Яляне и Саване

Пимы – меховые сапоги;
нябако – старшая сестра;
ягушка -  женская верхняя зимняя одежда;
не папако – младшая сестра;
сюдбя – великан;
тадебя - шаман;
Минлей – гигантская птица в ненецкой мифологии.

        Давно это было. Жил в одном стойбище  охотник с женой и двумя дочерьми. Ушёл как-то  он  на охоту и не вернулся. Погоревала жена, погоревала, да делать нечего: дочерей поднимать надо.  Старшая, Яляне,  матери по хозяйству помогала, пимы и одежду шила. Младшая, Саване, ничего по дому не делала. Сидела у очага, смотрела на огонь и мечтала: вот пришлёт Илко, сын богатого оленевода, сватов, и уйдёт она из постылого чума, будет жить в своё удовольствие.  Да только Илко на Яляне заглядывался.
 - Нябако, - попросила однажды старшую сестру Саване. – Сшей мне новую ягушку, старая уж истрепалась. Стыдно из чума выйти.
- Да  шить не из чего, не папако, - сказала Яляне и достала сумку для рукоделия. Разложила кусочки  зеленого и красного сукна, замши,  шерстяные нитки.- Я тебе старую обновлю.
        Надула губки Саване, от сестры отвернулась.

        Всю неделю трудилась Яляне. Красивым орнаментом  из светлой замши украсила подол ягушки и рукава, разноцветным сукном оторочила  швы, из шерстяных ниток сплела длинный пояс с кистями на концах. Примерила Саване  одежду: вот так ягушка! Только на праздник её надевать. Полюбовалась мать младшей дочерью и сказала:
- Хочу похлёбку сварить, да вода закончилась. Сходи, Саване, принеси. Яляне пока в чуме приберётся.
- Я не могу, вдруг за корягу зацеплюсь, порву ягушку. Что тогда носить буду? – отказалась Саване, но вдруг  подумала: « Пройдусь по стойбищу, пусть Илко увидит, как я красива в нарядной ягушке!»
- Ладно уж, принесу, - согласилась она, взяла ведро и не спеша пошла к реке.

         Не успела Саване наполнить ведро, как услышала за спиной шум. Обернулась  и вздрогнула от страха: перед ней стоял сюдбя. Схватил  он  сильной рукой девушку за капюшон, поднял над землей.
- Искусная ты мастерица,–  сказал он, рассматривая ягушку. - Расшей бисером мой колчан для стрел –щедро награжу тебя. А не понравится твоя работа -  навеки останешься в моем чуме, прислуживать мне будешь.
- Да у меня бисера нет! -  прошептала  Саване.
       Но сюдбя слушать её не стал. Шагнул раз, другой –  вот и чум его. Посадил он девушку у очага, положил рядом свой колчан,  дал сумку для рукоделия,  а Саване иглу в руках никогда не держала.

       Мать с Яляне не дождались Саване. Яляне сама побежала к реке, но на берегу нашла только пустое ведро.  Села она на камень и заплакала.
- Почему ты плачешь, Яляне? – услышала девушка тонкий голосок и подняла голову: перед ней сидел лемминг.
- Сестра моя пропала. Не знаю, что и думать.
- Её сюдбя увёл, - ответил зверек. – Иди по тропе, никуда не сворачивай. Увидишь  его  чум у истока Быстрой реки.
        Поблагодарила Яляне лемминга и побежала вперёд.

        Саване исколола все пальцы иглой и призналась великану, что не умеет рукодельничать. Рассердился сюдбя:
-  Может быть, хорошо готовить умеешь?
       Он сходил в лабаз и принёс рыбу.
– Я строганину люблю. Пошевеливайся.
        Взяла рыбу Саване, с трудом очистила её, выбрала кости, а стружкой нарезать не смогла – только руку поранила.  Рассердился великан, сам строганину приготовил, всё съел, девушке ни кусочка не дал. Закипел чайник.
- Завари чай, -  крикнул сюдбя Саване.
       Сняла девушка чайник с очага, да не удержала:  большой он и тяжёлый. Упал чайник в очаг, вода вылилась и залила огонь. Пуще прежнего рассердился сюдбя:
- Я на охоту пойду, а ты чайник почисти – закоптился весь, воды принеси да вскипяти.
        И ушёл. Горько заплакала Саване, села  у очага, стала чайник чистить – только  пальцы до крови истёрла.  Бросила  чайник, села в угол и задремала. Вдруг кто-то коснулся её руки. Вскочила Саване и увидела старшую сестру.
- Нябако, родная, забери меня домой! – заплакала Саване.
- Не бойся, не папако, -  успокоила её Яляне.
       Выбрались они из чума и побежали по тропе.

       Вернулся великан с охоты, а пленницы нет. Осмотрелся вокруг и увидел: бегут две девушки из последних  сил, скоро из виду скроются. Шагнул он раз, другой и преградил им путь.
- Что ты хочешь, сюдбя? – спросила Яляне, закрывая собой сестру.
- Хочу, чтобы хозяйкой была одна из вас в моём чуме. Да, видно, не младшая.
       Схватил он Яляне за капюшон, над землёй поднял, посадил в колчан, что за спиной висел,  и домой пошёл.  А Саване  в стойбище побежала. Прибежала и думает:
«Вот хорошо, останется нябако  у сюдбя жить, Илко на меня свой взгляд обратит».
- Где же Яляне? - испуганно спросила мать. - Она тебя искать пошла.
- Не знаю, - ответила Саване, - я её не видела.
- А ведро где?
- В реку уронила, достать не смогла, вот течением и унесло.

        Встревоженная мать и пошла к шаману.
-Тадебя,  найди мою дочь, пропала она.
         Разложил шаман костер, ударил в свой бубен. Сколько времени длилось камлание, не заметила  мать. Вдруг поднялся  сильный ветер – это Минлей разрезал воздух  семью парами железных крыльев. Опустился он на землю и спросил:
- Зачем звал меня, тадебя?
- Похитил сюдбя нашу девушку, помоги вызволить её из неволи. Чум великана у истока Быстрой реки.
- Что ж, летим, - ответил Минлей.
         Взобрался шаман ему на спину, взмахнул Минлей  сильными крыльями и поднялся в воздух.

        Всю ночь не смыкала глаз Яляне – расшивала бисером колчан. Да к утру её сон сморил. Очнулась она от воя ветра. Сюдбя крепко спал, огонь в очаге еле-еле тлел. Вышла  Яляне из чума. Налетел Минлей, схватил её когтями за ягушку и поднял в воздух.  Яляне испугаться не успела, как шаман сказал:
-  Мать и сестра ждут тебя в стойбище.
        И помог ей взобраться на спину. Едва  Минлей набрал высоту, из чума выбежал сюдбя. Натянул тугой лук и выпустил стрелу, вторую, третью, да они только отскочили от Минлея, словно пушинки.
         Вот и стойбище. Обняла  мать дочь, поблагодарила шамана. Вернулись  они домой.  Отец Илко через неделю прислал сватов. Сыграли свадьбу, поставили молодым новый чум, и зажили Илко с Яляне в полном согласии.  Саване  простили, и  стала она учиться  рукоделию:  счастье не приходит к тому, кто чужим трудом жить хочет.