Встреча с детством

Встреча с детством.


Поездку на малую родину Дмитрий Степанович планировал давно. Но, по независимым от него причинам,  она постоянно откладывалась. И вот, наконец, все звёзды сошлись в одном месте. За сорок пять дней до отъезда он купил купейный билет на скорый поезд Владивосток - Москва и стал готовиться к встрече с родной стороной, где не был уже более двадцати лет. Да и в предыдущую поездку у него было мало времени, чтобы сполна насладиться прелестями дорогого сердцу края. Единственное, что Дмитрий Степанович тогда успел –установил металлические памятники матери, тёте и деду с бабушкой. На этот раз он планировал пожить на малой родине подольше. Если, конечно, позволит здоровье.
Весной, Дмитрию Степановичу исполнилось семьдесят, но выглядел он гораздо моложе этих лет и только год назад окончательно вышел на пенсию. Заболев в далёкие шестидесятые морской романтикой, он сделал всё, чтобы испытывать её на протяжении всей жизни. После окончания мореходного училища, был направлен на Дальний Восток в город Находку. Проходив на рыболовном судне два года помощником штурмана, поступил в Дальрыбвтуз и в начале семидесятых получил диплом о высшем образовании. В этом же году в жизни Дмитрия Степановича произошли ещё два знаменательных события. Он женился на однокурснице, и перевёз из Сибири свою тётушку, которой к тому времени было уже семьдесят пять лет. К сожалению, её муж до этого события не дожил. В 1971 году Николай Павлович скончался от обширного инфаркта.
Дмитрий Степанович любил свою профессию, и она платила ему тем же. Он семимильными шагами шёл по карьерной лестнице и уже в двадцать девять лет стал капитаном Большого Морозильного траулера. Почти одновременно с этим, был принят в ряды коммунистической партии советского союза. А уже в тридцать шесть стал одним из руководителей всесоюзного объединения рыбной промышленности всего Дальнего Востока. Когда в девяностые годы в стране произошла очередная революция, он, несмотря на все реорганизации в отрасли, не выпал из обоймы и продолжал заниматься любимым делом. И лишь в 2009 году покинул высокий пост и перешёл на более спокойную работу. К, сожалению, к этому времени уже не было в живых тётушки, и очень тяжело болела жена. А спустя три года и её не стало. Дмитрий Степанович тяжело перенёс эти утраты, и душевное успокоение находил только в кругу детей, внуков и оставшихся друзей. Похоронив тётушку на городском кладбище, коробочку земли с её могилки он отвёз на малую родину и рассыпал на могилках мужа, родителей и сестёр. А, взятые несколько горсток земли с их могилок, привёз с собой и высыпал на её могилку.  Дмитрий Степанович хотел, чтобы здесь на чужбине, за десятки тысяч километров от малой родины, тётушкиной душе было хоть чуточку легче переносить разрыв со своими корнями.
Наконец, наступил день отъезда. Младший сын погрузил чемодан в багажник джипа и повёз отца на вокзал. Уже прощаясь, он сказал: «Ты там долго не задерживайся. Волноваться и скучать будем». «Как только все дела поделаю и вдоволь надышусь малой родиной, сразу вернусь. Кто знает, смогу ли ещё когда там побывать»,- грустно улыбнулся Дмитрий Степанович.
До своей конечной железнодорожной станции он ехал около пяти суток. Соседи по купе оказались пассажирами спокойными, поэтому особой усталости от дороги Дмитрий Степанович не чувствовал. Оказавшись в восемь утра на перроне знакомого вокзала, он быстро сориентировался и направился  на автостанцию. И уже через час, заняв место у окна, Дмитрий Степанович следовал на комфортабельном автобусе в сторону своего детства, невольно волнуясь и незлобно ругая себя за то, что не наметил чёткого плана действий во время пребывания на родной земле. 

Прибыв через два часа в районный центр, в котором родился, он взял такси и прямым ходом направился в гостиницу. Останавливаться на постой у кого-то из дальних родственников ему не хотелось, а из близких, как он считал, уже давно никого не было.
Получив на посту ключи, Дмитрий Степанович поднялся по деревянной лестнице на второй этаж, зашёл в номер и, не спеша, стал устраиваться. А часа через два, чисто выбритый, принявший душ и отдохнувший, он спустился вниз, оставил ключ от номера у дежурной и вышел на улицу. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув несколько раз тёплый августовский воздух, он  с восхищением произнёс: «Какой он чистый и ароматный! Всё такой же, как много лет назад!».
Постояв в раздумье минут пять, Дмитрий Степанович, вновь вернулся в гостиницу и обратился к дежурной: «В селе есть организация, занимающаяся изготовлением гранитных памятников и их установкой?».  «Есть. Даже две. Одна находится недалеко от нас, а вторая в конце центральной улицы». «Как мне до ближней добраться?». «Проще простого. Выйдите из нашего скверика, повернёте налево и в конце квартала упрётесь в неё». «Спасибо за подсказку. Давно я здесь не был. Многое изменилось за это время»,- улыбнулся Дмитрий Степанович. 
Гранитная мастерская находилась в ограде жилого дома и разнообразием вариантов памятников не располагала. Но Дмитрия Степановича устроили и те, которые были. Обсудив с хозяином мастерской детали и сроки, он передал ему фотографии и задаток и, довольный своими первыми шагами на малой родине, направился на кладбище. 
У могилок близких он пробыл больше часа. Примостившись на полусгнившей деревянной лавке и выставив на такой же стол купленные в магазине продукты, включая вино и конфеты, Дмитрий Степанович, стал рассматривать выцветшие фотографии на заржавевших памятниках и вспоминать всё, что ещё не стёрлось в голове временем. 
«Здравствуй, мама. Наконец, я вновь рядом с тобой. Прошло уже шестьдесят пять лет, как тебя не стало. Но твёрдо знаю, что ты ни на одно мгновение не оставляла меня без своего внимания и покровительства. Я это постоянно чувствовал и благодарил тебя. Мне семьдесят, а до сих пор помню, как ты гладила мою голову и руки, когда я тебя навещал тяжелобольную в больнице.  Передаю тебе большой привет от всего моего семейства. Ну, а от твоей старшей сестры- особый. Я к ней часто хожу. Завтра собираюсь в Студёную съездить. Дядя Коля тоже ждёт от тёти Лизы весточку. Да и деревню хочу посмотреть. Почти восемь лет в ней прожил»,- тихо произносил слова скорби и признания Дмитрий Степанович. За раздумьями о вечном, он не услышал, как сзади кто-то подошёл. «Давненько, Митька, ты не появлялся в наших краях», - потревожил тишину женский голос. Дмитрий Степанович повернулся, и стал вглядываться в лицо говорившей. «Не узнал? Неужели я так сильно состарилась?»,- улыбнулось морщинистое лицо. «Вроде, как троюродная сестра –Нина. Но не уверен»,- честно признался Дмитрий Степанович. «Она самая. Ты что здесь в одиночестве сидишь? Почему не сообщил, что собираешься приехать на родину? Меня за родню не считаешь?»,- высказала упрёк Нина, невольно открыв беззубый рот. «Не хотел тебя беспокоить. Да и адрес точный не знал»,- попробовал оправдаться Дмитрий Степанович. «Захотел бы –узнал. Ну что, сидишь? Открывай бутылку. Поминать наших предков будем», - взяла в свои руки управление процессом троюродная сестра. «Ты как узнала, что я приехал?»,- спросил Дмитрий Степанович. «А я и не знала. Зашла на кладбище навестить своих, и тебя заметила. Гадать долго не пришлось, так как никто, кроме тебя, не мог здесь появиться»,- сказала Нина и перевела взгляд на красное вино.
Пока Дмитрий Степанович освобождал горло бутылки от пробки, к ним подошли два под хмельком молодых мужика. Пьяно ухмыляясь, один из них выкрикнул: «Вот ты где!? А мы потеряли тебя».  Нина весело рассмеялась и, с силой ударив мужика по плечу, ответила: «Если бы «трубы» не горели, то и не вспомнили обо мне». «Обижаешь, Нинок. Мы тебя и в здравом уме и твёрдой памяти любим. Нам –то, что нибудь перепадёт из бутылки?». «Пробка»- хихикнула троюродная сестра. И через минуту, поправилась: «По полстакана налью».
Бутылка опустила за один приём. Но на состоянии компании это не отразилось. К Дмитрию Степановичу вплотную подошёл один из мужчин и намекнул: «Адмирал, не помешало -бы ещё пару пузырей на стол выставить». «Почему- адмирал?»,- удивился Дмитрий Степанович. «Тебя так Нинок называет. Она нам все уши прожужжала: «Мой брат большой начальник! Адмирал настоящий!», -пояснил мужик. Поняв, что просто так компания от него не отстанет, Дмитрий Степанович достал из кошелька тысячерублёвую купюру и, протянув мужику, попросил: «Сходи в магазин. Не забудь только, что нибудь из закуски купить». «Один момент. Одна нога здесь, а вторая уже у ларька»,- с поклоном ответил мужик и бегом сорвался с места.
С приходом гонца, поминальный обед продолжился с новой силой. Вскоре компания стала заметно пьянеть. Разговор стал сумбурным и нудным. Мат плотно  накрыл всё кладбищенское пространство. Но особенно сильно Дмитрия Степановича раздражал пьяный и визгливый смех троюродной сестры.
«Семьдесят лет, а ведёт себя как шлюха подзаборная. Педагогический институт за плечами, в школе учителем лет тридцать проработала, а эти два сопливых опойка, которые ей в сыновья годятся, и, может, даже учились у неё, с ней, словно с ровней разговаривают. Вот до какого состояния может довести злоупотребление спиртным! В кого она такая? Дядя Паша -мужик был серьёзный. Фронтовик и настоящий большевик. Да и тётя Лена всю Европу прошагала с частями Красной Армии. Хорошо, что они уже никогда не увидят её такой»,- подумал Дмитрий Степанович. Он хотел, было призвать компанию к соблюдению спокойствия и тишины на кладбище, но, взглянув на их перекошенные лица, от затеи отказался. «Бесполезно. Это их образ жизни, который они считают правильным и от которого не откажутся до самой смерти. Надо уходить отсюда»,- принял он решение, и как только понял, что компании уже не нужен, не прощаясь, поднялся с лавки.
              В угнетённом состоянии, Дмитрий Степанович прибывал до тех пор, пока не оказался в районной столовой. Она находилась на небольшой центральной площади, рядом со зданием районной власти. В его сознании столовая существовала с самого раннего детства. Каждый раз, когда он с тётей приезжал в село, они обязательно заходили в неё, и с огромным удовольствием «уплетали» по две порции пельменей ручной лепки. За эти годы мало, что изменилось в интерьере и во внутреннем содержании столовой. Всё тот же приятный запах специй, варёного мяса и гул приглушённого разговора посетителей.
               Как только, Дмитрий Степанович, перешагнул порог этого заведения, то сразу ощутил чувство голода. Долго не раздумывая, заказал три порции пельменей и стал поджидать, пока их для него отварят. «А, может, сегодня поехать в Студёную? Какой смысл мне до завтрашнего дня ждать и зря время терять?»,- подумал он и тут же сам себе ответил: «Первым делом пообедаю, а потом видно будет, что делать».

Сразу из столовой, он направился на автовокзал. Чтобы не разгадывать ребусы расписания передвижения автобусов, вывешенного в зале ожидания, Дмитрий Степанович подошёл к окошечку кассира и спросил: «До Студёной как можно добраться?». Молодая, круглолицая девушка с удивлением посмотрела на него и, с нескрываемым раздражением, ответила: «Автобусом, конечно. Первый идёт в восемь утра, а второй в пятнадцать часов сорок минут. Можно и на такси до деревни доехать. Но это будет стоить в пять раз дороже». «Спасибо»,- вежливо поблагодарил Дмитрий Степанович и посмотрел на часы. «До отправления второго автобуса осталось двадцать минут. В гостиницу я уже не успею, да и особой необходимости в этом нет. Чтобы не с пустыми руками появиться у Риты –куплю в гастрономе фрукты, конфеты и торт. На это у меня времени хватит»,- решил он и быстрым шагом отправился на выход из автовокзала.
Двадцать километров пути, которые в детстве они с тётей на быке преодолевали за четыре часа, по истечению каждой минуты сокращались больше чем на километр. И если бы не заезжали в деревню Берёзовку, чтобы высадить пассажиров, то в Студёной были бы уже через двадцать минут.  Поэтому, те полчаса, которые были потрачены на дорогу, не позволили Дмитрию Степановичу насладиться пейзажем с детства знакомого края и поностальгировать.
Рита, а в настоящее время Маргарита Геннадьевна, не являлась родственницей по крови. Она была внучатой племянницей дяди Коли и крестницей самого Дмитрия Степановича. Но дружба, которая связывала его с её матерью и отцом, автоматически перешла и на их детей. Поэтому, встретила Рита нежданного гостя, хотя и заметно растерявшись, но с радостью и душевной теплотой. «Ты, почему нам не сообщил, что в гости едешь? Мы бы тебя на станции встретили и сразу сюда привезли?», -высказала она дежурный упрёк. «Вот и хорошо, что не сообщил. А то бы сама извелась в ожидании и меня загоняла с поручениями»,- встал на сторону гостя её муж –Володя. И немного погодя, спросил: «В баню готов идти? Я, как знал, её сегодня хорошо протопил. Так что, если ещё не отвык от деревенской жизни, то быстро переодевайся и вперёд!». «В баню я бы с удовольствием сходил, но вот только вещи оставил в гостинице. Переодеться не во что»,- хотел отказаться Дмитрий Степанович. «Это не причина. Трусы и майку я тебе найду. Володьке недавно купила. С бирками ещё»,- успокоила Рита. «Неудобно, как –то. Может, в следующий раз» -робко запротестовал гость. Но было уже поздно. Рита вытащила из гардероба комплект нижнего белья и положила перед ним на стол. «Ну, ладно. Раз вы все пути к отступлению отрезали, то придётся идти париться»,- улыбнулся гость. 

Баня и на самом деле хорошо настоялась. От души напарившись и до телесного скрипа намывшись, в хорошем расположении духа, -Дмитрий Степанович с Володей появились на большой терраске дома часа через полтора. Выпив по литровой кружке ядрёного самодельного кваса, они улеглись на диваны, чтобы немного передохнуть и успокоить сердцебиение. 
К семи часам вечера в доме собрались близкие родственники хозяев и стали отмечать долгожданный приезд Дмитрия Степановича на малую родину. Застолье затянулось до полуночи. Некоторые к этому времени были уже откровенно пьяны и несли несусветную чушь, но основной костяк гостей с большим интересом слушал гостя и задавал ему разные вопросы. Первой не выдержала Рита. Улыбаясь, она громко произнесла: «Дорогие гости, не пора ли вам по домам расходиться. Вы Дмитрия Степановича уже замучили своим любопытством». Гости недовольно посмотрели на хозяйку, но призыв её поняли правильно. Буквально через полчаса в доме наступила тишина.
Утром, выпив по кружке парного молока с тёплым подовым хлебом, Дмитрий Степанович, Рита  и Володя отправились на деревенское кладбище проведывать Николая Павловича и его большую родню, могилы, которых занимали значительную часть погоста.  Несмотря, что в течение года Рита и её семья навещали кладбище неоднократно, работы по приведению в порядок территории хватило на два часа. Покончив с делами, они расположились за небольшим столиком, стоящим в тени высоких берёз, и стали поимённо поминать всех, кто нашёл в этой земле последнее пристанище.
С кладбища вернулись в первом часу дня.  Не заходя в дом, Дмитрий Степанович направился в сторону плотины, построенной в незапамятные времена для задержания в русле реки необходимого количества паводковой воды и поддержания  уровня в течение лета. Улицу, на которой жила Рита и которая была построена в последнее десятилетие существования советской власти, он прошёл быстро. Но, как только поравнялся с домом, где раньше располагалась колхозная контора, Дмитрий Степанович остановился и стал невольно  вспоминать далёкие шестидесятые годы. Людей, живущих и работающих на полях и фермах колхоза, председателей и специалистов, мобилизующих колхозников на трудовые подвиги, соответствующие социалистическим нормам.
Очнувшись от набежавших раздумий,  Дмитрий Степанович посмотрел по сторонам, и продолжил движение по направлению к реке.
Первое, что неприятно его поразило,- это отсутствие плёса, который широко разливался перед плотиной. На всей площади, которую он ранее занимал, непролазной стеной стояли заросли крапивы и конопли, из-за которых даже не было видно русла реки. Совершив над собой усилие, Дмитрий Степанович, стал пробираться сквозь эту преграду к намеченной цели. 
Оказавшись в начале плотины - в недоумении остановился. «А где же река?!»-почти выкрикнул он. Преодолев ещё метров тридцать, он упёрся в прорыв плотины, через который, минуя метровые металлические трубы, сочился слабенький ручеёк воды. «Неужели, этот ручеёк,  и есть река моего детства?! НЕ может быть! Яузяк, конечно, не Иртыш, но и его не всяк мог переплыть без отдыха в обе стороны. Что же с ним могло случиться?!»,- не переставал удивляться Дмитрий Степанович. Постояв, с опущенной головой, на краю прорыва минут десять, он повернулся и медленно побрёл обратно.  Вновь преодолев преграду из живой изгороди, Дмитрий Степанович, не раздумывая, направился в сторону берёзовой рощи, в тени которой раньше находился омут с чистой и прохладной водой. И хотя до неё было не больше километра, в пути провёл не меньше часа. Не до конца ещё осознанная ситуация с рекой, заставляла Дмитрия Степановича то и дело пробираться через заросли до берега, и в очередной раз убеждаться в её отсутствии. «Может, раньше уровень в реке держался только благодаря плотине? Но тогда за счёт чего он сохранялся даже в самое жаркое лето? Наверняка, где-то подземные ключи постоянно били»,- размышлял он, ощущая душевный дискомфорт и тоску. Обойдя стороной табун стреноженных лошадей, которые энергично срезали крепкими и крупными зубами сочную траву, он по узенькой тропинке, с детства знакомой, но давно заросшей, добрался до крутого берега «рёлки» и в изумлении остановился. Там, где когда-то к себе манила прохладная вода омута, зияла глубокая яма, дно которой покрывала болотная, пузырящаяся жижа. «Боже мой! Что же это происходит? Неужели и у природы век так скоротечен?! Прошло всего пятьдесят пять лет, но уже не стало реки, которая была символом деревни и самым любимым местом для детей и взрослых.  Где же они теперь резвятся, загорают и встречаются?»,- невольно высказался вслух Дмитрий Степанович. Оглядывая прибрежную часть «рёлки», он продолжил изумляться: «И роща стала не такой красивой и торжественной! Берёзы осунулись и постарели. А той, под которой я лежал в раздумье в шестьдесят первом году, вовсе не стало. Только пенёк дряблый из земли торчит». Повернувшись лицом к омуту, Дмитрий Степанович зацепился взглядом за кряжистую плакучую иву, стоящую на краю обрыва, и даже обрадовался: «А вот и немой свидетель той далёкой, но  такой родной поры! Здравствуй, старушка. Может, ты мне расскажешь, что произошло с рекой и рощей за эти годы?».
Примостившись на одну из толстых веток ивы, Дмитрий Степанович закрыл глаза и стал вслушиваться в окружающий мир. Мягкий, тёплый ветерок лениво шевелил листья деревьев, воробьи и синички, перескакивая с ветки на ветку, приглушёно чирикали, переговариваясь друг с другом, в траве непрерывно трещали кузнечики, а низко над землёй совершали кульбиты разноцветные бабочки. «Благодать божья! Как мне часто в жизни тебя не хватало. Всё в ней было, а тебя не хватало. Весь свет я исколесил. Побывал в разных странах и на разных континентах. Повидал много того, о чём раньше даже и не мечтал. Но, запах и вкус малой родины так и не смог ничем заменить. В долгих походах по морям и океанам, в субтропиках и пустынях, я всегда ощущал присутствие их в себе.  Бывали такие ситуации, когда воспоминания о родной деревне, реке и близких сердцу людях, становились главным мотивом, для того чтобы бороться и жить дальше. Спасибо вам, что вы были и есть в моей жизни, которой осталось не так уж и много. Как жалко, что она так скоротечна»,- прошептал слова искренней любви к родному краю Дмитрий Степанович и затих.  На него нахлынули воспоминания о том июньском знойном дне, когда, здесь на «рёлке», они с одноклассниками весело отмечали окончание семилетки». 
«К столу!» - словно с небес, прозвучал голос Алки Нестеровой. Дмитрий Степанович, даже вздрогнул от неожиданности. Открыв глаза, он посмотрел по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, пробурчал: «Показалось. Видно, задремал незаметно»,- и, посмотрев на часы, добавил: «Больше часа здесь нахожусь. Пора в обратный путь подаваться. А то, пожалуй, Рита уже потеряла меня».
Дмитрий Степанович поднялся, последний раз заглянул на дно омута и, тяжело вздохнув, направился по тропинке в глубь берёзовой рощи, от опушки которой начиналась главная улица Студёной. 
Большак, покрытый лет двадцать назад асфальтом, поднимался почти до уровня подоконников старых домов, поэтому они выглядели низкими и неприветливыми. Медленно продвигаясь по деревне, Дмитрий Степанович старательно заглядывал в каждый двор, надеясь обнаружить в нём, кого-то из старожилов. Но менялись дворы, а знакомых лиц он так и не увидел. «Неужели, во всех домах теперь живут новые люди? Раньше я всех хозяев знал, и они меня знали. Если, вдруг, проходил мимо и не здоровался, то уже через полчаса дядя Коля с тётей Лизой знали об этом»,- печально улыбнулся Дмитрий Степанович.
Проходя мимо места, где раньше стояла деревянная школа, он невольно остановился. «Ну, вот и ты не выдержала испытание временем. Только одни стены остались, да глазницы- окна с удивлением смотрят на мир. Неужели нельзя было её аккуратно демонтировать, а на этом месте разбить красивый парк? Сколько людей получили путёвку в жизнь в стенах этого здания»,- с грустью и душевной болью подумал Дмитрий Степанович.
Свой бывший дом он заметил издалека. Немного выпирая из общего строя зданий в сторону улицы, он выглядел подряхлевшим и растерянным. Некогда гордость дяди Коли, тесовый забор от времени почернел, покосился, и в некоторых местах сгнил. Ворота и калитка слетели с петель и лежали на земле. Торчащая из земли металлическая газовая труба была перерезана посередине   и свободно болталась вдоль стены. «Наверное, за неуплату газ отключили?»,- подумал  Дмитрий Степанович, и машинально посмотрел в сторону лестницы, ведущей на чердак. «А вот и дом моего голубиного царства!», с какой –то детской радостью, произнёс он и повернул на территорию ограды. 
С опаской, ступая на перекладины деревянной лестницы, Дмитрий Степанович поднялся на уровень чердака, открыл дверку и заглянул внутрь. И хотя там стояла полная тишина, он отчётливо услышал голубиное воркование и писк желторотых птенцов. «Какие у меня были красивые голуби! Не у кого в округе таких не было. А «Умница» с «Лаптем» мечтой каждого голубятника были. Сколько раз их воровали, но они каждый раз возвращались сюда. Даже, когда им перья выдрали из крыльев, голуби не стали ждать, когда они вырастут и пришли домой пешком»,- вспомнил Дмитрий Степанович, и его сердце заныло.
Осторожно спустившись на землю, он обошёл вокруг дома, но внутрь заходить не стал. Дмитрий Степанович не захотел продолжать бередить воспоминаниями душу. Да и к тому же замок висел на входной двери. Посидев минут пять на крыльце, он поднялся, вышел на большак и продолжил путь.
Через три дома, по этой же стороне, стоял просторный пятистенок, в котором проживал единственный, оставшийся в деревне, одноклассник Рачков Сашка, а вернее Александр Николаевич. Во время редких приездов Дмитрия Степановича в Студёную, они иногда встречались и крепко выпивали, вспоминая своих друзей и товарищей. Жена Рачкова работала деревенским фельдшером и была очень недовольна поведением гостя и мужа. Поэтому, однажды, когда Дмитрий Степанович, в очередной раз приехал в Студёную, она не пустила его даже на порог. Он тогда, конечно, удивился её поведению, но обижаться не стал. С тех пор прошло больше двадцати лет. Надеясь, что жена Сашки успокоилась и зла не помнит, Дмитрий Степанович решил к однокласснику заглянуть.   
Друга детства он нашёл в палисаднике. Тот сидел  под тесовым навесом с огромным кругом подсолнуха на коленях, и лузгал семечки. Александр Николаевич выглядел вполне ещё прилично. Правда, вместо копны смолистых кудрей, на голове - белый редкий пушёк, а некогда горящие огнём карие глаза, выцвели и не излучали былой энергии. Да и ростом он стал заметно ниже. Но голос и ехидная улыбка были прежними и также раздражали собеседника. «Слышал, что ты в деревне ошиваешься, но, что навестишь меня, не ожидал»,- улыбаясь жёлтыми фиксами, произнёс Рачков и, отложив в сторону подсолнух, поднялся. Они крепко, по-мужски, обнялись. «Тебя тоже возраст не красит. Но, чувствуется, что  духом и телом крепок до сих пор»,-заметил хозяин. «Да и ты ещё парень хоть куда»,- ответил любезностью Дмитрий Степанович. И добавил: «Извини, дорогой товарищ, бутылочку с собой не прихватил». «Вот и хорошо. А то бы моя Таська снова на тебя всех собак спустила. Боится, что я развязать могу. Больше двух лет в рот не беру спиртного, и вроде уж как отвык от него. А она всё боится»,- сообщил хозяин. «Видно, доставал ты раньше её этим занятием»,- улыбнулся Дмитрий Степанович. «Было дело. Скрывать не буду. Если перепивал, то потом две недели опохмелялся. Всё нутро испортил себе этой гадостью, а сейчас маюсь. Ты- то, как живёшь? Слышал от Риты, что жена у тебя умерла. Царствие ей небесное и чтобы земля была пухом». «Не обошло стороной меня это горе. Уже три года вдовцом живу. Хорошо, что хоть дети и внуки есть, а то бы выл, как пёс бездомный. Пока занят был работой, легче одиночество переносил, а сейчас ото всех дел отошёл. Но ничего. Как нибудь доживу»,- ответил Дмитрий Степанович и опустился на широкую деревянную лавку. «Может, в дом пойдём, чайку попьём?»,- предложил хозяин. «Если не возражаешь, то давай здесь посидим, воздухом подышим. Хочу, чтобы лёгкие до конца жизни его запомнили», -улыбнулся гость. «Смотри. Как хочешь. А то можем и в дом пойти. На кладбище- то был?». «И на кладбище с утра сходил и на плотину, и даже на «рёлке» побывал. А перед тем, как к тебе зайти, в ограду своего бывшего дома завернул. От увиденного -только одно расстройство. Ты мне скажи- куда речка девалась? Почему омут высох?  Я чуть не расплакался на «рёлке». С домом всё понятно. Не в те руки попал. Но куда река могла исчезнуть- мне не понятно»,- спросил Дмитрий Степанович. «Слушай, Димка, а я как - то сильно и не вдавался в эту проблему. Пока колхоз был, то плотина ежегодно ремонтировалась и воду в реке держала, а как только его не стало, то и за плотиной следить перестали. Уже на второй год, во время сильного паводка, прорвало её, и с тех пор до неё никому дела нет. Весной вода беспрепятственно уходит в низовье, а в середине лета река и вовсе пересыхает. Говорят, что ключи надо расчищать, которые в верховье находятся, да только не знают, как это сделать. «Олигархов» у нас в деревне нет, а сами жители последний хрен без соли доедают». «Жаль. Очень жаль. Река для меня была талисманом, который, не снимая, я всю жизнь проносил. Сердцу трудно биться стало, душе воздуха не хватает, после того, как увидел, что с моей рекой произошло. Ну, а о наших одноклассниках, что слышно?»-перевёл разговор на другую тему Дмитрий Степанович, хотя о судьбе многих знал из писем Риты. «Обо всех не скажу, но о ком знаю -расскажу. Твой лучший друг –Повод Мишка погиб в Афгане. Говорят- сгорел в танке. Витьку Фирулёва током убило во время грозы, когда он где-то на Севере линию электропередач тянул, Краснопёров Колька с комбайна прямо на лом во время ремонта спрыгнул. Года два после этого всего прожил. В общем, из студёновских парней только мы с тобой пока небо коптим. Где Пироженко Володька, и жив ли он, точно не знаю.  Говорили, что в Донбасс уезжал и, как бы вроде, там его в шахте придавило. Колодяжный Юрка медицинский институт закончил. В городе много лет в ренгенткабинете проработал. Раньше с ним встречался часто, а после того, как он вышел на пенсию,  я его из вида потерял. Девчонки кто где. Алка закончила Омский сельхозинститут, вышла замуж и сейчас живёт где-то в Ставропольском крае. Зойка и Валька решили стать учителями и сразу после Тюменского пединститута уехали по направлению в Новосибирскую область. Они часто приезжают в деревню. Состарились, конечно, тоже сильно. Но фасон держат, и иногда хорошо выпивают. Я раза три к ним в компанию попадал, так потом моя им часовую мораль закатывала»,- ответил Рачков и спросил: «Надолго в Студёную приехал?». «Не знаю. Скорее всего, завтра утром уеду в райцентр». «Маловато ты отвёл время на свою деревню. Неужели не соскучился по малой родине?». «Ты знаешь, Александр Николаевич, пока находился от неё на большом расстоянии, мечтал с ней встретиться. Иногда ночами не спал, вспоминая наше детство и всё, что с ним связано. Особенно часто это случалось, когда в рейде на промысле рыбы находился. Встанем, бывало в каком нибудь иностранном порту на якорь, сойдём на берег и бродим по площадям и улочкам чужого города целый день. Много красивых мест за границей. Но я не завидовал их жителям. Для меня красивее и желанней чем Россия, нет другой страны. Вот только никак мы не успеваем в ней навести порядок. Сплошные войны, да революции, которые пожирают на своём пути всё, что хоть мало помалу начинает оживать и восстанавливаться. Для Студёной, у меня в сердце особый уголок отведён. Мне легче её любить на расстоянии и такой, какой она была во времена нашего детства. Стоило только оказаться здесь –я понял, что она стала другой. Не хуже и не лучше. Просто не моей. Ты вот спокойно говоришь о причинах исчезновения реки, а у меня сердце от боли останавливается. И это не от- того, что я переживаю за студёновских, которым негде летом искупаться, а от того, что в моей памяти река есть, а в реальности нет. Так же, как в реальности нет моих голубей, большинства друзей и одноклассников, родственников и жителей деревни, с которыми бок о бок прожил всё детство. Надеялся, что приеду в Студёную и духовных сил наберусь, а получилось наоборот. Последние отдаю. Мне, Сашка, не знаю почему, но плакать горькими слезами хочется. Может, с утратой иллюзий, связанных с той, далёкой жизнью, я ощутил приближающийся конец своего существования на земле? Не знаю. Но, что бы это не было и как бы не выглядело -душевная тоска, сердечная боль и отказ памяти верить в это, вводят меня в унынье. Может, пожив в деревне некоторое время, привык бы к изменениям. Но я не хочу, чтобы это со мной произошло. Поэтому, уже завтра обязательно покину Студёную». «Какой ты у нас сентиментальный стал. Раньше за тобой это не водилось. Может, вправду состарились мы, и мир по-другому стали видеть? Я, если политическую программу посмотрю по телевизору, то ночь напролёт мучаюсь, всё думаю о будущем детей и внуков. Мы то с тобой пожили, слава Богу, а у них всё впереди. Но будет ли этот «перёд»- сказать сложно. Вон, что творится в мире!»,- с печалью в голосе высказался Рачков. «Да, дорогой товарищ, ни только наша деревня и всё, что её окружает, меняются, но и мир с ног на голову стремится встать. В опасное и очень хрупкое время мы живём. Один неосторожный шаг и может всё накрыться медным тазом в одно мгновение. Но будем надеяться, что это не произойдёт и наши будущие поколения ещё успеют насладиться прелестями земли- матушки». «Ну, дай бы бог!»,- перекрестился Александр Николаевич. «Смотрю, ты верующим стал?». «Сам не заметил, как это произошло. Я ведь единственного сына на чеченской войне потерял. И хотя мои  девки уже трёх внуков подарили, Алексея они мне не заменят. А потом уже не за горами то время, когда перед Всевышним предстать придётся»,- болезненно улыбнулся одноклассник.   
За разговором не заметили, как пролетело больше двух часов. «Ну, ладно, дорогой товарищ, пора нам заканчивать душевную беседу. Рита теперь меня уже заждалась. Скоро время -ужинать, а я ещё не обедал и их голодными держу. Пойду потихонечку»,- первым поднялся с лавки Дмитрий Степанович. «Так в чём дело? Айда, в дом и отобедаем»,- предложил Рачков. «Ты уж на меня не обижайся, но прийти к Рите сытым я не могу. Она с утра пораньше заставила  своего Володю гусю голову отрубить. Теперь, на шестке в чугунке суп стоит наваристый и напревший»,- вежливо отказался Дмитрий Степанович. И уже выходя из палисадника, предложил: «Вы же с Тасей тоже пенсионеры и, наверное, время свободное не знаете куда девать. Так что, берите билеты до Владивостока и приезжайте в гости. Я вам весь приморский край покажу, рыбой и икрой вдоволь накормлю. А если не испугаетесь, то и в океан выйдем на катере». «Ты, что, Дмитрий, шутишь? Мы с ней за всю жизнь дальше Тюмени не выезжали и то по медицинским надобностям. А до твоего Владивостока, поди, дорога в двадцать раз длиннее. Нет, на такой подвиг мы с Таськой не способны»,- отказался одноклассник. Но немного погодя, вдруг произнёс: «А чем чёрт не шутит. Может, и на самом деле рискнем и приедем к тебе. Жизнь заканчивается, а мы с ней, кроме нашей деревни, по большому счёту нигде не были». «Ну, вот и хорошо. Так что с нетерпением ждать буду вас. Тем более, что мы теперь с тобой трезвенники по неволе»,- улыбнулся Дмитрий Степанович.   
Попрощавшись с другом детства, он вышел на большак и продолжил своё движение в сторону бывшей колхозной конторы.

Не доходя до неё  домов пять, слева по ходу, Дмитрий Степанович, заметил трёх пожилых женщин, сидящих на деревянной лавочке рядом с калиткой и о чём –то оживлённо разговаривающих. Не разглядев их лиц издалека, он подошёл ближе и, улыбаясь, поздоровался: «Добрый день, девушки! Решили на солнышке погреться?». «Это что ещё за молодой кавалер в деревне объявился? А ну, признавайся немедленно!»,- потребовала старшая из них. «Кавалер, к сожалению, я уже давно не молодой. Но хорошо помню, как вы под мою гармошку плясали и частушки пели»,- ответил Дмитрий Степанович. «Девки, так это же Митька -Лизы Стрельцовой племянник! Когда -же, ты, парень, состариться успел. А мне казалось, что ты всё ещё в женихах ходишь»,- всплеснула руками старшая, в которой, Дмитрий Степанович узнал Машу Знаменьщикову. Ту, самую, которая вместе с ним и тётей Лизой ездила на быке в райцентр, чтобы навестить в больнице его маму. «А вот Вы, какой молодой были, такой и остались?»,- мучительно вспоминая отчество женщины, ответил любезностью Дмитрий Степанович. «Конечно. Ещё молода, да ядрёна, хоть под венец станови. Всего то девяносто три года нынче исполнилось»,- пошутила бабка Маша и её подруги весело рассмеялись. Но, как только смех затих, она спросила: «У Николая Павловича был?». «Был». «Вот и молодец, что не забываешь его. Он ведь тебе даже ближе, чем отец. Гордился тобой, когда ты большим начальником стал. Всё к тебе уехать жить рвался, да не успел. А в райцентре на кладбище тоже уже побывал?». «Вчера гранитные памятники заказал. Деду с бабушкой и маме с тёткой Дусей. Хочу поставить вместо металлических». «Правильно поступаешь. Ты и Николаю Павловичу хороший установил. Дорогой, наверное?». «Не помню, сколько стоит. Да и не в цене дело. Я перед ним в вечном долгу. Если бы не дядя Коля, то где- бы мог оказаться, никто не знает». «Молодец, что добро помнишь. А то нынешняя молодёжь ни только почивших не помнит, но от живых -то родителей отказывается»,- с горькими нотками в голосе, произнесла старушка и, помолчав, продолжила допрос: « У отца- то на могилке был?  Он ведь где-то в Александровке похоронен».  «Нет. Я его всего раз в жизни видел, да и то в малом возрасте». Старушка –Маша печально улыбнулась  и, глядя на Дмитрия Степановича, произнесла: «Ох, и бедовый был твой отец. Царствие ему небесное. Мария замучалась с ним. Особенно, когда Степан Илларионович с фронта пришёл. Плясун – гармонист. Без него не одна гулянка не обходилась. Бабы и девки за ним гуртом гонялись. А он ушёл от твоей матери к вдове, у которой было пятеро детей, и ещё троих ей смастерил. Сильно твоя мать переживала его предательство. Может, по этой причине и раньше времени на тот свет ушла». После этих слов наступила угнетающая слух тишина. «Обличием ты очень сильно на отца походишь. Хорошо, что ещё характером не в него удался»,- добавила она.
Поговорив со старожилками деревни минут тридцать, Дмитрий Степанович вежливо попрощался и быстрым шагом направился в сторону новой улицы, на которой жила Рита.
«Наконец- то, мы тебя дождались. Наверное, все дома обошёл, пока до нас добрался?»,- пошутила родственница. «Было  дело. Кое-кого навестил»,- не стал он вдаваться в подробности и, помыв руки, сел за стол.
На следующий день, в восемь утра, Дмитрий Степанович, выехал из Студёной. Уже сидя в автобусе, он подумал: «Удастся ли ещё когда побывать здесь? Да и стоит ли ещё раз испытывать чувства горечи и разочарования?  Наверное, лучше, если во мне малая родина будет жить такой, какой хранится в памяти».
В девять утра он был уже в гранитной мастерской и беседовал с хозяином. «Когда памятники будут готовы?». «Ещё три дня провозимся, но не больше. На пятницу можете намечать установку». «Хорошо. Тогда я эти дни вас дёргать не буду, а займусь другими делами»,- одобрил Дмитрий Степанович и вышел со двора.
Оказавшись на центральной улице села, он в раздумье остановился: «Куда податься? В гостиницу или на кладбище? Пожалуй, второй вариант правильней. Прошлый раз мне не удалось в одиночестве постоять у могилки мамы, так может хоть сейчас повезёт». Приняв решение, Дмитрий Степанович решительно повернул в сторону берёзового сада, среди деревьев которого - в сырой земле лежали жители села, включая его родных.   
На этот раз ему действительно удалось почти два часа побыть одному рядом с могилками мамы, её сестры - двойняшки, деда и бабушки. Большую часть времени Дмитрий Степанович молчал, вспоминая прошлое, но иногда тихо нашёптывал слова печали, ностальгии и душевной боли. На кладбище было тихо. Едва слышный шелест листьев старых берёз, чирикание мелких птичек, да негромкие глухие голоса редких посетителей не нарушали эту тишину, а наоборот, создавали фон таинственности и умиротворения. Вдруг, он вспомнил слова Знаменьщиковой Марии, что лицом походит на отца, и ему стало не по себе. «Что же ты наделал? Бросил четверых родных детей и ушёл в семью, чтобы кормить пятерых чужих! Разве это по-божески? По –справедливости? Если бы жил с нами, то и судьбы твоего старшего сына и старшей дочери сложились по-другому? Да и мама, наверняка, не в сорок восемь лет умерла! Не поверю, отец, что у тебя не было иного выхода, как бросить нас. Но, что об этом говорить и жалеть? Былого не вернёшь, а новой жизни уже никогда не будет. Интересно, чтят память  об отце его дети из другой семьи? Может, съездить на Александровское кладбище и посмотреть?» -закралась мысль в голове Дмитрия Семёновича.
Но, окончательное решение принял не сразу. Взяв такси, он стал объезжать памятные места своего раннего детства. Побывал на правом берегу реки, где стоял их дом на две семьи, проехал мимо территории, которую занимал льнозавод, а, вернувшись на левый берег, попросил водителя довезти его до того места, где располагалась старая деревянная больница. Ни одного, из зданий, которые Дмитрий Степанович знал и помнил, он не обнаружил. Да и река выглядела крошечной, против той, в которой он часами резвился и в которой, благодаря Сашке Хану, принял первое крещение. Уже подъезжая к гостинице, он, вдруг, принял решение и попросил водителя такси: «Свози меня на Александровское кладбище. Хочу  навестить ещё одного родственника». Дмитрий Степанович специально не назвал слово –«отца», так как до сих пор не считал его таковым. Отцом для него был дядя Коля, а этот человек –предателем. И хотя Дмитрия Степановича никогда и никто не настраивал против него, такой статус он ему определил сам.   
Деревенское кладбище находилось в живописном местечке, среди берёзок, кустов черёмухи и боярышника. Дорога была хоть и просёлочная, но водителю удалось подъехать к воротам почти вплотную. Выйдя из машины, Дмитрий Степанович окинул взглядом территорию погоста и подумал: «Где искать могилку отца? Тем более что не знаю фамилии его жены и детей. Ладно, пройдусь по рядам, может и увижу».

Тщательно рассматривая кресты, памятники и плиты, Дмитрий Степанович медленно продвигался между могилок. Шло время, а необходимой фамилии так и не встречалось. Он уже начал было отчаиваться, когда натолкнулся на небольшой заросший кустарником холмик, на котором среди веток и травы, едва просматривался, свалившийся на землю, подгнивший крест. Дмитрий Степанович разгрёб руками бурьян и стал вчитываться в почерневшие от времени и влаги, написанные на кресте слова. «Нестеров Степан Илларионович. Год рождения- 29. 8.1904. похоронен – 11.11.1976г.».
«Здравствуй, отец! Вот и свиделись, наконец, мы»,- невольно вырвалось у Дмитрия Степановича. Вытащив из бурьяна крест, он старательно смахнул с него многолетнею пыль и положил рядом с могилкой. Вырвав с корнями  из холма траву и кустарник, он выкопал ямку и поставил крест на место. «А где же твоя новая жена похоронена? Почему она тебя рядом с собой не положила?»,- спросил Дмитрий Степанович вслух, словно рассчитывал на ответ. Он так углубился в раздумья, что не услышал, как рядом остановилась старушка и дрожащим голосом спросила: «Кого, мил человек, ищешь? Я тебя заприметила, когда ты по рядам ходил». От неожиданности, Дмитрий Степанович даже вздрогнул. «Нашёл уже. Отец мой здесь лежит». «А уж не младший ли ты сын Марии, первой жены Степана?». «Он самый. Дмитрием меня зовут». «Я тебя крохотным помню. Твоя мать часто у твоей тётки по отцовской линии- Натальи бывала и тебя с собой на руках приносила. После того, как Степан от Марии ушёл, Наталья Илларионовна лет десять с ним не разговаривала.  Твою мать она очень сильно жалела». «А где –же его вторая жена?»,- невольно спросил Дмитрий Степанович. «Ты мимо её прошёл. Она там, недалеко от ворот вместе со всеми своими детьми захоронена. Оградка металлическая общая и памятники гранитные у всех. Её дети от первого брака не захотели, чтобы их мать рядом с твоим отцом лежала. Они его с самого начала не приняли, как родного. Вот и оказался он здесь. На краю кладбища. Ни оградки, ни памятника. А когда пастухи на поляне коров пасут, то те прямо по его могилке ходят и гадят». «А совместные где сейчас?»,- поинтересовался Дмитрий Степанович. «Старшая дочь- Валентина, и глухонемой Сашка  тоже уже рядом с матерью покоятся, а младшая –Нинка в деревне живёт. Говорят, на неё кару небесную бог наслал. Наверное, за грехи матери и отца. Родила двух глухонемых девчонок, а те выросли, вышли замуж и трёх внучек глухонемых подарили. Так –то, они все красивые, умные, работящие, но с изъяном. Одно время, Нинка с горя даже запила. Да так, что муж не вытерпел и сбежал от неё. Сейчас она вроде за ум взялась. Да и мужик с ней хороший живёт. Видно, крепко держит в узде». Старушка замолчала. Молчал и Дмитрий Степанович. «Виноват Степан перед тобой и Марией. Сильно виноват. Но ты, если можешь, прости его. Слабым он оказался мужиком, хотя человеком  был неплохим. И руки были золотые и характер добрый. Может, это и сгубило его»,- тихо произнесла она и пошла дальше.
Проходя мимо оградки, на которую показала старушка, Дмитрий Степанович остановился и стал рассматривать надписи на надгробьях. Наконец, нашёл ту, которую искал и вслух прочитал: «Спиридонова Марина Николаевна. Род. 12.5.1906г. умерла 23.4.1984г.». «Только на год младше мамы, а прожила на тридцать дольше»,-подумал он и пошёл в сторону кладбищенских ворот.
До районного центра Дмитрий Степанович ехал, погрузившись в раздумья. «Вас у гостиницы высадить?»,- вернул его к действительности голос водителя такси. «Нет. Довези меня до гранитной мастерской»,- решительно заявил пассажир.
Дополнительному заказу хозяин мастерской обрадовался. Для него, чем больше их, тем лучше. Тем более, что заказчик не простой, а платёжеспособный. «Единственно, что не хватает, так это фотографии. Но через день я вам её обязательно принису»,- предупредил Дмитрий Степанович.
Из мастерской, он направился на автовокзал и купил на вечерний рейс билет до города, где проживал родной племянник Сергей- сын Петра. Дорога в гостиницу проходила мимо столовой. Поэтому, в свой номер он попал лишь после того, как плотно пообедал. Не раздеваясь, лёг на кровать и прикрыл глаза. За нахлынувшими чувствами и мыслями, Дмитрий Степанович не заметил, как уснул.
В городе он был в девятом часу вечера. Разыскав необходимую улицу и дом, Дмитрий Степанович зашёл в подъезд и позвонил в квартиру. В мужчине, открывшем дверь, он с трудом узнал своего племянника. Заметно постаревший, потолстевший и обрюзгший.  У того, по-видимому, было аналогичное состояние. «Вам кого?»,-спросил Сергей. «Я правильно нажал звонок? Сергей Нестеров здесь живёт?». «Здесь. Это я». И через секунды три: «Дядька, это ты, что ли?». «Я, племянник, я. Как же мы давно не виделись, что не узнали друг друга». «Да поди, лет двадцать»,- подсказал Сергей и добавил: «Проходи в комнату, желанным гостем будешь».
Проговорили они до поздней ночи. Уже перед самым уходом на отдых, Дмитрий Степанович попросил: «Сергей, в родительских альбомах могут находиться фотографии с нашего отца- Степана. Пётр с ним изредка встречался. Так ты посмотри на всякий случай, может, найдёшь». «Есть. Я сам видел. Утром отдам». «Ну, вот и хорошо. Будет утро, будет пища»,- произнёс Дмитрий Степанович и они разошлись по спальным комнатам.
Утром, едва он открыл глаза, а Сергей уже стоял с фотографией в руках рядом с кроватью. «Пойдёт такая?». Дмитрий Степанович взял посеревший от времени квадратик, посмотрел на снимок и, увидев на нём человека, в военной гимнастерке с плотно застёгнутым воротничком под подбородок, улыбнулся. «Ты что, дядька улыбаешься? Что-то не так? Не та фотография?»,- забеспокоился племянник. «Всё, Сережа, так. Просто этот человек кого-то напоминает мне»,- уклончиво ответил Дмитрий Степанович. Сергей взял из его рук фотографию, внимательно посмотрел и воскликнул: «Так ведь ты схож с ним, как две капли воды! А я вначале даже и не обратил на это внимание». «Есть немного»,- согласился Дмитрий Степанович, которому не очень льстило, что он сильно походит на отца.  Почуяв это, племянник спросил: «Есть желание за сырыми груздями в лес съездить?». «Конечно, есть. Главное, чтобы они были там»,- обрадовался гость. «Наши нас  ждут»,-улыбнулся Сергей и вышел из комнаты.
Сразу, после завтрака, поставив в багажник «Нивы» корзины и картонные ящики, грибники выехали в сторону берёзовых колков.
«Тихая охота» оказалась удачной. К вечеру они не только ёмкости заполнили круглыми , со слезящейся бахромой, настоящими сибирскими груздями, но забили до отказа салон машины. «Ну, вот. Теперь на всю предстоящую ночь и завтрашний день работы хватит. Грузди нужно будет очистить от грязи, хорошенько промыть, отмочить и посолить. С собой-то возьмёшь во Владивосток с малой родины подарок?»,- спросил, улыбаясь, племянник. «С удовольствием возьму, если выделишь немного». «Да хоть все забери. Я себе ещё успею натаскать»,- успокоил Сергей.
До полуночи, Дмитрий Степанович помогал племяннику и его жене заниматься груздями. Глядя на его старания, Сергей, улыбнулся и сказал: «Оставь силы на завтра. Утром снова поедем в лес». «Нет, племянник, завтра я должен быть в райцентре. Надо будет отцовские данные мастерам сообщить и фотографию передать. В пятницу я должен установить три памятника и одну оградку. И тебя со всем семейством приглашаю принять в этом мероприятии участие. Думаю, что к часам десяти вам надо будет приехать на кладбище. А то умру, и вы не найдёте, где находятся могилки ваших предков»,- предупредил Дмитрий Степанович. «Не умрёшь. Ты ещё вон, какой у нас крепкий мужчина»,- засмеялась жена племянника. «И не такие богатыри, с копыт валились. Все под богом ходим».  «Ладно, дядька, договорились. Ты только там не покупай ничего съедобного. Мы всё заготовим и с собой привезём. А солёные грузди к поезду доставлю, когда уезжать в свой Владивосток засобираешься».

В райцентр Дмитрий Степанович прибыл в десятом часу утра и первым делом направился в гранитную мастерскую, чтобы отдать мастерам фотографию. И лишь после этого пошёл в гостиницу. Увидев постояльца, дежурная сообщила: «К Вам вчера вечером приходила целая делегация посетителей. Оказывается, у вас много родственников в нашем селе. Спрашивали, в каком номере остановились и где искать. Но я ничем им не смогла помочь. Просили передать, что сегодня, в семь вечера придут». «Спасибо за информацию»,- сухо ответил постоялец, взял ключ и поднялся на второй этаж в свой номер. К сообщению, Дмитрий Семенович отнёсся с нескрываемым равнодушием. Если честно, то ему не очень хотелось встречаться с теми, кого не знал, не помнил, а некоторых и не уважал.  «Видно, Нинка подняла всех на ноги и привела сюда. Для них встреча со мной -повод очередной раз выпить, а мне –трата времени и нервов. Лучше бы чаще заглядывали на кладбище и поддерживали на могилках родных порядок, а спиртное пореже в горло заливали. Тогда бы, может, и жизнь у них сложилась по- другому», -сделал он неутешительный вывод, вспомнив состояние и поведение троюродной сестры на кладбище.  Однако, Дмитрий Степанович, понимал, что при всём нежелании, ему придётся встретиться с родственниками. Чтобы взбодриться и набрать сил перед встречей, он принял душ, надел спортивный костюм и лёг на кровать. Через пять минут сон его окончательно сморил. 
Разбудила, Дмитрия Степановича, трель мобильного телефона. «Сегодня, к концу рабочего дня все три памятника и оградка будут готовы. Завтра с восьми утра, можем приступить к их установке. Так что, ждём вас»,- сообщил голос хозяина  мастерской. «Понял. Буду у вас ровно в восемь»,- ответил Дмитрий Степанович и, посмотрев на часы, подумал: «Половина третьего. Пора столовую навестить и, заодно, что нибудь к встрече с родственниками – подкупить».
О том, что к нему пришли гости, сообщила дежурная по внутренней связи. Дмитрий Степанович попросил пропустить их в номер, заверив, что тишина и покой в гостинице будут соблюдены. 
Первой в дверь заглянула Нина, а следом за ней в номер вошли ещё пять человек, из которых Дмитрий Степанович узнал только Нестерова Андрея, двоюродного племянника. По возрасту тот был моложе его только на три года, но сохранил былую стать, уверенность в себе и доброжелательную улыбку. «Ну, здорово, дядя Митя! Приехал на малую родину, а от родственников скрываешься. Обижаешь ты нас»,- высказывая упрёки и одновременно обнимая Дмитрия Степановича, пророкотал племянник. Остальные стояли рядом и радостно улыбались. Даже троюродная сестра Нина открыла выщербленный рот от удовольствия. «Вы, уж, не сердитесь на меня. Не стал не у кого останавливаться только по одной причине, чтобы не обидеть других родственников»,- слукавил Дмитрий Степанович. «Ну, ладно. На первый раз прощаем, а если ещё раз так сделаешь, побьем»,- пошутил Андрей и спросил: «Надолго в родные края прибыл?». «Дня три ещё пробуду». «А зачем тогда приезжал? Разве за столь короткий срок ты сможешь надышаться воздухом малой родины?»,- спросила, улыбаясь, Нина. «Я ему помогу это сделать. Завтра заберу с собой на пасеку. Пусть там во все лёгкие дышит»,- решительно заявил Андрей. «На завтра у меня запланировано установление гранитных памятников. Так что, при всём моём желании, не смогу с тобой поехать. А сейчас, подсаживайтесь поближе к столу и отметим нашу встречу»,- предложил Дмитрий Степанович. «Это мы завсегда, пожалуйста», -засмеялась Нина и, пододвинув стул, первой уселась. Дмитрий Степанович выставил на стол две бутылки водки, одну красного вина и разложил по тарелкам нарезанные пластиками колбасу, сыр и хлеб.  Пока он «сервировал», в комнате появились ещё четверо молодых мужчин и, поздоровавшись, присоединились к компании. 
Во время застолья, Дмитрию Степановичу удалось познакомиться почти со всеми присутствующими. Оказалось, что это была ещё не вся родня, а её часть. «Ты, наверное, думал, что род наш оскудел и вымер окончательно. Ошибаешься, дядя Дима. Если все родственники твои соберутся, то в гостинице номеров не хватит, чтобы их разместить»,- с гордостью высказался один из сыновей Андрея. «А что мы ему будем рассказывать, сколько нас в селе живёт. Завтра придём на кладбище, и сам увидит»,- заявила Нина и тут же спросила: «Помощь наша требуется?». «Нет. Мастерская своими силами будет устанавливать памятники».
По домам родственники разошлись не раньше десяти часов вечера. Дмитрий Степанович навёл в номере порядок и сел в кресло. Усталости и нервного напряжения он не чувствовал. Наоборот, у него появилось чувство душевного подъёма и лёгкости. «Хорошо, что я ошибочный вывод сделал, когда на кладбище встретил Нину. Оказывается, что здесь меня помнят и ждут те, у кого по жилам течёт такая же кровь. И не падшие люди, а нормальные и приятные во всех отношениях. Со мной десять человек будет, а водку не допили. Даже Нина не позволила себе лишнего. Видно, стесняется родню»,- сделал вывод Дмитрий Степанович. 

В мастерскую он пришёл, как и обещал, к восьми часам утра. К этому времени два памятника с постаментами и цветниками уже были погружены в кузов «Газели». Дмитрий Степанович забрался в кабину грузовичка, и он тронулся в сторону кладбища. 
Когда подъехали к оградке, где лежали близкие Дмитрия Степановича, то вокруг её толпилось человек двадцать. От неожиданности, он даже оторопел. «Откуда это столько народа прибыло?»,- вслух спросил он. «Так это все жители нашего села. Вон и Андрей Фёдорович здесь»,- ответил на его вопрос водитель. Дмитрий Степанович вылез из кабины, поздоровался со всеми и стал показывать рабочим, где и как устанавливать памятники.
«Ну, что, дядя Митя? Теперь видишь, сколько у тебя родни?»,- улыбаясь во весь рот, спросил подошедший Андрей. И добавил: «Это ещё не все. Остальные через часок присоединятся». «Честно признаюсь –удивили вы приятно меня. Хоть и не похороны сегодня, но отметить встречу обязательно нужно. Поэтому, возьми на себя обязанности, закажи в кафе или столовой помещение часа на три, а я всё оплачу»,- попросил Дмитрий Степанович. «Обижаешь, дядька. Уже вчера был заказан зал в столовой. Там ведь моя сноха начальником трудится. Необходимо только ей сообщить на какое время столы накрывать». «Спасибо, Андрюша тебе за заботу и помощь! Я и на самом деле не ожидал такой встречи. А время надо рассчитать. Думаю, что не раньше двух часов дня получится. Я ведь решил сегодня поставить ещё памятник и оградку отцу в Александровке»,- ответил Дмитрий Степанович. «Вот и хорошо. Сделаем все дела и с лёгкой душой в столовую завалимся»,- одобрил племянник и, подозвав к себе мальчишку лет десяти, приказал: «Беги к матери и передай, что к ней прибудем в два часа дня.  И ещё скажи, чтобы накрывала столы на тридцать человек. Понял?». «Понял, дед. Уже бегу»,- сверкнул глазами пацан.
На демонтаж старых и установку новых памятников, рабочие затратили около двух часов. Закрепив отдельные детали между собой, и замазав раствором швы, они подсыпали в цветники земли и стали грузить инвентарь в кузов. «Вы с нами, или с родственниками поедете?»,- спросил водитель. «С вами»,-ответил Дмитрий Степанович и полез в кабину. «Мы вас у Александровского кладбища ждать будем»,- выкрикнул вслед Андрей, удивив в очередной раз Дмитрия Степановича, который считал, что его родственники по материнской линии туда не поедут.   
Установку памятника и оградки, рабочие закончили к часу дня.  Дмитрий Степанович полностью рассчитался с ними, поблагодарил за качественную работу и попрощался. Затем вошёл внутрь оградки и стал вглядываться в фотографию отца, которая, благодаря реставрации и хорошему мастеру, получила вторую жизнь. Незаметно для себя, Дмитрий Степанович углубился в воспоминания о том времени, когда первый раз увидел отца. 
Произошло это во время праздника под названием «Сабантуй», который отмечался в районе по окончанию посевных работ.  Мите тогда было семь лет. С передовиками колхоза они с тётей Лизой приехали в кузове машины на окраину большого села и, вместе со всеми жителями района, приняли участие в празднике.  Огромная поляна была напичкана различными торговыми палатками, киосками, спортивными и танцевальными площадками. Отовсюду раздавались смех, песни и музыка. Кругом разгуливали нарядные и важные люди. Охваченный общей праздничной эйфорией, Митя бегал по поляне и с жадностью рассматривал всё, что попадалось на глаза. Уже ближе к обеду, заметно устав, они с тётей остановились у киоска, в котором за три копейки продавался клюквенный морс. Вкусный! Такого он больше никогда в жизни не пил. Тётя купила Мите и себе по гранёному стакану морса, и они отошли в сторонку. Вскоре, держа за руку белокурого мальчика, года на два моложе Мити, к ним подошёл незнакомый мужчина и стал разговаривать с тётей Лизой. О чём они говорили  Митя не слышал, так –как всё его внимание было приковано к происходящему на поляне и ещё к мальчику, смотрящего на него каким –то вопросительным взглядом. Минут через десять, когда Митя допил морс, тётя закончила разговаривать с мужчиной и предложила ему сходить к сцене, где выступали коллективы художественной самодеятельности района. Отойдя от киоска метров двадцать, тётя Лиза неожиданно остановилась и спросила: «Дядю, с которым я разговаривала, знаешь?». «Нет». «Это твой отец, а рядом с ним твой глухонемой брат -Сашка»,- сообщила тётя. Митя равнодушно посмотрел в сторону мужчины и мальчика и подумал: «Какой он мне отец? Если бы был настоящим отцом, то обязательно бы стакан газировки или кулёк конфет мне купил». После этой случайной встречи,  он больше никогда отца не видел, а тот и не старался восполнить этот пробел. Даже элементы не выплачивал.
«Бог ему судья. Каждый должен платить за свои предательства. Не знаю, правильно ли поступил, установив ему памятник, но хуже было бы, если бы этого не сделал. Знать, что по могилке твоего отца ходят стада коров, и ничего не предпринять, тоже предательство. Думаю, что мама простит мне этот поступок»,- произнёс вслух Дмитрий Степанович и покинул оградку. 
В столовой собралось человек сорок, включая членов семьи родного племянника Сергея. Здесь были ни только родственники со стороны матери, но и по отцовской линии. Прослышав, что младший сын Степана Илларионовича установил памятник  отцу, многих это  удивило. Поэтому, убедившись в реальности слухов, они решили посмотреть и на него самого. За семь часов, нахождения  в столовой, Дмитрий Степанович познакомился даже с теми, о ком раньше даже не слышал. И ни к кому из них у него не появилось неприязни или претензий. Он был искренне благодарен им за то, что они не забыли его и гордились своими предками. А также за атмосферу душевной теплоты, которую родственники создали. 

Вечером того же дня, Дмитрий Степанович уехал в город с Сергеем. Несмотря на все уговоры родственников -остаться в селе ещё на несколько дней, он решил, что будет лучше, если расстанется с ними на хорошей, радующей сердце и душу, ноте. Дмитрий Степанович боялся, что любая, даже незначительная причина, может его вновь привести к переживаниям и болезненным раздумьям о потерянной малой родине.
Поздно вечером следующего дня, когда они с Сергеем  поджидали на перроне вокзала скорый поезд Москва –Владивосток, неожиданно, рядом появились Андрей и Нина. «Нехорошо, дядька, не попрощавшись с родными, уезжать с малой родины. Бить, конечно, пока не будем, а вот общественное порицание объявляем»,- радостно улыбаясь, произнёс Андрей. «А вы как узнали, что он именно на этом поезде уезжает?»,- удивился Сергей. «У нас кругом свои шпионы есть. Так что, зря надеялись скрыться незамеченными»,- ответил Андрей и добавил: «Раз, на пасеку со мной не захотел ехать, то я тебе флягу мёда привёз». «Ты что, с ума сошёл? Как я её до дома довезу?»,- растерялся Дмитрий Степанович. «А зачем тебе самому везти. Поезд для этого есть»,- ответил Андрей, и вдвоём с Сергеем направились к машине за «сладким» подарком.
Пока мужики отсутствовали, Нина время зря не теряла. Она робко дёрнула Дмитрия Степановича за рукав пиджака и, глядя ему в глаза, сказала: «Знаю, что тебе неприятно видеть меня такой, какой стала. Я сама, брат, от этого страдаю, но ничего поделать с этим не могу. Раньше за мной такого не водилось. Сломалась двадцать лет назад, когда вначале в автомобильной катастрофе погиб муж Николай, а через год в Тюмени был убит старший сын Фёдор. Но, я тебе слово даю, что завяжу со спиртным. Если не смогу этого сделать, то наложу руки на себя». Дмитрий Степанович с удивлением посмотрел на троюродную сестру и жёстко сказал: «Сможешь! Ты сильная. Твои родители всю войну прошли и не погибли, а ты с приобретенным недугом справиться не можешь. Не пойму я тебя, если ты предашь их светлую память».
Загрузив в вагон, с разрешения проводницы, флягу с мёдом и огромную кастрюлю с сырыми сибирскими груздями, племянники и сестра поочерёдно попрощались с Дмитрием Степановичем и помогли ему подняться по металлическим ступенькам в вагон. Через пять минут электровоз протяжно просипел и плавно потянул за собой вагоны.
Определившись с местом в купе, Дмитрий Степанович сел у окна и стал всматриваться в мелькающие силуэты. «Вот и закончилось моё свидание с детством. Что оно больше принесло –радости или разочарований? Сказать сложно. Но одно ясно, - сердце и память никогда не примут то новое, которое появилось на моей малой родине в последние десятилетия. Так как они живут тем временем, которое давно ушло в прошлое. И, наверное, правильно.  Пусть в сердце и памяти остаётся всё так, как было в те далёкие годы. Я с этим жил и буду жить дальше»,- подвёл предварительный итог своей поездке на малую родину Нестеров Дмитрий Степанович.
Впереди ждала новая «малая родина», где он прожил более пятидесяти лет. Там, на краю России, у берегов морей и Великого Тихого океана,  у него разросся свой родовой клан, и появилось много верных друзей, с которыми Дмитрий Степанович прошёл огни, воды и медные трубы. «Молодцы, Андрюшка с Сергеем! Сколько радости внукам и внучкам доставит ароматный луговой мёд! А сыновья, снохи и друзья с удовольствием будут уплетать под водочку, сырые солёные грузди с варёной картошечкой, о которых они много раз слышали от меня, но не разу не пробовали»- подумал старый морской «волк» и грустно улыбнулся.