Мифы Китая. Царь птиц

Если есть царь зверей, то почему бы не существовать царю птиц? Общее мнение, будто таковой есть и это - орел, не выдерживает никакой критики, ибо доподлинно известно, что орлов - уйма видов. Есть например, карликовый орел, размерами меньше обыкновенной вороны. Да, выглядят орлиные внушительно, однако критериям, предъявляемым царям все же не подходят. Тот же южноамериканский кондор, кстати, из семейства грифов, питающийся падалью, гораздо крупнее обычного орла, да и выглядит свирепее. Как бы то ни было, эти домыслы придуманы в Европе, а в Поднебесной все было гораздо сложнее.
       В местечке Чэндунь жила скромная девушка Хуан-э, по специальности ткачиха. Девица та отличалась острым, аналитическим умом и как-то с утра придумала ткацкий станок. Настоящий ткацкий станок с утком и челноком, на котором выткала первый в мире гобелен, изображавший великого бога Янь-ди за трапезой - с аппетитом поедающего жареного кабанчика. Конечно же, слава о ней моментально разнеслась по всему миру. День и ночь у порога дома теснились посланцы с просьбой продать лизензию на использование столь ценного изобретения, как станок. Однако девушка была равнодушна к славе. Целыми днями Хуан-э ткала ковры, гобелены, а когда не было вдохновления, то простые полотна, отличающиеся необычайно высоким качеством. Не было приличного музея на свете, в котором не были бы выставлены ее гобелены. Полотно с изображением  русского царя Иоанна Грозного, убивающего своего сына, было куплено Эрмитажем за рекордную сумму сто миллионов юаней, правда наличными девушка получила лишь десять миллионов - налоги на сверхприбыль уже тогда были высоки. И все равно, деньги для девушки не были самоцелью. Именно Хуан-э на свои денежки основала первый в мире университет, академию наук, поликлинику и фабрику по производству чулок и носок. Однако тяжелый каждодневный труд подточил ее здоровье и собравшийся консилиум настойчиво рекомендовал ей отдохнуть.
 - Дорогая Хуан-э, тебе надо на время отказаться от всякой трудовой деятельности, иначе тебе грозит переутомление и, как следствие, анорексия с депрессией.
Бедняжка таких слов не знала и здорово перепугалась.
 - Так что же мне делать, профессор Шу Чжи, я не хочу умереть молодой.
 - Дитя мое, я настойчиво рекомендую тебе отдых. Поезжай в горы, можешь в Тибет, можешь на Кавказ, покатайся на лыжах, подыши горным воздухом, полным озона. Глядишь, через месяц-другой восстановишься.
К сожалению, Хуан-э не смогла договориться с турагентствами, которые заломили неподъемную цену, а потому решила отправиться верх по реке на байдарке. Друзья, как могли, отговаривали ее от этой затей, указывая, что обычно на байдарках спускаются вниз по реке, а не верх. Единственно, что им удалось - это заменить байдарку на моторную лодку с бензиновым двигателем, который, кстати, тоже был изобретением Хуан-э. И вот, торжественный день настал. При огромном стечении народа первая в мире моторная лодка завелась, затарахтела и под аплодисменты зрителей поплыла верх по течению. Приблизительно через три дня, проплыв более тысячи ли (то есть пятьсот километров), лодка столкнулась с порогами, вследствие чего вышла из строя реверс-муфта, а поскольку подручных материалов и инструментов не было, девушке пришлось причалить к берегу. Местность была изумительной, а прямо около реки росло колоссальное тутовое дерево, называемое в народе цюнсян,  высотой в десять тысяч чжанов. Листья его были красные, как у канадского клёна поздней осенью, а ягоды - будто блестящие кристаллы черного, белого и красного цветов, необычайно крупные и сочные. Это дерево было совсем непростое и, как гласила табличка, приносило плоды всего лишь один раз в десять тысяч лет, и кто съедал его плод, мог жить значительно дольше той жизни, которая предназначалась ему природой. Хуан-э ужасно обрадовалась своему счастью. Действительно, вот ведь было здорово попасть к дереву именно, когда оно цвело. Девушка решила остаться под деревом и вволю наесться спелых ягод.
       В те времена жил один юноша, невесть как очутившийся в Китае и внешностью резко отличавшийся от коренных жителей. Парнишка называл себя сыном Бай-ди - Белого императора, которого якобы звали И-ваном, а матерью его также якобы была звезда Циминсин, то есть Венера. Он спускался с неба к воде, играл на цитре и пел песни, веселился и шутил с Хуан-э. Постепенно между ними зародилась взаимная любовь, и, развлекаясь, они забыли о возвращении домой. Юноша вскочил на лодку Хуан-э, на котором они плыла по Яньхэ, и они вдвоём, пользуясь веслами, поплыли к морю, освещённому луной. Они сделали мачту из ветви коричного дерева, из ароматной травы сплели парус и прикрепили его к мачте. Вырезав из яшмы горлицу, парочка укрепила её на самой вершине мачты, чтобы она могла показывать направление ветра во все четыре времени года. Предание гласит, что птица-флюгер, которая впоследствии стала устанавливаться на мачтах или крышах домов, берёт своё начало от яшмовой горлицы. Так двое людей сидели бок о бок на лодке, играя на гуслях, сделанных из туи. Как только она начинала петь, он вторил ей, и радость их была беспредельна. Впоследствии у Хуан-э родился сын - плод их любви - по имени Шао-хао, которого ещё называли Цюнсав-ши, то есть, рождённый у дерева цюнсан.   
       Когда этот фрукт вырос, он отправился на Соломоновы острова, коих в то время насчитывалось ровно пять штук и основал там страну Шао-хао. Эта страна была расположена в Гуй-сюе, т.е. на тех островах находились пять священных гор. Страна, основанная им, абсолютно не была похожа на другие. Его сановниками и чиновниками были различные птицы, то есть, это было птичье царство. Как ему удалось собрать в одном месте столько разнокалиберных птиц - до сих пор остается загадкой. Но факт остается фактом, все виды пернатых на островах были представлены, хотя, по-правде говоря, многие из них чувствовали себя неуютно. Ну, скажите-ка на милость, что было делать в тропиках полярной гаге? Или антарктическому пингвину? Разумеется, на высших ступенях власти стояли врановые - вороны, сороки и галки. Правой рукой Шао-хао были пять мудрых воронов - по каждому на остров. Разумеется, это не значит, что воронов на островах было именно столько. Конечно же, нет. на островах были популяции всех птиц, состоящих в резерве управления. В финансовых отделах работали вороны и голуби, составлявшие бюджет острова и следившие за расходами, во главе армии стоял беркут, железными когтями воспитывающий своих подчиненных - генералов орлов, полковников соколов, майоров канюков и лейтенантов сарычей и коршунов. Была даже тюрьма, возглавляемая сычом. Рабочим же скотом были страусы - эму и нанду, а также казуар, а посевами ведали перепелиные. Любимцами Шао-хао были певчие птицы - иволга, канарейка и соловей, а руководителем хора был лирохвост. Очень любил царь придворных шутов - попугаев, передразнивающих всех птиц и даже его самого.
 - Попка дурак, - начинал Шао-хао.
 - Сам ты дурак, Шао-хао, глупый сяо.
 - Ха-ха-ха, - веселился царь.
Царь Шао-хао являлся оборотнем и мог принимать любой облик. Более того, он сам мог выдумать какое-нибудь мифическое существо и принять его облик. Любимым же образом царя была громадная хищная птица с размахом крыльев до десяти метров, со свирепым взглядом, стальными когтями и острейшими зубами. О, горе провинившимся! На заседании мудрый ворон докладывал.
 - Вчера младший лейтенант коршун Ху триста двадцать третий оскорбил старшего лейтенанта сарыча Хе сто пятнадцатого.
Затем Шао-хао вставал с трона и рявкал.
 - Смирно! Младшему лейтенанту коршуну Хе триста двадцать третьему подлететь ко мне.
Тут, дрожа от страха, подлетал к царю и склонял голову.
 - Смотрите и трепещите, - рычал Шао-хао.
Острыми когтями царь терзал провинившуюся птицу и с чавканьем поедал
 - Так будет со всеми, кто нарушит устав. Ну?
Все птицы по команде ворона кричали.
 - Да здравствует наш царь. Наш любимый и справедливый Шао-хао.
 - Да здравствует наш устав! Самый справедливый устав на свете.
Надо добавить, что больше всего царь любил есть африканских страусов и американских индеек.
Однако, несколько сот лет спустя Шао-хао обнаружил, что царствовать ему приелось. Не было прежнего энтузиазма, нечего было улучшать - дела царстав находились в идеальном состоянии и его вмешательства практически не требовалось. Пораздумав, Ша-хао созвонился со своим племянником по имени Чжуань-сюй, впоследствии ставшим богом Севера и некоторое время бывшим верховным владыкой Центра и вызвал его к себе. Собственно, карьера юноши началась именно с птичьего острова, где Шао-хао обучил его искусству перевоплощения и умению руководить. Чтобы племяннику, обожавшему разные игры и развлечения, не было скучно, Шао-хао специально для него создал ряд музыкальных инструментов: цитру цинь, гусли сэ и рояль Фо-пи. Когда племянник вырос и вернулся домой, Шао-хао бросил ненужные музыкальные инструменты в огромный ров за Восточным-Китайским морем. И вот что удивительно: в каждую тихую лунную ночь, когда по изумрудному морю не ходят волны, из глубины рва доносились печальные и мелодичные звуки цитры, гуслей и рояля Фо-пи. И прошло уже очень много лет, а люди, плававшие по морю, вдруг иногда слышали среди морских волн таинственную музыку, в основном "Лунную сонату" Бетховена Лю.
Неизвестно, сколько лет прошло с тех пор, как Шао-хао создал на востоке государство, но в конце концов он вернулся на родину, на запад. В птичьем царстве он оставил сына по имени Чжун, с лицом человека и туловищем птицы, назначив его духом дерева гоуман, подчинённого правителю Востока Фу-си; сам же, взяв с собой другого сына по имени Гай или Жу-шоу, который был духом металла и находился в его подчинении, стал правителем Запада, управляющим страной в двенадцать тысяч ли.
Обязанности отца и сына были, пожалуй, довольно лёгкими. Шао-хао с сыном, живя в горах Чанлюшань, наблюдали обычно за тем, как исчезало солнце, уходя на запад, и как его лучи отражались на востоке.


Рецензии