Черешня

               





   Календарь показывал 15-е июня. Это было как раз то время, когда о весне уже никто не вспоминал, осени не существовало в природе вообще, а долгожданное лето начинало радовать устойчивым теплом и своими первыми сладкими плодами. Сначала с осторожностью, а потом по-свински и без комментариев, народ с легкостью начинал запихивать переспевшую клубнику в тесто, а объевшись сочными варениками, торжественно встречал черешню. И если городское население присматривалось к ягодам в основном на  рынках, - «...это Тютчевка или Памяти Чернышевского? А не знаете, у кого-то есть тут на рынке Фатеж? Хочется кисло-сладкого. Там меньше сахара…», « Да, да. Пройдите дальше по ряду, там дедуля торгует, вы его сразу узнаете - у него в гипсе рука…» ,то сельчане обращали свой взор   прямиком в сторону соседского сада, совершенно не разбираясь в названиях и ценах. А именно там и росла самая вкусная черешня.

   «Вы знаете? Мне килограмм, можно чууууть больше. Хочу внучку порадовать сегодня» - радуется среднестатистическая горожанка на рынке.
   « Вот в прошлом году урожай был! Это да! Девять ведер нарвали. А в этом и пяти не соберем…» - жалуются сельчане. – если соседскую, конечно, не считать, - добавляют шепотом.

   Но горожанам и сельчанам спешить надо. Особенно тем, кто желает и живот набить, и компотов наварить в погреб. Черешня радость дарит очень короткое время- неделька - две и все. Далее по календарю уже  другая вишневая история.
   Так, вот! Было, как я уже сказал, 15-е июня. Теплое, но не солнечное утро намекало, что с его уходом, придет дождливый день. Намек был так себе, сомнительный. Первая летняя жара чуть спала и на том спасибо этому утру, даже, если обманет с дождем.

   История, о которой я расскажу, произошла в деревне Пятки, а главный герой ее - некий Андрей.  Андрея я знаю хорошо и подробно, скажем так - личность странная, но безобидная. Младенцев таких обожали, в детстве называли тихонями, в зрелых годах звали омутом тихим, ну, а в старости – странным дедом. Но быть может это только по моим меркам он странный. А кто сказал, что я прав и я не имею странностей?
   Уже несколько лет Андрей жил один в своем небольшом доме с одним единственным окном, которое выходило на южную сторону двора к соседям Давиташвили.
   Давиташвили были зажиточной семьей и называли себя грузинскими евреями. Об этом они спешили сообщить, при каждом новом знакомстве то ли оправдываясь, то ли предупреждая.-
«Давид Давиташвили. Грузинский еврей. Драсьте.» - так представлялся хозяин соседского семейства.

   Давид был старше Андрея на пять лет и имел совершенно другой склад характера. Веселый и беспечный, он всегда относился к соседу, как младшему, допуская в своем обращении обидные шуточки. Несчетное количество кличек, которые приклеивал Давид, Андрей помнил все. Было время даже, когда он их записывал в блокнот с комментариями мести около каждой:
- тормоз ( разбить окно в спальню)
- тютя ( проколоть колеса на велосипеде)
- задохлик ( отравить собаку)
- вирус …
- божье наказание… ( набить морду лыжной палкой)
   Но за все годы  Андрей так и не осмелился осуществить ни разу какой либо пункт.  Страх получить в нос огромным кулаком сдерживал и подавлял всю решительность. Более того, именно Давид, будучи пьяным, разбил единственное окно в доме Андрея, именно Давид прокалывал в детстве колеса на велосипеде Андрея, именно Давид убил Андрея собаку, которая покусала его племянника, приехавшего из Зугдиди. Но, как бы там, ни было, соседи есть соседи и их не выбирают, Приходилось жить забор к забору и практически, каждый день видеться.

   15 –го июня, Андрей проснулся в своей постели,  и некоторое время не вставал, а размышляя о жизни, смотрел все в тоже единственное окно дома, пытаясь рассмотреть небо. Тщетно. Аккуратно начинался дождь. Небо практически не было видно по той простой причине, что весь проем окна закрывала громадная ветка соседской черешни. Крупное, почти десятиметровое дерево росло сразу по ту сторону  забора Давиташвили, и по каким-то своим природным делам, было устремлено прямо во двор Андрея. То, что ветка была скорее красной от плодов, чем зеленой от листьев, Андрея еще больше раздражало, и практически не вставая с кровати, он открыл окно с решением обломать ее.  В спальню, буквально ворвалось, мокрая ветка, обдав его с головы до ног водой. Одеяло было усыпано опавшими спелыми ягодами черешни. Занавеска на окне какое-то время повисела, впитывая влагу, и упала на подоконник.  С улицы подуло свежим бодрящим воздухом.
«Твою мать, блин» - делая глубокий выдох, про себя выругался Андрей. В голове всплыли все обиды, накопленные за годы, от соседа грузина.
«От этого Хмели – сунели, даже в этот день нет покоя. Ну, хорошо… Терпению пришел конец» - уже вслух пробормотал Андрей.  - с этими словами он пошел на кухню и вскоре принес к себе в спальню пластмассовое ведро. Не прошло и часа, как ведро было полным ягодами черешни. Высыпав собранные плоды в ванную, Андрей вернулся за следующей партией. Вскоре торчащая в комнате ветка была пуста и от листьев.

   Адреналин бушевал в крови обиженного Андрея. Решив на этом не останавливаться, он достал из кладовой спиннинг, с помощью которого, удалось подтянуть еще одну, полную спелой черешни, ветку. Со второй ветки получилось уже два полных ведра ягод. Дно ванной было полностью покрыто людской радостью,- то ли Фатежем , то ли  Тютчевкой. Это не важно.

   Остальные плоды были в зоне недосягаемости  даже для трехметрового спиннинга. На улице же во всю силу бушевал ливень. Как я уже сказал, адреналин полностью захватил Андрея – он впервые был в состоянии полнейшей решимости. Не обращая на собственный вид и погоду, а спал он в одних, не  по размеру больших, семейных трусах, Андрей выбежал во двор. Приставив длинную лестницу к забору, он забрался на самый верх и продолжил обрывать соседские ягоды. Ведро за ведром высыпались в ванную.
«Таак. Это шестое ведро» - сидя уже на самом верху дерева, про себя считал Андрей. – «жаль свиней нет, вот радости то было им»
   Из Давиташвили никого не было дома еще со вчера, и только старый кавказец  яро пытался разорвать цепь и запрыгнуть на дерево, чтобы съесть вора.
«Доберусь и до тебя, собачатина хренова» - сделав себе передышку, сидя на ветке, размышлял полностью мокрый и уставший Андрей. Не до конца наполненное  седьмое ведро, он не стал относить в дом, а медленно, словно воду, тонкой струей высыпал под дерево. Дорывать оставшиеся ягоды, и носить их в дом не было уже сил. Дождь на некоторое время прекратился, и наступила полнейшая тишина. Только изредка были слышны звуки от капель, скатывающихся с одного листа на другой. Кавказец понял, что его возможности ограничены, успокоился и, казалось, задремал. Андрей осмотрелся по сторонам, понял, что это не одно дерево черешни, а два, но в любом случае, своей работой остался доволен, хотя верхушки еще клонились от красных и сочных ягод.

«Остальное дотрусим, Давид ты мой дорогой. Пока последняя вишня не упадет, не слезу с дерева.»- Андрей про себя обратился к невидимому соседу и аккуратно покачал дерево. С верхних веток полилась вода, и посыпались вишни, большая часть из них прямо  ему на голову. После чего, ветка, на которой он сидел, словно срезанная лезвием, без каких либо предварительных потрескиваний совершенно беззвучно понеслась вниз. Жестко приземлившись на землю, Андрей услышал сильный раскат грома. В глазах потемнело. Уставший кавказец от таких событий резко подскочил над землей и оборвав цепь, с визгом скрылся в глубине двора.,  В туже минуту опять пошел дождь. Трусы Андрея остались висеть  на дереве, с которых тоненькой струйкой текла вода. Сильно болела рука. Но пересиливая боль, и чуть хромая на левую ногу, он сделал несколько попыток перебраться по тут сторону забора к себе во двор, но так и не смог. Схватив треснувшее ведро, медленно пошел к калитке двора Давиташвили. В глубине души Андрей был рад проделанной работе, его совершенно не волновал свой внешний вид, он медленно вышел со двора на улицу и, пройдя двадцать метров, зашел к себе в дом.

   Чувствовалась сильная усталость по всему телу, левая рука и нога распухли, но не болели, а просто посинели и утратили чувствительность. Глаза сияли гордостью за себя. Уровень адреналина в крови постепенно приходил в норму.
Надев сухие трусы, Андрей бревном свалился на свою мокрую постель, и в состоянии абсолютного блаженства заснул.
Это был самый счастливый день в его жизни - семидесятый день рождения!