Ехали по улице трамваи

                (соавтор А. Гусев)








                ДЕНЬ 1

                УтТро.
     За эту ночь я просыпался уже дважды. Имеем  ли мы право сожалеть о своем прошлом? Нет.  И я не жалею. Ничего. Только почему, для того чтобы выйти в окно мне нужно искать другой дом?? Почему эта дряхлая, вонючая квартира на первом этаже!??? Черт подери… я  настолько ничтожен, что даже если решусь покончить с собой, то  вряд ли  разобью себе нос, выпав с первого этажа. Ладно. Есть кофе, солью его в унитаз, там ему самое место. Эту коричневую дрянь я бы не стал пить и за деньги, держу его для гостей. Для этих нарядных, разодетых петухов и раскрашенных ****ей в вонючих трусах и коротких юбках. Кофе для них. Я пью чай, говорят он из Индии и должен бодрить... Меня бодрит будильник в шесть утра на работу, я встаю и делаю счастливое лицо, как в рекламе и пью этот чай, заваренный водой из-под крана. C осадком и бумажным пакетиком.  Иду в сортир и вижу свой член, торчащий в трусах - меня  это бесит. Я не хочу секса, я не хочу даже самую соблазнительную особь женского рода  по версии журнала «Плэйбой». НЕ. ХО.ЧУ.   Зачем он стоит по утрам?? Я не стану им пользоваться иначе кроме как для вывода мочи , из своего организма.
                ДенЬ].
                Да. Последний раз я гладил свою одежду, когда  она еще была на прилавке того бутика в центре. Не терплю дешевого тряпья. И нечего пялиться на меня, тварь! Твое похмелье раздражает меня больше, чем моя, моя мятая одежда тебя. Я ненавижу общественный транспорт. Если бы я жил на девятом этаже… Все было бы иначе.
                Мама запрещала мне курить в юности, а я и не собирался курить.  А эти суки ходят и дымят, как трубы хорошего металлургического завода, где-нибудь  под Тулой.  Немного о себе:  мои носки воняют, я оставляю коричневые полосы во внутренностях унитаза и периодически блюю. Все остальное в моем паспорте.  Я сажусь за свой стол и включаю ПК. Это компьютер, там масса непонятных мне программ, алгоритмов, сайтов и прочей ерунды, которая превращает нас в рабов. Я - писатель. Пишу детские сказки. Я - ничтожество.  Я радую детей.   Дети рады, скорее всего, потому, что я не их отец. Тем не менее, они нуждаются в моих историях, а я в квартире на девятом этаже, мы честны друг перед другом.  Обед. Я иду на улицу и ничего не ем. Я  покупаю в ближайшей забегаловке  свой любимейший кофе и сэндвич с ветчиной и сыром, улыбаюсь, расплачиваюсь и выкидываю все это дерьмо в урну. Скорее всего, прыщавый юнец-продавец после моего ухода достанет этот сэндвич и продаст еще раз кому-нибудь. А может и сам скушает. И ведь еще, сука, счастлив будет! Плывет себе по течению с названием «Жизнь» в светло-коричневой жиже с залитыми пивом глазами, с пультом от телевизора в одной руке и с помойным бутербродом с модным американским названием – в другой, в окружении мультфильмов и порнографии, громко чавкая и тихо смеясь. Вот оно, Счастье с большой буквы.
 Черта с два! Я хватаю сэндвич из помойного ведра, подлетаю к прыщавому и размазываю ему по лицу, пока он стоит и смотрит на меня испуганно.
 - Хреновое обслуживание! – ору я в бешенстве.
 Он начинает плакать, затем убегает в подсобку. На месте продавца появляется его точная прыщавая копия, разве что шире немного. Копия стоит молча и смотрит на меня.
 Черт, богатое же у меня воображение! Был бы смелее и решительнее – наверное, так бы и сделал вместо того, чтобы делать это все в голове. Вот поэтому я и писатель. Загипнотизировал и задрессировал себя сам, как неудачник, и теперь ищу виноватых в каждом, только не себе. А как иначе? Люди поспособствовали, без их помощи я был бы другим. То есть не все я сделал сам, мне помогли.
 Кошка на тротуаре, голова раздавлена, мухи летают. Я беру ее за задние лапы и кладу в пакет. У меня дома еще есть бензин для зажигалки, это хорошо, его должно хватить.
 Мой любимый подъезд, кладу кошку в пакете у лифта. Отворяю дверь ключом, достаю баночку бензина из таза, полного мраморных шариков. У лифта раком стоит бабка и тихо материт кого-то. Она выпрямляется, смотрит на меня, называет по имени. Дверцы лифта распахнуты. Я хватаю пакет с кошкой, захожу в лифт, нажимаю кнопку «9», рядом с прилепленной оберткой «Баунти», и гляжу напоследок на удивленную бабку. Надо проверить почту, когда вернусь на первый этаж.
                Вечеръ.
 Пожарная машина отъехала пять минут назад, вместе с этим «02» и «скорая». Их время истекло в этом месте. Бабку я больше сегодня не видел, да и не увижу. Пришло письмо из редакции «Война И Мир», этим ублюдкам требуется моя статья, они снова не могут без меня. Ждите, такую статью напишу вам… за голову схватитесь после первого предложения!... На сегодня   довольно работы… я и так слишком устал, даже чтобы думать о ней. На календаре  среда, а это значит, что послезавтра меня ждет мой любимый виски и берег пруда, покрытого тиной. Любопытно, одиночество неплохая вещь, когда тебе больше незачем жить, оно дает тебе руку и шанс на спасение. Потом  хватает за горло,  ломает нос и ноги, чтобы ты наверняка не смог подняться и ощущать  запах жизни. Хотите  спастись? Ищите общения, бегите из темных закоулков самого себя. Мне это не нужно. Цифра 9, мой нынешний смысл существования. Я закрываю окно и ложусь на старый диван, будьте  уверены, моя одежда скомкана и валяется в углу. Пора спать. Здравствуй  ночь, забери меня.
                Н0.Очь.
               Полвторого ночи. Мой больной желудок отказывается жить во мне и дает мне об этом знать. Таблетка и стакан воды. Мне приходит одна мысль в голову. Я выливаю воду и мочусь в этот стакан. Потому запиваю этой жидкостью таблетку, вдруг поможет?  Меня тошнит на пол кухни, не помогло, но я ощутил себя свободнее. А вы пробовали то, что оставляете после себя на этой планете ежедневно?  Я глотаю еще одну таблетку и ложусь на диван, попробую уснуть.
                ДЕНЬ 2

                Утрод.
   - Доброе утро! Вас беспокоят из риэлторской компании «АНТ». У нас появились клиенты, интересующиеся покупкой Вашей квартиры!..   
Прекрасно…просто превосходно, я уже не надеялся продать эту вонючую дыру, в этой вонючей окраине. Мы обговариваем варианты встречи с потенциальными покупателями и мне становится чуть легче, но я знаю, что ненадолго. Это семья из мужа, жены и пятилетнего ребенка. Не уверен, что они будут счастливы в этом месте, но мне плевать. Мне нужны деньги.
         На работу я еду в приподнятом настроении и даже улыбаюсь в ответ на улыбку толстой брюнетки, сидящей в автобусе напротив меня.  «Жирная сука» -  думаю я, - «когда тебе последний раз задирали юбку и валили на диван? Ты настолько уродлива, что даже если бы мне предложили минет от моего плешивого начальника  каждый вечер перед сном, я все равно не согласился бы притронуться к тебе и пальцем. Мне становится весело и я улыбаюсь в ответ…    Ладно, надо сосредоточиться, детишки ждут от меня сказок и они их получат. Моя остановка. Что это? Она идет за мной! Останавливаюсь, шарю по карманам, пропуская ее вперед. Толстая шмара из кошмара заходит в мое офисное здание.
 На своем рабочем месте я могу выбрать – компьютер или печатная машинка. Тут висит фото, в верхней части на нем написано – «все дети однажды вырастают». Под надписью – сборище наркоманов в подворотне, со шприцами и в блевоте. Один, похоже, уже отъехал. Второй, вот этот, смеется. А пятый, кажется, пытается вырвать себе глаза. Дети действительно вырастают, а эти, похоже, слишком сильно поверили в чьи-то сказки. Жаль, что не в мои.
 Жирная сука заняла место рядом со мной, теперь она тоже будет писать свои высеры. Она берет что то из сумки и уходит. Пока ее нет, я вытаскиваю из этой же сумки модный журнальчик. Она не найдет одной страницы, когда будет листать его. Зато найдет бумажку, на которой будут наклеены буквы из этой страницы. Слова из этих букв следующие: «9. Ты поможешь мне, толстая жирная сука!». И это правда. Я распечатываю на принтере памятку о том, как не заболеть новым вирусом в четырех экземплярах. Мне нужно еще одно мертвое животное. Лучше ребенок.
ДенеВечер»
 Бабуля выходит из квартиры и закрывает дверь на ключ, я в этот момент стою за углом и подглядываю. Она двигает в мою сторону, сейчас будет момент встречи. Мы одновременно выходим из-за угла, я пугаю ее и делаю вид, что пугаюсь сам, роняя бумажный пакет из рук на пол от «неожиданности». Пакет рвется от удара и оттуда вырывается армия мраморных шариков. Бабуля смотрит на них, потом на меня. На моем телефоне срабатывает будильник.
 - Алло, - говорю я в телефон и отхожу в сторону, косо поглядывая на бабулю, которую окружила армия моих шариков. Я жду, делая вид, что говорю о чем-то важном. Бабуля тоже ждет, затем делает шаг и летит, словно в замедленном кино. За десятую секунды до удара об пол ее тела, я театрально выкидываю телефон и бегу ей на помощь. Удар. Кажется это перелом. Я слышу крик умирающего животного, вырывающийся из ее глотки.  Делаю вид, что пытаюсь помочь, пока соседка, шедшая с работы, удивленно смотрит на нас с бабулей. Она только что вошла в подъезд и никак не ожидала увидеть такое. Мелодия сыграна точно по нотам. Ни секунды фальши.  Я не имел права ошибиться . Соседка громко охает и бежит ко мне. Начинает причитать и кричать про скорую помощь. Я щупаю пульс и уголки моего рта еле заметно приподнимаются.  Холод. Холод  медленно  распространяется по ее венам, тонкой струйкой проникая во все ее органы от мозга до кишечника. Соседка рыдает в голос, я звоню в скорую помощь. Карета пребывает через полчаса . Я с мокрыми от слез глазами рассказываю медикам про случившееся , про подонков которые возможно  рассыпали эти шарики, про свою безнадежную попытку вернуть старуху к жизни… Пожалуй брошу писательскую карьеру и пойду в театральное училище. Вот и все. Дело сделано . Прибывшая чуть позже  полиция берет у меня показания и отпускает . Настроение прекрасное. День близится к концу и начинает смеркаться. Я решил прогуляться и побаловать себя. Сажусь в метро и добираюсь до другого конца города. Выхожу и иду в незнакомые , мрачные дворы.  Возле канализации лежит псина с щенками, совсем маленькими , всего пара недель. То что нужно. Я с разбега бью суке по морде, она визжит и отлетает в сторону. Хватаю самого крупного щенка и кидаю его в стену кирпичного дома. Хруст маленького черепа и лужа крови, растекающаяся из под его теплого пушистого тельца. Мамаша-собака скулит , но встать не может, я отправил ее в нокаут. Вижу железный прут в кустах и беру его. Три удара .Черт, все же пришлось ударить в четвертый раз, живучая сучка. Остались еще два щенка . Они плачут. Я  слышу их плач из глубины своего нутра , они молят меня о пощаде, они скорбят о своей матери. Закрываю глаза и минуту наслаждаюсь этой музыкой. Подхожу и беру темненького с белым пятнышком на пузе и мокрым носиком, щенок верещит еще громче, обхватываю руками тонкую шею и медленно душу. В беспомощном взгляде агония и ужас.  Сдох.  Последний, забился в картонную коробку и обоссался от страха. Я беру его на руки засовываю за пазуху .Осматриваюсь и медленным шагом направляюсь к станции метро. Чудовища должны плодиться. Оставлю свое потомство, воспитаю монстра. Мое дитя будет жить ,после того как меня не станет. Чудесный день.
                Пошли третьи сутки.
                урод. Или утро.
 Я дружу с моим соседом-музыкантом, он прется по тяжелому року, в котором я не разбираюсь вообще. Единственное, что мне нужно от него - черная майка с большой белой свастикой. Он наливает мне и пьет сам всякий раз, когда вхожу в его квартиру. Тоже и в этот раз - на часах 9 30, он тушит сигарету и пьет за мое здоровье. мы разговариваем. Я понемногу подвожу разговор к сути моего визита.
- Спорим, - говорю я, - что через неделю на девятом этаже не останется ни одного жильца?
- Как это? Почему? на что ты хочешь поспорить?
- Хм... Пожалуй? я хочу ту футболку со свастикой, которую тебе подарили и которую ты ни разу не надел. А если вдруг проиграю, то дам тебе написать статью в "Войну и мир" и, не проверяя, что там, отправлю в редакцию. Как тебе?
- Конечно,  я согласен, почему нет. Я бы тебе и так подарил эту футболку, но раз уж ты хочешь поспорить, то я за.
Так началось утро выходного дня. Выйдя от музыканта, я наклеиваю памятки о новом вирусе на стенах первого, второго, пятого и девятого этажа. Пускай люди изучают. В лифте появилась новая надпись: "Чувство собственной ненужности при просмотре программы новостей так же естественно, как дежавю при просмотре "Симпсонов". Хах." Почерк кажется знакомым. Выхожу из лифта. Тут я встречаю соседа-араба и здороваюсь с ним. Однако в этот раз я грозно смотрю на него взглядом исподлобья, это заставляет его нервничать.
 Я не испытываю никакой ненависти к моему соседу-арабу, который со своей семьей живет уже два года в этом доме. Убивать их я точно не буду, они сами скоро съедут.
 Главой одной из семей, живущих на девятом этаже, является женщина, помешанная на медицине. Упоминание о различных заболеваниях и вирусах заставляет ее сердце биться быстрее. Скорее всего, она беспокоится за здоровье своих деток. Ее муж - обыкновенный лысеющий мужик 43-48 лет, любитель пива-дивана-футбола. Каждый раз, когда я встречаю членов этой семейки, я здороваюсь и громко кашляю. И именно кашель занимает первый пункт в памятке о новой болезни, которую я любезно повесил рядом с их дверью.
                день
 Час назад умер один из жильцов на девятом этаже. Он жил один, занимался спортом и водил кучу девок к себе. Говорят, что кофе сгубил его, но истинную причину знаю пока лишь я.
- А на самом деле он умер от этого вируса, о котором все говорят. Врачи скрыли истинную причину смерти, чтобы не поднимать панику. Сейчас наверное, тело где-нибудь в столице, изучается десятками специалистов.
 Любитель пива-дивана-футбола внимательно слушает и кивает, зевает и уходит. Слух запущен, сегодня он расскажет все своей супруге. Но это еще не все, нужно избавиться еще от одного жителя девятого этажа.
 ...сегодня ты должен был отправиться к психиатру, но ты это снова не сделал...
 Песик, загнанный в угол, скулит и плачет всякий раз, когда я колю его иголкой, которую держу в правой руке. Я монотонно продолжаю колоть. Уже вторую минуту он терпит боль. Интересно, сколько он еще будет терпеть? Ага! Наконец он кусает меня за руку и убегает. Умница!  Уверен,  у меня удастся  приучить его мстить за боль. Не важно кому , главное мстить. Я с чувством удовлетворенности плюхаюсь в кресло, пожалуй, стоит покормить малыша. Мяса в моем холодильнике достаточно и всех видов. Мне нравится мять его руками, делать массаж мертвым . Надеюсь им приятно. Я отрезаю хороший ломоть от  свиного карбонада и кидаю в миску псу.
              Вдруг меня отбрасывает к стене и словно пронизывает током.  Я ясно вижу события происходящие в  моей школе в моем классе. Какой-то старшеклассник схватил меня за воротник и раскручивает  волоча по полу, вокруг себя. На мне зимняя шапка  с ушами, так называемая  “ ушанка “ , но вместо завязок , чтобы стягивать эти “уши”  в холода, у меня пришита резинка. Он оттягивает эту резинку и я вижу четко, ясно,  как пальцы его расслабляются и отпускают ее. Время остановилось, все происходит очень медленно, я осознаю каждую деталь происходящего момента, я вижу глаза этого ублюдка , я  чувствую удар по лицу резинки  и чувствую слезы ползущие по моим щекам.   Мои ребята одноклассники в страхе жмутся по стенам , силы не равны и я это понимаю… О, если бы мне посчастливилось найти его самого или его семью….Я содрал бы кожу с их лиц и вынул через анус  кишечник. Меня пробивает озноб я сворачиваюсь у стены в комок и рыдаю в голос. За слабостью приходит злоба, за злобой приходит ненависть, за ненавистью приходит ярость, за яростью приходит дьявол и он пришел давно и требует действий и мести. Главное мстить. Я сажусь у стены и вытираю слезы руками, дыхание учащается и адское пламя начинает разгораться в моих недрах, я чую запах гнили и гари и на этот раз меня трясет от злобы, зрачки неимоверно расширены ,  челюсти сжаты до предела я издаю толи рев толи крик и переворачиваю журнальный стол со всем его содержимым на пол. Скрючив пальцы впиваюсь ими в свое лицо. Меня колотит,  я бегу в ванную и прямо в одежде залезаю под ледяной душ. Жар-холод, жар-холод. Контраст должен вернуть меня в чувства. Сажусь на край ванны и тяжело дышу. Я – не удовлетворен. Я - голоден…
        Вы задавались вопросом: «как становятся злом»? Может, есть контора, которая определяет что хорошо, а что плохо?  Я определяю. Я так решил.
Время  семь вечера, привожу себя в порядок, убираюсь в квартире. Нельзя  быть слабым. Надеваю майку, подаренную другом, поверх нее куртку. Недалеко от моего дома есть хороший кондитерский  магазин, я направляюсь туда. Беру большой бисквитный торт, на обратном пути захожу в алкомаркет и выбираю бутылку двенадцатилетнего виски, покупаю и не спеша шагаю к своему подъезду. Захожу в лифт, поднимаюсь на девятый этаж. Квартира 124, именно здесь проживает арабская семейка. Палец жмет на дверной звонок. И я слышу шаги. Детские шаги? Черт возьми, это всего лишь собака! Большая собака, не то, что у меня. Рисую свастику фломастером на двери и ухожу прочь.
                Вечер и ночь.
 …он знает, где ты живешь. Срочно меняй место жительства…
 Я в своей квартире, держусь за голову, которую побрил под коленку только что. По телевизору сказали, что лысый человек – более агрессивный. Пусть так. Опять мысли зашевелились. В моем доме есть стена, на ней висит куча различных бумажек, рисунков, наклеек… Я записываю все, что лезет из моей головы, чтобы не забыть и не потерять. Главное не лениться.
 …у двери неподвижно стоят люди в форме. Или в униформе. Бронежилеты, автоматы, тяжелые ботинки, противогазы на чайниках. Их шестеро, они застыли, словно манекены. Они ждут одного слова, которое скажет один из них. Они не дышат. «Пошли» - говорит один из них. Не кричит, а именно говорит. В полтона. Входная дверь срывается с места и мчится по моей квартире, сбивая все на моем пути. Она достигает стены в конце коридора, останавливается, и медленно падает. Громко падает. Солдаты спецназа уже внутри. Им одинаково - убивать или брать живым. Это обговаривалось на брифинге, несколько часов назад. Им сказали фразу «брать живым» или «живым не брать», они кивнули в ответ, включили тумблер в своих мозгах, и теперь все сделают четко по приказу. Очень похожи на зомби, только шустрее.
Мой пёс сидит в кресле в «три-дэ» очках с пультом в руке и смотрит мультфильм про котопса. Спецназовцы сидят в моей кухне, сняв маски. Они доедают мой борщ, который я не готовил. Они никого не обнаружили, и теперь перестали быть зомби. Один из них закрывается в туалете. Походу, они дожидаются меня. Хотя, я бы не заходил в свою квартиру, видя, что входной двери нет на месте…
 Какой в этом смысл?... Три часа ночи. Я надел футболку белого цвета, чтобы казаться больше. Смысл в том, что пора приготовить борщ. Сто лет его не готовил. Свекла нужна, поэтому я двигаю в круглосуточный магаз. От двенадцатилетнего виски отпита треть объема, мой пёс ест небольшой кусочек торта из своей миски. С маминой сумкой-сеточкой и с самым большим газовым ключом наперевес я вываливаю из своей квартиры. Местные «окурки» в количестве трех человек тусуют в подъезде, о чем-то громко говорят. Но заметив меня, они сразу замолкают и прячут глаза. Лысина делает свое дело. Газовый ключ тоже.
… а у нас водопровод. Вот…
Вернувшись, кидаю свеклу в раковину, хватаю бутылку и выпиваю залпом. Меня не стошнит, пока я не прилягу. Но ложиться я и не стану. Беру столовый нож, режу каждую свеклу на две ровные части и  раздеваюсь догола . Иду в ванную комнату и хорошенько натираюсь этой свеклой, от головы до пят.  Я похож на героя комиксов. Человек-свекла. Виски дает о себе знать, меня шатает и я поскальзываюсь  на мокром полу , падаю и бьюсь лицом об унитаз, встаю и чувствую как по лицу , смешиваясь со свекольным соком начинает течь теплой струйкой кровь. Рассек бровь. Так даже лучше, мне нравится мой внешний вид. Совершенно голый, весь раскрашенный свеклой и истекающий кровью. Беру йод и прижигаю рану. Больно. Очень. Кровотечение  приостановлено, надеваю махровый халат, зимнюю шерстяную шапку и кроссовки. Интересно те ребятишки еще трутся  у меня в подъезде? Надо бы навестить их. Беру газовый ключ и выхожу на площадку. Пусто. Ничего, ночью в городе полно тех кто ищет приключений, один из таких субъектов - я.
                4 т часа.ура
       Я пьян и от этого не могу ясно и четко думать, поэтому никого сегодня не трону, может плохо кончиться для меня и испортить мои планы. Пожалуй, просто побалуюсь. Беру половину кирпича, лежавшего возле дома и кладу его в карман. Проезжавший мимо таксист чуть не свернул голову, увидев меня, я засмеялся и помахал ему ключом, а он вдавил до упора гашетку. Вокруг лишь гниль, трусость и пороки. Я  избавлю мир от недостатков, от язв и струпьев и в конце выдеру с корнем уродливую бородавку – себя. В соседнем доме на третьем этаже горит свет на кухне, стоит попробовать, в школе я неплохо кидал мяч. Сейчас в роли мяча кирпич, но тем не менее. Бросок и цель поражена!  Звон стекла и мой нечленораздельный вопль, распахиваю халат, и, размахивая ключом,  несусь на всех парах прочь отсюда. Бегу и визжу как сумасшедший, а в целом я здоров и полезен для общества. Дом далеко позади, я выдохся и перехожу на шаг, вокруг никого. Мне становится жутко весело, этот город настолько уныл и безлик, что спасти его может лишь Человек-свекла.
                Пожалуй, надо совершить еще пару благих дел, пока я не протрезвел. Люди должны оторвать себя от постели утром, посмотреть в окно и понять, что холод улиц скоро проникнет к ним в одеяла и подушки, залезет в кошельки, проберется в их грязное  нижнее белье, залезет  в кроватки их детей, и, дыша им в лицо, ляжет и уснет рядом. У меня эрекция от всего происходящего.  Меня рвет на части. Я и есть тот холод.  Из разбитой брови начинает течь кровь. Времени мало, через час начнет светать, в поле моего зрения попадает магазин с вывеской «Интим», пожалуй, стоит посетить его. Завязываю халат, воротником стираю кровь с лица и направляюсь к двери магазина. Стучусь в нее: сначала 2 раза, потом еще 2 раза. Открывает пьяный мужичок. Он спрашивает: «Ты быстро! Принес?», затем долго смотрит на меня. Мужичок исчезает в магазине, не закрыв за собой дверь. Я снимаю ее с петель и прислоняю к стене рядом с проходом. Создается впечатление, что она открыта настежь. Скрывшись за мусорным баком и еле заметно выглядывая, я жду. Мужичок возникает на пороге магазина, в руках зажат дробовик. Он смотрит в стороны, зовет меня, закуривает. Присев на порог, он делает глубокую затяжку. «К черту!» - слышу я и вижу, как огонек окурка разбивается о землю на много маленьких. Мужичок встает, поворачивается, хватает ручку двери… и стоит, держась за нее. Время застыло.
 Минута?
 Час?
 Я не дышу. Нет, время не застыло. Вдали посигналил автомобиль, он вернул меня в реальность. Мужичку тоже захотелось скорее закрыться внутри, тогда он дернул ручку двери со всей силы на себя. Почувствовав, что что-то не так, он обернулся, но было поздно. Дверь ударила его и накрыла полностью. Раздался выстрел, заряд дроби улетел куда-то в сторону луны.
 Кто-то подошел ко мне сзади и тронул меня за плечо. И напрасно!
 Мой отчим не очень меня жаловал, но все же кое как воспитал. В школе он преподавал биологию, химию и физкультуру. Он видел меня великим ученым в будущем, но что-то пошло не так. Именно он научил меня бить без разбора тех, кто подкрадывается сзади. Плевать на пол и возраст – бить со всей силы. Так же он научил меня никогда не подкрадываться к людям сзади, а если человек стоит спиной, то звать его издали и не подходить, пока не обернется.
 Я ударил с разворота газовым ключом того, кто тронул меня за плечо. Человек в полицейской форме упал без сознания. Через десять с половиной секунд, в трех метрах от меня, на землю упало его удостоверение. Взяв тело за ноги, я поволок его в магазин. Затем, убрав подальше дробовик, я затащил в помещенье горе-сторожа. Повесив дверь на место, я прикрыл ее. В магазине было довольно уютно. Тут были веревки для связывания «Бондаж: для ангелов и демонов», ими я тут же воспользовался. Найдя самый большой резиновый член, головка которого напоминала спелое яблоко среднего размера, я заткнул им глотку служителя закона, связанного по инструкции «бондажа» . Сторож лежал рядом в той же позе и в тех же веревках. На экране старого телевизора на паузе стоял порно фильм. Глядя на своих жертв, я нажал воспроизведение. От стонов из динамика телевизора у полицейского зашевелились брюки в области паха.
 Внезапно в дверь постучали - сначала 2 раза, потом еще 2 раза. Я направил дробовик на сторожа и шепотом сказал ему слово. «Открыто!» - закричал сторож. На пороге возник человек, в голову которого тут же прилетел газовый ключ. Перешагнув его, я закрыл дверь. На этот раз - на замок. На полу передо мной лежала женщина среднего возраста, судя по всему, она хотела провести пару часов с горе сторожем. Кажется, я прошиб ей череп, быстро распространяющаяся  лужа крови из-под ее головы убедила меня, что дама мертва. Полицейский и его сосед по несчастью с ужасом пялились на меня. Я развернулся и молча посмотрел им в глаза, потом скорчил рожу и показал им язык.  Эти два упыря видели меня в действии и видели мое лицо, а это значит, что они не жильцы. Планы на то чтобы просто повеселиться отменились, ну что ж, нет - так нет. Я подошел к сторожу и вынул импровизированный кляп изо рта.
-Не убивай! Пожалуйста! Я никогда, никому не расскажу! - твою ж мать, каждый раз одна и та же песня, неужели они и в самом деле верят, что окровавленный  голый человек,  в халате с газовым ключом  на самом деле  внутри добрый и ранимый, сейчас расплачется и всех отпустит. Черта с два, хе-хе!
-У тебя есть автомобиль?- для убедительности того, что мне очень нужна машина, я приставляю дробовик  к его яйцам.
-  Есть!! Есть!! На заднем дворе, старый серенький  Шевроле! Ключи в кармане куртки, на  стуле!  – отвечает бедолага и начинает скулить и пускать сопли. Я бью его ногой под дых, и снова затыкаю рот резиновым пенисом. Достаю ключи из старой потрепанной куртки и  направляюсь к задней двери. Проворачиваю ключ в замке, слегка приоткрыв дверь, осторожно осматриваюсь - никого. Отличный двор, один въезд через арку, контейнеры с мусором и ни одного горящего окна. А вот и жестяная развалюха! Сажусь в машину и завожу мотор, все работает.  Глушу и иду обратно в магазин. Пора вывезти этих двух голубков проветриться. Светя фонариком копа, я осматриваю место своих недавних боевых подвигов. Лучом света нахожу на полу кое-что интересное. Взяв у сторожа-без-пяти-минут-мертвеца ключи, открываю замок и спускаюсь вниз по лесенке с мохнатыми перилами, окутанными разноцветными лампочками. Помещение было немногим больше, чем площадь магазина. Функцию выключателя света выполнял огромный рубильник с резиновым членом вместо ручки. Подняв его вверх, я резко зажмурил глаза. Я вижу идеальную порностудию в розовых, черных, белых и красных тонах. Повсюду – то там, то тут – валяются различные приспособления для получения различного вида удовольствий. На центральной стене висит огромный экран, рядом видеокамера и видеопроигрыватель. Посреди помещения располагается клетка, примерно три на три, решетки которой начинаются на полу и заканчиваются в потолке. Рядом с дюжиной манекенов стоит стул режиссера. На стене – пожарный шланг.
 Спустив заложников – копа и горе-сторожа – вниз, я запираю их в клетке. Через решетку перерезаю сторожу веревки и приказываю раздеться. Тот смотрит на меня грустно и бормочет, что делать этого не будет, что тому, что я задумал, он предпочтет смерть. Взяв пожарный шланг со стены, я поворачиваю аварийный вентель на два оборота и направляю «оружие» в сторону горе-сторожа. Походу теперь уже горе-горе-сторожа. Вода бьет струей такой силы, что я еле могу удержать шланг в руках. Сторож мокнет, матерится, кричит, хотя и сам прекрасно знает, что никто его тут не услышит. В конце концов, сдавшись, он снимает с себя одежду, а я перекрываю воду. Затем, по моему приказу, горе-горе-сторож раздевает полицейского и через решетку выкидывает всю одежду мне. Наверху я нахожу электрическую плитку, кастрюлю, бутылку воды, сковороду и чайник. Включив плитку на полную мощность и поставив на нее сковороду, полную резиновых членов, беру бутылку воды и добавляю в нее пузырек мужского возбудителя в жидком виде. Дальше ищу гейское порно и спускаюсь к моим «друзьям». Скидываю халат, включаю фильм на повтор, ставлю бутылку поближе к решетке и говорю пленникам:
- Не переживайте, убивать я вас не стану. Но выбирайтесь сами. А магазин закрывается. Всех благ!
 Поднимаюсь наверх. Сейф оказывается прямиком за журналом легкой эротики. Открываю его ключом сторожа и сваливаю содержимое в пакет. Надев одежду сторожа, нахожу в его столе табличку «санитарный день» и документы. Сторож оказывается заодно и владельцем магазина. Закрыв подвал, бросаю взгляд на сковороду. Пожар начнется через 3-4 часа, скорее всего все здание провалится в подвал, где мои жертвы, скорее всего, уже будут мертвы.
…и мне нравилась игра «Постал» в свое время…
 Взяв пакет с деньгами и заперев все возможные двери, я вешаю табличку «санитарный день» на главный вход и завожу авто. Начинается дождь, что мне на руку. От машины нужно избавиться, поэтому мой курс – местное грязное озеро, в котором я заодно планирую смыть с себя свекольный цвет. Перед этим прячу мешок с деньгами в укромное место рядом с помойкой.
…не поможет…
 Вдохновляясь Голливудскими киношедеврами, я гоню авто в озеро, не сбавляя скорость. Авто застревает в воде, передние колеса вязнут в иле.
 Все происходит быстро, в  воде открываю дверь и выхожу и воды. Все бы ничего, но откуда-то со дна всплывает толстая шмара, словно из кошмара.
 Та самая!
 Она без одежды. Она мертва. Она без левой руки. Чертова дура , что тебе не лежалось на илистом дне. Добираюсь до берега и смотрю на это распухшее, дрейфующее, начинающее  разлагаться тело. Надо валить отсюда. Я стал оставлять слишком много следов.
       Стоп! На моем лице расплывается улыбка. У меня же дома маленький голодный пес и вряд ли он откажется от хорошенького куска мяса. Мое маленькое чудовище должно стать огромным монстром.  И я снова  лезу в воду.  Секунд через пятнадцать я возле разбухшей туши, хватаю ее за волосы и тащу за собой. Тяжелая мразь, я начинаю уставать, вода то и дело попадает в рот. Меня начинает тошнить. Кое-как я вытаскиваю  ее на берег, уродливое существо, местами покрытое тиной и грязью, в остатках платья и воняющее на километр тухлятиной. Надо действовать быстрее.
       Так мне нужно стекло, хотя бы стеклянная бутылка. Думаю, в кустах поблизости этого добра навалом. Так и есть, я сразу же нахожу пустую тару из-под пива. Иду к берегу и бью ее о большой камень, торчащий из воды. Получилась так называемая «розочка», в моем случае это скальпель. Я буду делать вскрытие свинье, принесу вырезку своему малышу. Подхожу к телу и осматриваю его, пожалуй, внутренняя сторона ее ляжки, подойдет. Какая же вонь. Я снимаю майку и наматываю ее вокруг головы на уровне носа и рта, хоть как-то надо защититься от  едкого запаха. Встаю на колени и наклоняюсь к тому, что когда то было женщиной. В правой руке у меня импровизированный нож, левой я берусь за ее ногу и натягиваю кожу, чтобы проще было резать. Черт! Гул мотора! Я отбрасываю отколотое горлышко бутылки и поспешно ныряю в ближайшие кусты. Ветки впиваются в полуголое тело, я срываю майку с лица и шиплю от боли. Сквозь листву куста я вижу автомобиль,  он остановился  метрах  в  пятидесяти от меня и моей тухлой красотки. Это какая-то парочка, парень с девкой , я начинаю догадываться,  зачем они сюда приехали. Приперло под утро, видимо нюхали и пили всякую дрянь ночь напролет в клубе, а теперь решили потрахаться, захотелось новых ощущений. Как не вовремя. Меня это раздражает. Я начинаю злиться, и это может плохо кончиться. Для них. Пробую дышать ровнее и привожу мысли в порядок. Пока они лобызаются и вроде не собираются идти в мою сторону, думаю вряд ли в своем одурманенном состоянии они обратят внимание на кучу говна, лежащую у берега, не подалеку от них.  Не сводя с них глаз, перебираюсь из кустов за большое дерево. И вижу, как эта молодая потаскуха стаскивает с себя куртку вместе с майкой, обнажая грудь и весело хохоча, начинает убегать  от парня, в сторону утопленницы… Надо что-то делать… Или нет? Наркотики – хорошо, когда их приняли другие! Пусть молчат до конца своих дней о том, что «мы видели той ночью». Тем более под впечатлениями. К копам в таком состоянии они точно не пойдут. Наконец-то крик, истошный женский вопль. Соски молоденькой потаскушки больше не твердые, она закрывает грудь руками, глаза увеличились раз в пять, изо рта валится пена. Парень не понял, в чем дело, заволновался, забегал.
… помни, чему научил тебя твой отчим. Он шарил в органической химии. Он ведь не напрасно умер, правда?...
Она плачет, он заводит автомобиль. Они уезжают. Парочка не видела машину, на которой я приехал. Я делаю все быстро – вырезаю ногу, кладу мясо в пакет, вытаскиваю авто из грязи и рулю к дому. Кидаю машину за два квартала от своей берлоги, разливаю машинное масло на заднем сидении и поджигаю его. Адская усталость валит с ног, но я иду домой, значит, скоро провалюсь в сон. Священный огонь сотрет мои отпечатки. Никто меня не видел. Воскресный город спит, на работу никто не торопится. Бензобак взорвался и разбудил спящих в тот же момент, когда я хлопнул дверью подъезда. Я кидаю мясо в морозилку, отключаю телефон, звонок в дверь, даю псу какой-то корм и проваливаюсь в сон, падая на кровать.
                день  ?
 Страсть к поджиганию живет во мне с самого детства. Видимо, мои предки сжигали ведьм на кострах. На часах 6 34 утра, то есть проспал я сутки или около того. Чувствую себя сильным и отдохнувшим. Пес скулит, а значит пора приготовить ему главное блюдо. Скоро он будет нюхать задницы людей не для того, чтобы узнать, чем они питаются, а для того, чтобы понять, с какой начинкой тот или иной человечишка. Заодно варю борщ с тем мясом моей бывшей коллеги. Можно даже назвать его «Борщ писательский». Ставлю воду, засекаю время и замечаю дату на часах. Так-так! Похоже, я проспал двое суток. Скорее всего с работы меня уже уволили. Или готовятся к этому. Смотрю в глазок двери, затем открываю дверь и беру телеграмму и письмо из почтового ящика. Телеграмма о моем увольнении, сегодняшняя дата. Шмары больше нет, я уволен. Кому же тогда работать? Ладно, денежки «интима» надежно припрятаны, с этим проблем нет. Письмо из редакции, потом прочту. Пес получает первый кусочек вареного мяса, кажется он рад. Виляет хвостом, быстро съедает его, смотрит на меня, просит еще.
… а ты никогда не страдал лунатизмом? Ты хочешь, чтобы…
Жаль немного моего увольнения, мне нравилось обманывать детей своими россказнями о победе добра над злом, они становились еще беззащитнее перед оскалом их будущего, доверяя мне. А с другой стороны - мне нужно больше свободного времени - и я получил его. Щенок виляет хвостом и становится на задние лапки, тыча мокрым носом мне в руки, в руки убийцы его матери и братьев. А он все равно любит меня, потому что теперь я его мать . Придется  убрать за ним, за эти два дня он изгадил все углы в квартире и теперь здесь воняет как в питомнике.
           Время три часа дня, я привел в порядок себя и свое жилище. Надо купить себе парик, в торговом центре , что через пару кварталов отсюда, был магазинчик в котором торговали  волоснёй  на любой вкус.  Пешком добираться нет никакого желания, я решаю поймать попутку. Закрываю дверь квартиры, выхожу из подъезда и не спеша направляюсь на автобусную остановку. Что сегодня за день недели? Пытаюсь вспомнить, но не выходит. Ладно, это и не столь важно. Поднимаю руку в попытке тормознуть какую-нибудь  тачку и краем глаза замечаю, стоящего в паре метров от меня  соседа–араба, выпрямляюсь, левую руку завожу за спину, а правую вскидываю так, будто передо мной явился сам старина Адольф из ада. Меня распирает от смеха, но с виду я крайне серьезен и суров. Араб нервничает и садится в подъехавший автобус, не знаю его ли маршрут, но тем не менее он понял, кто рисует свастики на стене возле его квартиры.
         Минут через пять я уже еду на заднем сиденье Жигулей, шестой модели. Не люблю сидеть рядом с водителем. Он довозит меня до дверей торгового центра , я расплачиваюсь и выхожу . Судя по количеству людей, сегодня все же выходной. Так, если не ошибаюсь, магазин на втором этаже.  Поднимаюсь по лестнице - так и есть. Выбор отличный, я выбираю черный парик со стрижкой «карэ» и еще один рыжий с длинными волосами до плеч. Какая-то престарелая мадам заговорила продавщицу и мне приходиться ждать пока эта кобыла удовлетворит свой интерес.  Наконец-то она сваливает, так ничего и не купив. Я так и думал, она просто потратила мое время и девки, которая торгует в этом бутике. Я кладу два парика на кассу и открываю кошелек. Со мной мило здороваются, я киваю головой и протягиваю деньги. Поднимаю взгляд и встречаюсь взглядами с девушкой продавщицей. Ха! Да это же та обдолбанная сучка, которая носилась с голыми сиськами вдоль берега у озера! Вот так встреча, ну что же, как говорится это судьба.  Я улыбаюсь и отпускаю шутку про эту тетку, которая минутами ранее выносила ей мозги своими расспросами.  Девчонка поднимает брови и со вздохом говорит, что ее уже достали подобные дамы. Я опираюсь на прилавок и интересуюсь когда у нее перерыв, предлагая выпить кофе и свою компанию. Она соглашается, опустив глаза, затем смотрит на часы. В течении двадцати минут ожидания, я, надев солнечные очки, рассматриваю проезжающие по улице трамваи и автомобили.
… они все…
 Она представляется Лизой. Умеет рисовать портрет Ричарда Никсона левой ногой. Работает тут почти год, не курит, любит «Рэд Хот Чилли Пеперс» и салат с креветками. Еще Лиза любит своего парня, но вот незадача – они расстались недавно. Кажется, я знаю почему, но она не говорит. Я вру, что я актер, что парики нужны для роли. Она говорит, что в ее квартире есть манекен, распятый на кресте, затем начинает рассказывать историю про школьника.
…ушли с…
 Школьник был знаком со студентом, который учился на философском факультете. Студент написал такой диплом, что его незамедлительно отправили в психушку. Школьник же находит дипломную работу, изучает, вырезает самое интересное и вкусное, зачитывает под бит своего друга и получает песню всех времен и народов. История достойна, чтобы упомянуть о ней тут. Мы обмениваемся номерами и расходимся.
                вечерелллллллло
 Дома я смотрю на стену с наклейками и записками. Вот эта, кажется последняя. Читаю.
…девятого этажа?...
Пора проверить. Араб с семейкой собирает вещи, срочно переезжает. Боится. Переживает. Стремается. Трусит. Мандражирует. Робеет. А в газете, которую он покупает, недавно писали о массовых беспорядках со стороны футбольных фанатов. И я под боком в такой майке гуляю. Смотрим дальше. Через квартиру со своей семьей жила баба, помешанная на медицине. В соседней с арабами она бы жить не стала. Вчера помешанная баба окончательно свалила, схватив подмышку своих деток и мужа – так сказал кореш-металлист, подаривший мне славную майку со свастикой. Еще одна квартира пустовала, а в последней недавно отравился спортсмен. Завтра я поднимусь сюда, и этот этаж будет совершенно безлюдным. А пока – пускай араб собирает вещи. Да хранит его Аллах!
…попасть в рай хочешь? Нет, друг, туда только чистеньких пускают. Сначала надо обгореть в священном огне чистилища, очиститься, так сказать. Чтоб все волосы обгорели. Значит лысый – чистенький? Прямо, как арийская раса?? Православие – правая рука??? Бедный араб, он не понял юмора…
                РасCвет.
  Я  не мог уснуть всю ночь. Цифра  «девять» появлялась перед глазами как только я их смыкал. Под утро я начал слышать голос своей мамы, она звала меня домой, я  вдруг почувствовал себя снова беззащитным и свободным. Какие- то невидимые лучи пронзили меня изнутри и разнесли тепло по всем закоулкам моего тела.  Я начал плакать.  На секунду я сбросил всю скорлупу скорби со своих плечи и отрыгнул комки ненависти из глубин своего ада. Мне страшно , мне стало до жути страшно и одиноко .  Спустя пару минут   голос моей мамы стал затихать, а вместе с ним появился черный занавес и я перестал чувствовать. Только боль с треском распространялась по всей грудной клетке, щеки мои стали розоветь, кровь стремительно притекала к лицу. Я стиснул зубы, ненависть своей огромной волной захлестывала меня, по спине побежали тысячи мурашек.  Стиснув кулаки я вскочил и распрямился, точно пружина. За два прыжка я  подлетел к зеркалу  и с размаху врезал по нему . Время замерло на секунду и я увидел как множество летящих  осколков, ловя в полете рассветные лучи солнца,  отражают их на стены, создавая  целую стаю солнечных зайчиков. Кровь капала с руки на ковер, я издал дикий вопль и упал на колени. Сопли протянулись тонкой паутиной от моей склонившейся головы до пола. Щенок, забившись в угол, скулил чуть ли не громче меня . Сердце билось так, что мне казалось еще секунду и меня долбанет инфаркт. Подобрав майку, валявшуюся на полу, я вытер лицо и обмотал руку . Вот я и вернулся обратно, пришел в себя так сказать . Надо действовать.  Перекись, ванная, бинт, переодеться и прочь с первого этажа.
                Лифт, вонючий и зассаный . Не раз и я прилагал свои усилия, для создания благоприятной атмосферы  в нем. Вот и девятый этаж . Я обхожу все четыре двери, стучу в каждую и прислушиваюсь. Никого. Нигде. Я молодец, я систематичен и безумен. От недавней слабости не осталось и следа, только кровавые пятна на обмотанной бинтом руке, напоминают о ней. C собой у меня набор инструментов. Какое-то время я работал мастером по ремонту замков, естественно я попал в ту фирму не случайно. Пять минут и квартира еще хранившая запах моих любимых арабов , предо мной во всей красе. Они даже не стали вывозить мебель, произвел же я на них впечатление. Дети, они боятся за своих детей. И правильно делают. Я не остановился бы ни перед чем и не кем, на своем пути. Я! Я!!! Убить всех! Поднимаюсь на крышу и смотрю на город. Просыпайся, обитель грязных и порочных! Новый день настал!
…пришло время уничтожить этот мир. А перед этим вселиться в кого-то. Навсегда…
                Последний день.
                Утро.
  За окном туман. Мрачно и хмуро. Меня ищут. Разыскивают, так сказать. Как опасного преступника. Я собрал все деньги из своих тайников по всему городу. После проверил тайник, который сделал недавно. Деньги, украденные из «Интима» пропали, их кто-то нашел. Как я узнаю позже, помимо денег в пакете лежал диск со снафф-фильмами, снятыми в подвальчике злополучного магазина. Но я не узнаю, как меня приплели к этому магазину и к этому делу.
 Девочка Лиза звонила два раза.
…она станет великим человеком. Нет, Великим Человеком…
 Это записка между многоточиями, весящая на моей стене – последняя, больше я не напишу. Все они прилеплены одна за одной, в хронологическом порядке. Пора готовиться к вечеру, он обещает быть интересным.
                веЧЧЧЧЧер.
 Я в квартире арабов, за окном темнеет. В моей квартире горит свет, пёс дома. Внизу стоит фургон, кажется, он простоял тут уже весь день. Я достаю из кармана пульт от телевизора, направляю его вниз и щелкаю им. Пульт гасит свет в одной из моих комнат. Через секунду задние дверцы фургона распахиваются и шестеро спеназовцев быстро перемещаются из автомобиля в подъезд. Мне остается только ждать. Еще немного, и они проголодаются – в квартире распылен состав, от которого каждый человек непременно захочет кушать. Через полчаса я спускаюсь домой. Пес встречает меня на пороге. Дверь, как я и предполагал, сорвана с петель и валяется в конце коридора. В кухне, посреди стола стоит кастрюля, а вокруг стола, полулежа, располагаются спецназовцы. Их пятеро. Все мертвы. Отравлены. Запах в кухне не из приятных. В туалете все еще более мерзко – там, в луже крови и дерьма, лежит шестой. Кое как вешаю дверь на петли, чтобы хоть как-то загородить свое жилище от посторонних глаз. Лиза звонит, договариваюсь о встрече с ней у себя дома через час. Пока можно расслабиться и выпить. В холодильнике  бутылка водки, идти в алкомаркет за чем-то более достойным нет желания. Беру пластиковый стаканчик со стола и наливаю его полностью. Выпиваю половину кашляю и выплевываю остатки водки изо рта.  Дерьмо, самое настоящее дерьмо, зачем пить дерьмо? Чтобы стать самому дерьмом? Мы не то, что мы едим, мы то, что мы пьем.
      Я не стал трогать дохлые тела служителей закона, пусть Лиза увидит их, я хочу взглянуть в ее глаза в этот момент. Она должна подъехать минут через двадцать. Я слегка запьянел, включаю музыку и сажусь в кресло.  Делаю музыку еще громче с помощью пульта.  Моцарт -  “День гнева”, весьма символично. Я не люблю и не знаю классику, но это произведение мне нравится . Чувствую себя дьяволом или богом, кому как угодно. Хочется есть, но, пожалуй я откажусь от борща, думаю он прокис и вкус уже не тот, еще не хватало в конец испортить себе желудок. А для ребят в масках мне ничего не жалко, нельзя быть голодным на работе.  Водка кстати тоже предполагалась угощеньем для них, но дело не дошло до ее откупоривания.
    Cтук в дверь, вот и Лиза. Я не спеша встаю и иду к двери. Открываю и улыбаюсь ей, она улыбается в ответ, рада меня видеть. Я делаю жест рукой, приглашая ее пройти в квартиру. Она делает шаг - и лицо ее меняется от открывающейся картины и стойкого запаха. Все это время я не свожу глаз с ее лица. Она весьма красива, точеный профиль, длинные прямые волосы и маленький шрам чуть выше левой брови.  Ее рот начинает понемногу  приоткрываться и из горла, как искры из доменной печи, начинают вылетать первые ноты визга .Я ждал этого. Коротким и быстрым ударом левой руки я бью ей по лицу, она падает и замолкает. Беру скотч с тумбочки и заклеиваю  рот, поверх разбитой губы. Лиза приходит в себя, глаза бешено мечутся в глазницах, она начинает осознавать ситуацию и судя по ее взгляду, все происходящее ее не очень то устраивает. А меня устраивает! Она могла бы умереть гораздо раньше, на берегу озера, но я не убил,  я помиловал. Беру ее за подмышки и тащу в зал,  кладу  прямо на трупы. Связываю руки на всякий случай, хотя она вряд ли смогла бы воспротивиться мне. Сажусь обратно в кресло - и теперь мы уже вдвоем слушаем Моцарта.  К моим ногам подбегает щенок  и,  видя Лизу, начинает рычать на нее. Умница, как быстро учиться. Я встаю и иду на кухню, за ватой и перекисью водорода, затем подхожу к девушке, наклоняюсь и аккуратно отклеиваю скотч, с ее ангельского и в тоже время покореженного страхом, личика. Она кричит очень долго, кричит и плачет. Но никто не придет на помощь еще некоторое время. Беру топор с кухни прошу вести себя потише, Лиза тут же затыкается. Перекисью водорода обрабатываю ей рану. Рация одного спецназовца шумит, кто-то что-то пытается спросить. Надо действовать. В дверь кто-то постучал, затем толкнул дверь и вошел. Я целюсь топором в то место, где сейчас окажется человек. Пожилой мужчина в форме и с усами, похожими на щупальца осьминога, принимает топор своей головой и через секунду они становятся единым целым. Кажется, я удачно разрубил его правый глаз ровно пополам. Сначала служитель закона пал на колени, затем упал на живот, неслабо ударив пол своей головой, вгоняя топор еще глубже. Нога трясется еще некоторое время. Я заклеиваю барышне рот и быстро тащу ее в лифт. Пес следует за мной. Поднявшись на девятый этаж, я запираю Лизу в квартире арабов, взяв ключи ее авто и квартиры, предварительно выяснив, где она живет. После совершаю путешествие к ней домой, отпуская по пути своего пса. Прощай, безымянный друг! Жаль, что приходится поступать вот так. Вернувшись домой, обливаю трупы спецназовцев бензином и поджигаю их. Затем вытаскиваю Лизу на крышу. Повыше, поближе к богу. Или к другим цивилизациям. Чем ближе к небу, тем страшнее смотреть вниз. Очень многие говорят с ним, однако я не делал этого никогда. Внизу кто-то закричал, в лицо мне дунул ветер. Я иду к краю и смотрю вниз. Связанная Лиза сидит позади. Она очень ждет окончания этого кошмара, который будет напоминать о себе всю жизнь. Тот кошмар у водоема кажется теперь сущей ерундой. Я рассказываю ей о том, как попал в интим магазин, как сжег двух людей и как наблюдал за ней. За ней, за ее игрой, за ее ужасом. В тот день она поселилась в моей голове. Теперь мой черед. На улице темно. Вдалеке слышны сирены. Я подхожу к Лизе, смотрю на нее некоторое время, затем отклеиваю скотч. Она молит о пощаде, просит меня успокоиться. Но я спокоен. Говорю ей, что вижу ее будущее. Она – важный человек. Она серьезна, вокруг нее много людей. Теперь дело за мной. Я прощаюсь с ней, прикасаюсь губами к ее лбу и иду к краю крыши. Смотрю на небо в последний раз, затем отталкиваюсь ногами и лечу вниз. Земля стремительно приближается, внизу стоит парень в пальто с сигаретой в руке. Я слышу, как он кашляет. Вот и асфальт. Яркая вспышка и оглушительный грохот, а потом лишь тишина. Я не могу шевелиться. Парень роняет сигарету, он ругается и убегает. Моя голова повернута влево, я еще могу видеть. Кажется, из носа идет кровь. Ко мне подбегает мой пес, он скулит и облизывает меня. Мое сердце больше не бьется, все отключилось, кроме мозга. Я не могу ничего сделать, кроме как пялиться в одну точку. Все темнеет, сужается в точку. Через пару секунд и мозг отключится, а сейчас он мечется, словно в агонии, пытается прокрутить как можно больше мыслей. Но это бесполезно. Я сделал все, что хотел. Это завершение. Теперь стемнело. Мозг умер. Конец света. Темнота.
                После последнего дня.
 Меня не стало. Однако кто-то это пишет дальше. На самом деле я перестал писать примерно в середине этого текста. Мне просто надоело. Но потом это нашли и продолжили. По запискам между многоточиями на моей стене это изложили достаточно точно, передали все мои чувства и эмоции.
 Да, я поселился в голове Лизы. Она запомнила меня навсегда, что в корне изменило ее жизнь. Перед тем, как сгинуть, я заехал к ней домой и оставил там кругленькую сумму денег – ей они нужнее. Пес с моим именем живет теперь с ней – после моей смерти они подружились.
Лиза перестала принимать наркотики. Через год после рокового дня она основала благотворительный фонд. Фонд этот оказывает помощь детским домам, домам ребёнка, приютам и интернатам. По ее просьбе тело мое кремировали – сыграла роль моей страсти к огню. Прах в вазе стоит в ее кабинете.
 Наверное, очень хорошего человека все эти события превратили бы в настоящего монстра, но она таким человеком не являлась. Зато является теперь, и такой и умрет.
…я вижу будущее людей – они все мертвы…
 Это было на последнее записке. Она не была прикреплена к стене, где висели все остальные, а валялась на полу. Возможно, она была первой, провисела дольше всех и упала.
 Не все написанное является правдой – что-то мне почудилось или показалось. Что именно – думайте сами. Будьте умницами! Всем привет.

                Смертный