Амфибия Ивановна Предисловие

-            


         

               

    Нашему поколению досталось перенести много катаклизмов в своём отечестве: 1937-39 годы – годы массовых репрессий, Великую Отечественную войну и её последствия. Теперь вот – перестройка. Её пережить труднее: и годы не молодые, и разобщённость общества. Война всех сплотила, а перестройка разрознила. Даже семьи разрушились. Вот, например, как моя. Теперь мы с мужем живём врозь, даже в разных городах, хоть и недалеко друг от друга. Он в частном доме в Луге с матерью, сестрой и её мужем.

 Я – в г. Коммунар. Одна. Хоть сын живёт неподалёку, в Павловске, но видимся редко. Меня мучает одиночество. Никак не смирюсь с новым своим состоянием. В Таджикистане, откуда мы вынуждены были сбежать, люди общительные. Жильцы больших домов знали друг друга, и, даже, живущих в соседнем дворе. Ближайшие соседи знали друг о друге почти всё. Надо – придут на помощь. А в России народ совсем другой: соседи, живущие на одной площадке, даже в лицо друг друга не знают. Я пыталась познакомиться поближе, но мне это не удалось.
 
  Как-то возилась я на кухне и вдруг слышу по радио: «Нина Ивановна! Что бы вы хотели пожелать жильцам своего дома. Или попросить их о чём-то». И знакомый, родной - родной голос стал говорить, чтоб помогли сберечь детскую площадку, скамеечки……и т. д. Я застыла на месте. Вся напряглась. А голос журналистки тем временем продолжает: «Вот такие у нас пенсионеры! Любят природу, наш город, борются за чистоту и красоту у своих домов.

 Вы слушали нашу беседу с Володкиной Ниной Ивановной, которая пространство вокруг своего дома превратила в цветущий оазис». Дальше название передачи и фамилия журналистки. И телефон, по которому можно позвонить. Я собрала в кулак все свои мозги, чтоб запомнить телефон. К счастью мне  удалось сохранить его в памяти, пока я искала, где б его записать.
 
  Всё бросив, я не медля ни секунды, бросилась к телефону. К удивлению, быстро дозвонилась до студии. Рыдая, я попыталась объяснить, что мы почти сёстры, но я была ограблена и моя записная книжка пропала. Помню, что жила она на ул. Шаумяна, но ни номера дома, ни квартиры не помню. Адреса мне не дали: не положено. Оно и правильно. Время сейчас сложное. А вот телефон дали.

  Теперь я бросилась к телефону и стала лихорадочно набирать полученный номер.
  - Алло! Кто это?
  - Это я, Лариса! Ниночка, Ниночка, как я рада тебя слышать! Господи, сколько же лет прошло?!
  - Я не поняла, какая Лариса?

  - Ама! Да я же! Что? Сильно голос изменился?
  - Лорка, Лорка! Милая, родная! Где ты?
  - Я здесь, в Ленинграде, почти в Ленинграде, в области…почти….
  - Расскажешь, как приедешь. Давай, скорее приезжай! Давай, давай, я жду. Ой, Лорочка. Жду.

   И положила трубку. Я начала снова названивать. Никто трубку не берёт. Я уже в отчаяние звоню и звоню. Ну, наконец-то.
  - Подожди, Ама. Не бросай трубку. Выслушай. У меня нет твоего адреса. Потом объясню. И я давно не была в Ленинграде. Скажи, как к тебе приехать?

  - Да я уже выходила в магазин. Чем тебя встречать? Так, метро Новочеркасская. Там выйдешь и спросишь. Легко найти улицу. Номер дома 65, квартира 3. Я побежала в магазин.

   Вот ведь, помнит, что она была Ама. Сразу поняла, какая Лариса звонит. Да, её настоящее имя было Ама, Амфибия. Не поменяй она имя при получении паспорта, так и была бы Амфибия Ивановна.

  Я быстренько собралась и…в путь. А путь не близкий: до Павловска на автобусе, потом до Витебского вокзала на электричке, потом сорок минут на метро. В транспортах меня захлестнули воспоминания. Промелькнула почти вся жизнь Амы, о которой я знала довольно много и из личного общения, и по рассказам моей и её мамы.

  Родители не всегда задумываются, давая детям имена. А это, оказывается, очень важно. Имя оказывает влияние на жизнь человека, даже, на его судьбу.