Расскажи мне про любовь, гл. 9

    Шел снег с дождём, когда Вика вышла от учителя и направилась к автобусной остановке.
    Несколько человек стояли под ее небольшим козырьком, сетуя на ненастную погоду и ругая автобус, который опять куда-то запропастился.

    Вика не обращала внимания ни на холодную промозглую погоду, ни на недовольные разговоры людей, стоящих вместе с ней в ожидании автобуса.

    Ее мысли были заняты совсем другим: сегодня прошло седьмое занятие по   вокалу, учитель опять ее похвалил, он даже сказал, что если и дальше так пойдут дела, то для Вики достаточно будет не два-три месяца занятий, а вполне хватит месяца.

    Это очень обрадовало Вику: значит тех денег, которые она выручила за фамильные мамины драгоценности, сдав их в ломбард, будет достаточно и не надо ломать голову, где достать еще денег, чтобы оплатить дальнейшую учебу. Внезапно ее мысли были прерваны окриком:

    – Вика!.. Виктория Дмитриевна! – Из приоткрытой дверцы подъехавшей "Волги" выглядывал человек, в котором она тут же узнала Юрия Михайловича.

    – Садитесь, я еду в город, чего вам ждать автобуса? Садитесь, не бойтесь, я вас, не съем!

    Постояв с секунду в нерешительности, Вика двинулась к машине. Дверка перед ней радушно распахнулась, и она оказалась в уютном теплом салоне машины.
 
    – Здравствуйте, Виктория Дмитриевна, я рад новой случайной встрече с вами!

    – Случайной?! – глянула на него Вика.
 
    – Ну да, случайной! Хотя я, как и вы, не верю в случайности. Все случайности – предрешены, поэтому: «Поверьте, встречи нет случайной…

    – Как мало их средь суеты», – подхватила Вика строки из стихотворения.–
А все-таки, как объяснить…

    – Эту случайность, хотите вы сказать? – перебил он. – Все очень просто! Возвращаюсь я от деда, у меня здесь живет родной дед, ему уже девяносто два года, и у него кроме меня, никого нет, как и у меня. Я часто его навещаю, иногда остаюсь у него с ночевкой. А сегодня приехал на машине, которую купил два дня тому назад, хотел похвастаться и обрадовать, сказать, что теперь каждый день буду приезжать к нему, это ведь не на автобусе добираться, который сами знаете, как плохо ходит. Так вот, еду от деда, смотрю вы стоите на остановке. А кстати, не скажите – вы–то по какой такой надобности сюда ездите, может у вас бабушка здесь живет?

    Вика поняла, что он знает, зачем она ездит, но это не смутило ее и не задело, а задела ирония, с какой было это сказано.
 
    – Перестаньте ерничать и притворяться, будто вы не знаете. Иначе…

    – Ну, Вика, не сердитесь, я прошу извинения, если я обидел вас, беру свои слова назад, но я не знаю, с чего вы взяли, что мне якобы известна цель ваших частых посещений этих мест. Я просто поинтересовался, не ходите – не говорите, я больше никогда не вернусь к этому разговору, и даже не попытаюсь проникнуть в вашу тайну, — при этих словах, его рука легла на Викину и нежно пожала ее, а потом погладила, как бы стараясь успокоить.
 
    От прикосновения его руки и этого пожатия по телу пробежала дрожь. К груди прилила кровь и разлилась по всему телу, точно миллион маленьких иголочек пронзил всю ее.
Вика испугалась, но не убрала его руку и не отдернула свою. Ей, по неясному для нее самой причине почему-то захотелось, чтобы его рука продолжала лежать на ее руке как можно дольше, и это, пока непонятное, но приятное состояние не покидало ее всю дорогу. Они подъезжали уже к ее дому, она и не заметила, как быстро они доехали.
 
    – Я полагаю, – сказал он, прервав ее мысли, – будет лучше, если я остановлю машину здесь. за углом.
    Она кивнув головой в знак согласия. Юрий Михайлович остановил машину, и Вика, поблагодарив его, вышла.

    Снег с дождём уже кончился, и небо на западе посветлело.
Вика шла к дому, не торопясь. Непонятное, но приятное чувство, которое она  испытала, не покидало ее. Она не знала, как его объяснить, как его назвать и как с ним поступить дальше. Но ей не хотелось прогонять его, и она не желала, чтобы оно проходило, а хотела, чтобы оно, наоборот, как можно дольше жило в ней.