Оптимист!

В детстве я, как и все обычные дети, боялся смерти. Вернее, я боялся не самой смерти, поскольку тогда я был уверен в собственном бессмертии, а, скорее всего, я боялся разных атрибутов и ритуалов, связанных со смертью. Бывало, например, спускаешься на лифте, хочешь выйти во двор, а на выходе из подъезда стоит прислоненная к стене бархатная крышка гроба. И вот, с одной стороны тебе страсть как хочется  выйти, сходить с пацанами погонять мяч, а с другой стороны жутко мимо этой самой крышки пройти. И я помню, как собирал волю в кулак, с пульсирующими висками, с пронзительным свистом в ушах от поднимающего артериального давления, на цыпочках, не глядя в ту сторону, прямо выбегал из подъезда. И я вам скажу, что крышка гроба прислоненная к стене, не самое худшее, что меня ждало в этот день. Самое худшее это была похоронная процессия, которая расползалась по улице и медленно двигалась, оставляя за собой красные и белые гвоздики на черном асфальте. Ну и, конечно, траурная музыка. От этой жалобной музыки никуда невозможно было спрятаться. Я затыкал уши подушками, прятался в чулан, залезал под кровать, но всё равно эти леденящие душу звуки безжалостно проникали в мой детский мир, где место было только радости и веселью. И большего всего старался кларнет. Более гнусного инструмента, как мне казалось, в тот момент вряд ли могло изобрести человечество. А потом мама с соседкой по лестничной клетке за чашечкой кофе, тихо, в полголоса обсуждали похороны. И больше всего их расстраивало, когда умирал кто-то молодой.
- Вай мэ, - сокрушалась соседка, - всего сорок лет человеку было.
А я подслушивал и все удивлялся про себя - сорок лет, разве это молодой? Мне казалось, это такая глубокая старость, что в таком возрасте и жить то особо не стоит.  И вот я про себя решил что умру ровно в 30 лет, в 2000 году, 20-го числа ровно в день своего рожденья. И, как это ни странно, этот день настал очень быстро. Казалось, вот только начал жить, только почувствовал вкус жизни, а уже время уходить. А потом было 21-ое число 2000 года, 22-ое, и ничего сверхъестественного не случилось. Вот с тех самых пор, с 21-го числа 2000 года я стал оптимистом.