемную, например. И потом, мне нужно быть уверенным, что нашему дальнейшему делу ничего не угрожает! И удостовериться, что «небольшие недоразумения» - как ты это назвал, решены или почти решены, но в любом случае не помешают нам в дальнейшем!
Сухнов, нахмурившись, уселся обратно на диван.
- Насчет этого можешь не волноваться, все в порядке. Теперь о нашем деле. Что ты от меня хочешь?
- Сегодня твои люди должны убыть в Грозный, дальше по плану. Ты насчет этого не забыл, Слава? Твои люди готовы?
- Само собой! – вымученно улыбнулся Сухнов, – Что еще?
- Сегодня утром пришла колонна с грузом, стоит неподалеку от города, в одном укромном месте, - проговорил Карим, задумавшись о чем-то. – Твоей задачей будет обеспечить безостановочное ее движение в город, который я укажу. С твоими знакомыми ментами это будет нетрудно!
- Ты, Карим, знаешь, что я не вожу дружбы с ментами, - медленно проговорил Сухнов, – У меня есть лишь прикормленные, которые работают на меня. С остальными приходится общаться по необходимости…
- Попытка захвата груза, например, это тоже такая необходимость? – вдруг резко спросил Карим. В его руках и в руках стоящих позади него телохранителей появились пистолеты.
- Какого груза?! Какая попытка?! – вдруг занервничал Сухнов.
Карим усмехнулся:
- Неужели ты, Слава, думал, что я не перестрахуюсь? Что взрывчатка будет в той колонне, о которой будешь знать ты? Нет, та колонна была лишь отвлекающим маневром. Машины с настоящим грузом шли отдельно, и сейчас ждут либо моего сигнала на продвижение дальше, либо когда я нажму на эту кнопку, - он достал небольшую пластиковую коробочку с кнопкой посередине.
- Ты чего, Карим?! Ты случайно не перегрелся на солнце у себя в горах? Или где ты там был?
- Ты ведь знаешь, Слава, я не прощаю предательства никому! И очень не люблю, когда со мной так поступают! Поэтому… - Его слова оборвал грохот. Камаз, который Карим видел, когда шел к особняку, протаранил ворота особняка, въехал во двор. В проеме показались фигуры в черной форме и с оружием в руках. Отвернувшись от окна, Карим выстрелил в начавшего подниматься с дивана Сухнова. Тот упал на пол, на груди расплывалось кровавое пятно. Прогремели выстрелы его телохранителей - Вован сполз по стене на пол, еще один подчиненный Сухнова, упал за кресло, оросив стену за собой кровавыми брызгами…
- Ваха, Ильяс! Остаетесь здесь, постарайтесь задержать неверных! – скомандовал Карим, открывая дверь в коридор. Успев заметить, как телохранители бросились к окну, Карим шагнул за дверь. И выстрелил в дюжего парня, вывернувшего ему навстречу с помповым ружьем в руках. Пуля попала парню прямо в голову. Карим подобрал ружье, плюнув трупу в лицо и пошел вниз по лестнице. Спустившись на первый этаж, свернул по коридору в ту сторону, где, по его предположению, должен был быть выход на задний двор особняка…
…Первый – Пятому! – ожила рация Тимохина, который вместе с Феофановым слушал разговоры внутри дома. Они чуть было не заскрипели зубами, когда узнали, что автомобили, которые сейчас отрабатывал привлеченный к операции ОМОН, были лишь «куклами», призванные на отвлечение внимания на себя. Снова их переиграл Карим! Да и они сами молодцы – как же упустили из виду такую возможность!
- Первый на связи! – отозвался Тимохин.
- Груз не обнаружен! Повторяю – груз не обнаружен! Как понял меня, первый?
- Понял тебя, Пятый! – ответил Тимохин. И посмотрел на Феофанова.
Тот кивнул головой и, приблизив радиостанцию ко рту, скомандовал:
- Генерал Феофанов! Всем прием! Корректировка предыдущего плана! В помещении находится Рамзан Каримов, у него – пульт дистанционного управления от машины со взрывчаткой! Необходимо обезвредить Карима, при необходимости разрешаю работать в особо жестком режиме! Всем группам – штурм! Повторяю – штурм!
Одновременно с тем, как генерал приказ команду на штурм, к дому двинулся Камаз, что стоял неподалеку. Мощный двигатель грузовика набирал обороты, развивая максимальную скорость для такого короткого расстояния. С грохотом вылетели массивные ворота, когда он врезался в них… Следом за грузовиком к проему рвануло несколько бойцов. Со звоном разлетелось на мелкие осколки стекло второго этажа, оттуда кто-то несколько раз выстрелил в бегущих бойцов. Стреляли из пистолета.
- Ларин! – Тимохин вызвал по рации снайпера, - Окна второго этажа тебе видны?
- На приеме! – отозвалась рация. – Так точно, видны! Там два человека, укрыты за шторами и, частично, мебелью.
- Работать по ним в жестком режиме!
- Понял тебя, Первый! – ответил снайпер.
Через минуту выглянувший в окно Ваха ввалился назад в комнату, поймав в голову пулю из «Винтореза». Ильяс, слыша шум на первом этажа и уже различая топот по лестнице, рванулся к двери. Но удар чуть выше поясницы швырнул его на пол. У бандита мгновенно отнялись конечности, он не чувствовал ничего, кроме боли. Дикой, нестерпимой, мучительной боли…
Люди Сухнова, охранявшие особняк, особого сопротивления не оказали. Слишком неожиданным и быстрым оказался штурм бойцов спецподразделения. Попытались отстреливаться лишь несколько человек, но с ними не церемонились. Бойцы их уничтожали. Оставшиеся бандиты, глядя на трупы своих товарищей, бросали оружие и поднимали руки вверх. Бойцы спецподразделения принялись за зачистку здания. Всех, кого находили с поднятыми руками, сгоняли в одну большую комнату. Тех же, кто пытался оказать сопротивление, уничтожали. Правда, желающих сопротивляться, практически не было…
Генерал и Тимохин прошли по первому этажу, поднялись на второй, в комнату, где недавно Сухнов разговаривал с Каримом. Пуля попала Сухнову в грудь, но он был еще жив, ока еще жив. Генерал распорядился вызвать скорую для оказания медицинской помощи раненым – кроме Сухнова было ранено еще несколько человек, в том числе и верный своему шефу Вован.
- Товарищ генерал, - к командирам подошел капитан Климов. – Зачистка здания закончена! Рамзан Каримов нигде не обнаружен, его нет среди убитых или задержанных.
И, словно в подтверждение слов капитана, откуда-то прозвучал выстрел. Стреляли, казалось, из дробовика. Следом за первым выстрелом грохнул второй. Стреляли откуда-то со двора. Тимохин, опережая бойцов, бросился по коридору.
На заднем дворе особняка, ощерившись стволами автоматов, укрылись бойцы спецподразделения. На выложенной диким камнем дорожке лежал Локтионов. Чуть поодаль, подволакивая ногу, отползал за укрытие Шепелев. Из-за бетонных блоков, сложенных чуть дальше возле дорожки, выглядывал ствол помпового ружья.
- Что у вас тут? – спросил полковник у одного из бойцов.
- Карим, черт нерусский! – зло сплюнул тот, чуть приподняв край шапочки с подбородка. – Шепелев с Локтионовым двинулись по дорожке, смотрели по сторонам, а эта сука из-за блоков выскочил и сразу из пушки стрелять! Что с Локтионовым – не знаю…
С досады Тимохин чуть не выругался. Но вовремя вспомнил про второго снайпера.
- Чернов! Видишь Карима?
- Плохо! Кирпичи закрывают. Вижу периодически, на несколько секунд, когда он башкой трясет – практически сразу же ответил снайпер.
- Можешь его нейтрализовать?
- Не знаю, - на этот раз Чернов думал немного дольше, – Могу попробовать, но не гарантирую попадания…
- Жди тогда! Конец связи!
- Эй, командир! – подал голос из-за штабелей Карим. Скорее всего, вокруг дома засели снайперы. То, что если они его до сих пор не сняли, значит, он не доступен для них. Правда, неизвестно, в каком именно месте кончается «мертвая зона», находясь в которой он «невидим» для снайперов? Но очень скоро, возможно, уже через минуту-две, снайперы сменят позицию, или отправят новых снайперов, для которых он будет как на ладони. Поэтому нужно действовать! – Выходи, командир! Говорить будем!
Тимохин рукой остановил генерала, готового выйти из-за укрытия, и сам скользнул в проем.
- Тимохин! – негромко окликнул его Феофанов. Но полковник лишь отмахнулся рукой. Генерал же отправил двух-трех снайперов на позиции, с которых можно было снять бандита. Тимохину требовалось всего лишь пять минут!
- О чем нам с тобой говорить, Карим? – насмешливо проговорил Тимохин, – Хочешь предложить сдаться? Так ты уже давно нам не интересен!
- Вам? – переспросил бандит, – Так, значит, спецуха?
- Короче, Карим, не тяни время, не задерживай ни меня, ни моих бойцов! – с раздражением проговорил Тимохин, еле заметными шажками приближаясь к штабелю кирпичей с укрывшимся за ними Каримом, - Давай лучше выходи, если хочешь живым остаться! Иначе…
- Иначе? Как ты смеешь мне диктовать свои требования, шакал?! – взревел из-за кирпичей Карим. – Ты кто такой вообще?
- Командир подразделения, совершившего штурм здания. Моя фамилия Тимохин! – громко ответил полковник. До штабеля кирпичей осталось всего несколько шагов, а там и попробовать можно ликвидировать бандита, - Так как насчет моего предложения, Карим? Сам понимаешь, время идет, впоследствии я ничего не смогу тебе обещать! Тебя просто уберут наши снайперы!
- Да? - Насмешливо произнес бандит, – А они вообще есть, эти твои снайперы-то?
- А ты сомневаешься? – шаг, всего лишь маленький шаг. А там еще несколько таких шажочков. – Тогда смотри внимательно, Карим! Чернов, продемонстрируй!
Ближайший к бандиту кирпич вдруг разлетелся в крошку и мелкие-мелкие осколки. Черт возьми, этот неверный не шутил! Снайперы действительно контролируют его!
Карим едва подавил в себе желание выскочить из-за укрытия и в упор расстрелять этого наглеца, назвавшегося командиром. Карим выкрикнул, стараясь не высовывать голову из-за кирпичей:
- Уговорил! Я действительно поверил, что вокруг меня сидят твои снайперы! Но вот что я тебе скажу, командир! Ты сейчас уходишь назад в дом и связываешься со своим начальством и убеждаешь его предоставить мне вертолет! И потом…
В ответ раздался смех. Тимохин смеялся громко и весело, перебив речь бандита своим смехом.
- Ты что, думаешь, что в твоем положении сейчас выдвигать требования? Ты, горный орел, совсем сдурел, что ли?! Тебе ишакам хвосты крутить, а торговаться надо! Выходи и сдавайся, Карим, иначе обещаю, что лично накормлю тебя свиным салом! Мои бойцы не станут тебя убивать, они просто сделают так, чтобы ты не мог двигаться! А потом, в госпитале, для тебя утвердят специальное меню – на завтрак – жареное сало, на обед – свиной бульон, а на ужин снова жареное сало! И ты будешь его жрать, наплевав на свою веру!
Карим с трудом сдерживал себя. И старался успокоиться. Было ясно, что русский офицер тянет время. С трудом переводя дух, Карим вдруг понял, чего добивается русский – вывести его из себя, сделав необдуманный шаг, открыться снайперу! Но и ждать-то нельзя больше! Неожиданно Карим выскочил из-за кирпичей, в правой руке держа пистолет, а в левой, вытянутой вверх, находился пульт дистанционного подрыва!
- Не стрелять! – Феофанов по рации отдал приказ снайперам.
- Стоять! И смотри внимательно сюда, Тимохин! Это пульт дистанционного подрыва очень большого количества взрывчатки, которую вы, спецура, проморгали!
- И ты думаешь, я тебе поверю? – насмешливо произнес Тимохин.
- А мне все равно! Можешь не верить! Но и тебе не поверят, что операцию ты проводил грамотно, после того, как по твоей вине погибнет не одна тысяча человек! Даже если в управлении твоей спецслужбы замнут все это, то как ты будешь жить дальше, зная, что именно по твоей вине произошло все это?! Что ты, именно ты, предпочел получить одну жизнь, разменяв ее на десятки, на сотни, на тысячи других людей?! – Карим чувствовал себя хозяином положения.
- Генерал, полковник Громов на связи! – протянул рацию один из бойцов.
- Слушаю тебя, Коля! – ответил на вызов Феофанов. – Что у тебя?
- Груз перехватили, все вышло так, как вы и предполагали! Груз заминирован, управление передано на переносной пульт, его местонахождение неизвестно…
- Зато нам теперь известно… - буркнул генерал.
-… нам нужно еще немного времени, чтобы разминировать его.
- Понял, полковник! Только времени нет у нас!
- Что случилось?!
- Карим стоит и размахивает пультом дистанционного управления, если мы не предоставим ему вертолет в Чечню… Ладно, полковник, давай работай! - Генерал отключил рацию.
- Ну, что скажете? – прокричал Карим, едва сдерживаясь от смеха. – Считаю до пяти! Раз!
- Подожди, Карим! – проговорил Тимохин, - Мне нужно время! Ты не можешь не понимать, что это не входит в мою компетенцию!
- Мне плевать! Два!
- Снайперы, внимание! – проговорил Феофанов. Нужно что-то срочно предпринимать! Карим – кровавый маньяк, он сможет без малейшего колебания нажать на кнопку. Погибнет сам, но прихватит с собой огромное количество невинных человеческих жизней! Этого нельзя допустить! – Генерал Феофанов! Доложить о готовности!
- Чернов на позиции! К стрельбе готов! Но не гарантирую поражение цели!
- Ларин на позиции… Цель скрыта за кирпичами, стрелять на поражение не могу…
- Антонов! Выхожу на позицию! К стрельбе не готов!
- Черт побери! – сквозь зубы выругался генерал. Такой тщательно продуманный план накрылся медным тазом! И все из-за одного гребаного террориста, которому приспичило оказаться не в том месте не в то время…
- Три! – все же не сдержался Карим, начал хохотать. Истошно, надрывно и весело…
- Перестань, Карим! – крикнул Тимохин, пытаясь выиграть хоть несколько минут времени.
- Четыре!
- Карим, я согласен выполнить твое условие!
- Поздно! – закричал бандит. И громко расхохотался каким-то жутким, нечеловеческим хохотом. – Я не предлагаю по нескольку раз! Вы будете живы, но будете корить и проклинать себя за нерешимость! А я… я войду в историю! Про меня будут писать книги!
Тимохин неожиданно бросился вперед. Грохнул выстрел. Полковник, не добравшись до бандита всего пару шагов, упал, опрокинувшись на спину. Карим несколько раз выстрелил в направлении дома. Поднял левую руку с пультом, подвел ее к себе. Правой рукой, с оттопыренным из-за спусковой скобы указательным пальцем, начал движение к кнопке. Миг – и палец вдавит кнопку. Миг – и взлетит на воздух смертельный груз, провезенный им за много километров…
- Пять! – заорал Карим.
Все, затаив дыхание, замерли. И… растерялись. Даже снайперы, результативность которых оценивается секундами и долями секунд. В принципе, в данный момент от них ничего не зависело – никто не мог гарантировать попадание в бандита и его полную ликвидацию…
А он это понял. Как и то, что скоро, совсем скоро его застрелит вышедший на позиции снайпер. Но бандит решил принести в жертву своему кровавому богу терроризма души невинных людей...
За секунду до того, как палец Карима дотянулся до кнопки, глухо грохнул выстрел. Пуля, попав Кариму в левую руку, с легкостью раздробила ему кости и выбила исковерканный пульт. В следующее мгновение грохнул еще один выстрел - в голову бандита, не успевшего даже заорать от боли, вонзилась пуля, оборвав его никчемную жизнь…
- Кто стрелял? – выкрикнул генерал. – Кто стрелял?!
- Вижу снайпера! – доложил капитан Чернов, – Через дорогу, на крыше недостроенного особняка… Держу его на прицеле!
- Что с Тимохиным? Срочно к нему! – скомандовал генерал. Обернулся к кому-то из бойцов: - Связаться с Громовым! Выяснить, что там с ними! Со мной трое, берем стрелка!
Видя, как подчиненные бросились выполнять его приказы, вызвал Чернова:
- Что со снайпером? Где он?
- По-прежнему на позиции! – последовал ответ. – Держу его под прицелом, контролирую каждое его движение!
О том, что взял неизвестного стрелка на прицел, доложил и Антонов – наконец-то он вышел на позицию. Опоздав на полминуты, на каких-то тридцать секунд. За которые могло произойти непоправимое…
- Что он делает? – спросил по рации генерал у снайперов. Для них стрелок был как на ладони.
- Сидит… - последовал ответ. – Курит…
ЧАСТЬ 2.
ГЛАВА 1.
Краснореченск, двадцать лет назад.
Алеша вышел из школы. Синяк под глазом все же сильно набух, оплыл, глаз затек. Порванные брюки техничка тетя Зина ему зашила. Главное, качественно - шов почти не заметен. А то ему еще долго в них ходить, пока мамка копейки свои, которые зарплатой называет, не получит. Наверняка ругаться будет за порванные брюки. И ведь недавно совсем их купила ему, второй месяц всего пошел им… Может, не говорить ей ничего? Глядишь, не заметит, а потом… Да и спросит, что с глазом. Сказать, что его ударили, а он не смог ударить в ответ, потому что его держали? Это ведь не ответ. Сказать, что испугался, потому что их было пятеро, а он один? Да ему стыдно будет! А вдруг мать в милицию пойдет? Тогда ж позора по школе не оберешься! Да все в школе в него пальцем будут тыкать!
…Из-за поворота вывернул Слава – один из первых парней в их классе. Вот кого Алеша не хотел бы вообще никогда видеть, так это Славку Сухнова и его друзей – Диму Николаева, Костю Зотова, и нескольких их подхалимов. Сами по себе они ничего вроде не представляли, учились так себе, поведением и дисциплиной не блистали. Но имели либо более-менее влиятельных отцов, или других родственников, которые были небольшими, но все же «шишками». И, разумеется, имели многое из того, чего не было у Алеши – например, игровые приставки. И учителя, понимая значимость таких родственников, закрывали глаза на их проступки. Всем им, получавшим копеечные зарплаты, хотелось жить чуть получше. Само собой, что Слава и его друзья, зная, что родственники смогут прикрыть в случае чего, вели себя дерзко и нахально. Задирались перед другими мальчишками, однако, не переходя грани с теми, кто имел таких же родственников. Рядом с ними постоянно крутилось двое-трое их ровесников, не имевших богатых и влиятельных родственников, не имевших никакого веса, но твердо определившись в шестерки Славика и его друзей. И пользовались в какой-то степени неприкосновенностью – никто на них не наезжал, но и близко к себе не принимал. За шоколадкой сбегать, за пирожками в буфет – это было для них обычным делом. Алешу едва не выворачивало, когда он видел, с каким раболепием они это делают и угодливая улыбка на их лицах вызывала отвращение.
Алеша, росший лишь с матерью, был сам по себе скромным и тихим, неконфликтным. Мать, работавшая на заводе и получавшая небольшую зарплату, не могла купить сыну такие вещи, как, скажем, ту же самую игровую приставку. Или магнитофон. За что сначала Алеша очень сильно злился на нее и обижался, пока в один прекрасный момент не понял, что это не ее вина. Мама и так делает все, чтобы обеспечить его хотя бы самым необходимым – одеждой и питанием, и, обделяя себя, выкраивает ему некоторые суммы на питание в школьной столовой. А с недавнего времени, когда на заводе начали задерживать зарплату, предлагая в счет нее брать различный товар – в основном мыло и шампунь, мать Алеши брала в счет своей зарплаты коробку-другую мыла и шампуня. И потом ходила по домам небольшого поселка, где они жили, и предлагала купить их, по цене, даже ниже той, по которой брала сама. Понимала, что это в убыток, но нужна была наличность…
Славика сопровождали двое шестерок – Женька Кузовков и Сашка Титов. Встреча, как бы ее не хотел избежать Алеша, состоялась. Его затащили за угол школы, где Кузовков и Титов, выкрутив руки за спину, держали его, а Сухнов несколько раз ударил его. И, разумеется, пригрозил, если Алексей расскажет кому-нибудь, что синяк ему поставил он, Сухнов…
А спустя десяток минут, получив несколько пинков под зад, Алеша, с трудом сдерживая проступавшие от обиды слезы, шел домой, отряхивая брюки на заднице – не хотел, чтобы кто-нибудь увидел отпечатки обуви… И презирал самого себя – за то, что не смог дать сдачи вовремя…
Краснореченск, пятнадцать лет назад.
Жаркая сухая погода. Полный автобус. Алексей стоит поближе к большому окну с открытой форточкой, в которую иногда задувает ветерок. В руке – сшитая матерью сумка, в которой он носил учебники. Сумка из материала, похожего по качеству и внешне на обычный брезент. И по форме она напоминала увеличенную в размерах и округлившуюся сумку для противогаза. Совсем хреново стало с зарплатой на заводе у матери. Ее теперь не платили совсем. Вместо зарплаты ввели карточки, похожие на больничные карты, с кучей листов, а на заводе открыли небольшой магазинчик, в которой завезли товары первой необходимости. И теперь у работников завода появился выбор: либо набирать в заводском магазине продукты, вещи и средства гигиены с бытовой химией по завышенной цене, либо работать бесплатно – в конце каждого месяца «не потраченная» от зарплаты сумма элементарно «сгорала»…
Это одновременно и огорчало и радовало подростка. Огорчало потому, что наличка стала редкостью в их доме – «живых» денег хватало только на хлеб. У Алексея не было денег на жевательные резинки и всякие шоколадки, с которыми ходили практически все школьники. В моду вошли наушники со встроенным в них радиоприемником. Это были большие, неудобные, наглухо закрывающие уши «локаторы», но это было круто. Правда, во всей школе было всего человек десять, кто имел такие наушники…
Отсутствие выплат «живых» денег невольно радовало Алексея. И этому было вполне простое объяснение. Каждый месяц, как правило, в конце, чтобы не потерять заработанных потом «виртуальных» денег, в заводском магазинчике выстраивались целые очереди. Рабочие брали все, что имело хоть какую-то ценность, или могло пригодиться в хозяйстве. Алексей таким образом стал обладателем собственного магнитофона. Небольшого, однокассетного, довольно слабого по мощности, но своего! Теперь он мог слушать любую музыку, какую только пожелает. Вернее, только ту, которая была у него на кассетах – у Алеши было с десяток кассет, их он и слушал. В заводской магазинчик время от времени их завозили, но это в основном были уже устаревшие песни и исполнители. Но безвыходных ситуаций не бывает – Алеша нашел выход: пожертвовал несколькими своими кассетами, стерев с них записи. И отдал их своему приятелю, который и записал на них современную музыку популярных групп…
Друзьями – теми, кого действительно можно было таковыми назвать, Алеша не обзавелся. Приятелей у него было много, а вот друзей… По-прежнему не было понимая с его школьными обидчиками. Родители Славки Сухнова после развала Союза и нескольких лет диких реформ, поставивших на колени почти половину населения страны, взлетели еще выше, нежели раньше. Они теперь ездили на иномарке, построили немаленький дом, сам Славка щеголял в модных джинсовых костюмах. У него теперь было уже с десяток шестерок, открыто гордившихся тем, что они вместе со Славкой. Правда, умалчивали, что он не ставит их не то, что рядом, но и вообще в расчет не берет – нужны они ему были только для того, чтобы сбегать в магазин или намять кому-нибудь бока… Возможно, они и сами это понимали, но тщательно скрывали, позволяя себе отрываться на тех, кто не может им ответить. Несмотря на то, что Кузовков и Титов были в пристяжи Сухнова, мало кто их боялся. Но связываться не хотели с ними, понимая, что Славка дружит с Димкой и Костей, а у тех родители тоже взлетели высоко. В общем, проблем доставить могли много. Вот и старались, если Сашка с Женькой не лезли на рожон, их не трогать. Но не боялись их. А те, почувствовав себя орлами и неприкосновенными за спиной Сашки, возомнили невесть что. Начали сшибать деньгу с учеников младших классов. Те безропотно отдавали деньги, выделенные им родителями на обед – знали, что толку от разборок родителей не будет. А потом им учиться здесь. И еще знали, кто такие Титов и Кузовков. А те, однажды наехав на «не въезжающего в тему» новичка, не пожелавшего делиться с ними родительскими деньгами, намяли ему бока. А на следующий день их после школы встретили двое парней. Примерно одного с ними возраста, худощавые, немного растерянные, завели разговор о вчерашнем случае. Женька и Сашка, чувствуя свое превосходство – каждый из них выше и здоровее этих доходяг почти в два раза, предложили отойти с людного места за старую полуразрушенную котельную школу. И уже начали разминаться, предвкушая развлечение… Но там их встретили более старшие ребята, которые даже не стали с ними разговаривать, а с ходу пустили в дело кулаки. По привычке шестерки указали на Сухнова. Приехавшие на разборки ребята отправились нему и предъявили ему за беспредел его шестерок, прихватив их с собой. Тот во всеуслышание отрекся от них, сам навешав им люлей…
У Алеши Сухарева не было таких покровителей. Это знали многое и старались оторваться на замкнутом, бедно одетом подростке. Но, как принято у шакалов, никогда не подваливали поодиночке, а всегда компанией в несколько человек. Поглумиться, навешать несколько тумаков, почувствовать себя выше этого паренька, круче, чем он – это для них было, словно бальзам на душу… Он старался сдерживаться, но однажды сорвался – от души врезал по морде достававшего его одноклассника. Тому хватило одного удара левой, чтобы позорно бежать прочь… А потом Алешу встретил старший брат, который, вопреки ожиданиям всех, в первую очередь, самого Алеши, не затоптал и не забил его сразу же, а попытался выяснить, что произошло. И прилюдно надавал тумаков своему непутевому братишке. С тех пор тот больше не подходил к Алеше, помня силу его удара и поняв, что брат не помощь, что за свои косяки придется отвечать самому…
В течение полугода Алеша набил морду еще двоим. Разбил нос и подбил глаз однокласснику, решившему «подняться» за счет его унижения. И дал сдачи, когда его вывел из себя второй своими нападками… Правда, за этих двоих его несколько раз избивали – в моду вошло состоять в группировках, быть при понятиях. Сам Алексей не состоял ни в каких группировках. Может, и стоило бы примкнуть к кому-нибудь, но он этого не хотел. Для него поведение его одноклассников казалось какими-то детскими забавами. Даже самому ему казалось, что он на несколько лет как минимум, старше своих одногодок…
Как-то в руки ему попал журнал по бодибилдингу, где рассказывались и показывались упражнения, призванные увеличить мышечную массу и силу. Алеша начал было повторять увиденные упражнения, но вскоре забросил. Не было желания – лень, а потом он просто вдруг понял, что бодибилдинг это не то, что ему нужно. Ему не нужно просто красивое тело – хотя и хотелось, конечно, иметь мускулы как у Шварценеггера или хотя бы как у Ван Дамма. Алексею не нужны были фальшивые мышцы, ему нужны были мышцы, в которых была бы сила. Наступило лето, Алексей закончил первый курс техникума, впереди были два месяца летних каникул. Но тут подвернулась работа. На завод, где раньше работала его мать, уволившаяся в прошлом году, нужен был транспортировщик, иными словами, грузчик-разнорабочий. Зарплата составляла всего три тысячи, но шестнадцатилетнего подростка, который нуждался в наличности, это был хоть какой-то выход. Не думая долго, он согласился. Приятным удивлением стало то, что всем работникам выдавали талоны на питание в заводской столовой. Еще приятнее было то, что эти талоны не вычитались из заработной платы. Алексей проработал на заводе все два месяца…
ГЛАВА 2.
Краснореченск, тринадцать лет назад.
Студенческие годы пролетели практически незаметно. Студенческая жизнь – это известно всем – золотое время. За эти годы Алексей успел познать и веселые компании таких же студентов, как он, в женских общежитиях с обязательными возлияниями в огромных количествах дешевых алкогольных напитков. Были выезды в компании на природу, вечеринки возле костра, шашлыки – немного подгоревшие или наоборот, недожаренные. Но все равно было весело… В студенческие годы познал Алексей и прелесть любви, и разочарования от нее. Как часто бывает, обратил внимание на красивую девушку, в голове которой не было ничего. Немного пострадал, а потом с головой ушел в омут развлечений. В общем, студенческая жизнь бурлила и била ключом. Алексей за эти годы обзавелся друзьями, познал многое, в том числе и вкус женщины…
Алексей начал курить, с ребятами искал возможность подзаработать. В общем, старался крутиться – хотелось жить лучше, чем раньше. И самому нужно было выглядеть неплохо, да и кафе, девочки, поездки на природу – все это требовало значительных затрат… Вот и приходилось вертеться. Правда, за черту закона Алексей не переступал, хотя иногда приходилось балансировать на самой грани. С криминалом он не связывался. Тем более, что в его жизни появилась Наташка.
Эту девчонку он приметил сразу. Стройная, высокая, светловолосая, с открытым приветливым лицом. Добрая и отзывчивая, она неожиданно ответила на ухаживания Алексея. И он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Больше года продолжался их роман. Наташа не была легкомысленной, легкодоступной, но, если бы Алексей начал настаивать, то наверняка бы она сдалась и вывесила белый флаг. Но ему хотелось, чтобы все было по обоюдному согласию. В конце третьего курса он всерьез подумывал о дальнейшей жизни, об их с Натальей совместном будущем. Плевать, что они еще молодые! Главное – доучиться последний курс, а там они будут совершеннолетними. Их без проблем распишут, они снимут квартиру – пусть даже для начала однокомнатную, на крайняк – первое время поживут у его матери. Дом там пусть и небольшой, пусть и старенький, но места им хватит. Маме одобрила выбор сына. Ей тоже понравилась Наташа – воспитанная, отзывчивая, вежливая. Одним словом, дело вовсю шло к свадьбе, которая была состояться через год, после окончания учебы.
Трагедия произошла летом. Как всегда, беда нагрянула нежданно-негаданно. Наталья гостила у Алексея дома. Помогала матери по хозяйству, варила обеды, стряпала. С Алексеем они уже, можно сказать, жили как муж и жена, но почему-то скрывали это. Он, если честно, не понимал этого, но так хотела Наташа. И он принял ее условия. В тот день они ушли гулять ближе к вечеру. Бродили по берегу Волги, разговаривали, строили планы на будущее. И вышли к старому пляжу, уже заросшему травой и кустарником. Вдоволь накупались, лежали на горячем песке, нежась на солнце, наслаждаясь присутствием друг друга…
Неожиданно затрещали кусты, и из них вывалилась толпа пьяных полуголых парней. Заметив влюбленную парочку, парни, похахатывая, направились к ним. Алексей, словно предчувствуя что-то нехорошее, поднялся. Среди парней он заметил Славку Сухнова и Димку Николаева. Зотова Костю Алексей не видел, но навряд ли он где-то далеко – торица эта была практически неразлучна. Все остальные – это их шестерки. В подтверждение среди них показались пьяные рожи Кузовкова и Титова. Наташа бросилась к одежде, но ей перегородили путь несколько парней во главе с Николаевым. А Славка подошел к Алексею и без разговоров вдруг врезал ему под дых. Алексей не успел еще скрутиться, как на него словно по команде набросилось человек пять и принялись ожесточенно избивать. Катаясь по песку под градом ударов, Алексей видел, как Наташа пытается убежать, а ее с громким хохотом ловят Сухнов и Николаев. Вскоре ее поймали, повалили на песок и начали срывать с нее купальник. Рыча, словно раненый зверь, Алексей попытался подняться. Ему даже удалось несколько раз кого-то ударить – крики и вопли Наташки словно придали ему сил. Алексей не был Шварценеггером или Сталлоне, способным в одиночку противостоять дюжине здоровенных, да еще и пьяных и обкуренных отморозков. Тем более, когда эти отморозки навалились на него всем скопом. Последнее, что сумел увидеть Алексей, прежде его сознание погасло, это метавшаяся на песке полностью обнаженная Наташка и Сухнов, пыхтевший над ней. Николаев, Зотов, Титов и Кузовков держали девушку…
В себя Алексей пришел в больнице. В реанимационной палате, под аппаратом жизнеобеспечения. Спустя полторы недели после того происшествия. На следующий день его отключили от аппарата и перевели в общую палату. И никто ему не мог ничего ответить про Наташу. И напрасно он ждал следователей или просто милиционеров. Приходившая к нему мать с заплаканным и осунувшимся лицом при вопросе о Наташе отводила глаза. Алексей понимал, что неспроста это, но не понимал, что происходит. Сам он был слишком слаб, даже чтобы подняться с больничной койки.
Следователь пожаловал к нему спустя неделю. И именно от него Алексей узнал, что Наташи больше нет. Она покончила с собой. И вчера было девять дней, как ее похоронили… По словам следователя выходило, что он здесь для того, чтобы установить, что произошло на самом деле. Убитый горем и практически морально раздавленный, Алексей рассказал ему все. С округлившимися глазами следак ушел. Через два дня он появился вновь и сухим тоном попросил не городить бредни, а рассказать правду. Добавив, что все лица, которых упомянул Алексей, обвинив их в изнасиловании Натальи, имели железное алиби. И вообще, они были образцовыми и законопослушными гражданами, как и их родители - уважаемые бизнесмены. И то, что Алексей рассказал про них, называется статьей Уголовного розыска. Но Сухновы и Николаевы понимают состояние Алексея, и поэтому не стали писать на него заявление и возбуждать дело против него… По словам следователя, на них напала группа неизвестных лиц, которые и избили его практически до смерти, а Наташу изнасиловали. И этих уродов усердно ищет практически вся милиция их города…
Из больницы Алексея выписали только через месяц. Он очень сильно изменился за это время – замкнулся, ушел в себя. По настоянию матери он не бросил учебу, хотя она ему сейчас была практически ни к чему. Он потерял интерес ко всему, жил на автопилоте, словно робот. Последний курс он прожил словно в каком-то сне… Но вот все закончилось – он окончил техникум, на троечку защитил диплом.
…Завтра он уходит в армию. Алеша, в отличие от многих своих знакомых – например, того же Славы Сухнова, Димки Николаева, да и многих сокурсников – бегать от службы не собирался. И принцип что «раньше сядешь – раньше выйдешь» здесь был не причем. Просто не понимал Алексей, почему нужно откупаться, скрываться от армии. Ведь служат ведь люди? И ничего, многие даже очень довольны службой. Конечно, сейчас служба не в почете, многие, если не все, стараются откупиться или откосить. Но Алексей твердо решил для себя пойти на службу. И, чего уж греха таить, хотелось ему узнать, что такое армия – правда ли все то, что о ней рассказывают. На своей шкуре испытать хотелось. Ведь можно слышать многое, скажем, о вкусе конфет, но не поймешь ты его, пока не попробуешь! Так было и с армией для Алексея…
Армия для него началась с долгого пути до Москвы. То ли «покупатель» попался такой, то ли где-то что-то напутали, но до Москвы, до которой прямой поезд шел шестнадцать часов, они ехали почти трое суток. Проезжая через Сызрань, Самару, Ульяновск – сделав большой крюк. Наконец, приехали в Москву. Из столицы добрались до Сергиева Посада, откуда их забрали два Камаза с кунгами. После нескольких часов пути высадили практически в пустом поле. То ли снова старший офицер в их команде ошибся, то ли водители чего напутали, но их, как потом выяснилось, не довезли до места назначения почти на десять километров. Которые они прошли своим ходом. После чего, на исходе четвертых суток, они наконец-то прибыли в «учебку». Через три месяца Алексею исполнилось девятнадцать лет. А еще через два месяца их распределили в войска. И началась армейская служба… Попал он в роту охраны – вначале его и еще пятерых сослуживцев взяли типа на усиление, а потом они так там и остались в качестве прикомандированных. А считалось, что службу они несли в подмосковной части. Бросали их на усиление охраны то каких-либо грузов, то непонятно вообще чего – едва ли не пустых вагонов или ящиков, но однажды бросили на усиление охраны автоколонны. Именно тогда война и вторглась в жизнь Алексея…
…Тот бой – его самый первый – Алексей запомнил на всю оставшуюся жизнь. Они – пятеро молодых еще «духов» - ехали на броне МТЛБ в середине колонны. Бронежилеты, каски, автоматы – все как положено на настоящей войне. На БМП, двигавшейся в авангарде, рассиживались уже более опытные солдаты – и срочники, и контрактники, прошедшие уже не один бой. Такие же более-менее опытные бойцы сидели и на двигавшемся в арьергарде БТРе. Колонна прошла уже почти весь путь без происшествий, до места назначения осталось чуть менее десяти километров. Все уже ожидали скорый отдых и поневоле расслабились…
Головное и тыловое прикрытие взорвались одновременно. БМП и БТР замерли, пылая огнем, заблокировав колонну в узкой балке. Алексея взрывом сорвало с МТЛБ и отшвырнуло вбок, сильно приложив о здоровенный валун. Чуть не потеряв сознание от удара, он, поправляя одной рукой сползавшую на лицо каску, пытался осмотреться. Грохотало и рвалось все вокруг, земля содрогалась от взрывов. Подбитые машины дымили, застилая едким дымом всю балку. И трупы, трупы, трупы… Стоял грохот – по уцелевшим били с обеих сторон балки. Боя, как такового, не было – почти все солдаты были мертвы. Алексея сотрясала крупная дрожь – страх овладел им. Громко и противно свистнула пуля, ударила в валун, за которым он лежал, с визгом унеслась куда-то в сторону… В полуметре от Алексея легла очередь, вздыбив фонтанчики пыли… Сотрясая землю, прогремели два взрыва… Снова очередь, снова несколько пуль ударились в валун, высекли из него мелкие осколки, врезавшиеся в каску, остальные пули прошли чуть выше. И именно эта очередь словно вырвала Алексея из оцепенения. Каким-то доселе неизвестным чувством он вдруг понял, что следующая очередь не пройдет мимо. Что в следующий раз пули выбьют не осколки и не крошку из валуна, а мозги из его головы. Автоматчик уже пристрелялся, пули ложились все кучнее и ближе к цели. И, обливаясь липким холодным потом от страха, сам едва веря в то, что творит, Алексей вскочил на ноги. И рванул к перевернутому Камазу, отброшенного взрывом к краю балки. Там, укрывшись за оторванной осью колес, оставался кто-то живой из солдат. Он экономно, короткими – в три-четыре патрона, стрелял по склону балки. Это оказался тот самый здоровяк, сержант-контрактник, который и определил новичкам место в центре колонны. Его голова и часть лица была перепачкана кровью – та стекала из-под каски. Он мельком глянул на шлепнувшегося рядом солдата и снова прильнул к прицелу. А Алексей словно зачарованный следил за его пальцем на спусковом крючке. Двадцать два! Двадцать два! Словно на стрельбах на учениях. Алексей только сейчас заметил, что кровь у сержанта шла из ушей…
- Где, ****ь, автомат? – проорал сержант, перекрывая грохот выстрелов, не отвлекаясь от стрельбы.
- Что?
- Автомат, сука, твой где?! – еще громче проорал сержант.
- А-а-а… автомат… - Алексей посмотрел на свои руки – автомата не было. Но он, хоть убей, не помнил, куда тот делся! Но когда начался бой, автомат был! И когда он прятался от пуль за валуном, автомат тоже был в руках!
- Патроны!
- Что? – растерянно переспросил Алексей и вдруг понял. Начал вырывать из подсумка магазины и протягивать их контрактнику. Сержант выхватил один из магазинов прямо в воздухе, почти одновременно с этим отстегнув магазин от своего автомата, и воткнул в него полный. И снова – выстрелы, снова – двадцать два! двадцать два!
- Патроны!!! – проревел контрактник, махнув рукой куда-то в сторону соседнего Камаза, стоявшего на колесах, но горевшего и нещадно дымившего.
Алексей посмотрел в ту сторону и обмер. Рядом с грузовиком валялись два обезображенных трупа, по поясе которых виднелись подсумки с магазинами. Он замешкался.
- Патроны, сука!!! – проорал сержант, перезаряжая автомат.
Воспользовавшись секундной передышкой, по ним ударило сразу несколько стволов. Пули засвистели совсем рядом, вонзаясь в борт перевернутого Камаза, с визгом рикошетя от оси, за которой перезаряжал автомат сержант-контрактник… Кстати, сколько магазинов у него осталось? Какой раз он перезаряжается – первый? Или второй?
Алексей выпрыгнул из-за колеса, метнулся на дорогу. Позади загрохотал АКС сержанта. Упав в пыль возле трупов, Лешка с трудом сдержался, чтобы не сблевать. Голова трупа была обезображена – пуля попала чуть ниже левого глаза, разворотив половину лица и затылок. Стараясь не смотреть на убитого русского солдата, с которым, возможно, он беседовал или даже курил совсем недавно, Алексей дрожащими пальцами с трудом снял с ремня подсумок. То же самое он проделал и со вторым трупом, но уже даже не смотря на лицо убитого. И под свист пуль нырнул к сержанту, передал ему подсумки. И с удивлением увидел в руках автомат. Только не АКС74У, которыми вооружались они, а АКС – точно такой же, из которого стрелял сержант. Но откуда он? И память сразу же подсунула кадр – сняв подсумок со второго убитого, он вытаскивает из-под него автомат. Там тоже должны быть патроны! Нужно только магазин отсоединить! Но несколько пуль вонзаются в убитого, рвут его мертвую плоть. Алексей вскакивает и бежит к сержанту, таща за собой автомат… Контрактник вырывает у него автомат, бросив рядом свой, и принимается стрелять из забранного у Алексея. Сначала непонятно, что хотел сержант. Но потом взгляд цепляется за дуло – оно покрыто толстой коркой нагара. Ствол «сгорел» от долгой стрельбы… А из добытого Лешкой автомата еще ни разу так и не выстрелили…
Ответные выстрелы становятся тише и реже. Перестает стрелять и сержант. Он проводит рукой по лицу, размазывая по нему кровь. Вдруг наступает тишина. Такая громкая и пронзительная, что едва не закладывает уши. Хочется встать и бежать, крича во всю мощь легких. Неожиданно налетает резкий порыв ветра, и сверху на них наваливается грохот. Совсем низко проходят две «Черные Акулы»…
- Наши!!! – орет контрактник, стараясь перекричать грохот, созданный вертолетами. – Мы, брат…
Ка-52, наклонившись немного вниз кабинами, открывают огонь по кому-то невидимому за балкой. С пилонов срываются неуправляемые ракеты, оставляя за собой следы белесого дыма, и вонзаются в землю, которая содрогается от их разрывов…
А к ним уже бегут люди в камуфляже. Видны эмблемы Вооруженных Сил России на рукавах… Что было дальше, Алексей помнил плохо. Его подняли, хлопали по плечам и спине, что-то спрашивали, что-то говорили. Потом повели куда-то, усадили в какую-то машину и куда-то повезли… Алексей почти не воспринимал, что с ним происходит. Он… плакал. Он рыдал во весь голос, вспоминая изуродованные лица тех, у кого он забирал патроны… Перед глазами стояли парни из взводы сопровождения перед самым выездом – курили все вместе, не делая разницы между дедами и духами, между срочниками и контрактниками… Ребята их взвода, которые изуродованными трупами остались лежать в балке. Взвода, в котором остались живы только два человека – тот сержант-контрактник и сам Алексей. Больше из всего взвода он никого в живых не видел…
…Вот уже почти три месяца он служил в маленькой войсковой части, в которой едва ли насчитывался батальон солдат. Хотя часть и считалась самостоятельной, она все же была призвана обеспечивать боеспособность других частей. Например, батальона спецназа, который располагался в пяти километрах, на территории вертолетной части. Чьи вертушки и пришли тогда на помощь двум уцелевшим в бойне солдатам. Авторота, рота охраны в полсотни бойцов, взвод материального обеспечения да ремонтная рота тоже в полсотни человек – вот и вся численность их войсковой части…
Как и прежде, Алексей служил в роте охраны. В основном их занятием было ходить в наряды да дежурить на постах, время от времени сопровождать на выездах колонны. Нападений на их часть не было, и после того боя Алексею стрелять не приходилось, разве что на стрельбах.
После того боя, в котором уцелел только он и сержант-контрактник, состоянии сильного стресса его отправили в госпиталь, где он пробыл полмесяца. Сержанта-контрактника, практически благодаря которому он выжил, Леха не видел, хотя и знал, что тот тоже находится в госпитале. В том нападении на колонну сержант получил сильную контузию, а в результате близкого разрыва гранаты у него полопались барабанные перегородки в ушах. В результате молодой парень остался глухим на всю жизнь… И еще Алексей слышал, что в той бойне выжило еще двое. Правда, выжило – слишком громко сказано: их подобрали в тот момент, когда тяжелораненые пацаны балансировали на грани между жизнью и смертью. Алексей слышал, что их переправили срочным спецрейсом в Москву, в закрытый спецгоспиталь…
После выписки из госпиталя встал вопрос о судьбе Алексея – куда направить его служить? Та часть, в которой он числился, была недавно расформирована, а рота, к которой он был прикомандирован, была полностью уничтожена. Было решено направить его на службу в эту часть, где он и служил по сей день…
Алексей понимал, что в нем что-то сломалось после того боя. Нет, у него не появился дикий страх, у него не съехала крыша, он стремился покинуть службу или хотя бы спрятаться где-нибудь, например, в том же госпитале… Он, на удивление самому себе, вдруг понял, что не боится смерти. Заглянув однажды ей в глаза, увидев ее добычу, он перестал ее бояться. И все чаще и чаще он задумывался о тех парнях, которые периодически выходят на боевые выходы, сопровождают колонны, стреляют, в конце концов. А он… он ходит в наряды, заступает на посты. Чтобы, отстояв положенные сутки, вернуться в казарму и завалиться спать. Алексей чувствовал, как все сильнее на него начинает давить все окружающее его. И понимал, что долго он так не выдержит…
И настал однажды день, когда рядовой Сухарев четким военным шагом вошел в здание штаба, прошел к кабинету командира части и постучал в дверь. Услышав голос командира, приоткрыл дверь, спросил разрешения войти. Получив утвердительный ответ, он прошел к столу, за которым сидел крепкий мужчина лет сорока с погонами подполковника, и положил перед ним лист бумаги, исписанный неровным почерком. Отошел чуть назад, не мешая командиру, взявшему лист со стола, читать.
- Что это, товарищ рядовой? – сурово глянул на него подполковник.
- Рапорт, товарищ подполковник! С просьбой перевести меня в боевую часть! – четко ответил Леха.
- Вижу, что рапорт… Ты вот скажи, мне, солдат, ну на кой хрен тебе это нужно? Тебе что, здесь хреново служится?
- Никак нет, не хреново. Даже наоборот…
- Так чего же ты, рядовой… - подполковник заглянул в рапорт, прочитал фамилию, поднял глаза на стоявшего возле стола Алексея. – Что же ты, рядовой Сухарев, хочешь тогда? Чем тебе здесь не нравится? Чем здесь плохо?
- Да не плохо здесь, товарищ подполковник. И все здесь нравится… - начал говорить Алексей, а тот задумался о чем-то своем.
- Сухарев, Сухарев… это не тебя тогда с отрядом в балке накрыли?
- Меня…
- Значит, теперь тебе здесь тошно стало, так? Перегорел ты здесь на службе, боец? – отрывисто спросил командир, глядя в упор на Алексея. Его пронзительный взгляд, казалось, пронзал аж до самой души, и не было преград для этого взгляда. – Хочется обратно туда? Там жизнь, настоящая жизнь, а здесь существование… Прав я, боец, или нет?
Алексей не ответил. Не ожидал он такого от командира их части. Думал, что либо порвет рапорт и прогонит, либо же подпишет. Скорее всего, первое. Но подполковник вдруг поднялся из-за стола, вышел, прихрамывая, на середину кабинета, остановился напротив Алексея. Достал сигареты, прикурил, угостил солдата. Леха сразу же, как только появился здесь, заметил хромоту командира. Но не придавал этому значению…
- Знаешь что, Сухарев? Похож ты на меня в молодости, чем-то похож… Я раньше видел многих таких парней, как ты, ушедших из объятий смерти. И воевать с ними приходилось – и воюют они что надо!
- Воевать? – переспросил Леха. Вот кого уж он не представлял боевым офицером, так это их хромого командира части! Как-то не вязался образ тыловика с тем, кто умеет воевать…
Вместо ответа подполковник задрал правую штанину вверх, почти до колен, и повернул ногу к Алексею. Нормальная нога у командира заканчивалась чуть ниже колена, а дальше… дальше у него был протез!
- В первую чеченскую на мине подорвался, когда от боевиков уходили, - пояснил командир. Одернул штанину, прихрамывая, начал ходить по кабинету. Теперь понятна стала причина его хромоты. – Из армии меня не списали, хоть и инвалидом остался… Но вот сюда меня отправили, тылом заниматься. Звание, правда, присвоили – был майором спецназа, а стал подполковником тыловым…
- Извините, товарищ подполковник… - робко пробормотал Алексей. Хотя за что извиняться-то?
- За что тебя извинить, Сухарев? – командир остановился, в упор посмотрел на Алексея. – В разведроту пойдешь?
- В разведроту?! – перехватило дыхание у Лехи.
- Ну да. Есть там у меня знакомец, все по той же первой заварушке знакомы… Он тебя к себе возьмет!
- А вдруг не возьмет?
- Возьмет, никуда он не денется… Все, Сухарев, рапорт твой я удовлетворяю, сейчас подпишу его и сегодня вечером свяжусь с командиром разведроты спецназа. Перевод твой оформим в кратчайшие сроки… Все, солдат, свободен!
Развернувшись на каблуках, Леха направился на выход. Но возле самой двери остановился и повернулся к командиру. Тот поднял на него взгляд.
- Ну, чего тебе еще?
- Товарищ подполковник, почему вы решили помочь?
Видимо, тот не ожидал подобного вопроса. Поэтому, прежде чем ответить, снова поднялся и вышел из-за стола, пару раз прошел по кабинету взад-вперед.
- Видишь ли, Сухарев, когда люди проходят примерно через то, через что прошел и ты, а иногда и через заварушки похлеще, они меняются. Одни ломаются, стираются – называй, как хочешь. Эти бойцы ни на что уже не способны. Вторые, как это ни странно, наоборот закаляются… Ты, видимо, из этого, второго типа людей. Не знаю, сможешь ли ты выдержать еще больший груз… Но и оставлять тебя здесь не хочу, хотя и могу…
- Почему не хотите?
- Потому что я хорошо успел узнать людей второго типа. Это все, – подполковник описал рукой полукруг в воздухе. Леха понял, что командир имеет в виду не только кабинет, а всю часть, – не для них. Им нужен простор, им нужна жизнь, им нужна… война. Оставь тебя здесь, и ты через какое-то время зачахнешь, захилеешь. Или, чего доброго, руки на себя наложишь. Я через это проходил, знаю, что говорю…
…Через неделю рядовой Сухарев Алексей числился в штате разведывательной роты ударного батальона спецназа Российской Федерации. Лехе пришлось учиться. Каждую свободную минуту приходилось посвящать изучению азов разведчика. Через два месяца их батальон перебросили в Чечню… До конца срока срочной службы рядовой Сухарев и отслужил в разведроте. На дембель ушел младшим сержантом. А через два месяца он снова вернулся в уже ставшую родной роту. Продолжать службу. Только уже контрактником…
ГЛАВА 3.
…Вот уже почти второй год проводилась полномасштабная операция по ликвидации банд боевиков, все еще боровшихся с федералами. Боровшихся методом нападений на колонны, налетов на населенные пункты, где базировались небольшие гарнизоны, обстрела временных лагерей федеральных войск.
На хвост банде Рамзана Каримова разведчики сели еще двое суток назад, когда та уходила прочь от федеральной трассы, на которой боевики сожгли три «наливника» и оставили с десяток «двухсотых» федералов. И с тех пор преследовали ее. Небольшая банда – человек в тридцать – в пути дробилась на мелкие, в три-четыре человека, группки, которые уходили от основного отряда, в котором двигался и сам Карим. Данные об отколовшихся группах уходили командованию, а далее поступали приказы другим отрядам спецназа, действовавшим в округе, на их ликвидацию. Разумеется, можно было накрыть всю банду сразу, возможности и силы для этого были. Но уничтожение банды ничего бы не дало – остальные главари, действующие в одной связке с Каримом, продолжили бы кромсать федералов. Поэтому перед взводом стояла задача – найти лежку и по возможности уничтожить главарей боевиков…
…Десять пар глаз, распределившись по небольшой площадке возле маленького горного аула, внимательно всматривались в темноту. Два пулемета и семь АКСов хищно замерли, готовые в любой момент выплюнуть из себя смертельные дозы свинца. Обозначенный на картах как заброшенный еще с первой кампании, аул оказался живым. Сейчас в нем, по примерным прикидкам, находилось не менее полусотни боевиков. И это не считая тех, кто недавно прибыл с задания. Прибыл победителем – еще бы: неверным нанесли поражение, уничтожили технику, солдат постреляли. И сейчас расслаблялись, куря анашу – спиртное запрещали употреблять Аллах и Коран. А вот про наркотики ничего не говорилось. А какие самокрутки они крутили – в два-три пальца толщиной! И этим решили воспользоваться разведчики. Девять из которых, под прикрытием готовых поддержать своих товарищей огнем, пробирались в аул. Бесшумными тенями разведчики добрались до «блокпоста» - в форме стакана выложенного из камней сооружения, из которого просматривался большой сектор обстрела. Еще на подходе к этому «стакану» чувствовался сильный аромат анаши. Один из разведчиков подполз ко входу, заглянул внутрь – три неподвижных тела лежали прямо на земле, мыслями витая где-то в райских кущах. Боец подал знак своим товарищам, те через минуту добрались до него. От блокпоста разведчики разделились на боевые тройки и разошлись в разные стороны. Одна из троек задержалась возле стакана на несколько мгновений – чтобы поставить растяжку…
…Алексей двигался в первой тройке. Их целью был самый большой и самый сохранившийся в ауле дом, почти вплотную примыкающий к отвесной скале. Вторая тройка направлялась к дальнему строению с левой стороны аула, больше похожему на сарай. Там, по наблюдению разведчиков, устроились на ночь пара десятков боевиков, вооруженных практически до зубов. Нет, никто не собирался вступать с ними бой – это бессмысленно. Трое бойцов против почти целого взвода… Но задержать, в случае, если поднимется тревога, открыв по выскочившим боевикам огонь, они были готовы. Даже ценой собственной жизни. Третья тройка направлялась к дому поменьше – судя по всему, это было что-то типа «гостевого» домика. Вполне вероятно, что именно в нем и могли укрываться помощники Карима…
…В дом они проникли без проблем и без шума. Как было странно видеть в этом доме, находящемся далеко в горах, где до цивилизации как минимум около ста километров, ковры, какие-то вазы, даже картины, написанные неумелыми руками. В общем, хозяин этого дома старался поддерживать комфорт, насколько это можно было сделать в этой глуши. В доме было тихо, воздух пропитался запахом анаши – ее употребляли все без исключения. Из большой комнаты, куда вошли с улицы разведчики, выходило три дверных проема. Разведчики разделились – по одному на каждый проем. Алексею достался самый крайний справа. Бесшумно, словно кошка, он шагнул к проему, осторожно отодвинул край циновки, которой вместо двери был завешан проем. Средних размеров помещение, освещенное еще не потухшими углями в небольшом углублении возле стены, выложенной вроде как из камня – в полумраке непонятно. Справа – широкий топчан, на котором навалена куча циновок, покрывал и одеял. Среди них – несколько голых тел. Рядом с топчаном, на каменном полу, застеленном плотной шерстяной циновкой, в кучу свалена одежда. Среди нее виднеется АКМ. Алексею хватило нескольких секунд, чтобы осмотреться. Абсолютно бесшумно он шагнул вперед, передвинув автомат за спину и вытащив десантный нож. От автомата сейчас нет никакой пользы. Только шум, что сейчас крайне нежелательно. Но и нож – это не выход, если честно. Разумеется, что очень часто вид и блеск лезвия пугает человека, и это факт. Даже психологи это твердят, что вид лезвия и щелчок, с которым лезвие выскакивает, если это, разумеется, нож с выкидным лезвием, вводят человека на несколько секунд в ступор. Иногда этого вполне достаточно. Но психологи не предусматривают вероисповедание. То есть, в ступор могут впасть как, скажем, христиане, так и мусульмане. Но разница в том, что для ваххабита смерть от ножа – даже если ему перережут глотку, едва ли не высшая благодать от его мусульманского бога. Потому что по каким-то их законам считается, что, в случае, если воину Аллаха перерезали глотку, то душа покидает его тело через горло, через голову, что дает ей прямую дорогу на небеса, прямо в ряды в «воинство Аллаха». Но, если, скажем, утопить того же фанатика-мусульманина, то у него голова закрыта для выхода души, и та выходит через задницу, пачкаясь в дерьме, что вообще недопустимо! Из-за чего ей, душе, заказан путь на небо, и будет она скитаться в потемках… Поэтому и угрожать ножом бесполезно – хоть режь ты этого фанатика, а он только рад будет! Еще бы! Достойная и почетная смерть для истинного ваххабита!
Но сейчас Алексей не ставил перед собой задачу запугивать, и не для того нож приготовил. Если вдруг кто-то проснется сейчас, вскочит, то нельзя будет дать ему возможности рот открыть. Тогда нож и пригодится. И плевать ему, куда душа этого чечена попадет! Но никто не проснулся – по сильному аромату анаши было ясно, что здесь все в полном отрубе. Подойдя к лежащим почти вплотную, Алексей завис над ними тенью. Среди двух юных девушек-чеченок, самой взрослой из которых было лет пятнадцать на вид, а самой младшей всего лет двенадцать-тринадцать, возлежал бородатый, крупного телосложения, мужчина. Тренированная память сразу выдала информацию о нем – Муслим Магометов, по кличке «Мага», полевой командир небольшой, но хорошо вооруженной банды, «прославившейся» своими кровавыми делами. Для него было удовольствием собственноручно казнить людей - младенцы, дети, женщины, старики, пленные солдаты – никому Мага не делал скидки. Не раз вырезал под корень целые аулы и поселения, устраивая в них такие казни, что даже многие опытные спецназовцы не могли сдержать рвотных позывов, когда входили в уничтоженное селение. Особым любимым развлечением Муслима Магометова было устроить пленникам «кровавый тюльпан». Подобное «развлечение» устраивали еще моджахеды в Афганистане. Правда, не все устраивали подобное и только над советскими солдатами. Заключалось развлечение в том, что несчастного пленника вначале накачивали наркотиками практически до бессознательного состояния, а потом привязывали за руки и за ноги к импровизированному кресту – другими словами, распинали, словно Иисуса Христа. Прежде, чем поднять его, пленнику делались надрезы подмышками, вдоль спины и под лопатками, а также круговые надрезы под грудью, иногда резался и живот. Когда несчастного поднимали вертикально, то кожа от натяжения и веса пленника не выдерживала, и начинала сползать с тела, обнажая плоть. Таким образом вскоре несчастный становился чем-то похожим на распускающийся бутон тюльпана. Постепенно отходя от наркотического опьянения, пленник испытывал сильную боль, но не умирал сразу – в среднем люди мучились по три-четыре часа…
За неимением крестов и материалов для его сооружения, или же при казни соотечественников использовалось все, на чем можно было растянуть человека – дверные рамы, деревья… Извращенной фантазии Магометова не было границ. Многие военные психологи и аналитики считали его не совсем психически здоровым, но им возражали другие специалисты – псих не смог бы навести в своей банде железную дисциплину и так грамотно планировать нападения. Но Алексея не интересовало сейчас психическое состояние бандита. Перед бойцом разведроты стояла задача пленить его, а при угрозе срыва операции – уничтожить. Попавшего к ним руки главаря бандитов нельзя было упускать!
А Муслим словно что-то почувствовал – зашевелился во сне, заворочался, что-то забормотал. Алексей замер, занеся руку для удара. Время, отпущенное бойцам на захват, стремительно таяло, уносилось прочь. Мага затих, негромко захрапел. Алексей перевел дух. И тут что-то тяжело бухнуло в комнате, через которую недавно пришли разведчики, а затем что-то со звоном упало на каменный пол и с грохотом покатилось по нему. Мага вскочил с топчана в то же мгновение и метнулся к куче белья, где у него валялся автомат. На ходу просыпаясь, протирая глаза. Но метким ударом в челюсть Алексей изменил направление его движения, и бандит врезался головой в каменную стену. От удара у него посыпались искры из глаз, но он снова вскочил на ноги, принимая боевую стойку, встряхнул головой. Но Алексей не стал играть в джентльмена – с силой зарядил металлическим прикладом автомата в лоб Маги. Тот взбрыкнул и без сознания опрокинулся на стену, сполз по ней. В комнату заглянул старший его боевой тройки, шепотом приказал поторапливаться. Ответить Алексей не успел – совсем рядом оглушительно прогремел взрыв.
- Уходим! – уже не таясь, бросил командир. Таиться теперь не было смысла – взрыв наверняка слышали все, кто был в ауле. И теперь у разведчиков есть в запасе всего несколько минут, чтобы уйти из селения. А главная задача командира – не допустить гибели бойцов. На немой вопрос Алексея, указавшего на начавшего уже приходить в себя бандита, командир тройки принял решение быстро – движение автоматом крест-накрест. И тело Маги перечеркнули кровавые росчерки. Можно взять было его в плен, но не голым ведь тащить? А на то, чтобы позволить ему одеться, не было времени. Алексей выскочил в большую комнату – там третий разведчик их тройки держал на плечах чью-то грузную спеленатую фигуру. Видимо, в этом селении действительно были важные шишки боевиков… Позади, в комнате, откуда только что вышел Леха, раздался одиночный автоматный выстрел. В следующую секунду оттуда вышел старший их тройки. Что означал этот одиночный выстрел, поняли все. Нельзя было оставлять после себя бандитов, не убедившись в их гибели. А после выстрела в голову в упор мало кто выживет…
…В ауле уже шел бой. Он пока еще только разгорался, но через несколько минут тут станет очень и очень жарко. Грохотали взрывы гранат – это вторая тройка забрасывала соскочивших боевиков, поливая рискнувших высунуться наружу из автоматов. Нужно было отходить как можно быстрее. Тройка Алексея, бегом направилась к небольшому уступу, на котором расположились двое пулеметчиков, прикрывавших своих товарищей в ауле. А в их сторону уже неслись проснувшиеся боевики из других строений… Сухарев, пропустив вперед старшего тройки с пленником на плечах и прикрывающего их автоматчика, прижался к каменной полуразрушенной стене и принялся стрелять короткими очередями по заходившим в спину бойцам второй тройки боевикам. К нему подключилось еще несколько бойцов их огневой поддержки. Боевики, потеряв нескольких человек ранеными, залегли. Вторая тройка получила возможность отойти к своим. Хуже всего дела обстояли у третьей тройки – они вошли в дом, когда началась стрельба. А выйти из него без потерь уже не могли – дом этот находился почти что в центре аула. Максимум, что могли сейчас сделать бойцы - это отстреливаться от прущих на нет боевиков. Нужно продержаться несколько минут, дожидаясь помощи сослуживцев, под прикрытием которых они смогут уйти из ставшего западней дома…
Алексей короткими перебежками метнулся вперед, заметив, как прикрывавшие их бойцы усилили огонь, а в сторону дома с застрявшими в нем товарищами третьей тройки метнулось человек пять бойцов на выручку. И успели бы, будь у них чуть больше времени. Пришедшие в себя боевики уже вовсю выдавливали русских солдат. А двое чеченцев, вскинув на плечи трубы гранатометов, одновременно выстрелили по дому с засевшими в нем русскими бойцами. От двух гранат, выпущенных с десятка метров, дом рассыпался на камни, погребая под собой и русских бойцов, и боевиков. Гранатометчиков срезали очереди пулеметчиков, но спасти погибших это уже не могло…
Бойцы принялись отступать к ущелью под шквальным огнем боевиков. Оставшиеся бойцы взвода прикрывали своих ребят, но перевес был на стороне бандитов. Оклемавшиеся командиры боевиков как-то сумели организовать своих подчиненных, и теперь боевики не выбегали на разведчиков с автоматами наперевес, стреляя во все стороны, а прятались за камнями и разрушенными и полуразрушенными стенами. А небольшая группа боевиков уходила в сторону склона, откуда можно было подняться к ущелью и выйти во фланг или даже в тыл русским. Нужно было срочно уходить, иначе еще чуть-чуть, и они окажутся в ловушке…
…Боевики прочно сели им на хвост. Вот уже несколько часов потрепанный отряд разведчиков петлял по горам, стараясь оторваться от преследователей и запутать следы. Но не просто было в горах, в которых бандиты знали практически каждый выступ, каждое дерево. Несколько раз они, каким-то образом сумев обойти разведчиков, устраивали засады. И если бы не трое разведчиков, высланных вперед, всему отряду пришлось очень туго. И без того у них на руках было трое «трехсотых» - не обошлось все же без потерь. Замедляли продвижение отряда и пленники. Поняв, что время играет против русских, бандиты еле плелись, старались всеми способами замедлить продвижение отряда. И даже подзатыльники мало помогали - эти двое пленных главарей были воинами, прошедшими не через один бой. В затылок дышали преследующие боевики, почти беспрестанно обстреливающие отступающий отряд из автоматов и пулеметов, изредка в ход пускали и гранатометы…
…- Все, мандец! – зло выдохнул рослый сержант-контрактник, отбросив чуть в сторону РПК. Без патронов он бесполезен, разве что на близких дистанциях орудовать им, как дубиной. Но на такое расстояние их не допустят. Алексей поморщился, вспомнив свой первый бой. И - снова сержант! И снова контрактник! И снова бой! Неужели снова повторяется история? – У тебя патроны еще есть?
Вместо ответа Алексей протянул ему полный магазин. Второй оставил себе. Сержант – как ни странно, Алексей не знал его имени, как и все во взводе, звал его по прозвищу «Бандера» - перекатился к трупу их сослуживца, которого все знали как неуемного весельчака, вытащил из-под него автомат. Выщелкнул магазин, покачал головой – негусто с патронами. Расстегнул на убитом ремень, вытащил его из-под трупа. Глянул на Леху:
- Чо смотришь, боец? Давай ко второму, его прошмонай! Ща эти суки снова поднимутся, тогда времени вообще не будет!
Алексей пополз ко второму убитому. Они вчетвером остались прикрыть отступающие остатки взвода и задержать, хотя бы ненадолго, боевиков. Вот уже полчаса они держатся сами и удерживают бандитов. Правда, двоих уже убили, сержант ранен, но словно не замечает ранения, а у Алексея от близкого разрыва гранаты до сих пор звенит в ушах. Но они живы, и это главное! И, судя по тому, как сержант забивает в магазины найденные патроны, умирать в ближайшие минуты он не намерен… Позиция у них удобная – узкая горная тропа с отвесными стенами-скалами, не обойти. И два огромных валуна, вставших «на попа».
- Смотри-ка! Да мы еще живем! – протянул сержант, глядя на разложенные перед ним боеприпасы. Четыре полных магазина, один, полупустой – у него в автомате, да четыре гранаты. Чертовски мало! И в то же время чертовски много. – У тебя как с патронами?
Алексей показал два магазина – один, полный, в руке, второй, в котором не хватало нескольких патронов, в автомате. И две гранаты. Поменьше припасов, чем у Бандеры. А тот привалился спиной к валуну, достал смятую пачку сигарет, закурил, с наслаждением втягивая в себя дым.
- Слушай сюда, боец! – заговорил сержант. – Сейчас эти суки начнут обстрел. Сначала влупят из «Мух», а потом шквальным огнем накроют. Так что нужно выдержать, не обосраться, когда вокруг тебя ад начнет твориться…
Бандера перевел дыхание, глубоко вздохнул и прислушался. А вокруг тишина, только цикады да сверчки трещат, редкие деревца шумят листвой на легком ветру. Одним словом, благодать. Словно и нет войны никакой, словно не рвались здесь несколько минут гранаты и не летали рои пуль…
- Который у тебя выход? – спросил сержант.
- Десятый. Боевой – четвертый… - ответил Алексей. Так оно и было. Этот выход был десятым по счету, но в шести первых он стоял в охранении, на «шухере», в общем. И лишь с седьмого выхода он начал принимать непосредственное участие в «деле».
- Молодой еще совсем, хоть по тебе и не скажешь… Воюешь так, словно уже не один год на войне. Я-то еще Грозный брал в первую чеченскую… В общем, Леха, слушай меня внимательно! Это приказ! Сейчас оставляешь мне гранаты, хватаешь свой автомат и рвешь когти отсюда…
- Я никуда не уйду! – мотнул головой Алексей.
- Я сказал – это приказ! – прорычал Бандера. – Твоя задача – догнать отряд! И самое главное – выжить!
- Я не пойду!
- Пойдешь, щенок! Я сказал, это приказ! И передай капитану Лозовому, что не в пленниках дело. Их списали. Как и нас... Капитан поймет, Леха. А теперь – давай, двигай! От тебя сейчас зависит жизнь парней, оставшихся от взвода. Пошел! Бегом!!!
На негнущихся ногах Алексей отошел чуть в сторону, смотря на Бандеру. Тот докурил, отбросил бычок в сторону. Кивнул, словно приободряя молодого бойца. Выглянул из-за валуна и сразу же спрятался обратно. Грязно выругался, взял в каждую руку по гранате. Поднялся, вырвал зубами чеку сначала на одной гранате, затем на второй. Широко размахнулся и бросил гранату, перебрасывая ее через валун. И следом за ней вторую. Грохнул взрыв. Через две-три секунды второй. И раздались крики боли. Бандера прислушался, улыбнулся. И, опустившись на колено, взял в руки автомат. И махнул рукой Алексею – давай, мол, топай!
Алексей отошел уже метров на сто, когда позади разорвались еще две гранаты, а затем раздались короткие очереди. И словно в ответ, ущелье взорвалось яростной перестрелкой. Перестрелка стихла внезапно, словно у всех разом кончились патроны в магазинах. В тишине раздалось несколько негромких хлопков, а ними громкое шипение, с каким выходит воздух из пробитого колеса. И там, где сейчас находился сержант, имени которого Леха Сухарев так и не узнал, начали рваться гранаты – против одного русского солдата в атаку поднялось много боевиков. И, прежде чем идти в очередной прорыв, боевики начали использовать гранатометы…
… Алексей Сухарев не успел догнать отряд совсем немного. До точки, откуда их должны были эвакуировать, оставалось совсем чуть-чуть. Но и силы бойцов были на исходе. С десяток уставших бойцов, тащивших на своем горбу раненых, опаздывали к точке в назначенное время. Но впереди всего несколько километров, к тому же практически открытого пространства. Там бойцы становятся открытой мишенью, но и противник тоже открывается. А несколько километров для вертушек – плевое расстояние, всего несколько минут лету…
Алексей уже почти спустился на плато, когда увидел с десяток боевиков, спускающихся со склона параллельно ему. Выскочить перед боевиками и открыть по ним огонь? Но находящиеся чуть выше плато боевики залягут и за минуту расстреляют находящихся на открытом пространстве разведчиков. Выход один – не спускаться сейчас, а попробовать двинуться дальше, а потом уже как получится… Тем более впереди будет небольшой изгиб, куда смогут нырнуть разведчики. И Леха из последних сил помчался вдоль по склону…
Впереди в небе, выпорхнув из-за утеса, на небольшой высоте появилась черная точка, которая увеличивалась в размерах и приобретала форму вертолета «Ми-16». «Дядя Миша» сел неподалеку от бойцов, которых осталось совсем мало. Из вертолета на горячую землю спрыгнуло несколько человек, зашарили вокруг стволами автоматов. Леха находился всего метрах в пяти от них, правда, чуть выше, но его никто не заметил. Он было закричал, но бешено колотившееся сердце и распухший от жажды язык не слушались его. Неужели никто не замечает вышедших к вертолету боевиков, которые идут во весь рост, не скрываясь? А возле вертолета творилось нечто непонятное – из брюха вертолета выскочил долговязый мужчина, подошел к остаткам разведвзвода. Полковник Черных! По его приказу разведчиков вдруг взяли на прицел и разоружили. Свои же, которые за ними и прилетели!
Черных тем временем повернулся к подошедшим боевикам, смотрел, как от них отделился высокий, крепкий мужчина. Они обменялись рукопожатиями, даже обнялись, словно старые друзья, не видевшие друг друга много лет! О чем-то весело посмеялись, повернулись к разведчикам с их пленниками. Те, воспрянувшие было духом, теперь о чем-то говорили на своем языке. И Алексей вдруг все понял. И слова сержанта Бандеры он тоже понял! Автомат словно сам по себе прыгнул в руки, но выстрелить Леха не успел. Первыми начали стрелять боевики и прибывшие с полковником солдаты. Стреляли они в упор в пленных чеченов и по выжившим бойцам разведвзвода!
- А-а-а! – заорал Алексей и нажал на спусковой крючок. Автомат, изрыгая смерть, задергался в его руках. Упали два солдата, рухнули подстреленные им трое боевиков. Сухарев стрелял, пока в магазине не кончились патроны. Тогда он отшвырнул ставший бесполезным автомат и выхватил гранату. Снизу отошли от неожиданности и начали прятаться в укрытия. Рядом с расстрелянными бойцами его, Сухарева, взвода, остались лежать пятеро боевиков и трое своих, ставших вдруг врагами. Возле Лехи засвистели пули.
- Дзиньк! – вылетела из гранаты чека и упала в пыль. Граната, вращаясь своими ребристыми боками, полетела вниз. Что-то с силой ударило Алексея в грудь. Сильно – даже дыхание перехватило…
- Тук! Тук! Тук! – упав, застучала граната, ударяясь о камни и подпрыгивая.
- Ба-бах! – раздался грохот взрыва.
Алексея обдало мелкими осколками, порывом ветра и еще чем-то. Что-то с силой вонзилось в руку. Не выдержав боли в груди и руке, навалившуюся слабость, он повалился на спину…
ГЛАВА 4.
О том, что произошло тогда, Алексей Сухарев узнал лишь почти через два месяца.
…Очнулся он в госпитале. Один в палате, под бдительным оком медперсонала и здоровенного детины-санитара, игравшего еще и роль охранника. Спустя немного времени, едва окрепнув и встав на ноги, Алексей подвергся тщательным допросам. Допрашивали его представители федеральной службы безопасности долго и подробно, заставляя переживать все произошедшее заново. От них Сухарев и узнал о том, что и произошло. Алексей, чувствовал себя так, слово это он был виноват в гибели ребят. Конкретно никто и ничего ему не предъявлял и ни в чем не обвинял, но проверки и допросы не прекращались. И, однажды, когда прошла уже неделя с последней «беседы» с представителями спецслужб, к нему в палату вошел высокий, крепкого телосложения мужчина с волевыми чертами лица и холодными, но внимательными глазами. Одет он был в простой гражданский черный костюм, который сидел на мужчине, как влитой. Но что-то выдавало в нем человека военного. Так оно и оказалось…
- Генерал Феофанов! – представился он, - Главное разведывательное управление, отдел контрразведки!
Алексей, не ожидая визита гостя такого высокого ранга, растерялся. И поспешно вскочил.
- Отставить, сержант! – ответил генерал. – Мы с тобой не на плацу, чтобы вытягиваться передо мной!
- Я не сержант, товарищ генерал, - проговорил Алексей. И вдохнул. – Я младшим сержантом был!
- Был?! А сейчас ты что, никто и звать тебя никак?
- Ну, так я, товарищ генерал, вроде как под следствием нахожусь… Как-никак, полковника завалил вместе с двумя майорами! Какие уж тут звания! Тем более, служба…
- Та-а-ак… - протянул генерал. Несмотря на звание, Феофанов был еще довольно молод – лет сорок всего. В представлении Сухарева, генералами были уже мужчины в возрасте, убеленные сединой, в высокой серой каракулевой папахе на голове. – У меня почему-то другие сведения. Младшему сержанту Сухареву присвоено очередное воинское звание «сержант», также он награжден орденом «За мужество», проявленное при ликвидации банд боевиков, а также за помощь при уничтожении предателей…
Алексей не знал, что и сказать. Слова генерала потрясли его – чего уж таить, готовился он к самому худшему. А тут вдруг…
- Соответственно, с сержанта Сухарева сняты все подозрения. Так что он может возвращаться в строй и служить дальше… Кстати, вот об этом я и хотел переговорить с тобой, боец! Если ты не против, я хотел бы прогуляться по парку…
Вот тогда и узнал Алексей Сухарев всю правду. И она показалась ему чем-то невероятным…
…Полковник Черных, воюя с чеченскими боевиками, дружил с ними. И продавал им оружие. Задачу разведроте по захвату главарей банд ставил их комбат, получив этот приказ из штаба, от полковника Черных. На бумаге было все как обычно – выследить банды боевиков, сесть им на хвост, дойти до их логова, взять в плен главарей нескольких банд. На деле же все было по-другому. Банду им сдали - Ачил Адаев, подчиненный Маметова, решил, что вполне способен встать на его место. И просто… договорился с Черных о том, что тот пошлет по указанному «адресу» взвод бойцов, а чтобы у солдат не возникло подозрений, посадит их на хвост одного из отрядов боевиков, что и выведет их на базу. По плану полковника и неудавшегося главаря бойцы взвода должны были взять в плен главарей, потом, ввязавшись в бой с ожидающими их боевиками, отступить. Преследователи должны были добить отряд до того, как он выйдет к точке эвакуации. Из взвода никто не должен был выжить, в том числе и пленные главари. Гибель взвода была выгодна обеим сторонам – Адаев оставался главным в банде, к тому же вырос бы его авторитет за отомщенных главарей. Боевиков, убитых во время боя и преследования разведчиков, Адаев не жалел – в основном это были не его люди, а бойцы Магометова и других главарей. Полковник Черных бы получил галочку за уничтоженную базу и боевиков и главарей банд. А потеря взвода… это война, как-никак, а на ней может случиться всякое… Вот оно и случилось – его высочество случай, в образе младшего сержанта Сухарева, который должен был погибнуть, задерживая прорывавшихся боевиков, но появившийся в самый последний момент. Спецы из безопасности не успели совсем чуть-чуть, выстрелы и взрыв они услышали на подлете…
Оказывается, особисты уже достаточное время занимались вычислением «крота». В том, что кто-то сливает информацию боевикам, были уверены, но вычислить его не могли. Да и не думали – чего уж там, что «кротом» окажется полковник, подозревали кого-нибудь ниже званием и должностью. В тот день особисты и прибывшие офицеры государственной безопасности запретили все без исключения вылеты, разве что с их разрешения. Но не вылететь полковник Черных не мог. И тогда офицеры вылетели вслед за ним. Прибыв на место эвакуации, обнаружили двух убитых пособников полковника, наиболее приближенных к полковнику людей – это их скосил очередью Алексей. Третий пособник, майор Соболев, был ранен осколком гранаты и контужен взрывом. Сам Черных скончался уже по пути в госпиталь, на борту вертолета от кровопотери – и его зацепило осколком. Кстати, есть подозрение, что это он добил одного из своих помощников, чтобы тот не смог заговорить…
- Присядем? – спросил генерал, указав на пустую скамейку, когда обходили парк уже по четвертому разу. И, не дожидаясь ответа, уселся. Закурил, предложил Алексею. – Кстати, совсем забыл тебе сказать, Сухарев… От взвода почти никого не осталось, взвод уничтожен благодаря предателю Черных… Да не опускай ты голову, боец! По секрету скажу тебе, нарушив распоряжение военных следователей о секретности расследования, что, кроме тебя выжили еще несколько человек. Прапорщик Чернов, старший сержант Вакулин, рядовые Никитин и Марухин, сержант Дымов… А ведь если бы не ты, то никто бы не выжил! Уж поверь мне, полковник сумел бы выкрутиться!
Немного помолчали, куря сигареты и думая каждый о своем. Потом генерал вдруг достал из кармана наградные документы, приказ о присвоении очередного звания, и протянул их Сухареву. Тот бегло глянул на них. И внимательно посмотрел на Феофанова.
- Товарищ генерал, зачем все это?
- Ваш визит, например… Сомневаюсь, что сообщить о том, что с меня сняты все подозрения, не могли следователи, которые работали со мной. Они могли бы сообщить и о присвоении звания и награде. А тут вы, лично сами…
- Ну как зачем… Ты полностью реабилитирован, так сказать. С тебя сняты все подозрения, ты можешь вернуться в свою часть, даже в свою роту, если захочешь. Ты считаешься пропавшим без вести, но это легко исправить. Впрочем, я тебя прекрасно пойму, если ты решишь порвать со службой…
- Я подумаю, товарищ генерал…
- Не спеши, парень, я еще не все сказал. Ты прав, я здесь не просто так… Как я и сказал, ты можешь порвать со службой, у тебя даже не будет проблем с досрочным расторжением контракта, я все улажу. Но, как я и сказал, ты можешь продолжить службу. Поэтому я здесь. Я бы хотел, чтобы ты остался служить. Но уже под моим командованием.
- Под вашим командованием?! – изумился Сухарев.
- Да. Десантно-штурмовая диверсионная группа, боевое и засекреченное подразделение…
- Но почему я? – спросил Алексей.
Прежде чем ответить, генерал долго молчал, пока не выкурил новую сигарету.
- Не знаю, если честно. Ты производишь впечатление надежного человека, Алексей. К тому я навел о тебе справки – начиная практически со школы и заканчивая последним местом службы… Мне не хватает хороших и надежных ребят. А из тебя, я думаю, можно сделать такого… Конечно, я понимаю, у тебя сейчас сложный период, возможно, тебе нужно время на раздумья. Но его нет ни у тебя, ни у меня. Поэтому мне нужен твой ответ здесь и сейчас! Второго раза не будет!
Алексею потребовалось всего пару секунд, чтобы принять решение.
- Я согласен, товарищ генерал!
- Слушай, парень, меня внимательно! То, что я предложил тебе, вовсе не игрушки. Хотя и то, что на твою долю выпало, играми тоже не назовешь. Хоть я и ограничил тебя во времени, пара минут у тебя все же есть – пока я курю, я попробую вкратце объяснить, чем мы занимаемся. Разумеется, в общих чертах – сам понимаешь, что никакой конкретики. А ты пока подумаешь! – генерал достал сигарету, прикурил, повернулся к Алексею. – Как следует из названия, наша группа занимается исключительно «тяжелыми случаями» и сложными операциями. Полномочия у нас широкие, диапазон действия тоже – мы можем работать как в пределах одного населенного пункта, так и в региональном масштабе. Можем проводить операции как, например, по ликвидации какой-нибудь дорожной банды, так и по ликвидации террористической банды. Наша группа строго засекречена, и не подчиняется ГРУ, хотя мы и относимся к нему. Все бойцы группы также засекречены, их семьи, разумеется, тоже…
Генерал замолчал, выбросил окурок, внимательно, даже пристально посмотрел на Алексея.
- Ну что, парень, время вышло!
- Я уже сказал, товарищ генерал. Я согласен!
Феофанов поднялся. Протянул руку для рукопожатия.
- Ну, тогда я тебя поздравляю! Отныне ты – боец десантно-штурмовой диверсионной группы! Остаешься в госпитале до понедельника – к этому времени я подготовлю все необходимые документы. От тебя необходима полная информация о твоей семье – фамилия, имя, отчество близких родственников, их адреса проживания, место работы и должности. В понедельник за тобой заедут, подчиняться будешь приехавшему офицеру. Несколько дней придется «промариноваться», потом у тебя по плану кратковременный отпуск, а затем – служба! Вопросы, сержант Сухарев?
- Отпуск – я поеду в Краснореченск?
- Нет! Для всех ты пропал без вести в Чечне, именно после операции по ликвидации банд боевиков. И таким ты и будешь. По крайней мере, некоторое время. Отпуск проведешь вместе с родственниками, в выделенной вам квартире…
- Квартире?! – изумился Алексей.
- Ну да, квартире, - удивился генерал. – А что тут такого? Наша спецслужба заботится о семьях бойцов и их родственниках. Разумеется, квартира – это не царские хоромы, но, в общем-то, жить можно. Думаю, что пока ты будешь занят переводом, я успею решить квартирный вопрос.
- Мпасибо, товарищ генерал!
- За что? Ты это брось, сержант! Бойцу легче служить и воевать, если он знает, что его тылы надежно прикрыты! Все, вопросов больше нет? Тогда – до встречи, Сухарев!
Пожав руку, генерал широким, размашисто-уверенным шагом направился к выходу из госпитального парка. Он не дошел метров десять до ворот, когда возле них остановилась черная «Волга». Едва генерал уселся на переднее сидение и закрыл дверь, как машина сорвалась с места.
Алексей смотрел вслед машине и курил. Одну за одной, он выкурил подряд три сигареты…
…Квартира оказалась небольшой, двухкомнатной. Но даже она превосходила по метражу тот дом, в котором жили в Краснореченске Алексей с матерью. Более того, квартира была уже обставлена мебелью – не особо дорогой, не шикарной, но все новое и вполне качественное. Четырехэтажный дом, в котором располагалась квартира, находился неподалеку от Москвы, официально значился как санаторий какой-то иностранной фирмы. Но это был небольшой военный городок закрытого типа, здесь все было свое – детский сад, школа, магазин, почта, клуб, кинотеатр, кафе, даже больница своя была, для семей членов военнослужащих.
Алексей сумел вырваться в свой новый дом только в пятницу – выехав из госпиталя в понедельник в сопровождении прибывшего за ним офицера, действительно пришлось немного «помариноваться». Тут были и медицинские комиссии, и психологические диагностики, и различные тесты…
В субботу вечером к ним неожиданно заглянул сам Феофанов. По-свойски, словно давно был знаком с Алексеем и его матерью, разговаривал и беседовал. Впрочем, долго говорить не получилось – времени у генерала было немного. Выпил пару чашек кофе, перекурил и начал собираться.
На прощание обратился к матери Алексея:
- Кстати, что я хотел приказать… Вот ведь черт! – рассмеялся Феофанов, - Привык мужиками командовать, так привычка эта уже в жизнь вошла! В общем, у меня будет к вам просьба: вам необходимо будет вернуться в Краснореченск, пожить там кое-какое время…
На вопросительный взгляд генерал достал из кармана сложенный лист бумаги, протянул его матери.
- Ваш сын числится пропавшим без вести. Вы не получали от него известий примерно пару месяцев до того, как он пропал. И сейчас с того момента прошло уже три месяца. Вы имеете право на розыск сына. Ваша задача – обратиться в военкомат с просьбой установить местонахождения вашего сына. Было бы неплохо, если бы смогли обратиться к каким-либо вашим знакомым с подобной просьбой… Главное, что вы должны сделать – чтобы в военкомате остались ваши обращения. Думаю, вам не нужно объяснять, для чего все это нужно?
- Не нужно. Я все поняла и все сделаю!
- Вот и отлично! Тогда тщательно и внимательно изучите все, что здесь написано. Потом, когда вы все сделаете, мы с вами еще раз побеседуем, скажем, что делать дальше. Кстати, вы ведь по профессии медик? Я узнавал в госпитале, им нужны кадры. Пока что они могут предложить вам место младшей медсестры. Должность не ахти, зарплата тоже маленькая, около десяти тысяч всего, но это временно, в дальнейшем придумаем что-нибудь более стоящее…
Алексей смотрел то на генерала, взявшего на свой контроль судьбу абсолютно неизвестного ему человека, то на готовую расплакаться мать. Она, смирившись с отчаянием и безысходностью, уже не надеялась, что в жизни может что-либо измениться. И вдруг такое… И квартира, и обстановка, и работа, зарплата на которой почти в два раза больше, чем она получала в Краснореченске…
…- Спасибо, товарищ генерал! – поблагодарил Алексей генерала, выйдя к подъезду.
- За что? – снова удивился Феофанов.
- За все! За мать!
- Перестань! Я ведь уже говорил тебе, что забота о близких бойцов и обеспечение их всем необходимым – это одно из основных наших правил!
- Разрешите тогда вопрос, товарищ генерал? Я понимаю, что в этой жизни просто так ничего не делается и что за все нужно платить! Вот я и хочу спросить, товарищ генерал, а смогу ли рассчитаться за эту квартиру? Я могу предполагать, сколько стоит такая квартира…
- Ты прав, сержант! За все нужно платить! Но твоей платой будет искренняя служба! Чтобы служил честно, верно, был опорой для своих товарищей по оружию! А насчет вопроса о квартире – тоже ты это правильно спросил! Я прекрасно понимаю ваш интерес. Но тут немного другая система: эта квартира является служебной, но только на время службы бойца в моем подразделении. При выходе в отставку, семье бойца предоставляется равноценная служебной квартира, практически в любом городе России…
Генерал ушел, Алексей, постояв у подъезда, покурив, направился домой. Он готовился к долгому и обстоятельному разговору с матерью, но та, к удивлению, не стала ничего расспрашивать. Разумеется, она переживала за сына, но Алексей был уже далеко не мальчик, и вполне мог сам принимать решения… Несколько дней отпуска пролетели практически незаметно. И в понедельник утром сержант спецподразделения Алексей Сухарев убыл к месту своей новой службы…
Для Сухарева служба началась с учебки. Он, словно призывник-срочник, бегал, прыгал, учился стрелять из всех видов оружия и с двух рук, читать следы, незаметно подкрадываться к условному противнику. И Алексей вспоминал начало своей службы в разведроте – как тогда они заблуждались, проклиная марш-броски, кроссы, полосы препятствий, когда, вернувшись в казарму, буквально валились с ног от усталости. Оказалось, что это было просто развлечением по сравнению с тем, с чем столкнулся Алексей здесь…
Неожиданно для всех и для самого себя Алексей открыл в себе способности снайпера. Причем не имея никаких навыков стрельбы из снайперского оружия, как то – поправка на ветер, расчет траектории полета пуля, движение цели. У Алексея словно что-то срабатывало в голове, как будто какой-то калькулятор, и он стрелял туда, куда и было нужно. Почему так происходит и как он мысленно вычисляет все необходимые поправки, Алексей объяснить не мог. Он словно просто понимал, где окажется цель и куда нужно стрелять, чтобы поразить ее…
Свободного времени было мало. Учения, марш-броски, кроссы, стрельбы, занятия в спортзале – весь день был расписан буквально по минутам. Но по выходным курсанты получали увольнительные, и Алексей отправлялся домой. Мать встречала его с довольной улыбкой – давно он уже не видел ее в таком приподнятом настроении. Пока он ел ее домашнюю стряпню, мать рассказывала новости – она сдружилась с местными женами и некоторыми проживавшими здесь родителями бойцов группы, все они хорошие и отзывчивые люди. Генерал Феофанов сдержал слово, и мать теперь работает в госпитале - работы совсем немного, а деньги платят неплохие. Алексей тоже не жаловался на получаемое им жалование – затрат практически никаких, разве что сигареты да по мелочи кое-что. Остальное он привозил домой, оставлял матери.
По распоряжению Феофанова она съездила в Краснореченск, обратилась в военкомат с просьбой установить местонахождение сына. Там ее успокаивали, делали запросы, но ничего ответить не могли. И она случайно встретила одноклассника сына – Сухнова Славку. Он выслушал просьбу, пообещал помочь, чем сможет, но, пока тоже тихо. В общем, выполнив все указания генерала, мать пробыла в городе около двух месяцев, а затем, по указанию того же генерала Феофанова, выставила их дом на продажу и на удивление быстро продала его. При упоминании о Славке Алексей невольно поморщился. Вспомнилась история с Наташей. Вернее, она никогда не забывалась, злость и обида до сих пор душили Сухарева. Но больше всего его мучила жажда мести этим ублюдкам…
Так прошел год. Год изнурительных тренировок и учения. И теперь Алексей чувствовал сам произошедшие в нем перемены. За этот год он многое узнал, многому научился, закалился, благодаря тренировкам стал сильнее и выносливее. И жаждал действий, серьезного дела, но пока он числился в резерве…
…Первым его делом, боевым крещением в группе, стало уничтожение банды грабителей, действовавшей на федеральной трассе. На их счету было около десятка потерпевших – как правило, охотились либо на одиночные машины, либо на семьи. Жертвы уничтожались самыми разными способами – фантазия у бандитов была бурной, но никто из потерпевших не выживал, бандиты убивали всех, в том числе и детей. Каким-то образом, Алексей не вникал, как именно, удалось выяснить, кто входит в состав банды и где они собираются. Решено было штурмовать объект. Для прикрытия в качестве снайпера и был выделен Сухарев. С тремя другими снайперами он занял позицию, и принялся ждать начало штурма. Вскоре раздались взрывы и стрельба – приказ был отдан на ликвидацию банды, и спецназ сейчас уничтожал бандитов. В поле зрения появился один из бандитов, которому удалось вырваться из клещей спецназа – слишком мало было людей, чтобы перекрыть бандитам все выходы. Но для этого и были выставлены снайперы. Поймав в перекрестье прицела голову бандита, который, размахивая пистолетом, выскочил на дорогу и остановил машину, Сухарев нажал на курок. Пуля калибра 7,62, выпущенная из снайперской винтовки Драгунова, за несколько секунд преодолела расстояние до бандита и вонзилась тому в голову, взорвавшуюся, словно переспелый арбуз. Алексей по миниатюрной гарнитуре доложил об уничтоженном бандите и принялся ждать дальнейших распоряжений. Через несколько минут перестрелка стихла – спецназ закончил работу. Всем снайперам была передана команда покинуть позиции и собираться в контрольной точке…
После той, первой своей операции, сержант Сухарев начал принимать активное участие в жизни группы. Боевые выходы, проведение операций – все как всегда в жизни спецназа. Серьезных заданий не было. Хотя, в жизни спецназа, не бывает простых и безопасных заданий, будь то захват или ликвидация дорожных банд, либо же уничтожение банд боевиков в горах Кавказа…
ГЛАВА 5.
Алексей возвращался в Краснореченск. Налегке, имея с собой лишь небольшую спортивную сумочку на плече, куда были уложены лишь самые необходимые предметы: бритвенные принадлежности, сменный комплект нижнего белья, да еще кое-что по мелочи. Во внутреннем отделении сумки пачками лежали денежные купюры. Внешне Сухарев был похож на человека, измотанного длительной командировкой и уставшего от дороги.
Выйдя на вокзале Краснореченска, Алексей поймал частника-таксиста, покатался по городу, посмотрел на место, где жил в детстве – их дом вместе с участком, как и двое соседских, выкупил кто-то из «новых». И теперь на этом месте, объединив участки, строил коттедж. Покружив по городу, Алексей попросил высадить его на центральной площади, возле парка, откуда добрался до окраины города на автобусе. А там – пешком до дачного поселка, где и остановился в одном из домиков. Дача принадлежала одному из знакомых Алексея, вернее, его бабушке. Та перебралась в город к детям, которым не было никакого дела до дачи. А знакомый Алексея был не против, чтобы он немного пожил на ней. За продуктами пришлось идти в магазин километров за пять от дачи – не хотелось особо светиться на даче. Да и развеяться не мешало. Разумеется, соседи наверняка видели нового жильца на пустующей даче, но изредка появлявшийся здесь внук хозяйки заранее предупредил их о своем товарище, который здесь будет жить. Так что особо никто ему не надоедал с расспросами. А для того, что задумал Алексей, эта дача была идеальным местом…
Полгода до убийства Николаева и Зотова.
Их группу подняли по тревоге и срочно перебросили в Грозный, откуда на вертолетах их доставили в какой-то маленький горный аул с небольшим гарнизоном федеральных войск рядом. И уже из аула группа совершила марш-бросок до точки назначения. А это – почти пятьдесят километров по горным склонам… Задачу поставили только лишь непосредственно в месте сбора. Заключалась она в том, что было необходимо взять одного из скрывающихся от федералов главаря террористической банды. Но нужно было взять его, как говорится, без шума и пыли. А это было уже непросто – он прятался в полуразрушенном ауле, превратив руины в подобие крепости. Единственный шанс на успех операции – это перехватить Рамзана по пути в свою крепость со «сходки» с остальными главарями и пособниками. Контрразведчики строго-настрого запретили трогать его подельников, так как среди них могли находиться и гражданские люди, находящиеся при власти и желавшие навариться на этой бессмысленной бойне. Рамзана следовало пасти, а потом сопровождать по пути в его аул, по дороге и нужно было изъять его живым – предполагалось получить от него довольно ценную информацию…
Снайперы, среди которых находился и старшина Сухарев, заняли удобные позиции вокруг места сбора боевиков, готовые поддержать огнем и прикрыть расположенную рядом ударную группу, в случае, если бандиты вдруг обнаружат спецназ. Рамзан прибыл вовремя, в сопровождении с десятка подчиненных. Вскоре к нему присоединился еще один главарь банды чуть поменьше, полностью подчиненной Рамзану. Бандиты о чем-то разговаривали минут десять, когда к ним на встречу вышло пять человек. Двое в военной форме, с погонами капитана и майора, трое в гражданской одежде. Алексей приник к окуляру прицела и поочередно рассмотрел прибывших. Четверо ему были незнакомы, а вот пятый… Алексей с удивлением узнал в нем Славку Сухнова, своего бывшего одноклассника, из-за которого покончила с собой Наташка. Верные Славкины шестерки – Титов и Кузовков – тоже присутствовали здесь. В дорогих костюмах, со стильными прическами, словно не в горы они выбрались, а на прогулку по центральному парку. Стороны, ведущие переговоры, отошли на некоторое расстояние от своих сопровождающих, принялись тщательно что-то обсуждать. Спорили, доказывали что-то друг другу, наконец, пришли к общему мнению. На этом встреча завершилась. Все разошлись. Захват Рамзана прошел гладко – главарь захвачен, сопровождение уничтожено. Группа спецназа начала отход в место сбора.
Как и какими методами сумели разговорить Рамзана, Сухарев не знал. Но информация, полученная от боевика, поражала своим масштабом – сколько, оказывается, «добропорядочных» граждан работает на террористов, наживаясь на смертях своих сограждан! В разработку службы государственной безопасности попали многие влиятельные бизнесмены, многие были взяты под наблюдение. А целью той самой встречи Рамзана, после которой его взяли, была поставка крупной партии оружия, в том числе и новейших военных разработок, бандитам. По словам Рамзана, оба военных уже довольно давно сотрудничали с бандитами, а Сухнов являлся поставщиком оружия и боеприпасов, медикаментов и продовольствия…
Вскоре группа Сухарева получила очередное задание – предотвратить попытку теракта. Операция прошла успешно, если не считать нелепой случайности… Алексей тогда находился в ударной подгруппе, после обезвреживания бандитов, захвативших нескольких заложников, первым ворвался в помещение. И… увидев какого-то мужчину, сидящего на полу и направляющего на него автомат, нажал на курок «Винтореза». Очередь в упор, разорвав туловище мужчины, отбросила его на несколько метров. Как выяснилось потом, этот мужчина был заложником, который, ошалев сначала от захвата бандитами, а потом от их внезапной смерти, схватился за автомат. И ведь вроде бы не виноват Сухарев: кто знает, кто перед тобой - заложник или бандит? Видишь ствол автомата, который на тебя наставляют, и действуешь уже рефлекторно. И командование согласилось с этими доводами, но у погибшего нашелся родственник где-то наверху, который и спустил всех собак на спецназовца.
Три месяца, пока шло разбирательство, Алексей служил как и прежде – принимал участие в операциях, в том числе и боевых, заступал на дежурства, в общем, жил обычной армейской жизнью. Генерал Феофанов помог Сухареву оправдаться – провел все необходимые экспертизы, следственные эксперименты, но вынужден был отправить его в бессрочный отпуск, пока не успокоится волна, поднятая родственником погибшего…
…А отпускник Сухарев, вместо того, чтобы последовать на юга, как рекомендовал ему Феофанов, рванул в Краснореченск. Он решил привести в исполнение свое давнее желание, душа и сердце требовали этого! Да, Лешка мог бы несколькими выстрелами покончить с предателями еще в том ущелье, когда в составе группы следил за переговорами бандитов и предателей. Но на это не было приказа! Да и не мог он подставить всю группу! А здесь он сам по себе – сам ставит себе приказы и сам же их, если что, и выполнять будет!
Через день Алексей съездил на вокзал, встретился с одним человеком – за несколько лет службы в спецподразделении, у него появилось много разных знакомых. В том числе и такие, о которых он, как сам считал, лучше бы не знал. Алексей забрал небольшой сверток и вернулся на дачу. А там, устроившись поудобнее, развернул привезенный сверток. И с удовольствием принялся рассматривать лежащие перед ним промасленные железки. Постепенно оттерев масло и солидол, Алексей принялся собирать все эти железки в единое целое. Вскоре в его руках образовалась снайперская винтовка…
…К полуразрушенной водонапорной башне он прошел незамеченным. Весь путь не составил никакого труда – в горах Чечни и других республик, выполняя очередные задания командования, приходилось намного сложнее. Там он забрался на самый верх, где еще сохранился частями провалившийся уже бетонный пол – идеальная позиция для наблюдения. Алексей устроился на нем, зарывшись в мусор. И принялся наблюдать за территорией закрытого клуба. Ходившие по территории охранники, время от времени осматривающие окрестности через бинокль, не могли заметить спрятавшегося Алексея – для этого им не хватало опыта. Пролежав двое суток на вышке, Алексей знал многое о том, что помогло бы проникнуть на территорию клуба практически незаметным, несмотря на меры безопасности, предпринимаемые охраной. Да и охранники не стали бы серьезной помехой.
Информацию об этом клубе Алексей получил еще пару месяцев назад. После возвращения группы с операции по захвату Рамзана, он заинтересовался Сухновым. Через пятые, десятые руки он узнал много информации, но в основном это было все поверхностное и требовало уточнения.
К водонапорной башне Сухарев вернулся через сутки. В двух километрах отсюда стояла машина, которую он замаскировал в лесу. Официально он купил ее у бывшего хозяина, уже не чаявшего расстаться со своей развалюхой. Рассчитался на месте, без оформления каких-либо документов. Но поставил условие – чтобы тот через сутки заявил об угоне. Алексей быстро забрался на позицию, зарылся в мусор. Просчитал все еще раз. Все должно получиться! Противостоять ему не в состоянии ни один из охранников, которых, судя по всему, набрали из бывших бандюков, а менты пока приедут – так он, прежде чем исчезнуть, и поспать успеет… Расчехлил винтовку – в отличии от СВД, его винтовка была более компактной, что, тем ни менее, не влияло на ее характеристики…
Как назло, Сухнов за весь день выходил из здания всего несколько раз. Трижды Сухарев наводил прицел, но на сектора огня появлялись охранники. Еще дважды Слава открывался, но находился в таком положении, по которому стрелять крайне неудобно – очень велик шанс промахнуться. А этого Алексей допустить не мог. И потом, после неудачного покушения, наверняка Сухнов начнет прятаться, прикрываться, а может, даже специалистов-антиснайперов наймет…
Ближе к вечеру возле большого бассейна появился Николаев. Начавший седеть, располневший, обрюзгший, но державший себя так, словно он был хозяином жизни. Алексей с интересом рассматривал в оптический прицел своего бывшего одноклассника. А тот, видимо, жил совсем не хуже Сухнова – массивная золотая цепь на толстой шее, перстни и кольца на пальцах, почтение, с которым к нему относились охранники. Выпив почти четверть какого-то алкогольного напитка из пузатой бутылки, и несколько раз искупавшись в бассейне, Николаев что-то сказал стоящему неподалеку охраннику. Тот согласно кивнул головой и что-то проговорил в миниатюрную рацию. Через несколько минут к Николаеву вышел здоровенный детина, тащивший за собой упиравшуюся девчушку лет шестнадцати, из одежды на которой была лишь рубашка явно с чужого плеча. «Бык» швырнул ее под ноги босса. А тот вдруг принялся орать на девчонку, несколько раз ударил кулаком и даже пнул. Внутри Алексея все закипело от злости, но он не дал выхода эмоциям – ему в первую очередь был нужен Сухнов. Николаев же, в приступе злости, принялся рвать рубашку на девочке, время от времени нанося по ее телу удары кулаком, от которых она скрючивалась, хватала ртом воздух, но ее мучителя это, казалось, только все больше раззадоривало. Бык, видя хозяина, видимо, не в первый раз уже в таком состоянии, незаметно ушел прочь. А Николаев уже разошелся не на шутку – содрав с девчушки остатки рубашки, повалил ее на лежак, и навалился на нее сверху.
Алексей с трудом сдерживался. Нахлынули воспоминания – он словно через туман видит, как дергается на песке, извивается змеей Наташа, пытаясь высвободиться из-под Сухнова, но Николаев и Зотов крепко ее держут… Сухарев мотнул головой, прогоняя воспоминания прочь. И снова посмотрел в прицел – Николаев, полностью сломив сопротивление девушки, развернулся ее к себе задом и теперь, опустив голову, неистово дергался, ловя, видимо, небывалый кайф. Неожиданно девчушка повернула голову вбок. Алексей чуть не свалился со своей лежки – ему показалось, что она смотрит прямо на него! Хотя это и было невозможно, но он словно почувствовал глубину ее взгляда и всю боль. Посмотрев на разбитое лицо девочки, Алексей кивнул, словно та могла его видеть. Перевел прицел на голову Николаева – в перекрестье четко виднелся затылок. С трудом унимая внутреннюю дрожь, Алексей несколько раз глубоко вздохнул и снова припал к прицелу. Руки стали словно каменными опорами – не дрожи, ни малейшего покачивания. Пальцы сами сняли винтовку с предохранителя, досылать патрон в ствол не было необходимости – за многие операции вошло в привычку сначала досылать патрон, а уже потом ставить на предохранитель, а не наоборот. Глубокий вдох – выдох, еще раз вдох – задержка дыхания – медленный выдох и палец нажал на спусковой крючок. Винтовка тявкнула и резко толкнула в плечо, выплюнув из себя небольшой кусок свинца, несущийся к Николаеву. Нужно было уходить, тем более, что права на второй выстрел уже не было, но Алексей не мог уйти, не увидев, как пуля попадет в Николаева…
А тот, испытывая сильный оргазм, задергался всем телом, поднял голову, выпрямился. И вдруг сильный удар швырнул его вперед. Упал на изнасилованную им девочку, проскользнул по ней потным телом, свалился за лежак и, проскользив по мокрой плитке бассейна, рухнул в воду. Через несколько секунд вода вокруг плавающего вниз лицом Николаева начала окрашиваться в розовый цвет. На развитие дальнейших событий Алексей смотреть не стал. Забрав с собой стреляную гильзу, он поднялся с лежки, закинул винтовку на плечо, спустился с вышки на землю. По намеченному уже маршруту пошел к виднеющемуся неподалеку лесу. За следы, вернее, за отпечатки протекторов обуви, Алексей не волновался – заранее одел на обувь больничные бахилы. Возле опушки леса кинул взгляд на часы – с момента выстрела прошло десять минут. В любой момент охранники клуба выйдут к старой водонапорной башне. Но у него еще есть время уйти, небольшая, но все же фора. До машины осталось примерно с километр. Алексей закурил и пошел к машине…
Винтовку он не бросил. И на то были свои причины. Во-первых, винтовка у него одна. Конечно, есть деньги, чтобы новую купить, а это время. Потом снова время на пристрелку винтовки. Времени терять не хотелось. И еще была личная причина, по которой Алексей не хотел расставаться с этой ставшей уже привычной снайперкой. Без внимания ментов эти убийства не останутся, а уж там по результатам экспертизы довольно быстро определят, что оба покойных были убиты из одного и того же ствола. И по любому, это должно заставить Сухнова задуматься. Два трупа его друзей и подельников. Одна и та же винтовка, один и тот же почерк. Скорее всего, Слава поймет, что кто-то открыл сезон охоты на их шайку. И наверняка будет терзаться вопросом – кто же следующий ходит под прицелом снайпера?
…Через час Алексей облил салон машины бензином и бросил внутрь тлеющий окурок. Развернулся и пошел прочь от пылающего авто. На трассе остановился водитель грузовика, подбросивший его до глухой деревушки довольно далеко от города. Из этой деревушки он на попутке добрался почти обратно до Краснореченска. До дачного поселка добрался пешком. Перекусив, разобрал и почистил винтовку, смазал и снова собрал. Принял душ, размялся, включил телевизор. Про убийство ни слова! Словно ничего и не произошло!
Об убийстве заговорили на следующий день. Про убитого банкира – а Алексей и не знал, что Николаев стал банкиром! – рассказывали многое. Оказывается, он был добропорядочным гражданином, идеальным мужем, честным предпринимателем. Но Алексею было наплевать на то, что передавали журналисты. Он пришел сюда по своей воле, и не затем, чтобы наводить справки по Сухнову и прочим ублюдкам. Он пришел, чтобы мстить!
Почти полмесяца Алексей сидел на даче практически безвылазно. Выбирался лишь в магазин за продуктами. Да один раз выбрался в город – купил недорогой ноутбук и роутер, чтобы можно было выходить в интернет прямо с дачи. Этим он и занялся в свободное время. Огромное количество которого было ему очень непривычно. На всех сайтах были размещены репортажи и статьи об убийстве банкира и действия сотрудников милиции. К концу второй недели после убийства Николаева Алексей знал практически все о Сухнове и Зотове. Но лишь о том, где их можно подкараулить. Знал расположение их офисов, все возможные подходы к ним – спасибо серверам Яндекса и Гугла, предоставившим подробные карты местности. Самым трусливым был Зотов, поэтому Сухарев решил продолжить с него. Иначе свалит куда-нибудь заграницу, где Алексей не дотянется до него…
Сухарев назначил сам себе план действий на завтрашний день. Позавчера он рыскал по окрестностям завода, а вчера и сегодня наблюдал за Зотовым. Послать ему свинцовый «привет» можно либо утром, либо вечером. В другое время Зотов бывал у себя в кабинете нечасто. А завтра, когда на территории управления никого не будет, потому что суббота, можно реально, через оптику прицела, рассмотреть более подробно детали и всякие мелочи, которые неожиданно могут повлиять на исход дела.
В этот раз Сухарев в качестве позиции выбрал высоченную сосну. Расстояние было приличным, примерно метров семьсот. Но это не расстояние для Сухарева, да и винтовка не должна подвести. А то, что его рука не дрогнет, Алексей был уверен. До позиции он добрался без проблем. Без проблем забрался до разветвляющихся толстых веток в кроне сосны. Через прицел осмотрел окрестности – никого и ничего подозрительного не заметил. Никто не ждет его здесь. Перевел прицел к зданиям. И неожиданно в одном из окон увидел… Зотова. Тот стоял возле огромного окна с чашкой или бокалом в руке и смотрел в его сторону. Возникло желание выстрелить именно сейчас, пользуясь удобным положением Зотова, но Алексей сдержал себя. Если Зотов находится у себя в кабинете, то, возможно стекла в окне бронированные, тогда смысла стрелять нет. Но вопрос в другом. Что Зотов делает здесь в субботу? Ведь суббота – выходной день, никого, кроме охраны и пары уборщиков, в управлении находиться не должно. А, может, вот он, удобный момент? Ведь должен же он будет выйти из здания! И Сухарев принялся ждать. Если появится удобный момент для стрельбы, он выстрелит. Если что-то будет не так, то придется ждать рабочих будней, когда Зотов приедет к себе в офис…
Через полчаса к зданию подрулил Мерседес. Из него вышли двое, во внутрь заходить не стали. Водитель закурил, стоя возле своей дверцы, второй что-то проговорил в рацию и принялся ждать. Через несколько минут из двери вышел Зотов. Перекрестье снайперского прицела остановилось на его голове. Стоявший мужчина дернулся было к боссу, но тот остановил его знаком руки. И резко направился к машине. Открыв заднюю дверцу, наклонился и заглянул внутрь. Непонятно, что он там рассматривал, но момент для стрельбы был удобным. Алексей вдохнул-выдохнул, задержал дыхание и нажал на курок. Винтовка привычно толкнула его в плечо, по лесу разнесся звук выстрела, а Зотов нырнул в салон Мерса. Несколько секунд все были словно в ступоре, первым пришел в себя тот самый мужчина, что докладывал Зотову по рации. Алексей видел через прицел, как он подскочил к распахнутой дверце и попытался вытащить босса, но почти сразу же прекратил попытки. Выпрямился, огляделся, на несколько секунд задержав взгляд на лесочке, где укрывался Сухарев, достал телефон и набрал чей-то номер…
Дальше Алексей наблюдать не стал. Неторопливо спустился вниз, нашел и подобрал стреляную гильзу, уничтожил все следы своего прибытия здесь, и направился прочь. Времени у него было достаточно…
После чистки винтовки Алексей задумался. Остался лишь Сухнов, но до него сейчас сложно добраться – он оградил себя телохранителями, наверняка и машина бронированная, маршруты меняет постоянно. Еще остались Титов и Кузовков, до них добраться проще – навряд ли шестерки ушли бы далеко от Сухнова, но их в любом случае искать нужно. На что снова тратится время…
И на этот раз Сухарев сидел на даче безвылазно почти полмесяца. Было нужно, чтобы немного успокоилось все в городке. Чтобы менты перестали шмонать всех подряд, проверяя документы. С документами-то у него все в порядке, а служебное удостоверение дает ему право в экстренных ситуациях даже командовать милиционерами, а тем подчиняться ему. Но не хотелось привлекать внимания к себе. Он пропал без вести несколько лет назад, сейчас его уже наверняка причислили к погибшим. Пусть так и будет!
…На попутке он добрался до старого кладбища. Оно разрослось, раздалось во все стороны, небольшие кусты сирени, которые помнил Алексей, превратились в приличные уже размеров деревья. Купив у бабулек на входе цветы, прошел на территорию кладбища. Алексей с трудом нашел небольшую могилку за выкрашенной синей краской оградой. Открыл дверцу ограды, подошел к могиле, положил на нее букет темно-бордовых роз. Такие розы любила Наташа…
Алексей присел на корточки рядом с могилой, положил на нее руку и закрыл глаза. Наташа, к которой он впервые за несколько лет пришел на могилу, вернулась к нему в нахлынувших воспоминаниях… Вот он, еще студент, переминаясь с ноги на ногу, ждет свою девушку, свою Наташку, перед входом в парк отдыха. В руках у него – огромный и тяжелый букет темно-бордовых роз. В их поиске об обошел достаточно много цветочных магазинов и павильонов – то их вообще не было в продаже, то не было того количества, которое было нужно ему. Но он нашел их! И теперь ждет свою любовь, нервничая в душе – а вдруг она не придет?! Но он видит направляющуюся к нему Наташку, на сердце сразу становится легче, он стремится к ней навстречу…
В носу засвербило, на глаза навернулись слезы. А воспоминания накатывали с новой силой…
…Небольшая база отдыха неподалеку от Краснореченска. Небольшая группа студентов отмечает день рождения. День рождения его Наташки! Стол ломится от яств и угощений, не обошлось и без алкоголя, но никто не перебрал лишка – все ведут себя адекватно. После небольшого застолья все устремились на пляж неподалеку – лето, жара, несмотря на вечер, а вода – словно парное молоко. И, когда немного накупавшись, компания вышла на берег, Алексей замечает на Наташке завистливые взгляды других девушек и восхищенные взгляды ребят. Еще бы! Фигура у Наташки – закачаешься! А она, словно не замечая никого, подходит к Лешке, обвивает его шею руками и крепко и сильно целует в губы…
Из глаз уже катились слезы. И он не стыдился их, не смахивал их с лица. Он, отдался власти горя – старого, слегка утратившего свою силу, но терзавшего его до сих пор… Если бы кто-то увидел его сейчас, то очень бы удивился. Высокий, молодой – лет тридцати - рослый парень, опустившись на колени перед могилой, рыдал, не стесняясь своих слез…
ГЛАВА 6.
К своему финальному выходу Алексею пришлось подготовиться основательно. Подступиться к Сухнову с ходу, как это было с Николаевым и Зотовым, не было возможным. Возле офиса в центре города было многолюдно, отсутствовали какие-либо постройки, на которые можно было забраться незамеченным, а потом и спуститься. Пространство вокруг управления завода было полностью перерыто различными зданиями – административные постройки, склады, ангары. Из-за чего возможность оборудовать снайперскую позицию где-то поблизости отпадала. Оставался лишь особняк, где проживал Сухнов. Само собой, что он не появлялся, как примерный гражданин, каждый день дома, и тем более не каждый день, вернее, ночь, ночевал в нем. Но легкая разведка, проведенная Сухаревым, показала, что особняк обитаем, и что Сухнов обитает в нем чаще, нежели в других своих квартирах или домах. И даже удобная позиция вскоре нашлась – чердак одного из строящихся особняков неподалеку. Из него, разумеется, не просматривались все помещения особняка Сухнова, но неплохо была видна лоджия и почти весь двор за высоким бетонным забором. Поэтому Алексей и выбрал это место как главное для нанесения удара по своему врагу.
Три дня он мотался вокруг особняка, выбирая пути отступления, способы маскировки, возможности добраться до заветного чердака незамеченным. На участке никого не было, но это не гарантировало, что кто-нибудь не появится в самый ответственный момент. В итоге, все было продумано, просчитано и перепроверено. Уходить Алексею придется налегке: винтовку он бросит на чердаке – она будет больше не нужна после того, как он убьет Сухнова. На всякий случай, Алексей возьмет с собой пистолет с двумя обоймами – вполне возможно, что кто-то из телохранителей, особо ретивый, бросится за ним, чтобы задержать или застрелить. В таком случае придется отбиваться, вернее, отстреливаться. Затяжной бой устраивать нет смысла, поэтому пистолета будет вполне достаточно.
На отход с чердака у Алексея будет совсем мало времени – в считанные минуты нужно будет покинуть чердак, выбраться из дома, преодолеть не такой уж маленький участок, перемахнуть через недостроенный забор. Словно на полосе препятствий, где расписано каждое движение по секундам или по долям секунд. Только в итоге не будет оценки, не будет наблюдателей, которые поставят зачет или неуд. И не будет второй попытки в случае, если выйдет «неуд». Самым важным критерием будет жизнь… Его собственная жизнь. Которая не стоит абсолютно ничего. Жизнь, которая потеряла всякий смысл после смерти Наташи…
Попасть на чердак недостроенного особняка не составило труда. Алексей расположился у небольшого проема, в будущем готовящегося стать окном. Обзор, конечно, не ахти, но задний двор особняка – как на ладони. Расстояние не такое уж и большое, промахнуться практически не возможно. Да и не сможет Алексей промахнуться. Слишком долго он ждал момента, когда он сможет отомстить за Наташку!
…Вот уже несколько часов Сухарев находился на пыльном чердаке. Рядом с ним верная, еще ни разу не подводившая его винтовка. Чуть дальше – дом, в котором находится его враг. Со своего убежища Алексей видел охранников, мелькавших в окнах, выходивших на перекур на лоджию, совершающих обход по территории особняка. Сам же хозяин особняка почему-то не показывался. Хотя и находился внутри здания – Алексей несколько раз видел фигуру, мелькнувшую за толстым стеклопакетом. Стрелять не стал – наверняка стекло стоит бронированное, в таком случае Сухнов не пострадает, а Алексей выдаст себя. Поэтому он продолжал ждать… Правда, где-то – непонятно где – присутствовало ощущение, что сегодня он не один наблюдает за особняком. Как ни старался Сухарев прогнать это ощущение, у него ничего не получалось. Он осмотрел даже весь особняк по периметру, но никого не обнаружил…
С утра на улочку, на которой стоял особняк, прикатил Камаз, а затем прибыла бригада строителей. Строители споро забрались в небольшую яму, которая стояла чуть сбоку от дороги, немного помахали лопатами. А затем начали откровенно филонить – и без того частые перекуры стали еще чаще и продолжительнее. Алексей хотел было отказаться от своей затеи, но потом передумал. Свидетели? Да черт с ними! Эти работяги плевать хотели на все, что происходит вокруг них. Для них главное, чтобы прораб, которого не наблюдалось рядом, поставил им в зачет трудодни, за которые им платят зарплату. А работа… а работа никуда не убежит!
Кажется, наконец-то дождался! В особняке, за которым наблюдал Сухарев, началось какое-то движение. Сначала прибыли трое мужчин – сначала один, следом еще двое. Первый, хоть Алексей не сумел его подробно рассмотреть, показался чем-то смутно знаком ему. Двое других были явно «лицами кавказской национальности». Но мало ли кто приезжает в гости к Сухнову? Прибывшие вошли в особняк и скрылись там. Алексей сбросил с себя немного расслабленное состояние – в любой момент Сухнов вместе с прибывшими к нему мог покинуть свое убежище. Так что нужно быть готовым нажать на курок в любой момент! Алексей до хруста потянулся, подвигал плечами, разминаясь, положил перед собой винтовку. И принялся наблюдать за особняком. А там начало происходить что-то непонятное…
На улице, отойдя от кучки куривших горе-дорожников, забрался в кабину грузовика мужик, завел двигатель, тронул с места. Камаз отъехал метров пятьдесят, начал разворачиваться. Выполнив практически виртуозный разворот на нешироком пространстве, водитель вдруг втопил педаль газа в пол. Грузовик, разгоняясь, понесся прямо на ворота особняка. Рабочие моментально преобразились – поскидывали рабочие робы, в руках у них появились короткоствольные автоматы. Грузовик, врезавшись в ворота, просто-напросто вынес их, въехал во двор особняка. Откуда-то появились люди в черной форме с шапочками-масками на головах, устремились к дому. По ним кто-то начал стрелять, но очень быстро выстрелы стихли – скорее всего, стрелков сработал снайпер.
Алексей, чертыхнувшись, сплюнул со злостью. Как никстати появился ОМОН! Как никстати силовики решили провести захват Сухнова! Не могли они потерпеть немного! Столько времени никто из милиции или прокуратуры не проявлял к бизнесмену никакого внимания, а вот именно сегодня приспичило! Грохнуть Сухнова, когда его, заломив руки, поведут в автомобиль? Конечно, можно. Но сможет ли Алексей в таком случае уйти отпреследования? Ведь ОМОН, как-никак, это не бандиты, маскирующиеся под охранников и телохранителей. Решив, что пока не стоит дергаться, Алексей решил наблюдать за дальнейшим развитием событий. Дергаться и вправду не было смысла – наверняка особняк окружен. Наверняка в округе имеется оцепление – да вон те же самые липовые «строители-дорожники», с началом штурма разбежавшиеся в разные стороны. А тут он, Сухарев, выходит из недостроенного коттеджа с винтовкой за плечами! Дайте, товарищи милиционеры, пройти, пожалуйста! А то у меня сегодня день, понимаешь ли, не задался, помешали мне одного нехорошего человека убить!
Сухарев даже хмуро ухмыльнулся таким мыслям. И принялся наблюдать за особняком Сухнова, в котором царила подозрительная тишина. Заметил и снайпера, вооруженного «Винторезом», который действовал достаточно профессионально – грамотная позиция позволяла контролировать практически весь внутренний двор, а маскировка снайпера надежно укрывала его. Если бы Алексей находился не сбоку от него, а спереди, то навряд ли бы заметил снайпера. Но заметил вот… И что-то насторожило в нем… Спустя несколько мгновений Алексей понял, что именно в снайпере было не так. Даже если допустить, что ОМОН вдруг начал привлекать к своим операциям снайперов (за исключением, разумеется, силовых операций типа освобождения заложников, но там, как правило, действует спецназ), то уж навряд ли стал бы снабжать их «Винторезами»! А что это могло значить? Только то, что особняк Сухнова решили взять ни менты, и даже не ментовской спецназ! А кто-то из более вышестоящих силовиков! Тогда действительно не хер высовываться! Алексей даже удивился такой мысли: интерес к жизни он потерял уже давно, понимал, конечно, что в жизни есть масса удовольствий, но все же… И трястись за свою жизнь не трясся – грош ей цена, по его собственный подсчетам. А вот на тебе! Сработал рефлекс – сиди и не высовывайся! Сам от себя Сухарев такого не ожидал!
Неожиданно во двор выскочил мужчина в костюме с помповиком в руках. И, крутя головой во все стороны, бросился выложенной диким камнем тропинке. Его появление стало неожиданностью для всех. И даже снайпер потратил несколько драгоценных секунд на то, чтобы идентифицировать человека. А тот уже нырнул за штабель каменных блоков, присел за ними. Теперь снайперу было плохо его видно, мешали кирпичи и ветки растущей возле кирпичей то ли яблони, то ли вишни.
Из дома выскочили двое человек в черной форме, с короткоствольными автоматами в руках. Оглянувшись, осторожно двинулись в сторону кирпичей. То ли снайпер промешкал, то ли у этих двоих не было рации, но о притаившемся человеке их не предупредили. А тот, неожиданно выскочив из-за угла стопки кирпичей с помповым ружьем в руках, выстрелил в преследующих его. Один из них, взмахнув руками, опрокинулся на спину. И тотчас же мужчина выстрелил во второго. Но тот успел уклониться с линии огня, бросившись на землю. Успел, но не до конца – дробь догнала его в воздухе. Стрелявший, прежде чем спрятаться обратно за кирпичи, на секунду замер. И Алексей увидел его лицо… В прицеле снайперской винтовки оно казалось таким близким, что протяни руку и ухватишь за нос. Увидев лицо человека, Алексей узнал его. И чуть было не затряс головой, словно желая прогнать видение. За кирпичами прятался… Карим! Известный главарь международной террористической банды, объявленный в розыск во многих странах, прославившийся своими кровавыми делами! Что же делает он здесь, в тихом и мирном Краснореченске?! В следующее мгновение бандит исчез за кирпичами, не заметив, как угловой кирпич в мелкие осколки разнесла девятимиллиметровая пуля из бесшумного «Винтореза»…
Теперь понятно, почему были выставлены снайперы, и почему на захват дома бросили не ОМОН, а спецназ! Такие операции курируются не местными силами! Слишком большая величина этот Карим! Алексей мог бы попробовать выстрелить в Карима, приложил бы все зависящие от него усилия, чтобы попасть, но… Но он почему-то медлил…
Видел, как снайпер пытается поймать бандита в прицел, но слишком уж неудобная у снайпера позиция – в прицеле наверняка виден только край стопки кирпичей, а сам Карим лишь изредка мелькает в прицеле. Тем временем от дома отделилась чья-то рослая фигура, раздвинув руки, пошла навстречу бандиту, пытаясь разговорить того. Неохотно, но тот позволил втянуть в себя в беседу. Что-то выкрикивал, переминаясь с ноги на ногу, что-то требовал…
До последнего момента Сухарев медлил, не зная, вступить ему в затянувшееся противостояние, раскрыться ли ему. Алексей понимал, что, стоит только ему сделать выстрел, как снайпер, легко вычислив его убежище, возьмет его на прицел. Сухарев, в принципе, мог успеть перевести прицел с Карима на снайпера, но стрелять в своих… Он не смог бы этого сделать! Что же тогда? Попробовать уклониться от прицела «Винтореза» засевшего неподалеку снайпера? Но, даже если удастся отклониться от прицела снайпера, то навряд ли удастся уйти от толпы милиционеров, наверняка оцепивших окрестности особняка… К тому же, бойцы спецназа почему-то медлят – ведь народу вполне достаточно, чтобы обойти бандита с разных сторон, взяв в клещи, и ликвидировать? Что, если у них приказ взять Карима живым? Тогда, помимо того, что Суханов обнаружит себя, получится, что он еще и сорвал спецоперацию…
Так и маялся Алексей несколько секунд – или минут?, - решая, что же ему делать. С одной стороны, его нутро требовало вмешаться, помочь бойцам спецназа, но, с другой стороны, кто он такой, чтобы вмешаться в спецоперацию, тем более, грозя ее сорвать? Трижды он брал Карима на прицел. И трижды, выжав слабинку на спусковом крючке, отпускал палец…
Но все поменялось, когда Алексей увидел, как бандит выстрелил в подошедшего к нему на расстояние в несколько шагов человека в черной форме, а затем, задрав вверх руку с зажатым в ней пультом, попытался нажать на кнопку… Слишком хорошо Сухарев, еще находясь в составе спецгруппы, изучил психологический портрет Карима. Везде, где бы он не появлялся, рекой текла кровь. Кровь стариков, женщин, детей… Кровь мирных, ни в чем невиноватых людей… Этого Алексей допустить не мог…
Сомнения отпали в одно мгновение. Колебания напрочь покинули душу Сухарева. Он словно превратился в бездушную машину, в изваяние, статую, на несколько мгновений слившись с прицелом винтовки.
- Пять! – проорал Карим, опуская указательный палец правой руки на кнопку посередине пульта – маленькой черной коробочки, зажатую в левой руке…
Бах! – пуля из винтовки Сухарева попала Кариму точно в кисть левой руки, с легкостью ломая и круша хрупкие человеческие кости. Искореженная засевшей в ней пулей коробочка пульта вырвалась из руки и отлетела в сторону…
Коротко выдохнув, Алексей чуть сместил прицел вверх и снова нажал на спусковой курок.
…Ба-бах! – еще раз громыхнула винтовка. Пуля за считанные мгновения преодолело расстояние до головы Карима, проделав в ней аккуратную дырочку. От созданного пулей давления лопнула, словно корка переспелого арбуза, затылочная кость черепа, выплеснув наружу красновато-белесое месиво…
Проводив взглядом падающее тело бандита, Алексей чуть сместил прицел вправо и увидел смотрящий на него зрачок дула «Винтореза». Возможно, это всего лишь ему привиделось, и увидел он не ствол винтовки, а всего лишь прицел, через который в него целился снайпер. Но Сухарев медленно отпустил винтовку и выпрямился во весь рост, оставив снайперку на недоделанном подоконнике. Выдохнул из легких остатки воздуха, глубоко вздохнул, переводя дыхание, и снова посмотрел на участок, где разыгрались все эти события. Помимо прицела снайпера виденного им снайпера, Алексей заметил отблески еще, как минимум, двух прицелов. Но почему-то никто не стрелял… Тогда он медленно, неторопливым движением, достал сигареты с зажигалкой и закурил, с наслаждением глубоко затягиваясь едким дымом. И принялся ждать…
Алексея выводили из недостроенного дома без наручников, но под пристальным вооружением четверых вооруженных укороченными автоматами милиционеров. Командовал ими майор.
Генерал Феофанов подошел к ним в тот момент, когда выйдя из здания, сотрудники задали Сухареву направление к стоящему чуть поодаль микроавтобусу, оставновился в нескольких шагах от процессии. Майор подошел к нему.
- Вот, товарищ генерал, взяли стрелка!
Прежде, чем ответить, генерал еще раз внимательно посмотрел на Сухарева и споровождающих его милиционеров. Обратился к майору:
- Майор, как думаешь, если человек спас от гибели несколько человек, то кто он – герой или бандит?
Тот, не ожидавший подобного вопроса, немного растерялся. Но быстро взял себя в руки:
- Конечно, герой, товарищ генерал!
- Так вот этот парень пять минут назад стал героем. Уничтожив главаря террористической организации Карима, предотвратил теракт и спас много человеческих жизней! Так что стоит ли его задерживать? Даже просто как гражданина, не учитывая, что этот молодой человек – сотрудник ударной группы специального назначения, мой непосредственный подчиненный?
Майор понял практически все с полуслова. Не говоря ничего, он рукой показал подчиненным, что те свободны. Сопровождающие Сухарева опустили автоматы и пошли прочь.
- Товарищ генерал, а… как же Николаев и Зотов? – негромко спросил майор.
- Зотов, говоришь, с Николаевым? – переспросил Феофанов, глядя в глаза Алексею. Тот не выдержал взгляда начальника, отвел взор. Генерал повернулся к майору: - Что здесь произошло, ты ведь знаешь, майор?
- Так точно, товарищ генерал!
- Так вот винтовка, из которой были убиты Николаев и Зотов, обнаружена у трупа одного из телохранителей Карима. И именно по его приказу чеченец, который, кстати, действительно был снайпером, и убрал Николаева и Зотова. И явились они сюда, чтобы убить Сухнова…
- Так точно, товарищ генерал! – ответил майор. – Что-то я действительно забыл об этом…
Прежде, чем направиться к особняку Сухнова, майор на несколько мгновений задержался. В упор, пристально и внимательно посмотрел на Сухарева. Коротко кивнул и зашагал прочь.
- Майор! – окликнул его Феофанов. Тот остановился, обернулся, посмотрел на генерала: - Помнишь свою логическую задачку насчет «привета из прошлого»?
Майор кивнул. Тяжело вздохнул – такие ошибки обычно не забываются очень долго…
- Так вот, майор Зайцев, познакомьтесь – Сухарев Алексей, боец спецподразделения по борьбе с терроризмом! А это, Леха, майор Зайцев! Старший оперуполномоченный уголовного розыска Краснореченска. И просто хороший человек…
На все расспросы Сухарева генерал обещал ответить чуть позже. Сейчас ему предстояло еще очень много работы. Не стал привлекать Алексея к своей группе, распорядился убыть домой, словно забыв, что вот уже несколько лет, как Алексей «погиб», а его мать продала дом в этом городе. И быть готовым ответить на первый же его, генерала Феофанова, звонок…
Генерал Феофанов появился на даче у Сухарева спустя неделю после тех событий. Эту неделю он потратил на поездку в столицу – как-никак, над ним тоже было руководство, перед которым он отчитывался. Свою команду он оставил в Краснореченске, дав ребятам несколько дней отдыха. Бойцы-сослуживцы с удовольствием приняли приглашение Алексея, и эту неделю провели на даче. С приездом генерала кончились их спокойные деньки – назавтра поступила команда на убытие.
Выкроив момент, когда рядом никого не было, Алексей подсел к сидевшему на крыльце и курившему генералу. Слишком многое его интересовало. Феофанов не стал ничего скрывать, рассказал многое. От него Сухарев и узнал, как в действительности все происходило на самом деле…
…Оказывается, спецслужбами давно уже была замечена связь, поддерживаемая некоторыми главарями террористических банд с весьма влиятельными людьми в России. Но, как правило, взять под стражу и предъявить что-либо им очень сложно. Поэтому спеслужбы и вынуждены были выжидать удобного момента. С выстрелами Сухарева, которыми было покончено с Николаевым и Зотов, всколыхнулась та легкая завеса, которой прикрывались покойные ныне «предприниматели». Фигуры были достаточно крупные, к тому же находившиеся под наблюдением спецслужб. То есть их убийства послужили своего рода катализатором, подтолкнувшего к действиям…
Операция по задержанию Сухнова была спланирована, но в ее ход вмешался случай в лице самого Карима, прибытия которого никто не ожидал. И потеря нескольких секунд, потраченных на опознание нового действующего лица, чуть не привела к катастрофе. Сухнов был довольно тяжело ранен, но сумел выкарабкаться. Стрелял в него Карим. Легким ранением отделался и телохранитель Сухнова, Вован…
Старший лейтенант Локтионов был отправлен в госпиталь с легким ранением грудной клетки. Бронежилет спас его от смерти, но неглубокие проникающие раны старлей все же получил. Чуть сложнее дело обстояло с майором Шепелевым – по касательной заряд попал ему в ногу. Он сейчас находится в госпитале, вместе с Локтионовым…
Полковник Тимохин, решивший отвлечь Карима разговорами, а затем попытаться обезвредить бандита, не пострадал. Если не считать синяков и ушиба грудной клетки – пуля попала в бронежилет, не пробив его, но, по словам самого полковника, чуть дух не выбив…
Титов, задержанный с несколькими его подельниками, покончил с собой в камере следственного изолятора, повесившись на скрученной простыне. Есть подозрение, что ему помогли в этом, не простив показаний против своих бывших хозяев…
Полковник Громов, нашедший вторую клонну машин, перевозивших настоящую взрывчатку, обезвредил ее через семнадцать минут после смерти Карима. Машины остановились неподалеку от запасных железнодорожных путей-тупиков соседнего города, где обычно стояли на «отстое» товарняки. В том числе и следующие на нефтеперарабатывающий завод. Подрыв машин со взрывчаткой вызвал бы взрыв и воспламенение цистерн с топливом, которое растеклось бы огненными лужами на большую территорию, попав в местное водохранилище…
Подполковник Федосеев, продавшийся Сухнову, арестован, снят с должности и уволен с позором из органов внутренних дел. С учетом того, что собственноручно он никого не убивал, лишь сливал информацию, а потом добровольно собственноручно давал показания и активно сотрудничал со спецслужбами, ему грозит два-три года. Не исключено, что условно… Узнав о делах мужа после его ареста, жена Федосеева подала на развод и раздел имущества. И была неприятно шокирована, узнав, что у Федосеева конфисковано все имущество, приобретенное на «грязные» деньги. Таким образом, за бывшим подполковником осталась лишь девятиметровая комната в старой обшарпанной общаге...
…Наутро, после легкого завтрака, группа генерала Феофанова выстроилась во дворе дачи. Хотели просто встать рядом друг с другом, но сказалась привычка – бойцы образовали шеренгу. Генерал вышел спустя пару минут после своих бойцов. Прошелся вдоль строя, осмотрелся по сторонам, словно ища кого-то. Увидел Сухарева, стоящего чуть поодаль. В строй Алексей не вставал – вроде как в отпуске, да и непонятно, что по нему решил «наверху». Он ведь сделал выстрелы по Кариму, не находясь на боевом задании, как это расценили высокие начальники? Об этом генерал вчера промолчал, а сам Алексей забыл спросить.
- Не понял… - нахмурил брови Феофанов, глядя на Алексея. – Почему не в строю, Сухарев?!
- Так я это… товарищ генерал…
- У меня распоряжение вызвать всех подчиненных мне бойцов из кратковременных отпусков и прочих командировок, где можно обойтись без нас. Это касается и тебя, Сухарев! Кстати, участие в операции по задержанию Сухнова и ликвидации Карима ты принимал, официально находясь в составе группы! Все ясно?
- Так точно, товарищ генерал!
- Так какого хрена ты еще не в строю, Сухарев?! – хоть тон Феофанова и был громким и грозным, все понимали – это все показное. Слишком много операций связывало генерала и его подчиненных.
Спустя час Сухарев сидел в утробе вертолета «Ми-8», уносящего его и бойцов группы в Москву. Жизнь продолжалась. Несмотря ни на что… И Алексей Сухарев, практически переступив закон и превысив свои полномочия, ни о чем не жалел. Даже если бы все сложилось совсем иначе, у него не было бы сожаления. Потому что он отдал долг. Долг перед своей Наташей…
Единственное, о чем он жалел временами еще долгое время, что Сухнов не умер тогда после выстрела Карима, сделанного в упор. Алексей знал, что тот выжил, был осужден на пожизненое заключение в колонии строго режима, и отбывал наказание где-то на краю географии – то ли на Новой Земле, то ли где-то в тех краях. Алексей не подозревал, что и сам Сухнов жалеет точно об этом же…
Находясь в СИЗО, Сухнов надеялся на своих покровителей. Был полон уверенности в том, что в застенках он долго не задержится – его обязательно вытащат! Но шло время, а о нем никто не вспоминал. Кроме трех непонятных урок, которые пытались его убить на прогулке – сам Сухнов сидел в одиночке под отдельной охраной. Так нужно было следствию, да и самому Сухнову было омерзительно переступать порог общей камеры. Скольких людей он отправил на нары, но даже в самом кошмарном сне он не мог представить себе, что когда-нибудь сам окажется в тесной душной камере среди множества уголовников…
На суде у него не было толпы адвокатов, даже принадлежащая ему адвокатская контора отказалась от его защиты. Поэтому защищал, вернее, принимал попытки его оправдать молоденький выпускник юридического ВУЗа. У которого это было его первым делом. И которому нечего было противопоставить огромному списку того, в чем обвинялся Сухнов. В итоге – пожизненное заключение в особо строгом заведении закрытого типа где-то на краю Земли…
Из здания суда в одиночку Крестов он уже не вернулся - поместили в общую камеру в Бутырке. Впервые попав в душную тесную камеру, забитую людьми, Сухнов растерял всю свою уверенность, весь свой лоск, свою напористость. Растерянный, он замер у железной двери, с грохотом захлпнувшейся за ним. Все присходящее казалось ему сном – кошмарным сном, иначе как это можно объяснить?! Все это могло произойти с кем угодно, только не с ним! От духоты и запахов тел – в большинстве потных и давно немытых – у него перехватило дыхание, засвербило в носу. Сухнов не раз слышал – даже от своего же верного Вована, отсидевшего пару лет по молодости – о тюремных порядках. И с ужасом ожидал, как к нему сейчас бросятся толпы ужасных уголовников. Но никто не обращал на него внимания… Немного успокоился, но пройти внутрь камеры не осмелился. Во-первых, не знал, куда кинуть матрац – все койки, насколько было видно, были заняты. А, во-вторых, мешала обыкновенная… брезгливость. Ну как он, Сухнов, который одевался с иголочки в элитных дорогущих магазинах, посещал такие места заведения, куда закрыт доступ многим из местных обитателей, может сидеть на одной скамье с этими?! Так Сухнов и стоял возле двери, не решаясь сделать шаг в эту толчею народных масс. И чего-то ждал…
Наконец-то на него обратили внимания – откуда-то из толпы, словно из самого пола, вынырнул молодой парень, крепкий, широкоплечий, но… какой-то помятый, ссутулившийся, с опущенной вниз головой. Глядя на нерешительно мнущегося у порога Сухнова он широко улыбнулся, словно старому своему знакомому. Широко раскинул в разные стороны руки, словно желая обнять Вячеслава.
- Здорово, братиш! Какие люди к нам пожаловали!
Отвечать на приветствие у Сухнова не было никакого желания, тем более обниматься с этим типом. Но, глядя на чуть ли не счастливое лицо парня, на его широкую добродушную улыбку, открывавшую два ряда белых зубов с почему-то выбитыми передними, Сухнов осознал, что ему теперь предстоит всю оставшуюся жизнь жить среди этого отребья. Поэтому не стоит строить из себя того, кем он был еще недавно. Тем более парень, видимо, узнал его – не зря же он восхитился тем, что в камеру пожаловали такие люди. Правда, сам Сухнов не узнавал и даже не мог вспомнить этого парня…
Отбросив прочь все сомнения, Вячеслав Всеволодович тоже распростер объятия и шагнул навстречу парню… Обнявшись, похлопали друг друга по плечам, крепко пожали друг другу руки. Сухнов, отстранившись от парня, повернулся лицом вглубь камеры, улыбаясь, спросил:
- Ну, и где здесь мое место?
И только сейчас до него начало доходить, что вокруг происходит что-то не то. В гудевшей еще несколько минут камере стояла мертвая тишина. Глаза всех ее обитателей были направлены на него, на Сухнова. Засосало подложечкой в предчувствии беды…
- Твое место где? – поднялся с угловой шконки здоровенный, как медведь, мужик. Весь его голый торс был разукрашен синими наколками, - Манька! Покажи своей подружке ее угол!
Камеру сотряс дружный взрыв хохота множества глоток. Стоящий позади Сухнова парень тоже засмеялся и положил руку ему на плечо, приобнимая. До Сухнова начало доходить, какую злую шутку с ним сыграли эти уркаганы. И ведь Вован ему тоже рассказывал об этом! Замирая от ужаса, он отскочил в сторону от парня по прозвищу Манька. Заозирался по сторонам, но всюду видел только лишь оскаленные рты с гнилыми черными зубами. Вдруг Сухнову показалось, что где-то в глубине камеры промелькнуло знакомое лицо. Он попытался всмотреться, но Манька крепко схватил его за плечи и дернул на себя. Силы у Маньки было намного больше, чем у самого Сухнова, поэтому тот легко оттащил его на парашу и бросил там, прямо на очко. Что вызвало новый приступ хохота… В ярости Сухнов вскочил с параши и бросился куда-то вглубь камеры, но сразу же был сбит с ног сильным ударом Маньки. Со злостью, готовый зарозвать Маньку в клочья, Сухнов вскочил, размахивая кулаками… и снова сильный удар свалил его на очко.
Спустя некоторое время к нему, сидящему на своем матраце возле «пьедестала» очка, подошли двое уголовников. Недобро усмехаясь, они смотрели на него сверху вниз. Потом один из достал откуда-то обычную зубную щетку и бросил ее к ногам Сухнова.
- Ночью отпидоришь! Наутро чтоб блестело!
Сухнов перевел взгляд на отхожее место и его чуть не вырвало. Давно почерневшее, с засохшими и уже окаменевшими остатками человеческих экскрементов, с тонкой струйков воды, вяло бежавшей из ржавой трубы… Да чтобы он приблизился к этому!
- Что, не нравится? – продолжал скалиться кинувший ему щетку парень, - Вот и нам тоже не нравится! Так что не отлынивай, прояви усердие и воздастся тебе любовь ближнего!
Снова взрыв хохота, от которого, казалось, сотрясаются стены. Сухнов не выдержал, вскочил на ноги и бросился к двери. Что было сил заколотил заколотил в нее руками и ногами. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем залязгало железо и в двери открылось небольшое окошко, в котором виднелось недовольное лицо коридорного.
- Ну? Чего?
- Они… это… - Сухнов словно потерял дар речи, заикался, запинался. Постарался собраться с мыслями и объяснить коридорному, что он не может здесь находиться, что ему нужна отдельная камера. Сухнов уже открыл рот, но окошко в двери с лязгом захлопнулось, переговорив металлом хрупкую надежду Сухнова на отдельную камеру.
- Так ты, сука, еще и стукачок! – раздался позади чей-то громкий и страшный голос.
Не оборачиваясь, Сухнов затарабанил в дверь с новыми силами, боясь обернуться. От ужаса он хотел закричать что-то – неважно что, главное привлечь внимание. Но голос сорвался, выдавив из горла какие-то непонятные звуки, что-то среднее между визгом, хрипом и стоном. Сухнов даже сумел удивиться, что этот звук выдал он лично.
- Бля, братва, слыхали, как новенький петушок кукарекать умеет?! – пораженно воскликнул один из парней. Ответом ему был новый взрыв хохота в камере.
Непонятно почему, но парни ушли на свои шконки, оставив Сухнова в покое. Правда, дальше параши в камеру его не пускали, но сейчас он согласен был просидеть и на своем новом месте, лишь бы дождаться адвоката. А там он попросит связаться с кем-нибудь из его людей, оставшихся на воле. Сколько денег нужно будет, столько и отдаст, лишь бы перевели его в одиночку или же в больничку…
Неожиданно перед Сухновым выросла огромная, как ему показалась, фигура. Высокий и здоровенный парень со множеством наколок на голом торсе смотрел на него хищным взглядом.
- Слушай, а ты ведь Сухнов! – неожиданно проговорил парень, – Да? Я прав?
- Да… - дернулся Сухнов. И пытался вспомнить этого парня. Но не мог, хотя лицо и показалось ему смутно знакомым. Словно где-то видел его давно.
Парень ощерился довольной улыбкой. И неожиданно с силой пнул сидящего перед ним Сухнова. А затем еще раз и еще. Пинал озлобленно, с непонятной яростью, словно пытаясь причинить ему как можно больше боли. Вскоре парня кто-то остановил. Сухнов не расслышал, что ему сказали. Но этот парень со злостью в голосе ответил – громко, чтобы слышно было по всей камере:
- Я сел из-за этой мрази! После того, как эта сука Варьку мою изнасиловала! Сам сначала изнасиловал, а потом шестеркам своим на хор отдал! Они ее по кругу пустили! А ей всего четырнадцать лет было! А меня посадил потом, когда я одного из его быков на перо посадил!
В камере снова воцарилась гробовая тишина. Словно затишье перед бурей. В принципе, так оно и было. Ночью Сухнов проснулся от сильных ударов. Било его множество ног – никто не прикоснулся к нему руками. Били не жалея, били куда придется. Били, пока он не потерял сознание… Утром он пришел в себя. Все тело болело и ныло, саднили полученные ссадины, при вздохах хрипело и болело в груди. Двое суток после этого его не трогали. Сухнов уже решил, что самое страшное позади… Как же он ошибался!
На четвертую ночь его сдернули с параши, куда окончательно прописали, для начала слегка избили, а затем Манька снял ему штаны… То, что происходило дальше, было страшно представить. Но это происходило в действительности! И происходило с ним, с Сухновым! Он чувствовал адскую боль в заднем проходе и дикую резь, когда к нему пристраивался очередной насильник… Его насиловали, пока он не потерял сознания от боли…
Наутро он с трудом пришел в себя – со спущенными штанами, с дикой болью в заднице и окровавленными ногами. И Сухнов… заплакал. Громко, во весь голос, не обращая внимания на окружавших его людей. Потом он отлеживался – подняться не было сил, и попытки встать приносили новую боль.
А ночью снова все повторилось. Снова его насиловали – всей толпой, по очереди пристраиваясь сзади. Неожиданно Сухнов понял, что чувствовали те жертвы, которых насиловали он и его быки. Сзади пыхтел очередной насильник, внутри тела двигался вперед-назад член насильника, разрывая прямую кишку, по лицу Сухнова текли слезы, а перед глазами, как в кино, мелькали картинки из его прошлой жизни. Рядами вставали те, кого он насиловал – и девушка его одноклассника Сухарева; и та школьница, чей брат волею судьбы оказался в одной с ним камере; и многие, многие другие…
Неожиданно на Сухнова словно вылили ушат ледяной воды. Внезапно он понял, что так, как происходит сейчас, будет происходить до конца его дней. И он взвыл раненым зверем, жалея только об одном – что Карим не добил его…
Кара из прошлого
© Copyright: Андрей Рачковский, 2015
Свидетельство о публикации №215112500302
Свидетельство о публикации №215112500302
Рецензии