Мифы Китая. Возникновение Земли
- Существо становится богаче не по мере приобретения недвижимости, а по мере уменьшения интереса к ней, - думал честный Хунь.
При этом надо сказать, что Хунь был сама вежливость.
- А, кого я вижу. Мой милый, хороший Ху. Чуть ли не мой тезка. Проходи, дорогой, садись. Ты же знаешь, как я тебе рад. У меня же нет на свете более дорогого друга, чем ты.
Потом, поразмыслив, добавлял.
- Ну, может, еще и Шу. Да, да, вы оба. Ху и Шу. Или Шу и Ху.
Как раз в это время заходил Шу и Хунь заводил старую пластинку.
- Неужто это мой Шу? Господи, как же я рад вас видеть, мой дорогие Ху и Шу, Шу и Ху. Садитесь, братцы, сейчас я вас угощу настоящим чаем, и не каким-нибудь дешевым из Хубэя, а самым прекрасным в мире натуральным чаем Лю Ань Гуа Пянь из Аньхоя, мои дорогие гости. Скажу вам по секрету, что этот чай для меня собирали нежные девичьи руки с восточного склона горы Му Дань, а это что-то да значит, не так ли?
Гости дружно кивали и алчно потирали руки - действительно, такой чай удавалось выпить лишь при посещении мудрого Хуня, то есть раз в тысячелетие.
Наиболее вниметельные читатели, конечно же, заметили нестыковку в описании чаепития. В самом деле, субстанция Хунь, как всякая обычная субстанция, конечностей в современном смысле не имела, так же, как и органов принятия пищи, чувств и прочих. Эта штучка в таких примитивных вещах не нуждалась. Совершенно неизвестно, были у нее желудок и желчный пузырь, но очевидно, что кое-каким умишком это желе обладало - ежели Хунь сотворял звездные системы, планеты и астероиды, то заварить чай для него было раз плюнуть. После этого волшебным образом заваренный чай Лю Ань Гуа Пянь оказывался на великолепном нефритовом столике с жадеитовыми ножками и таинство начиналось. Хорошим тоном считалось прихлебывать чай с шумом и бульканьем, а потому Ху и Шу старались. При этом, если Ху прихлебывал чай с шумом, то Шу с бульканьем и наоборот, а главная субстанция одобрительно дрожала. Редко, по большим праздникам, например, в миллионную годовщину Большого взрыва, на столике появлялась огромная тарелка из великолепного фарфора, а на ней - вкуснейшие кексы с изюминками внутри. В такие дни Ху и Шу, наевшись кексов и зная, как Хунь любит музыку, хором пели знаменитую песню "Шел воевать Лю-Цзы в провинцию Хэйлунцзян, где поднял восстание Чэнь Ду". Такие вечера проходили особенно благостно и надолго оставались в памяти еще и потому, что, растрогавшись, Хунь давал друзьям в дорогу свои кексы - каждому по двадцать два цзиня отборных кексов, да еще со стандартной упаковкой чая "Си Ху Лун Цзин". Если же дата была особенно круглой, например, миллиардная годовщина Взрыва, то в корзине оказывалась также бутылка емкостью в двадцать два шэна с великолепной водкой из гаоляна бренда "Цзянь Нань Чунь". Подарок был с намеком, ибо эту водку надо было пить лишь тогда, когда ощущалась потерянность во времени и пространстве, то есть в пятницу вечером.
Однажды в студеную зимнюю пору, ибо в центральной части вселенной была зима, Ху и Шу заявились к шефу в гости. Конечно, формально они ему не подчинялись и были как бы сами по себе, но, скажите-ка на милость, куда бы они делись, если бы вдруг Хунь исчез? Ведь очевидным образом, гравитационная составляющая, удерживающая обоих, исчезла бы, вследствие чего оба друга оказались бы размазаны в пространстве, без всякой надежды на дальнейшую жизнь. И хотя считалось хорошим тоном на эту тему не говорить, тем не менее оба об этом думали.
- Интересно, сколько весит Хунь, - размышлял вслух Ху.
- Да уж, в разы побольше нас обоих вместе взятых, - немедленно подхватывал тему Шу, - и если ты имеешь в виду стабильность наших траекторий, то...
- Нет-нет, - испуганно откликался Ху (владелец южной части мира был слегка трусоват) - я и думать об этом не хочу. Я, милый Шу, весьма консервативен и никаких изменений в жизни не желаю.
- А зря, - мнозначительно говорил Шу, который в душе был склонен к авантюризму, - подумай, что произойдет, если все части вдруг сольются - и южная, и северная, и центральная.
- Новый взрыв? - осторожно предположил Ху.
- Нет, дружок, перераспределение масс вызвет образование тысяч и миллионов новых систем и галактик, что рано или поздно приведет к возникновению жизни.
- Послушай, - возмущался Ху, - но ведь жизнь.. Жизнь-то существует и сейчас, не так ли? Иначе откуда мудрый Хунь берет упаковки чая "Си Ху Лун Цзин"? Кто же для него печет замечательный кекс, который в количестве двадцатидвух цзинов он дарит нам в дорогу? А водка? И не простая, как, например, "Маотай", а самая лучшая "Цзянь Нань Чунь". А?
- Ты что, не знал? - удивлялся Шу, - ведь у Хуня есть доступ к параллельным мирам, где живут звери и птицы, скорпионы и драконы, а тамошние люди производят водку, кексы и еще миллионы прочих полезных и бесполезных вещей.
- А как же мы? Почему же мы ничего не производим?
- Вот я к тому и веду, дружок. Надо, надо нам произвести децентризацию масс.
Ху перепугался.
- Слушай, прошу тебя, об этом больше ни слова. Я категорично не согласен с этим.
Шу понял, что Ху боится, но решил быть более гибким.
- Конечно же ты прав, Ху. И давай об этом не говорить.
Однако Шу был коварен. Притворившись, будто он отказался от этой затеи, злодей перевел разговор на другую тему.
- Послушай, Ху, сколько раз мы были в гостях у Хуня? Ты считал?
- Да, конечно. Мы были у него ровно десять миллинов раз.
Шу обрадовался.
- Да что ты говоришь? Десять миллионов раз? А ведь мы никогда его не благодарили! Никогда ничего нашему Хуню не подарили! Ты думал об этом?
- Ты прав, Шу. И что ты предлагаешь?
- Сделать ему необычный подарок, вот что. Посчитай, сколько у нас на голове отверстий. Ровно семь! А у него, бедняжки, ни одного. Вот и давай прорубим ему семь дырок, чтоб он мог дышать, видеть, слышать и кушать.
Мысль его приятелю понравилась.
- А что, ты прав. Возьмем стамеску, молоток и пробьем. Вот ведь бедный Хунь обрадуется. Вот ему будет сюрприз.
- Знаешь, - добавил негодяй Шу, - надо пробить ему отвеpстия, даже если он будет возражать. Лишь после он в полной мере оценит нашу мудрость, не так, любезный Ху?
- Ты прав, как никогда раньше, мудрейший Шу!
Сказано, сделано. Тем же вечером, после традиционных кексов, Шу выхватил стамеску и стал пробивать в шкуре Хуня дыру. Тот возмутился.
- Милый Шу. Мне больно. Прекрати колоть меня острым предметом, прошу тебя. Последствия могут быть непредсказуемы.
Ху, находящийся под влиянием Шу, пошутил.
- Мудрейший из мудрых, тебя ожидает очень интересный сюрприз с трансформациями.
- Остановитесь, дурни! - кричал Хунь, - вы же меня погубите. И не только меня, но и весь этот мир.
Но было поздно. Шкура Хуня была исколота и оттуда потоком стала изливаться субстанция. Через несколько часов в конвульсиях Хунь умер.
Ху возмутился.
- Ты, нечестный Шу, знал об этом! Ты знал, что если мы пробьем шкуру Хуня, то он умрет.
- Я не знал об этом, Ху. Посуди сам, как я мог об этом знать? Для этого нужно было бы исколоть шкуру другого существа, аналогичного Хуню и посмотреть, что с ним будет. Но ведь у нас такого не было, не так ли?
Ху был вынужден с ним согласиться.
- Ладно, а что же нам делать дальше?
- Как что? Решение, друг мой лежит на поверхности. Половину Хуня я возьму себе, а половину бери ты.
Так друзья и сделали и через некоторое время образовалась земля с ее морями и океанами, горами и холмами. Родились звери, птицы, насекомые и люди. Однажды, сидя на веранде вблизи Великой Китайской стены, Шу спросил.
- Любезный Ху, не кажется ли тебе, что мы поступили совершенно правильно, продырявив шкуру Хуня? Прикинь, раньше мы пили этот чудесный чай раз в тысячу лет, а теперь трижды в день. И едим кексы не раз в миллион лет, а когда захотим. А водку?
- Да, да, мудрый Шу. Ее мы пьем, когда захотим, хоть раз в неделю.
- Вывод? - осторожно спросил Шу.
- Мы поступили верно, мой друг! И сейчас, ретроспективным взглядом обозревая случившееся, скажу тебе, что этот подлый Хунь был тормозом прогресса.
- Сущим ретроградом. А еще, - добавил Шу, - в природе силы и взаимодействия должны быть биполярны. Третьего не дано.
- Ты имеешь в виду Ньютона?
- Да, мой друг. Ты, как всегда, прав. За твое здоровье.
Свидетельство о публикации №215112601513