Глава 2. Свадьба во время траура

Глава 2.    СВАДЬБА   ВО ВРЕМЯ   ТРАУРА.

После помолвки уже через три дня была создана комиссия по подготовке к бракосочетанию, которая определила список гостей, сметы расходов и необходимые для обряда предметы и одежду. В середине августа 1894 г. поступило разрешение от Кабинета императора на проведение  закупок «всех тех предметов, изготовление которых требует времени». Но в сентябре все работы по подготовке были приостановлены, - стало известно  о болезни императора. 9 октября «Правительственный вестник», помещая очередную информацию о состоянии здоровья Александра III, сообщил о том, что он причастился, что свидетельствовало об исключительно тяжелом состоянии больного. Понимая, что надежд на выздоровление мало и что осталось ему жить на белом свете недолго, Александр приказал срочно вызвать невесту, сыграть свадьбу еще при нем -  женитьбу наследника он считал делом государственной важности, и ему хотелось благословить молодых. Аликс прибыла в Ливадию 10 октября. Через пять дней невеста  записала цесаревичу  в дневник: «Дорогой мальчик! Люблю тебя, о, так нежно и глубоко. Будь стойким и прикажи доктору Лейдену и другому приходить к тебе ежедневно и сообщать, в каком состоянии они его находят, а также все подробности относительно того, что они находят нужным для него сделать. Таким образом, ты обо всем всегда будешь знать первым. Ты тогда сможешь помочь убедить его делать то, что нужно. И если доктору что-либо нужно, пусть приходит прямо к тебе. Не позволяй другим быть первыми и обходить тебя. Ты – любимый сын Отца, и тебя должны спрашивать и тебе говорить обо всем. Выяви твою личную волю и не позволяй другим забывать, кто ты. Прости меня, дорогой!»  Аликс еще невенчанная  жена, всего лишь невеста, но она считает своим долгом проявить заботу о женихе, дать ему в этот тяжелый для него час нужный совет. Из истории России она знала, как неожиданно решалась судьба людей в предсмертный час императора. Ее не смущало, что ее статус еще не определен, она волновалась за Ники – с ним теперь была связана ее жизнь. Эта запись – символична, в ней отразилась позиция Аликс, которая на долгие годы  будет характерной для нее: забота о Ники и тревога за него стали  главным смыслом ее существования. С  первых дней пребывания в России она стремилась его поддержать, слова о ее любви должны были, по ее мнению,  помочь ему и убедить, что у него крепкие тылы, и что на нее он может опереться. 
20 октября Александр III скончался. В этот же день был издан  манифест, в котором сообщалось о кончине Александра III, и  великий князь Николай Александрович был провозглашен самодержцем России,  повелевалось «учинить присягу в верности Нам и Наследнику Нашему Его Императорскому Высочеству Великому Князю Георгию Александровичу, Которому быть и титуловаться Наследником Цесаревичем, доколе Богу угодно будет благословить рождением сына предстоящий брак Наш с Принцессою Алисою Гессен-Дармштадскою». Состоялась первая панихида. В дневнике Николай записал «чувствовал себя как убитый. < >  «У дорогой Аликс опять заболели ноги!». А своему другу детства, двоюродному брату,  Сандро (великому князю Александру Михайловичу) жаловался: «Сандро, что я буду делать! Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!»  Управлявший Морским министерством адмирал H. M. Чихачев говорил сыну варшавского генерал-губернатора И. В. Гурко, что «наследник - совершенный ребенок, не имеющий ни опыта, ни знаний, ни даже склонности к изучению широких государственных вопросов. Наклонности его продолжают быть определенно детскими, и во что они превратятся, сказать невозможно. Военная строевая служба - вот пока единственное, что его интересует. Руль государственного корабля [выпал] из твердых рук опытного кормчего, и ничьи другие руки в течение, по всей вероятности, продолжительного времени им не овладеют. Куда при таких условиях направит свой курс государственный корабль - Бог весть».
На следующий день придворные чины принесли присягу новому императору в церкви  Зимнего дворца, а в Ливадии была крещена принцесса Аликс  в присутствии царской семьи - принцесса стала именоваться  «благоверная великая княжна Александра Федоровна». На семейном совете Николай сразу заговорил о немедленной свадьбе. «Мама, некоторые другие и я, - записал Николай II в дневнике 22 октября 1894 года, - находим, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!» Старшие Императорского двора сумели убедить его, что надо отложить свадьбу. Николай с супругой отправился в Петербург, сопровождая тело отца. Похороны Александра III состоялись 7 ноября в Петропавловском соборе. И сразу новый царь принял решение торжественно отметить свое бракосочетание через неделю. На этот день траур по повелению «Его Высочества» был отменен. 
Действие новоявленного самодержца довольно странные, они, прежде всего, нарушают вековые традиции соблюдения траура, который имел  определенную продолжительность, предписанную обычаями. Преждевременное прекращение траура, как правило, осуждалось обществом. Самый глубокий траур соблюдала вдова (до года), считались неприличными  даже помыслы о повторном браке до истечения срока. Дети должны были соблюдать траур по умершим родителям также год. Траурная одежда была темная, черного или синего цвета, у женщин голова должна быть покрыта платком, в этот период они не стригли волосы, не делали пышные прически. В семьях верующих траур отмечался молитвами, чтением религиозных книг, воздержанием в пище. Не было принято участвовать в праздниках, выезжать в публичные увеселительные места, даже появление в театре считалось допустимым только после полного снятия траура.
Траур, в настоящем значении этого слова, есть выражение  чувства  горечи и печали души, которые причинила  смерть  родных и друзей. Смысл траура заключается в сохранении памяти, в выражении любви к ушедшему в иной мир. А для проводивших в последний путь близкого утрата его  ощущается каждую минуту, его отсутствие отдается болью в сердце, а сознание никак не может согласиться, что больше никогда не увидит самого дорогого человека. «Как страшна минута, когда те уста, которые обращались к нам с такими нежными словами, умолкнут навсегда; когда те глаза, которые столько раз смотрели на нас с такою любовью, с таким нежным участием или с таким радостным сочувствием в моменты счастья, закроются навеки; когда рука, которая, пожимая нашу руку, возвращала нам бодрость, станет холодной, как лед». И радоваться, веселиться в такие дни может человек, которого эти чувства не посещают, какими бы благородными причинами, заставившими его нарушить траур, эти действия не обосновывались.

Вдова императрица Мария Федоровна носила траур по своему супругу  Александру III тридцать три года (до конца жизни).  Великая княгиня Елизавета Федоровна после похорон своего мужа великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатора Москвы, на которого совершил покушение террорист Каляев,  не снимала траур, держала строгий пост, молилась, отказалась от роскоши и светской жизни. Королева Виктория в течение 40 лет носила траур по своему мужу, принцу Альберту. Даже на празднование своего бриллиантового юбилея -  шестьдесят лет на троне - она приехала  в черном платье и вдовьем чепце.  Александр II, стремившийся как можно скорее узаконить свои отношения с княжной Долгорукой, венчался лишь спустя 40 дней после кончины императрицы Марии Александровны. В православной традиции третий, девятый и сороковой дни после смерти человека имеют особое значение. Именно в сороковой день, согласно христианскому учению,  душа окончательно покидает землю и предстает перед Господом. Молитва об умершем может помочь душе взойти  на святую гору Небесного Синая по решению Господа и водвориться в небесных селениях с праведниками. 

Что заставило Николая II идти наперекор традициям и так грубо их нарушать? Почему он, верующий,  отнесся столь безразлично, столь бесчувственно по отношению к душе отца? Чем объясняется такая поспешность?
То, что покойный монарх желал как можно скорее женить сына, не может служить объяснением. Его смерть внесла коррективы в планы, из-за траура  свадьба состояться не могла, соблюдавшийся  жестко протокол не мог быть нарушен. Понимавший всю деликатность брачного вопроса министр Императорского двора граф И. И. Воронцов-Дашков попытался объяснить молодому царю необходимость отложить свадьбу до конца траура. «Николай II закинулся, остался недоволен».  Позже царь удалил графа с Императорского двора,   вмешательство графа в его личную жизнь он не забыл и не оставил без своей соответствующей реакции.
Свою волю царь изложил в манифесте от 14 ноября: «Посреди глубокой скорби, коею исполнены сердца Наше и всех верных сынов России, да будет день сей светлым вестником упований народных на продолжение к Нам милости Божией в наступившее новое царствование». Столь срочная свадьба царя в нарушении христианских обычаев была вызвана, как трактовалось в манифесте заботами о благе государства, «делами милосердия и любви».
Биографы, пытаясь разъяснить ситуацию, защищая молодого царя, высказывали мысль, что цесаревичи обычно короновались только будучи женатыми. В действительности все наследники на престол гольштейнской – романовской династии, начиная с Петра III, вступали на трон  сопровождаемые супругой.  Но историки почему-то забыли, что почти все  короновавшиеся наследники династии Романовых были неженатыми и венчались уже, будучи  коронованными, так как на трон вступали в малолетнем возрасте. В обычаях и законах относительно семейного положения короновавшегося не было никаких ограничений для совершения миропомазания. И предположение биографов не было главной причиной столь решительного настояния молодого царя вопреки всему разумному и по-христиански правильному. 
Внимательное изучение документов и ситуации позволяет заявить, что Николай столь поспешно организовывал свадьбу из-за Аликс.
Во-первых,  благодаря замужеству  резко менялся статус Аликс. Она становилась «Ее Высочеством Государыней императрицей». Если бы свадьба состоялась через год, как настаивало большинство  членов императорской семьи, то Аликс оставалась бы все той же принцессой небольшого немецкого княжества, потерявшего независимость, и к ней относились по рангу так же,  как к грузинской княжне.  Став супругой, Аликс согласно статьям 199-200 «Учреждения об императорской фамилии», которые  определяли, что  «царствующий император во всяком случае почтен быть должен главою всей императорской фамилии и есть на всегдашнее время по-печитель и покровитель оной, < >  и каждый член императорского дома обя-зуется к лицу царствующего, яко к главе дома и самодержцу, с совершенным почтением, повиновением, послушанием и подданством» обращаться», становилась во главе Дома вместе с супругом, и к ней должны были обращаться с тем же почтением, как и к императору.
Во-вторых, резко менялось ее личное материальное обеспечение. В «Положение об Императорской фамилии»,  подписанное царем в июле 1886 г., в разделе «О содержании членов Императорского Дома» определены  «меры содержания», которые зависели от  степеней родства. Императрице «во время царствования Ея Супруга причиталось по 200 000 руб. в год и содержание ее двора. При вдовстве она сохраняла всю сумму. На содержание детей государевых до совершеннолетия» было положено по 33 000 руб. в год на каждого. Содержание наследника и его двора определялось в 100 000 руб. в год. Супруге наследника положили по 50 000 руб. в год во время замужества и по 100 000 руб. в случае ее вдовства и стандартное содержание ее двора». Если бы свадьба состоялась через год, то невесте Аликс за год выдали сумму 50 тысяч рублей (в «Положении» имеется разъяснение, что невеста наследника получает содержание с момента ее прибытия в Россию). А после свадьбы, как императрице, ей причиталось  200 тысяч рублей в год (в четыре раза больше).
Думая о благополучии своей драгоценной Аликс, царь пошел наперекор всем и даже не постеснялся подвергнуть унижению память отца (все воспринимали этот пир во время траура, как поруганье). Все положения придворного этикета Николай II откровенно игнорировал.
Механизм подготовки к свадьбе вновь лихорадочно заработал. В оставшиеся дни успели  доставить вещи, необходимые для бракосочетания. Приехавшие на похороны Александра III  первые лица европейских домов были приглашены на торжество.
Свадьба состоялась 14 ноября 1894 г., в   день рождения императрицы Марии Федоровны. Двадцати одним пушечным выстрелом начался день торжества. В Зимний дворец к полудню прибыли зарубежные родственники и члены дома Романовых, члены Святейшего синода, члены Государственного совета, министры, аккредитованные в России иностранные послы с супругами, придворные и лица свиты. Дамы - в русском платье, кавалеры - в парадной форме. На невесте было золотое венчальное платье, на  голове  сверкала бриллиантовая диадема вместе с венчальной короной российских императриц. В бриллиантовый набор  входили длинные похожие на вишни серьги, изящная пряжка для платья и браслеты. Платье оказалось таким тяжелым, что Аликс с большим трудом выдержала длинную церемонию. Особенно тяжелым был длинный шлейф платья.  В  церкви прошла служба, завершилась она  благодарственным молебном, а затем в ознаменование свершившегося венчания прогремел  пушечный салют из 301 залпа. В парадной карете с форейторами и русской упряжью  молодожены проследовали в Казанский собор для поклонения чудотворной иконе Казанской Божией Матери. Позднее состоялся свадебный обед в Аничковом дворце. Первое время Николай и Аликс  жили в резиденции вдовствующей императрицы - в Аничковом дворце. У молодоженов не было собственной столовой, и обеды и ужины проходили в большом зале вместе с Марией Федоровной, которая всегда сидела во главе стола.
 Торжественный день венчания  Николай подробно описал в дневнике: «После общего кофе пошли одеваться: я надел гусарскую форму и в 11 поехал с Мишей  в Зимний. По всему Невскому стояли войска для проезда Мама с Аликс. Пока совершался ее туалет в Малахитовой, мы все ждали в Арабской комнате. В 10 мин первого начался выход в Большую церковь, откуда я вернулся женатым человеком! Шаферами у меня были: Миша, Джоржи, Кирилл и Сергей. В Малахитовой нам поднесли громадного серебряного лебедя от семейства. Переодевшись, Аликс села со мною в карету с русской упряжью с форейтором, и мы поехали в Казанский собор. Народу на улицах было пропасть – едва могли проехать! По приезде в Аничков на дворе встретил почетный караул от ее лейб-гвардии Уланского полка. Мама ждала с хлебом-солью в наших комнатах. Сидели весь вечер и отвечали на телеграммы. Обедали в 8 часов. Завалились спать рано, так как у нее сильно разболелась голова».
У Аликс остались иные впечатления, о них она написала сестре Виктории: «Церемония в церкви очень сильно напоминала мне ту, которая состоялась в 1884 году, только на нашей не было наших обоих отцов – и это было просто ужасно – ни отцовского поцелуя, ни благословения. < > Ты можешь вообразить себе наши чувства. Один день в глубоком трауре, оплакиваем горячо любимого человека, а на следующий день в пышных одеждах встаем под венец. Невозможно представить себе больший контраст, и все эти обстоятельства сблизили нас еще больше».
«Невообразимо счастлив с Аликс, - записал государь в дневнике через три дня после свадьбы, - жаль, что занятия отнимают столько времени, которое так хотелось бы проводить исключительно с ней». О чувствах своих, нахлынувших на него в день свадьбы, Николай рассказал позже в письме к родному брату Георгию: «День свадьбы был ужасным мучением для нее и меня. Мысль о том, что дорогого, беззаветно любимого нашего Папа не было между нами и что ты далек от семьи и совсем один, не покидала меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех. Теперь все немного успокоилось – жизнь пошла совсем новая для меня. < >  Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое он мне послал в виде жены. Я неизмеримо счастлив с моей душкой Аликс и чувствую, что так же счастливо доживем мы до конца жизни нашей». Через десять дней после свадьбы Николай записал в дневник: «Каждый день, что проходит, я благословляю Господа и благодарю его от глубины души за то счастье, каким он меня наградил! Большего или лучшего благополучия на этой земле человек не вправе желать. Моя любовь и почитание к дорогой Аликс растет постоянно».
31 декабря Николай  записал, что «уповая на Бога», он без страха смотрит в наступающий год,  «потому что для меня худшее случилось, именно то, чего я так боялся всю жизнь! Вместе с таким непоправимым горем Господь наградил меня также и счастьем, о каком я не мог даже мечтать, - дав мне Аликс».
Положение, в котором оказалась Аликс, резко отличалось от складывавшихся ранее ситуаций  для принцесс, выходивших замуж за наследника. До того, как их супруг становился императором, принцессы могли постепенно входить в жизнь российского высшего общества, изучать язык, знакомиться с особенностями теологии православия, познавать культуру, историю, географию, обычаи, нравы и быт. Всего этого Аликс была лишена, она сразу, как говорят, «попала с  корабля на бал», оказалась под пристальным наблюдением всего общества и, естественно, в силу своего воспитания, действуя не по правилам этикета петербургского высшего общества, совершала какие-то мелкие ошибки, которые сразу подмечались и обсуждались в ближайшем кругу. Аликс, несмотря на свои способности, русский язык не освоила – не было времени, сразу должна была, как императрица, заниматься массой дел, которые на нее были возложены, и она с педантичностью их выполняла. С супругом общалась и переписывалась она только на английском языке. Предпочитала говорить на английском, реже прибегала к немецкому, и еще реже к французскому. Для обучения русскому языку пригласили  Екатерину Адольфовну Шнейдер, которая преподавала  русский язык великой княгине Елизавете Федоровне. Занятия продолжались на протяжении нескольких лет. В письме к старшей сестре Виктории от 4 февраля 1895 г. Аликс сообщила, что «Шнайдерляйн» живет в Зимнем дворце, что «на днях ей исполнилось 38 или 39. Она приходит каждое утро, и мы усердно занимаемся. А еще она читает мне час перед ужином». Со временем она стала понимать русский язык, но говорила односложно, с ошибками.  В 1902 г. один из генералов «говорил с государыней, и она мне отвечала тоже по-русски, коротко, но довольно правильно». Один из депутатов Государственной думы вспоминал, что императрица говорила по-русски в 1907 г. «достаточно удовлетворительно для немки». Баронесса С.К. Буксгевден утверждала, что императрица «в течение многих лет она боялась вести беседы по-русски, страшась сделать какую-нибудь ошибку». Другая мемуаристка, встречавшаяся с Александрой Федоровной в 1907 г., вспоминала, что «по-русски она говорит с заметным английским акцентом». Когда в семье Николая II появились дети, то к ним, по традиции, из Англии пригласили нянь-англичанок, но рядом с ними были и русские воспитательницы. В результате старшая дочь царя Ольга Николаевна, родившаяся в 1895 г., в 1897 г. заговорила «одинаково по-русски и по-английски». Дети книги читали преимущественно на английском языке. Фактически семья государя  была двуязычной.
Историю,  литературу  и основы православия – все ей приходилось познавать на ходу, самостоятельно, а нередко ее обучение, если оно было, носило схоластичный характер. Ее знание русской жизни строилось на отрывочной информации из разных источников.
Перейдя в православие, Аликс глубоко изучила церковный устав, русскую церковную историю, законы православия стали ее естественной и истинной верой. У нее сложилось мнение, что все исконно русское существовало во времена правления царя Алексея Михайловича, «тишайшего». Тот мир казался ей идеальным, когда мир был прост и незатейлив, не было политической борьбы, недовольства бояр и неприязни дворян к царской семье, когда царя любил весь православный народ. Она мечтала возвратить архитектуру, обычаи, нравы и одежду тех древних времен.   По ее желанию, в возводимых храмах в Петербурге, Кронштадте, Царском Селе стал преобладать так называемый древнерусский стиль. Ей казалось, что вернувшись к истокам прошлого, Россия стряхнет с себя все наносное и вернется в эпоху святой Руси. Она уверовала в мысль, что народ не изменился, что он такой же, как и был ранее, а перемены коснулись только высших слоев. Народ продолжает почитать царей, помазанников божьих, от которых исходят все милости и блага, искренне любит самодержца и верит в Бога.
С первых дней ее появления в свете ей приходилось перестраиваться, следить за манерами поведения женщин, за нарядами, правилами общения. В силу своей стеснительности, когда она понимала, что сделала что-то не совсем правильно, у нее на шее сразу выступали красные пятна, поэтому она предпочитала молчать и изучать окружающих, а чаще вела себя,  как подобало английской леди. Ее старшая сестра Элиза  по воспитанию была наполовину немка, наполовину англичанка – мама их умерла, когда ей было четырнадцать, а замуж она вышла в 20. Аликс  обучали и воспитывали в Лондоне – мама умерла, когда ей было 6, а замуж вышла в 22. Шестнадцать лет, самых главных в воспитании, она в основном провела в Англии под присмотром бабушки королевы Виктории.     Естественно, что правила этикета высшего общества Англии для нее стали нормой жизни, и чтобы перестраиваться на русский лад, ей надо было постоянно следить за собой. А чаще она предпочитала оставаться сама собой и делала так, как поступила бы дома, в Виндзорском замке.
Будучи по духу пуританкой, ее коробило от роскоши, которую демонстрировал высший свет: безумное количество бриллиантов в украшениях женщин, золото  во дворцах,  в интерьерах театров, ресторанов, в  церквях, на куполах - да так много как будто это -  не  драгоценность, а грошовый материал. От его блеска рябило в глазах. Не могла она переносить эти обязательные визиты родственников и эти бессмысленные разговоры, длящиеся часами, в течение которых можно было сделать массу полезных вещей. Она не понимала, почему безделье считается нормой жизни в этом обществе, почему обед должен состоять из десятка блюд, почему надо  произносить  такое бесчисленное множество тостов и так много пить алкоголя. Все это ее раздражало, она предпочитала оставаться дома, и не проявляла интереса к общению с новыми родственниками. Ей вполне хватало общества собственного супруга. И очень скоро едва ли не большая часть императорской фамилии в глазах Аликс превратилась в ее недоброжелателей, которые отпускали  едкие и обидные замечания в ее адрес.  С появлением Аликс число многолюдных торжественных трапез, балов, маскарадов, танцев резко сократилось. Общество, особенно женщины высшего света, которые по примеру своих матерей и бабушек страстно хотели блистать в большом свете, были недовольны. Во всем винили провинциалку немку. Спустя несколько месяцев после замужества Аликс писала своей немецкой подруге: «Я чувствую, что все, кто окружает моего мужа, неискренни, и никто не исполняет своего долга ради долга и ради России. Все служат ему из-за карьеры и личной выгоды, и я мучаюсь и плачу целыми днями, так как чувствую, что мой муж очень молод и неопытен, чем все пользуются».

Дома в семье она оставалась англичанкой, говорила по-английски, первые няни  детей были из  Англии. Когда родилась первая дочка, она стала кормить ее грудью, что никогда не делала дама высшего общества в России. Сразу информация просочилась и вызвала пересуды. С супругом она всю жизнь проспала в одной постели, и это не входило в правило русских вельмож – у каждого супруга должна была быть отдельная спальня. По принятой в Англии практике женщины не допускали к себе мужчин врачей. Императрица не подпускала к себе медиков до августа 1902 г.,  когда профессор Отт уговорил государя и супругу  позволить ему исследовать ее странную беременность. Королева Виктория не имела фаворитов, второй раз замуж не вышла, хотя ей было всего 42 года, и вторую половину своей жизни (40 лет) она прожила вдовой, оставаясь верной супругу. Аликс во всем брала пример  с бабушки Виктории, и ни  какие фривольности в супружеской жизни не допускала и даже не могла представить, что между ней и супругом может появиться кто-то третий.  За воспитанием своих детей она сама внимательно следила, вмешивалась в каждую мелочь,  сама  купала детей в нарушении принятых правил. В доме все поняли, что в деле воспитания детей «слово Александры Федоровны становилось законом». Своих дочерей она воспитывала так же, как  ее саму – по «викторианской» модели. Одна из мемуаристок, часто бывавшая в комнатах великих княжон, упоминала, что «сестры спали на походных кроватях, на которые укладывались волосяные матрацы с тощими подушками под голову. Детям в обязательном порядке на завтрак подавалась овсяная каша, в их спальнях было много свежего воздуха и обязательный холодный душ в ванных комнатах».

Склонная к анализу, к доскональному изучению сути проблемы, Аликс, быстро осознала, что ее супругу  непросто дается исполнение его государственных обязанностей, что желающих искренне помочь ему и дать дельный совет совсем немного, что в его окружении значительно больше тех, кто, пользуясь своей близостью к государю, пытался решить  свои  честолюбивые замыслы. Она видела, как он упорно ежедневно трудиться, что его рабочий день  насыщен текущими делами: чтением документов, корреспонденции, докладов губернаторов, встречами с министрами, иностранными дипломатами, заседаниями различных комиссий. От нее не скрылась его педантичное изучение всех бумаг, на которых он собственноручно ставил свою печать, не доверяя эту рутинную работу никому из посторонних. Присутствие личного секретаря предполагало  высокую степень доверенности такому человеку, а Ники предпочитал не доверять свои планы никому. Аликс своими советами стала для него единственным доверенным  лицом и всегда готовым прийти на помощь другом

На поведение Аликс, на ее восприятие и отношение к  религии, к людям, сказывалось ее некрепкое здоровье с детства. Почему-то этот очень важный момент, влиявший на ее характер, мало освещается в литературе. Кроме детских инфекций и простудных заболеваний, принцесса Аликс тяжело переболела в детстве дифтерией, перенесла ревматизм, который постоянно напоминал о себе болями в суставах и отеками на ногах. Восемнадцатилетняя Аликс принимала лечебные ванны. Об этих процедурах она писала жениху в апреле 1894 г. из Виндзора: «Ванны пока не оказывают действия, и ноги еще очень болят. Для равномерного кровообращения мне приходится подолгу лежать на диване.< > Врачу хотелось, чтобы я приняла еще двадцать ванн.< > Мне приходится проводить по пятнадцать минут в серной ванне и затем еще в ванне с водяным душем из тысячи отверстий. < > Я сделаю все, что в моих силах, чтобы к будущему году привести ноги в порядок, но это совсем нелегко, а ты так любишь ходить пешком». В мае 1894 г. для лечения больных ног невеста цесаревича поехала на английский курорт Харрогит, откуда регулярно писала своему жениху о своем здоровье: «Сегодня утром я приняла свою первую серную ванну, запах довольно неприятный». Заболевание оказалось действительно серьезным, в письме от 11 мая 1894 г. она вновь сообщила, что «у меня сегодня так болели ноги, и я приняла мою первую ванну».  Все это время невеста наследника престола передвигалась в кресле-каталке. 26 мая 1894 г. Аликс  жаловалась жениху: «В настоящее время мне нельзя пускаться ни в какие экспедиции - ни гулять пешком, ни ездить, можно “выезжать” только в кресле на колесиках, так как я должна двигаться как можно меньше». На предложение Ники делать массаж, Аликс  привела  врачебный диагноз: «Ты знаешь, я уже пробовала делать массаж, но никакой пользы не было, и доктор думает, что при моей болезни это даже вредно, так как нерв проходит по всей ноге, а не только в колене». Причиной заболевания могло стать переохлаждение, перенесенные инфекционные заболевания, врожденные аномалии строения позвоночника. Аликс часто  жаловалась на острую, подчас непереносимую боль по ходу седалищного нерва: в пояснице, по задней поверхности бедра, в колене, голени, стопе. Боли усиливались при долгом стоянии во время продолжительных придворных церемоний и церковных служб; а во время острых приступов могла передвигаться только в инвалидной коляске. О состоянии здоровья своей внучки информировала  цесаревича королева Виктория. В письме, написанном 25 мая 1894 г., она сообщала, что «результаты лечения дорогой Алики в целом удовлетворительны, но ей нужен исключительный покой и отдых. Посылаю тебе копию письма доктора из Харрогита, очень умного и хорошего человека. Она на диете и соблюдает строгий режим. Ей приходится много лежать. Это надо было сделать давно, но врач, которому, к сожалению, очень доверяет, весьма глуп, и от него никакого проку, и он соглашается на все, о чем его просят. То, что она делает сейчас, надо было сделать прошлой осенью и зимой. Кончина ее дорогого отца, беспокойство за брата и споры о ее будущем очень сильно подорвали ее нервную систему. Надеюсь, ты это поймешь и не будешь спешить со свадьбой, ведь ради твоего и своего блага она сначала должна выздороветь и окрепнуть». В этом письме интересны два момента. Во-первых,  королева просит  не спешить со свадьбой, во-вторых, при всей пикантности момента (внучка еще в невестах) сообщает  о проблемах с ее  нервной системой.
Аликс с горечью сообщала бабушке 28 мая 1894 г, что «ванны очень утомительны, и мне приходится много отдыхать. Хотя боли все еще не проходят, но я надеюсь, что со временем ванны помогут». На курорте  Аликс пробыла все лето 1894 г.,  королева Виктория регулярно оповещала жениха: «дорогая Аликс ведет себя благоразумно, не ездит верхом и не играет в лаун-теннис». 13 августа 1894 г. Николай сочувственно писал невесте: «Твои бедные ножки опять болят < > – хотел бы я быть рядом с тобой, уж я бы их растер»

14 октября 1894 г. в Ливадии Николай  записал в дневнике: «Алике ехала в коляске, т. к. надо беречь ее ноги, чтобы боли не возобновились». 19 октября 1894 г., за день до смерти отца, снова проявил беспокойство за невесту: «Побоялся за ее ноги, чтобы она не устала лезть наверх». После панихиды записал: «чувствовал себя как убитый. < >  «У дорогой Аликс опять заболели ноги!».
 20 октября 1894 г. умер император Александр III, и принцесса Алиса Гессенская стала невестой русского императора Николая II. Но, несмотря на весь груз забот, свалившийся на молодого монарха, тема здоровья жены продолжала оставаться одной из главных в его дневниковых записях. В день свадьбы, 14 ноября 1894 г., царь записал в дневнике: «Завалились спать рано, т. к. у нее сильно разболелась голова».  К болям ног добавились постоянные изнуряющие головные боли молодой императрицы. Поначалу в дневнике он фиксировал каждое ее недомогание. В записях за ноябрь и декабрь 1894 г. Николай без конца упоминал об этом: «За обедней бедной Алике сделалось дурно, и она вышла. < > У Алике разболелась голова. < > Алике легла раньше, т. к. все еще не чувствовала себя еще хорошо». 29 января 1895 г.: «Дорогая Алике проснулась с головной болью, поэтому она осталась лежать в постели до 2-х»; 3 марта 1895 г.: «Гулял один, т. к. Алике лежала в постели до 12 ч.»; 5 марта 1895 г.: «Алике осталась лежать и завтракала в постели. < > Алике легла пораньше»; 9 апреля 1895 г.: «К несчастью, у дорогой Алике продолжалась головная боль целый день» 16 апреля:  «Только теперь, после целой недели, у нее прошли головные боли!».
Из-за больных ног  молодая императрица была вынуждена пользоваться  инвалидной коляске, а бесконечные головные боли  приводили к тому, что она целыми днями оставалась в кровати. Такое поведение невестки вызывало недовольство вдовствующей императрицы. Стали распространяться сплетни, которыми Аликс будет окружена до конца своих дней. Начались разговоры о том, что молодая царица не в состоянии родить здорового наследника.

3 ноября 1895 г., Николай поторопился освятить важное событие в своем дневнике: «Вечно памятный для меня день, в течение которого я много выстрадал! Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях - бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. Около 2 часов ночи дорогая Мама приехала из Гатчины; втроем с ней и Эллой находились неотступно при Аликс. В 9 часов ровно услышали детский писк, и все мы вздохнули свободно! Богом посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой».  Первые роды императрицы Александры Федоровны были тяжелыми. Как говорила младшая сестра царя, великая княгиня Ксения Александровна, младенца «тащили щипцами». Ребенок оказался крупным: 10 фунтов весом (4,5 кг)  и 55 сантиметров ростом. Аликс, несмотря на предостережения врачей, решила сама кормить ребенка грудью. Крестили Ольгу в памятный день – в день  свадьбы и день  рождения императрицы Марии Федоровны, 14 ноября 1895 г. в Большой церкви Екатерининского дворца. После тяжелых родов императрица передвигалась только на коляске. 18 ноября 1895 г. молодой отец записал: «Сидел у Алике, которая каталась в подвижном кресле и даже побывала у меня», а через 10 дней появилась ободряющая запись: «Алике опять купалась – теперь она будет по-прежнему принимать ежедневно соляные ванны» В обществе появление императрицы на коляске приняли за серьезную болезнь. Поползли слухи. Великая княгиня Елизавета Федоровна  в письме к бабушке, королеве Виктории, посчитала необходимом сообщить об этих слухах: «Вы знаете об ужасных слухах, которые неизвестно кто распускает, будто Алике опасно больна,  не может иметь детей, и что нужны операции». Перед Новым годом царская семья переехала с маленькой дочерью  из Царского Села в Зимний дворец.
 
Через полгода после рождения дочери Аликс вновь забеременела.