В ответ смеялись зеркала

Она достала  -  зеркала.  Дождалась ночи, загрустила.  Как часто девица лгала, как часто  милому грубила.  И вот уж  зеркала стоят  и  отражают лик и свечи, что по краям слегка чадят...  но не сулят желанной встречи.

Тьма обступила, тишина.  Лишь по углам скребутся мыши,  да ветер воет из печи,  и то всё тише... тише...тише.  В груди щемит, мигают свечи,  а  дева шепчет  в  зеркала: - "Приди, приди...  ко мне любимый.  Я целый год тебя ждала." Но без ответа все призывы.

 Мрак обступил дубовый стол. Он поглотил собою свечи, раздался тихий страшный стон: - " Зовёшь ты зря, душой торгуешь. Твой  милый, уж давно в земле. Забудь его, иначе сгинешь. С другою изменил тебе".
 - Не может быть, он обещал!  Любил меня и всё терпел.

В ответ смеялись зеркала: - "Ты не люба ему была,  и он тебя давно забыл!  С другой  на ложе  -  предавал,  любил  её и целовал.  Нагое тело в ласках млело,  и  отдавалось,  так  несмело.  А, ты, в забвении была!  Послушай тишину  -  не лжёт.  Твой милый, в двери не войдёт."
 - Исчезни тьма, тебе не верю!  Для милого открою двери.
 - Ну что ж, сама себя вини.  Считай оставшиеся дни.

Неистово шептала дева призыв того, кого ждала.  Молила, плача безутешно. В ответ молчали зеркала.  Прошли часы. Чуть рассвело, но громко скрипнуло крыльцо. Раздался громкий зверя рык.  Сквозняк ворвался в дом, пронзая, а вместе с ним...  Тварь неживая! 
Исчадье Ада,  гнили запах,  и  тело девы  в страшных лапах, бело как мрамор, недвижимо: покойница  его любила  -  возлюбленной его была...  глаза  белёсые открыла  и  взглядом смерти обожгла.
Упали свечи с зеркалами.
 Девица, тут же  -  умерла.

Пожар сожрал гадалки дом.
На этом месте лишь руины.
Но по ночам здесь бродит призрак  -  глаза исполнены кручины.