Благодарность нашим педагогам

Я начал учить английский в детском саду, в самом начале 60х, тогда было такое "поветрие", даже по ТВ шла передача "Учим английский", да и детский сад был совсем не простой, находился он на территории и в ведомстве известного своими традициями Ташкентского ВОКУ им. В.И. Ленина, первоначально это учебное заведение именовалось "Его Императорского Высочества Цесаревича Алексея Кадетский Корпус". В одно время со мной в том же детском садике "воспитывались": внучатый племянник президента Мали и внук какого то очень большого индонезийского начальника, родственник самого Сукарно, портрет которого украшал почтовые марки Индонезии. Училище тогда готовило кадры для многих стран освободившихся от "колониального ига". Занятия проводила лично начальник кафедры иностранных языков училища.

После "окончания" детского сада, в школе, я напрочь забыл все чему меня учили.

Снова учить английский я начал в пятом классе 227 школы Хамзинского района города Ташкента, одновременно с узбекским языком...

Скажу прямо, преуспеть в изучении языков там было просто невозможно, даже при большом желании.

Более менее дело с языком было поставлено в Алма-Атинской школе № 94, где я учился с 8 по 10 класс. Школа сама по себе была очень хорошая, учительский коллектив сильный и самое главное работящий...

Был у нас один класс с углубленным изучением английского языка, там основная масса учеников были детьми работников Совмина Казахской ССР. Вместо обычных уроков труда у нас были уроки эстетики, после чего, чтобы выполнить программу трудового обучения, после 8 и 9 классов на летних каникулах была производственная практика, которую класс "А" проходил в патентном отделе соседнего института Казпромстройниипроект, а все прочие отправлялись на месяц в "подшефный" совхоз Октябрьский Каскеленского района Алма-Атинской области на уборку ранних огурцов и прополку капусты.

Продолжил я изучение английского языка в Алма-Атинском ВОКУ им. Конева И.С., где моему взводу, а вернее одной его половине (взвод был разделен на две учебные группы), крупно повезло с преподавателем. Премудрости языка "вероятного противника" нам преподавала дочка начальника училища Власова Виолетта Вачикановна, недавняя выпускница Иняза.

Занятия проходили плодотворно и даже весело, особенно нравился курсантам "допрос военнопленного", где в роли допрашиваемого выступа преподаватель, а в роли "допрашивающих" обучаемые. Самым "любимым" вопросом был вопрос "а ю меррид?", после чего Виолетта слегка краснела, а все прочие улыбались...

Однажды мне пришлось воспользоваться своим "знанием" английского. В Алма-Ате проходило какое то крупное "мероприятие" Всемирной организации здравоохранения, на которую съехалась вся Азия, Африка и Латинская Америка. В это же время, находясь в увольнении, зашел я в фотоателье, чтобы забрать свои фотокарточки, захожу в помещение, а там полно народу, и никакого "движения" очереди. Так как время у меня было ограничено, то я пробился вперед чтобы разобраться в ситуации. Увидел я такую картину: фотограф-казах с глазами по пятаку уже минут сорок пытается разговаривать с "заказчицей" - негритянкой, то ли из Мали, то ли из Чада, одетой в национальную одежду. Разговор у них явно "не клеился"...
Тогда я решил "разрулить" ситуацию - четко по военному задал первый вопрос "Вот ду ю вонт?", негритянка, видя перед собой человека в форме, достала из сумки какие то "фотомордочки", видимо всех своих детей и сказала, что хочет увеличить их до размера 30х50 сантиметров. Я перевел сказанное фотографу. Тот сразу же посчитал, сколько это будет стоить и написал цифру на бумаге. Цифра была внушительной - детей у негритянки было много и фотографии были дорогими.
Она согласилась с ценой, но сказала, что у нее с собой нет столько денег, она может их занести позже, когда заказ будет выполнен. Я перевел. Фотограф сказал, что платить надо вперед. Тогда я произнес фразу, которой меня не учили "Ит нид мани нау". После чего негритянка покинула фотографию, а я без очереди забрал свои фотографии.

После окончания училища я был распределен в Прикарпатский военный округ и решил было самостоятельно изучить польский язык, для чего в центральном книжном магазине Алма-Аты я с первой лейтенантской получки купил толстый учебник польского языка. Но языковой практики у меня не было - вся моя служба прошла на румынской границе. Впрочем, находясь в длительной командировке в Тернопольской области я освоил разговорный украинский язык, что мне неоднократно пригодилось в последствии.

Продолжить изучение английского языка мне пришлось после того, как я решил поступить в адъюнктуру при Пензенском ВАИУ им. Воронова Н.Н. Для того чтобы поступить туда надо было сдать экзамен и выполнить перевод с реферированием специальной литературы. Так как я по теме своей диссертации "зацепился" за кафедру теории стрельбы и внешней баллистики, то мне выдали соответствующий учебник и ксерокопию книги Джона Хейса "Элемент оф однанс" которую надлежало перевести, понять и прореферировать.

Все свое свободное время я занимался английским, чтобы набрать словарный запас, изобиловавший специальными терминами, я сделал себе картотеку, которую по частям носил в кармане и в любую свободную минуту "тасовал" ее, убирая выученные слова в другой карман.

Если с терминологией я кое как начал разбираться самостоятельно, то с устной речью было сложно. Язык мой никак не хотел поворачиваться по английски. Пришлось мне нанять репетитора из местного университета. За двухчасовое занятие я платил ей 2 рубля 50 копеек, что соответствовало примерно четверти моего суточного денежного довольствия. Дела пошли получше, но занятия выматывали и меня и репетиторшу.

Наконец я получил месячный отпуск для подготовки и сдачи вступительных экзаменов и прибыл в училище. Английский язык был первым экзаменом. Все письменные задания я выполнил успешно. Последним "испытанием" был диалог с экзаменатором. Экзаменовал меня "хитрый" майор с кафедры Марксизма-Ленинизма, он, почитав под столом какую то шпаргалку задал мне очень "сложный" вопрос: "Вот ду ю финк эбаут совьет форин полиси?" - думал, что я начну рассказывать что я думаю о советской внешней политике. А рассказать было что - в то время был разгар "перестройки" и как отвечать, по газете, по учебнику или по тому, как было на самом деле, было большим вопросом... Я ответил коротко и ясно: "Ай финк, вэт ит из райт", на что получил дополнительный вопрос: "Вай?" Я и тут не растерялся - ответил "Ай эм комьюнист". После этого моего ответа вопросов мне больше не задавали, экзамен я сдал успешно. В адъюнктуру я поступил, правда заочно.

Надо сказать, что знание английского мне помогло в работе над диссертацией. Посещая Ленинскую библиотеку в Москве, я понял, что советскую военную технику лучше всего изучать по англоязычной литературе. То что у нас шло с грифом "секретно" было секретом "для своих", наш Военпром торговал со всеми, а "покупатели" делились информацией с "супостатом", который издавал целую серию ежегодников "Джейнс", где на глянцевой бумаге в цветах и красках было изображено все то, над чем работала самая современная советская и не только, конструкторская мысль. Кроме того, книга Джона Хейса была весьма полезным учебным пособием, так как без "многоэтажных" формул, которыми изобиловали наши "родные" книги по баллистике, там кратко и понятно описывались практически все основные положения этой "заумной" науки.

В 1990 году я, по сокращению штатов, уволился из вооруженных сил.

Если военные знания мне на гражданке не пригодились, то знание английского языка меня выручало неоднократно.

Андрей Бухаров   19.12.2015 20:05   Заявить о нарушении

Мы по Бонк учили. А потом по школьным учебникам, материалам к ЕГЭ и ГИА и фильмам на английском, типа "Джен Эйр", "Гордость и предубеждение" - то есть по тем, которые хорошо знали на русском. У репетитора были три раза по 500 руб. - на большее денег не хватило. Я не учитель вообще, но так получилось:

Спасибо за чудесный рассказ. Я считаю, что Вам его стоит оформить как самостоятельное произведение и опубликовать на Прозе. Это интересно не только мне.

Михаил Роуз   19.12.2015 20:57   Заявить о нарушении