Червоне Руно - история нашей Родины. Часть III

На снимках:
1. Село Маньковка Белокуракинского района Луганской области – бывшее 3-е отделение совхоза «Родина» («Червоне Руно»).
2-3. Единственная улица села и его маленькие жители. 


ЧАСТЬ ІІІ (последняя)

ХАРАКТЕР И СУДЬБЫ НЕКОТОРЫХ ЖИТЕЛЕЙ БЫВШЕГО 3-го ОТДЕЛЕНИЯ


Истекло более двадцати лет, как на судьбы людей накатили первые волны политического и экономического урагана. Еще в начальный период после развала СССР и перехода Украины в разряд капиталистических стран остатки совхоза, а с ним и прежние производственные отношения сохранялись. Пока фактически только поменялось его название: предприятие стало именоваться КСП. И хотя земля была уже поделена, примерно до 2000 года все штатные работники продолжали трудиться коллективно. Затем пришла, как ее называли, «мамка», а с нею и массовые сокращения рабочих мест. Одновременно продолжилось уничтожение экономического потенциала предприятия (за исключением земли), была разрушена инфраструктура села. С тех пор за всеми тремя населенными пунктами, составляющими ранее крупнейшее в районе сельхозпредприятие, совхоз «Родина», наметилась устойчивая тенденция к вымиранию. И на бывшем центральном отделении, и в Плахо-Петровке, и в Маньковке кладбища растут, а количество жилых усадеб уменьшается. Оказалось, что заставить двигаться историю в таком направлении не так уж и сложно. Труднее изменить внутренний мир человека, разрушить его основные ценности. О твердости характера и закалке людей, рожденных и воспитанных в семьях навеки славных работников 3-го отделения совхоза «Родина», хочется рассказать, добавляя к нашему повествованию некоторые сведения личного характера, касающиеся бывших и нынешних жителей села, кто честным и усердным трудом, нередко окропляя родную землю потом, заслужил уважение односельчан и своих коллег по работе.

При въезде в село со стороны бывшей центральной усадьбы, по левую сторону улицы, в доме на два хозяина на протяжении многих лет проживают супруги Крайнюк – Иван Иванович и Анна Даниловна. Глава семейства приходится сыном покойного Крайнюка Ивана Федоровича. В советские времена наш земляк работал вначале на бортовом автомобиле ГАЗ-51, затем на автозаправщике. Это спокойный, никогда не повышающий голоса в споре человек, особенно ничем не выделяющийся среди других. Работая многие годы водителем бензовоза, он честно и добросовестно выполнял свой долг. Я почти на сто процентов уверен, что вряд ли кто-нибудь сможет вспомнить хоть один случай, чтобы Иван Иванович, скажем, вечером крепко выпил, а наутро вся техника отделения осталась не заправленная. В то же время он не имел возможности, как те же механизаторы, в летний сезон хорошенько заработать, находясь «привязанным» к ставке.
Хозяйка семейства Анна Даниловна долгие годы числилась штатным работником совхоза. Трудиться ей приходилось и в животноводстве, обслуживая в зимний период стадо крс, и на других сельскохозяйственных работах. Не вызывает сомнения, этой женщиной немало было положено сил и здоровья на благо государства и ради обеспечения своей семьи.
За время совместной жизни чета Крайнюк родила и воспитала двоих детей. В общем, семья это крепкая, люди все в ней трудолюбивые, и, вероятно, не будет преувеличением назвать такую пару образцовой. Пожелаем им, их детям и внукам крепкого здоровья и большого счастья.
Во второй половине того же дома некоторое время назад поселилась племянница Ивана Ивановича, дочь его брата Бориса Анюта, вышедшая замуж за Стешенко Диму. Заодно и им пожелаем удачи и радости в совместной жизни.      

Дом Мирошника Виктора Степановича стоит безлюден. Глава семейства и его супруга обрели вечный покой на сельском кладбище, а их дети рассыпались плодами спелых ягод по всем весям и городам. И встречаются, наверное, чаще на Пасху, у могилок родителей, чем в другое время.
Очевидно, нет смысла надолго останавливаться на деятельности Виктора Степановича в период руководства им 3-м отделением, так как многое из того уже было сказано. Добавим к его портрету лишь несколько штрихов. Во-первых, еще раз подчеркнем – это был грамотный, эрудированный и талантливый человек. Однажды он проговорился Шишак Таисии Алексеевне, что, обучаясь в институте, контрольные работы по некоторым предметам сдавал на латыни. Кроме того, он был любитель тонкого юмора, и мог сам, срифмовав строфу или две в юмористическом стиле, поразить ею окружающих. Следующее замечание более прозаично, однако в нашем случае, думается, не менее ценно. По мнению ветеранов труда, в частности Стешенко Евгения Дмитриевича, Мирошник, управляя отделением, вел себя очень ответственно и того требовал от других. Летом рано поднимался, сам на линейке объезжал поля, фермы и к началу наряда уже имел полное представление о состоянии дел в хозяйстве. К тому же он не находился в каких-либо панибратских отношениях со своими подчиненными, не выпивал с ними и поэтому чувствовал себя вполне независимым. И как выразился третий бывший работник отделения, Письменный Леонид Антонович, тем не менее человек он был справедливый.
Об участии в производственной деятельности предприятия заслуженной Матери-героини Натальи Порфирьевны также уже писалось. Касаясь же ее натуры, то в отличие от своего супруга – по характеру все же не очень разговорчивого – она была более общительной, могла раскованно пообщаться с односельчанами, обсуждая сельские новости, весело похохотать. И мне неизвестны случаи, чтобы она с кем-нибудь серьезно поссорилась.
Хотелось бы добавить несколько слов и о младшем поколении семьи Мирошник. Не так давно приезжал из Николаевской области в село их старший сын Григорий. Он рассказывал, что руководит в городе Первомайске теплокоммунальным хозяйством. С младшим их братом, Николаем, давно уж обосновавшимся в Луганске, где, кстати, в последние годы какое-то время находилась и их мать, мы с давних пор поддерживаем дружеские отношения. Он подкупает своим темпераментом, веселостью, дружелюбием. Хочется пожелать всем представителям этой большой и сплоченной семьи, называя поименно и всю женскую ее половину, а это – Алла, Рая, Люба и Зина, гладких дорог и достижимых целей в жизни.

В следующем доме, построенном еще ее отцом, проживает Жестовская Галина Иосифовна. Хозяйка поделилась некоторыми фактами своей биографии. Родилась она в 1936 году в Шаповаловке. Отца звали Иосиф Тимофеевич (1900 г.). Еще в предвоенные годы он из родного села начал ходить на работу на 3-е отделение совхоза «Червоне Руно». И только в 1954 году, разобрав свой дом, туда перевез и его. В детстве Иосиф получил травму головы, отчего имел очень плохой слух: чтобы ему что-то пояснить, необходимо было кричать прямо над ухом. На отделении он больше трудился в бригаде строителей: был неплохим плотником.
В Шаповаловке в 50-е годы функционировала только начальная школа. Поэтому 8-й класс Галина Иосифовна заканчивала в расположенном рядом селе Новопреображенное, а 9-й – 11-й – в Новочервоном. Там интернат отсутствовал, и ученики селились по квартирам; им надо было иметь свои продукты и дрова. Обучение в 9-х – 11-х классах являлось платным и в переводе на последние советские деньги составляло пятнадцать рублей в месяц. Сумма, как для их семьи, подчеркивает рассказчица, была немалая. 
По окончании средней школы, в 1954 году Галина Иосифовна поступает в Сватовскую зооветеринарную школу, а по возвращению оттуда, через год устраивается на работу на 3-е отделение, где ей доверяют обслуживать группу коров. Здесь девушка по-настоящему испытала, что такое труд доярки. Затем дважды по несколько лет она работала то дояркой, то продавцом магазина и лишь в 1965 году по настоянию директора совхоза Доли оформилась в штат предприятия в качестве ветеринара (как раз на животноводство накатила угроза ящура). С коровами отделение тогда уже распрощалось, и главным направлением деятельности стал откорм молодняка. В 1968 году она была направлена на учебу в Меловской ветеринарный техникум, а по его окончании, в феврале 1971 года назначена бригадиром животноводства 3-го отделения. На вопрос о заработной плате на той должности Галина Иосифовна ответила, что она зависела от привесов, однако была не ниже уровня определяемой законодательством ставки по этой должности, т.е. семьдесят пять рублей в месяц. Летом доход ее был на порядок выше. 
Три раза нашей землячке предлагали, «мотузили», по ее выражению, вступить в партию и три раза она отказывалась. Отвечала, мол, быть в ее рядах пока недостойна.
С 1980-го по 1988 год трудилась учетчиком тракторной бригады.
 
Бывшая усадьба Григория Иосифовича и Марии Яковлевны Жестовских как бы по наследству перешла к их младшей дочери Вере. Старшие – Сергей и Иван – село давно покинули, и хранительницей семейного очага стала Вера. О прежнем хозяине усадьбы упоминалось уже не раз. Его супруга Мария Яковлевна трудилась на рядовых работах, в иные годы участвовала в скирдовке соломы и закладке силосных ям, зимой назначалась на подмену скотников.
Хотелось бы особо добавить несколько слов о Вере Григорьевне. Это общительная и очень приветливая женщина. Мне всегда доставляет большое удовольствие встретить ее на родной земле. Вера в начале 80-х годов, выйдя замуж за Коропа Сергея, была принята в штат рабочих 3-го отделения. За ее плечами достаточно длинная трудовая жизнь. Кроме участия в рядовых работах и на животноводстве, она некоторое время занимала должность учетчика тракторной бригады.
Семья Короп родила двоих детей и у них уже есть внуки. Пользуясь возможностью, пожелаем Вере, ее мужу и всем их наследникам побольше радостных и счастливых дней в жизни.

Следующая жилая усадьба левой стороны улицы – бывшая когда-то усадьба Стешенко Дмитрия Григорьевича и Марии Кузьминичны. Некоторые факты биографии старших членов этой семьи были представлены ранее. Поэтому здесь будут добавлены лишь сведения, касающиеся их троих сыновей.   
Старший из братьев Стешенко, Владимир, к большому сожалению, этот мир уже покинул. Проживал он в Подмосковье, в городе Истра, где в последние годы заведовал лабораторией НИИ электротермической обработки. Ему принадлежит несколько запатентованных изобретений, что подтверждается дипломами, хранящимися у Евгения Дмитриевича. Семьей обзавестись этот человек так и не успел.
Самый младший из братьев, Юрий, демобилизовавшись из армии в 1983 году, сначала некоторое время работал на отделении в качестве водителя «техухода», потом – пасечником, а в 1987 году переехал в Лисичанск, где и поныне трудится на заводе «Строммашина» водителем. Имеет жену и сына Игоря.
Дымок домашнего очага на усадьбе Стешенко поддерживает средний из братьев – Евгений Дмитриевич (1955 г.). Расскажем о нем более подробно.
Окончив в 1972 году десять классов, наш земляк поступил в Паньковское СПТУ. Но еще раньше, начиная с восьмого класса, он три сезона подряд привлекался к работе в качестве помощника комбайнера к Ващенко Василию Зосимовичу на комбайн СК-4. Говорит, трудно было... В четыре часа надо было подниматься, чтобы к началу косовицы обслужить агрегат. Сто двадцать масленок имел комбайн, и каждую необходимо было «прошприцевать». Затем как-то в зимнюю пору ему довелось немного поработать скотником, обслуживая вместе с Василием Мачугой группу телят.
В 1973 году Евгений Дмитриевич был призван в армию. Служил в Киргизии, неподалеку от границы с Китаем. Дивизия носила наименование 8-я Панфиловская, и он попал в роту, которая прославилась именами двадцати восьми героев. Пройдя водительскую подготовку, принял автомобиль ГАЗ-66, после чего был зачислен в батарею 120-ти мм минометных орудий. Их полк стоял на прикрытии границы. В те годы там очень неспокойно было... Тем не менее летом его с группой товарищей направили на жатву в Казахстан, возить зерно. Работали парни дружно, с энтузиазмом, и герой нашего рассказа был награжден медалью. По демобилизации планировал податься куда-нибудь в город, но местное руководство предложило поработать немного на комбайне: поддержать материально семью. Да так, говорит, и прижился в селе. Сначала шесть лет трудился на комбайне «Колос», приняв его от Концура Петра Трофимовича. На ту пору таких, самых мощных зерноуборочных машин, за 3-м отделением числилось две. На втором «Колосе» собирал хлеб И.Ф.Крайнюк. Наверное, многие помнят, каким был в работе Иван Федорович. Евгений Дмитриевич рассказывает: убирают они вместе поле. И тот зорко следит, сколько бункеров отгрузил его молодой коллега. Если только оказывалось, что Евгений опережает, – начинал «рвать и метать». К примеру, уже ночь, пала роса, комбайны гудят тяжело, с надрывом, вот-вот барабан забьет, – пора бы и закругляться. Но Иван Федорович первым никогда не остановится. Обычным для него было подойти и предложить: «Ну, будем бросать. Ты выезжай, а я вот до края поля дойду...»       
 Как уже писалось, в период работы на комбайне Евгений Дмитриевич был награжден медалью «За трудовую доблесть». Позже выпадали и другие успехи. Он вспоминает, однажды в течение года выполнил три сезонные нормы по трем видам работ: уборке зерновых, силосовании и сборе кукурузы.    
Поработав механизатором, наш земляк поступает на заочное отделение в Старобельский совхоз-техникум по специальности агрономия. Отучившись, с 1982-го по 1987 год трудится на 3-м участке в качестве бригадира полеводства. Получил с женой квартиру... Когда в начале 1987 года Евгения Дмитриевича с руководящей должности переизбрали (уже началась «горбачевская» перестройка) и на то место был выдвинут Минчук Николай Николаевич, то высаженная по плану предыдущего агронома кукуруза дала высокий урожай – длинные бурты початков с трудом помещались на току.
Вскоре пчелопредприятию, филиал которого находился на отделении, понадобился грамотный и ответственный работник, умеющий заниматься пасекой. До этого пчел обслуживали сначала Мирошник Наталья Порфирьевна, а после нее несколько лет Евгения отец Дмитрий Григорьевич. Тот, бывало, за сезон сдавал государству из сотни ульев по шесть тонн меда. Евгений Дмитриевич принял пасеку, в Ставропольском крае организацией было закуплено порядка двухсот пчелиных семей, из которых на 3-е отделение попало восемьдесят, и он отработал на той должности четыре года. Но, признается, скучно там без людей. Да и обстановка в стране на ту пору уже круто изменилась. Каждый начал думать больше о себе... Быстрыми темпами распространялось воровство. Случалось, говорит, приходишь утром, а несколько ульев от рамок наполовину «очищены». В конце концов он пасеку оставил.
Со второй половины 90-х годов – после раздела совхозной земли на паи – Евгений Дмитриевич организовал у себя фермерское хозяйство, чем занимается доныне.
В заключение хотелось бы добавить следующее: как-то неудачно и даже трагически складывалась личная жизнь у нашего уважаемого ветерана. А в последние годы стало подводить еще и здоровье. Однажды в разговоре он даже высказал предположение, что все это ему кем-то наговорено. Если это так, то пожелаем Евгению Дмитриевичу найти в себе силы перебороть все те препятствия и хотя бы на закате сияния своей звезды обрести крупицу того счастья, что так безжалостно было отнято у него когда-то злой судьбой.

 Из семьи супругов Чудик – Тихона Ивановича и Анны Ивановны – в селе нет никого. Эта супружеская пара попала на 3-е отделение в первой половине 50-х годов, перебравшись из Маньковки Сватовского района. О главе семейства ранее уже писалось. После Лебедевки Тихон Иванович не один год назначался на отделении на летний сезон заведующим током, занимал другие должности. Этот человек досконально знал все механизмы по очистке и калибровке семян, сам производил им регулировки, умело руководил различными процессами. Умер он за рулем трактора Т-16.
Анна Ивановна, поступив в штат совхоза, трудилась на рядовых работах, долгие годы состояла в бригаде скирдовщиц. Супруги родили и воспитали четверых детей.
Трагедию этой семье принесла смерть их младшего сына Александра. Этим семья Чудик как бы сроднилась с семьей автора книги, в которой еще раньше ушел из жизни, в возрасте чуть более сорока лет, Юрий, Сашкин одноклассник. На последней Пасхе Анна Ивановна, порыдав на могилке своего сына, подошла и к нам, посидела на скамеечке у надгробий наших родителей. (Юра похоронен в Москве). Поблагодарим эту преклонного возраста женщину за те чувства, которые она привила, воспитывая своих детей, а затем и внуков. Их старший сын Сергей Тихонович многие годы работает доктором-травматологом Северодонецкой горбольницы. К моменту написания этих строк заведовал отделением. Никто не скажет, скольким людям он возвратил здоровье и радость жизни. Однажды даже брат автора книги Павел, обрезав себе на «циркулярке» часть пальцев руки, обратился за экстренной помощью к Сергею Тихоновичу, который сделал все, что требуется в таких случаях.

Следующими по улице проживают Гармаш Аркадий Михайлович и его супруга Ризида. Об участии в войне и производственной деятельности совхоза покойного Михаила Иосифовича уже писалось. Его жена Ефросинья Кирилловна много лет трудилась рядовой работницей. В один из периодов готовила на кормоцехе корма для крс. Это была общительная и дружелюбная женщина. Проживая от нас через дом, Кирилловна нередко захаживала пообщаться с нашей мамой.   
Нынешний хозяин усадьбы Аркадий Михайлович родился в 1953 году. Воинскую службу проходил в 1971-1973 годах. Мне вспоминается один короткий эпизод, произошедший когда-то у их двора (очевидно, это было сразу по демобилизации нашего земляка из армии). Доверили ему тогда на 3-м отделении бортовую машину. А по улице вдоль усадеб со стороны Мирошника еще в прошлые времена была прорыта неглубокая канава, которую даже ребенок детского садика, вероятно, смог бы перешагнуть без проблем. И вот Аркадий, выезжая после дождя со своего двора на дорогу, задними колесами вскочил в ту канаву и начал буксовать. Увидев это, мы, несколько человек молодежи, подошли. Попытались вытолкнуть машину «с раскачки», но у нас ничего не получилось. Тут появляется Крайнюк Иван Иванович и говорит Аркадию: «А ну попробуй на второй передаче». И тот, кажется даже с первой попытки, с канавы выехал.   
 Поучаствовав в производственной деятельности совхоза пару лет в качестве шофера, Аркадий Михайлович в 1975 году отбыл на Север. И там без малого восемнадцать лет продолжал крутить баранку теперь уже главным образом автомобиля «Урал-375». За это время, говорит, объездил всю Чукотку. На 3-е отделение возвратился в 1993 году. Нашего земляка возмутило отношение к нему государственных служащих при его выходе на пенсию. По закону, при расчете пенсии годы, проведенные на Севере, должны быть зачислены как 1 : 3. Однако по непонятным причинам этого сделано не было. И вот уже на протяжении более года до момента написания этих строк Аркадий Михайлович судится с бюрократической машиной Украины за заработанную честным трудом пенсию.

Наше виртуальное путешествие по левой стороне улицы приблизило нас к усадьбе, расположенной напротив магазина, где до недавних пор проживал со своей семьей покойный Крайнюк Василий Николаевич. Временно оставим эту часть села и возвратимся к первым домам противоположной стороны улицы. 

Мне немного запомнилось строительство дома на два хозяина, в котором получили квартиры для своих семей уважаемые работники 3-го отделения Ляхов Николай Петрович и Ващенко Василий Зосимович. Тогда мы с Концуром Васильком, в возрасте девяти-десяти лет, пройдя в конец улицы, увидели возле строящегося дома большой деревянный ящик. Приподняв угол брезента, стали водить руками по теплому, ласкающему кожу цементу. Но как же давно это было... Отжили отведенный им в этом мире свой век Николай Петрович и его жена Клавдия Петровна. Сейчас в крайней квартире того дома обитает их сын Федор. Жизнь этого семейства прошла у всех нас на виду, и многое из того на этих страницах уже упоминалось. Клавдия Петровна трудилась в животноводстве, на рядовых работах, затем многие годы готовила на кухне отделения рабочим обеды. Семья родила и воспитала троих детей. Их сын Сергей, окончив восемь классов, некоторое время поработал в совхозе, а затем, женившись, вместе с супругой выехал в Ростовскую область. Дочь Ирина осталась жить и растить потомство на земле своих предков. О ней мы расскажем немногим далее.

В соседней с Ляховыми квартире долгие годы проживала семья Ващенко – Василий Зосимович (1935 г.) и Мария Петровна (1943 г.).
Трудно переоценить красоту женской души, если она действительно настоящая. И великое счастье общаться с такими людьми. Уже много лет истекло с той поры, как Мария Петровна потеряла своего мужа. Однако и теперь чувствуется, какая сильная любовь связывала этих двух людей на протяжении всей их совместной жизни. Я хорошо знал Василия Зосимовича. Это был спокойный, рассудительный, никогда не ругавшийся нецензурной бранью человек. И что, наверное, самое главное: таким же точно он оставался и в отношениях со своей женой, никогда ни в чем ее не упрекая и не подозревая. Не каждый может, например, уйти с массового гуляния домой, будучи вполне уверен в своей супруге, что она там ни с кем «не закрутит» под лишнюю рюмочку «Столичной». Бывали случаи, делилась воспоминаниями Мария Петровна, что некоторые мужья после подобной «гулянки» так гоняли своих жен, что тем приходилось прятаться по соседям. Нечета им была семья Ващенко. Когда-то, в советские времена, на телевидении шла передача «От всей души». Думается, если бы в те годы пригласили наших земляков в студию, то ведущей было бы что сказать о супружеской верности и любви этой пары, без преувеличения, являющейся эталоном поведения не только для обитателей 3-го отделения совхоза «Родина», но и для всей страны. Но судьба распорядилась совсем по-другому... Василий Зосимович не дожил даже до пенсии. Хотя трудиться он продолжал даже будучи уже тяжело больным.
А еще, по рассказам Марии Петровны, наш земляк очень не любил цеплять на свою одежду полученные им награды. Даже когда необходимо было отправляться на центральное отделение или в район на какое-нибудь торжество, он прятал их так, что никто не мог отыскать, и в конце концов без них выходил из дому.
Здесь еще раз напомним, за свой доблестный труд на хлеборобской ниве герой нашего повествования был награжден помимо грамот и других почетных знаков отличия орденом Трудового Красного Знамени.
Умер Василий Зосимович в 1993 году. Трудно воспринимается такой факт, но на душу этого человека при распаевке совхозной земли в наследство для его детей и внуков не насчитали ни одной сотки. Хотя все мы знаем, как трудился сам Василий Зосимович, как защищал от врагов наше Отечество его отец, сколько сил и здоровья при восстановлении народного хозяйства было положено его матерью. Очевидно, есть над чем тут задуматься...   
 Будет несправедливым, если мы в нашем повествовании хотя бы вкратце не расскажем и о самой Марии Петровне. Родилась она в Шаповаловке. Школу начинала посещать у себя в селе, а третий и четвертый классы заканчивала на 3-м отделении. Больше учиться нигде не довелось. Всю жизнь трудилась на разных работах. Сначала пасла овец, коров, затем работала дояркой, после расформирования стада полола посевы, обслуживала ток, сторожила животноводческие фермы и ток, скирдовала. Касаясь последнего, Мария Петровна вспоминала, иногда скирда достигала в длину ста метров. И очень трудно работать, когда солома измельченная, человек ходит по ней, проваливаясь почти по пояс. К тому же такая солома очень скользкая, и, стоя на краю скирды, легко очутиться на земле.
Многие годы в период жатвы нашей уважаемой односельчанке приходилось веять на току зерно, заниматься погрузкой и разгрузкой машин. Возвращаясь под вечер домой, некоторые женщины, скрытно, несли немного зерна. И хотя период сталинской диктатуры был уже позади, но все мы знаем, что государственная собственность всегда охранялась законом. В то же время, чтобы кормить, воспитывать, обучать детей, необходимы были средства. А они могли быть получены, кроме заработанных в совхозе, из подсобного хозяйства. Но натуроплаты на госпредприятии на заработанный рубль начислялось не так уж много. Вот женщины и несли... Мария Петровна вспоминает: самым лучшим было, когда рядом с током оказывались посеяны кукуруза или подсолнечник. Ты ведерко туда заранее выставишь, а по окончании работ сначала будто бы направляешься домой, а затем заворачиваешь по кругу назад и, углубившись в  поле, отыскиваешь свой скарб. Хотя и на тот корм сильно было не разогнаться... В 60-е годы их семья держала корову, птицу, одного поросенка. Лишь позже, когда и глава семейства, и его супруга стали получать хлеба больше, увеличилось и хозяйство. Были периоды, делится рассказчица, когда некоторые жители отделения, и они в том числе, имели до десяти голов свиней.
Семья Ващенко вырастила и воспитала трех дочерей – Надежду, Веру, Любовь. Девушки вышли замуж, родили детей, продолжают трудиться. Младшая дочь Близнюк Люба поселилась с мужем и детьми в родительском доме, ведя общее хозяйство с матерью. Пожелаем им всем огромного, не омрачающегося грустными событиями счастья.

 Крайнюк Борис Иванович, проживающий со своей семьей в следующем на два хозяина доме, – мой бывший одноклассник. Ляхову Ирину Николаевну он взял в жены еще со школьной скамьи, и мне сложно утверждать, успела ли она закончить восемь классов. Тогда казалось, существует большая вероятность, что этот брак будет для каждого из них не последним. Тем не менее так не случилось. Вообще, если кто обратил внимание, все сыновья покойного Ивана Федоровича «сколачивают» крепкие и дружные семьи (включая Сергея Ивановича, обосновавшегося в Харьковской области). Думаю, не ошибусь, если скажу, что цементируется все это на основе обоюдного участия в труде. Как-то Борис Иванович, работая в те месяцы на бортовой машине, вывез нас, небольшую группу комбайнеров, еще до начала уборки на Тарасовскую плотину искупаться. И там, когда после «водных процедур» все решили выпить по рюмочке, наш земляк, – сам не выпивая, – говорил: «Пока я один работал, у нас ссоры случались часто. Но когда и жена вышла на работу, – все сразу прекратилось».
Самому Борису Ивановичу судьба преподносила испытания в жизни не раз. Только из того, что известно мне, он перенес две операции. Тем не менее, избрав еще в молодости нелегкую, порой даже опасную профессию водителя, он ей никогда не изменял и к моменту написания этих строк оставался единственным представителем бывшего 3-го отделения, кто и в такое сложное время не расстался с баранкой государственного автомобиля, доставляя в Просторное школьников.
Добавляя вкратце о его супруге Ирине Николаевне, недолго она оставалась «чистой» домохозяйкой. Сначала поступила на рядовые работы, а затем перешла в животноводы: ухаживала за молодняком в период зимнего его содержания. Что там за условия работы – многие знают: и мешков довелось немало ей за те годы потаскать и вилами покидать не меряно. А с наступлением лета опять не легче: прополка, работа на току и зерноскладе, огород, корова, свиньи, птица... Борис Иванович тот хоть в Харькове или Днепропетровске мог побывать ранее по работе, а что видела она, она, к которой также, как бы незаметно, подкатывает пенсионный возраст. И пусть не удивляются почтенные ветераны отделения, что здесь несколько строк оказались посвящены этой женщине. Возможно ли обойти внимаем того, кто с самой молодости все свои дни и часы отдает труду. Тем более, что ее родители были такими добросердечными и уважительными для всех нас людьми.

Во второй половине того же дома проживает один из троих братьев старшего поколения династии Крайнюк – Василий Федорович. Его жена Мария Ивановна и сын Анатолий, к сожалению, этот мир уже покинули.
Вот о чем поделился с нами ветеран. Родился он в Шаповаловке в 1936 году. В первый класс довелось поступить, когда еще продолжалась война. Но какие условия жизни были в те годы в разрушенной до основания страшным смерчем войны стране? Это – голод, болезни, отсутствие нормальной обуви, рваная одежда и прочее. В помещении их школы проживала семья учителей, у которых росли маленькие дети. Вот Василий Федорович и нянчил тех детей, а педагоги понемногу обучали его каллиграфии да арифметике. Так три класса и проучился... А затем поступил в совхоз пасти овец. Припало это на 1950 год. Ему запомнилось, как однажды они с одной девчонкой, работая на Лебедевке и заскочив как-то на сепараторную, принялись воровать из большого чана сыр. Заведовала процессом Пархоменко, она куда-то отлучилась, и дети прямо в пазухи набросали стекающий обильными потоками сыворотки нежный продукт.
В шестнадцать лет Василий Федорович окончил курсы механизаторов. Поработав пару лет с Концуром Трофимом Васильевичем на тракторе ХТЗ, в 1955 году принял от него тот аппарат. Помнит, как трудно было производить подтяжку вкладышей. Поддон картера тяжелый, чугунный, а его надо одному снимать и устанавливать на место. И все это в лежачем положении. В то же время подтяжки хватало не более чем на две смены работы агрегата. Затем была трехгодичная служба в армии, а возвратившись на отделение, в 1958 году Василий Федорович получил трактор МТЗ-2. Как раз в это время по инициативе Хрущева в сельском хозяйстве была предпринята попытка по значительному увеличению производства кукурузы. Наш ветеран оказался на переднем крае той борьбы. Он вспоминает, однажды сеял кукурузу на поле, расположенном справа по дороге на Маньковку. Работал старательно, проволоку натягивал туго, да еще, бывало, доедет до середины поля, остановится, отыщет семя, вброшенное в предыдущем заезде, и определит, правильно ли выдерживает расстояние. Когда кукуруза взошла, то поле его смотрелось, как игрушечка. Приезжало районное начальство. Новый метод сева только внедрялся и никто не знал, что из этого получится; однако руководство осталось довольным.
Продолжалась посадка поздних зерновых культур квадратно-гнездовым способом в совхозе всего несколько лет. Очевидно, говорит рассказчик, не оправдал тот метод всех надежд, которые на него возлагались, тогда как сам процесс был довольно трудоемким. А вскоре поменялось и руководство страны...
Еще ветеран заострил внимание на некоторых моментах, касающихся отношения бывших руководителей предприятия и района к простым труженикам и к коммунистам. По его мнению, здесь присутствовала некоторая несправедливость. Сильнее всего ему запомнилось, как однажды в год, который принес совхозу «Родина» серьезные достижения в полеводстве, большую группу механизаторов пригласили в Луганск на чествование передовиков производства. (Вероятно, имеется в виду 1961 год). Там каждого вызывали на сцену и вручали кому ордена и медали, кому – ценные подарки. И вот Василий Федорович заметил, что тем рабочим, которые состояли в партии, одному подарили охотничье ружье, другому – наручные часа, а когда подошла его очередь – получил... керогаз. Говорит, был бы партийным, может, и ему досталось что-то получше… А так – только опозорили.
И все же в конце беседы Василий Федорович забыл и о том керогазе, и даже о новеньком своем «Москвиче», заработанном честным трудом, у которого в первый день по получении даже сфотографировался, довольный, а заговорил о том, что сделали из страны в настоящий момент правители и к чему довели людей. И хотя это выходит за рамки нашей книги, но как здесь не передать горькие слова ветерана, сокрушающегося о том, что в магазин даже хлеб не всегда завозится, а когда на семью обрушивается несчастье в организации похорон, то гроб надо везти за тридевять земель. В общем, не нужны теперь государству ни живые его граждане, ни мертвые, заканчивает бывший механизатор.

В следующем доме проживают супруги Лапта – Николай Федотович и Раиса Тимофеевна. Об их активном участии в производственной деятельности 3-го отделения в советский период здесь упоминалось не раз, и возвращаться к этому не будем. Добавим некоторые исторические факты.
Как уже писалось, у Николая Федотовича на фронте погиб отец. А после войны на детей, потерявших своих родителей, государство выплачивало компенсацию по достижении ими совершеннолетия. И вот Мирошник Виктор Степанович, собрав все документы, добился, чтобы Лапте Николаю начали платить денежное пособие за отца. Сначала семья получила всю задолженность за прошлый период, составляющую примерно три тысячи рублей, а затем каждый месяц им начислялось по двести рублей в месяц (после денежной реформы 1961 года – по двадцать рублей).
Интересной может показаться история, случившаяся с матерью Лапты Николая – Ульяной Олияновной. Примерно в 1946-1947 годах она вместе с несколькими женщинами как-то перевозила с поля, расположенного за Литвиновым Яром, на отделение арбой солому. Вдруг разразилась сильная гроза. Очередным ударом молнии волы были убиты, а сама женщина слетела вниз и потеряла сознание. Находившиеся рядом подруги присыпали ее до половины корпуса землей. Через какое-то время пострадавшая пришла в себя. С тех пор она страшно боялась грозы.
 Николай Федотович и Раиса Тимофеевна родили и воспитали четверых детей. Девчата отчий дом покинули давно, а хлопцы до недавнего времени проживали на отделении. Хотелось бы добавить, Сергею, взявшему когда-то в жены из Маньковки Сватовского района одну из сестер-двойняшек семьи Стешенко – Веру, поучаствовать в трудовой и общественной жизни села вместе с супругой довелось немало. Сам он крутил баранку трактора, а Вера, помню, уже в начале 90-х годов работала заведующей зерноскладом. Тогда я два года подряд на период жатвы приезжал на свою малую родину поработать на комбайне, и как-то мы с супругой отправились получить причитающееся мне зерно. Дело было после обеда, склад давно обезлюдел, тем не менее Вера терпеливо ожидала пока мы наполним и взвесим свои мешки (общим весом около двух тонн), да еще потом помогла погрузить их на тракторный прицеп.

Рядом с домом Лапты с каких то пор поселились Зеленюк Александр и его жена Лариса (в девичестве – Шмер). Об отце Александра Викторовича будет добавлено ниже, а о родителях его супруги ранее сообщалось, что они в 80-е годы трудились на 3-м отделении в качестве медработников разного профиля. Так уж получилось, автор книги с молодыми представителями семейства Зеленюк почти не сталкивался. Включить в повествование можно разве что врезавшийся в память эпизод, связанный с Ларисой Андреевной. Однажды мне довелось видеть, как она, будучи еще подростком и проживая вместе с родителями в таком же, как теперь у нее, доме, легкой походкой, словно лунатик, только средь бела дня, путешествовала по шиферу, уложенному на двускатную крышу того дома.

Следующим будет рассказ о супругах Супрун – Иване Федоровиче и Анне Терентьевне.
Наверное, все уже давно подметили – кто не подметил, пусть воспользуется нашим примером, – когда среди супругов жена по росту и телосложению больше мужа, то у них рождаются красивые, умные и добрые дети. И тогда уж сами родители тянутся, чтобы достойно выглядеть в глазах своих чад. Чета Супрунов своим добросовестным и честным трудом, скромностью, отзывчивостью, другими качествами завоевала уважение односельчан, любовь и преданность дочерей и сына. Иван Федорович в шестнадцать лет начал трудиться на 3-м отделении, выработав к уходу на пенсию сорок пять лет трудового стажа. У Анны Терентьевны трудового стажа не на много меньше. К тому же она еще и Мать-героиня. Пятерых детей родила и воспитала эта женщина!
Помню Ивана Федоровича начала 80-х годов, тронутого уже сединой, в будничном сереньком пиджачке. Бывало, весной или осенью рабочие мехдвора на перекур собирались у главного входа в мастерскую, на бугорке. Та сторона здания была обращена к юго-западу, и лица людей согревало солнышко. И хотя наш уважаемый земляк обладал негромким голосом, тем не менее в небольшой компании он мог рассказать интересную историю, часто касающуюся кого-нибудь из старших жителей села. Трудился он тогда уже на маломощном тракторе Т-25. Все же возраст, а больше состояние здоровья, свое потихоньку брали. Летом косил и сгребал сено, сталкивал в кучи солому, оставленную на поле комбайнами, зимой слесарничал. Вообще, в последние годы перед пенсией Иван Федорович представлял собой типичный образ скромного, но в то же время обладающего не дюжими способностями слесаря сельской мастерской. Касаясь же его сезонной работы на тракторе, то специфика там была такова, что в период косовицы ему нередко приходилось находиться в поле весь день одному. Поэтому в случае поломки либо чего-то другого надеяться можно было только на себя. Ивану Федоровичу опыта было не занимать, и порученное ему дело обычно выполнялось четко. В горячий сезон он одновременно косил траву и на участках (ланках) людей, жителей отделения, имеющих своих коров. Здесь уж надо было постараться выкосить как можно больше не только по относительно ровной местности, но и по «неудобкам», в большинстве своем по косогорам, с тем чтобы хозяину меньше оставалось валить вручную. И мне не припоминается, чтобы кто-то из рабочих или пенсионеров остался недоволен его работой.
Хозяйство в 60-е – 80-е годы семья Супрунов держала примерно такое же, как и все другие. Имели корову, свиней, гусей, курей, кроликов, собачку и пр. Полагаю, большая нагрузка по уходу за животными здесь уж припадала не на главу семейства, а на широкие плечи его супруги Анны Терентьевны. Хочется сказать, судьба этой женщины сложилась очень непросто (да и у кого она простая?). В семнадцать лет, тогда еще Сухоручко Анна Терентьевна, проживавшая в Маньковке Сватовского района, была насильно угнана в Германию. Домой возвратилась после длительного изнурительного труда на вражеских предприятиях. Но и в селе в послевоенный период радости было мало. К тому же отношение властей к таким людям было на ту пору далеко неоднозначным. Им не разрешалось ни поступать на учебу, ни занимать руководящие должности, зато работу предоставляли самую грязную и тяжелую (лишь в 1949 году эта ситуация была несколько выровнена). Поработав какое-то время фактически бесплатно на рядовых работах в колхозе ХХ лет Октября села Маньковка, девушка оттуда увольняется и в 1946 году поступает в совхоз «Червоне Руно». Сначала – недолго поухаживала за телятами и овцами, а начиная с 1947 года, стала трудиться дояркой.
Первый раз Анна Терентьевна вышла замуж в конце 40-х годов за парня 3-го отделения Метехина Михаила. В 1950 году у супругов родилась дочь Валентина. Однако отец девочки, призванный на службу в армию, домой больше не вернулся – погиб на советско-китайской границе при каком-то военном инциденте. И через некоторое время Анна Терентьевна сошлась с Иваном Федоровичем. Семья родила и воспитала еще четверых детей, это – Вера, Надежа, Любовь и Владимир. Сама Анна Терентьевна так и продолжала трудиться возле коров. Когда наступали сроки, уходила в короткий декретный отпуск, рожала ребенка, а затем вновь бралась за доенку и вилы. Так пятнадцать лет незаметно и истекло. После расформирования стада коров наша землячка еще многие годы оставалась штатным работником совхоза, участвуя в рядовых работах.
А признавать Анну Терентьевну Матерью-героиней власть поначалу отказывалась. Впрочем, она этому особого значения тогда и не придавала. Причиной же непризнания являлось то, что хотя и родила она пятерых детей и по закону ей обязаны были присвоить почетное звание и в связи с этим регулярно выплачивать материальное пособие, однако, как обычно бывает в таких случаях, вмешались некие бюрократические нюансы. Поводом послужило то, что старшая ее дочь носила фамилию Метехина, а остальные дети были Супрун. Это несоответствие фамилий каким-то образом и влияло на умы чиновников. Лишь значительно позже справедливость была восстановлена, и Анне Терентьевне законно было присвоено почетное звание Мать-героиня.
В заключение добавим, Иван Федорович покинул этот мир в 2006 году. Анна Терентьевна доживает свой век в Кременной у сына Владимира.

Многие знают о трагедии другой семьи Супрун – Алексея Яковлевича и Александры Яковлевны. Первым умер глава семейства, а следом за ним, в один день – его супруга и их старший сын Николай.
Алексей Яковлевич большую часть своей сознательной жизни отдал совхозу, работая на колесных тракторах.
Александра Яковлевна участвовала во многих сферах сельскохозяйственной деятельности, начиная от телятницы и доярки и заканчивая учетчиком тракторной бригады. Она имела активную жизненную позицию, была дружелюбной и общительной. Память об этой женщине согревает сердца и души многих жителей отделения (в частности, о ней просила упомянуть Горбачева Гелена Михайловна). Сам автор книги также хорошо знал Александру Яковлевну по производству и искренне присоединяется к мнению односельчан. Младший сын семьи Виктор на момент написания этих строк проживал на отделении.

На бывшей усадьбе Минчука Николая Дмитриевича безлюдно. Хозяин умер еще в первой половине 90-х годов, а Варвара Ивановна перебралась в Сватово к своей дочери Любе. Собирая материалы для книги, мы пообщались и с этим семейством. И здесь хотелось бы выразить сердечную благодарность Любови Николаевне за то, что она, будучи единственной дочерью своих родителей, взяла Варвару Ивановну к себе. Возможно, для кого-то покажется и излишним подчеркивать то, что само собой как бы разумеется: кому же, как не дочери, ухаживать за родной матерью? С этим трудно не согласиться, тем не менее соблюдение нашими замечательными земляками христианских традиций, выливающихся в сердечную и терпеливую заботу о своих родителях, заслуживает достойного уважения.
Взволновала вашего покорного слугу и встреча с самой Варварой Ивановной. Особенно тронули поистине материнские чувства к человеку, который не состоит для нее ни родственником, ни давним другом, а является лишь одним из многих ее бывших односельчан, обитающих когда-то на той земле, что и она. Варвара Ивановна даже немного всплакнула, вспоминая свой край и свои ушедшие годы. Хотелось бы низко поклониться этой почтенной женщине, которая свято хранит в сердце высокие чувства любви и тепла к родной сторонке и к людям когда-то ее населяющим.* Российский ученый С.Кара-Мурза, преподающий как-то в одном из испанских университетов, отвечая на вопрос студентов на тему, какие основные отличия на ту пору советского традиционного общества от западного либерального, спросившему ответил: если ты сдаешь своих родителей в дом для престарелых – следовательно, твое общество буржуазно-либеральное. В России принято своих родителей «докармливать».

Следующими за бывшей усадьбой Минчук проживают супруги Зеленюк – Виктор Павлович и Раиса Петровна. Глава семейства родился в Винницкой области. На 3-е отделение впервые попал в 1966 году в составе группы студентов, направленных для участия в полевых работах. Село и жители ему понравились, и вскоре он, оставив свою малую родину, переехал в Луганскую область, устроившись на работу в совхоз «Родина» в качестве механизатора. Сначала трудился на гусеничном тракторе Т-74 посменно с Крайнюком Иваном Федоровичем и его сыном Виктором. Позже, кроме участия в обработке почвы в весенне-летний сезон на гусеничных тракторах, убирал кукурузу на силосоуборочных комбайнах КС-2,6 и «Херсонец-200», а примерно в 1990 году принял зерноуборочный комбайн «Дон». В последние годы перед пенсией ему довелось поработать и на тракторе Т-150.
Раиса Петровна трудилась в животноводстве в качестве телятницы, на рядовых работах.
Семья родила и воспитала сына и дочь.

В следующем доме проживает дочь покойного Концура Виктора Трофимовича, Елена. Это трудолюбивая женщина, и пожелаем ей найти достойное место в жизни.

Возвратимся к усадьбам, расположенным по левой стороне улицы. 
О трагической судьбе семьи Крайнюка Василия Николаевича знают многие. Ушел из жизни сам хозяин семейства, не стало его дочери Лили. С Валентиной Сергеевной остался их старший сын Николай, и одновременно она приютила у себя своих свекра и свекровь – Николая Федоровича и Марию Сидоровну. С этими почтенными ветеранами отделения читатель уже достаточно знаком. Хотелось бы добавить несколько слов о Василии Николаевиче. Семья автора проживала с его семьей по соседству. Этот человек не был ни жадным, ни злым, ни эгоистичным, ни мстительным. Известно, что нередко между соседями – по разным причинам – возникает иногда большая, иногда меньшая неприязнь. Надо сказать, лучших соседей, чем Василий Николаевич и его жена, – подобрать трудно. Этот человек – «душа нараспашку». Никто не смог бы его упрекнуть в стяжательстве, накопительстве и т.п. Напротив, он всегда выполнял любые просьбы односельчан (имеется в виду больше в сфере тракторных перевозок). Кроме того, нельзя забывать и о его весомом вкладе в производственную деятельность совхоза. Проработав большую часть своей жизни на колесном тракторе Т-40, он участвовал в весенне-полевых работах, в уборке зерновых, в подвозе зеленой массы к животноводческим фермам, в силосовании; осенью и зимой доставлял на отделение уголь, дрова, жерди, другие строительные материалы. А какие условия находиться за рулем Т-40 в пути, наверное, не все даже знают. Трактор этот очень жесткий, кабина на нем маленькая, и при движении человека в ней так бросает, что тому остается только крепко держаться руками за руль, иначе можно запросто стукнуться головой о железо (что, впрочем, нередко и происходит).
Возвращаясь к трагической судьбе дочери супругов Крайнюк, можно предположить, что, несмотря на все другие нюансы, виною таких последствий в огромной степени является массовая безработица, наступившая со сломом прежних производственных отношений в государстве и ударившая больше всего по низшим слоям населения. У одних хватает сил и упорства в такой ситуации выживать, у других – нет. Не удалось покойной Лиле «зацепиться» в Рубежном, куда они вместе с мужем как-то перебрались. В то же время ее родной брат Андрей оказался, очевидно, сильнее духом и смог пробить себе тропинку в жизни. Женившись, он сначала обосновался в Тарасовке, а затем семья перебралась в Сватово. Не так давно мне сообщили сватовчане, выходцы из 3-го отделения, что наш земляк работает в районном лесничестве и находится на хорошем счету. Пожелаем хотя бы ему и его семье удачи и счастья в этой жизни. 

Нелишним, очевидно, будет здесь вспомнить и о семье Пронь, проживающей когда-то в небольшом флигеле на месте усадьбы Крайнюк. Глава этого семейства немало лет отдал совхозу, о чем рассказывалось ранее. Касаясь его супруги Анны Иосифовны, родилась она в селе Маньковка Сватовского района и еще до войны, девушкой, начала работать на тракторе. В те годы на Донеччине (Луганская область была образована в 1938 году) гремели две тракторные бригады, лидером одной из которых была Паша Ангелина из Старобешенской МТС, а другой – Иван Острогляд из Белокуракинской МТС. Но, вероятно, не сильно отставали от них трактористы и трактористки села Маньковка. По материалам книги Михаила Гапочки, Анна Иосифовна, показывая отличные результаты в работе, добилась участия в слете передовиков сельского хозяйства (в каком именно – подтвержденных данных у нас, к сожалению, нет). 
У этой семьи было три сына. Иван Андреевич и Анатолий Андреевич до последнего времени проживали в Северодонецке. Анатолий как-то при встрече сообщил, что работает он на одном из предприятий города водителем автобуса.

О своей семье автору книги описывать широко будет как-то нескромно, к тому же некоторые факты из жизни старшего поколения здесь уже представлены были, поэтому добавлю лишь несколько штрихов, касающихся младших членов семейства.
Как уже сообщалось, средний брат Юрий скоропостижно скончался в Москве. У него остались жена Мария и дочь Анюта.
Младший брат Павел, женившись, некоторое время проживал в Лисичанске, работая водителем, затем перебрался в Северодонецк, а позже – в Беловодск, где, кажется, и укоренился. Имеет троих сыновей и дочь.
Сестра Тамара, сочетавшись супружеским браком в 1982 году со Скиданенко Александром и пожив какое-то время на 3-м отделении, переехала в Лисичанск. Там оба стали трудиться на заводе «Строммашина». Александр Александрович со временем «дорос» до руководителя автогаража, а Тамара многие годы занимает должность завскладом. Семья родила и воспитала троих прекрасных детей. Я желаю всем своим племянникам и племянницам – и Юриным, и Пашиным, и Томиным, так же как и моим детям, каждому найти свой путь в жизни и пройти его достойно, многое заимствуя из того, чем обладали их бабушки и прабабушки, дедушки и прадедушки.

О некоторых представителях семейства Концура Трофима Васильевича здесь уже говорилось и далее будет добавлено еще. Из большой когда-то семьи ныне здравствующим остался один Петр Трофимович. Он после службы в армии недолго поработал в совхозе «Родина», а всю остальную трудовую биографию посвятил шахтерской профессии, добывая уголь на одной из шахт города Брянки. Когда-то, помню, Петр Трофимович, прибыв погостить к родителям, подошел ко двору своего друга Пронь Анатолия. Вскоре там собралась небольшая группа молодежи. Кто-то поинтересовался у земляка, как работается ему в шахте, какая зарплата. В отношении последнего как-то мне не запомнилось, а вот касаясь условий труда, Петр Трофимович ответил, что в забое ему приходится работать большей частью лежа, передвигаясь на коленях и локтях, отчего постоянно сбиваются до крови локти и коленки.
Выйдя на пенсию и получив «в награду» от общего объема легких сорок процентов забитых силикозом – о чем он сам сообщил по телефону, – Петр Трофимович вместе с семьей перебрался в Днепропетровскую область.
Хотелось бы включить в повествование один исторический факт, касающийся семейных корней династии Концур. Как-то странно получается... Давно уж нет в живых Трофима Васильевича, покинули этот мир четверо из пяти его детей, и вдруг – краткий эпизод из судьбы их отца и деда. В  книге «Реабілітовані історією» (Луганск, 2005 г.) пишется: «Концур Василь Максимович, 1876 р. н., с. Шапувалівка Новочервоненської с/р Троїцького р-ну, українець, освіта початкова. Селянин-одноосібник. Арештований 30 листопада 1930 року за звинуваченням в антирадянській агітації. Рішення у справі нема. Реабілітований у 1971 році».

За пустующей усадьбой Концура раскинулся широкий двор покойного Крайнюка Ивана Федоровича. Там мы с его сыном Виктором Ивановичем и встретились. Как-то в разговоре с Евгением Дмитриевичем тот с сожалением промолвил, что Виктор Иванович так и не дождался от совхоза квартиры. Лишь когда умер Иван Федорович, его семья перебралась на отцовское поместье (очевидно, договорившись обо всем с другими братьями).
…Поражает, как много труда в развитие и содержание своей усадьбы вкладывали когда-то Иван Федорович с Марией Иосифовной, а теперь эту эстафету переняли Виктор Иванович и Раиса Матвеевна. И это в селе, о котором  – не хочется об этом даже думать – сами многие его жители утверждают, что оно обречено. Наверное, еще лет тридцать тому назад впереди двора Ивана Федоровича – а он широкий, на два дома, – то ли сама хозяйка, то ли еще кто-то высадил ровной полосой тюльпаны. Затем к ним присоединились другие виды цветов, и все это продолжается доныне. Но ведь это только клумбы! А сколько еще земли обрабатывается на усадьбе… И пусть кое-что производится теперь и механически, но и ручного труда приложить в этом надо не меряно.
 Сначала хотелось бы кое-что добавить об Иване Федоровиче. И хотя читатель и сам уж многое узнал, но как здесь еще раз не упомянуть о двух высочайших правительственных наградах, которые были заработаны, можно сказать, потом и кровью этого человека за его длинную трудовую жизнь. 8 апреля 1971 года Иван Федорович был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а 24 декабря 1976 года – удостоен ордена Ленина. Больше ни один житель 3-го отделения не был награжден орденом Ленина. Даже по району таких – единицы. Помимо этого, он несколько раз награждался медалями «За трудовую доблесть», ВДНХ, другими наградами и грамотами. Более сорока лет трудового стажа было за плечами опытного механизатора. А когда однажды его пригласили в район на какое-то торжество – он поехал туда в сапогах. Там уж кто-то из членов бюро райкома партии подсказал: «Иван Федорович, да неудобно как-то... в сапогах. Пройдите в универмаг, купите себе что-нибудь другое». Да, другого – этот человек не знал. Для него самой важной были та одежда и обувь, которые больше всего подходят для работы. Таких брюк, комбинезонов, сапог сменил он за свою жизнь немало. А вот галстук, в котором его все же как-то умудрился запечатлеть районный фотограф, у знатного хлебороба был один.
Почти точной копией своего отца стали и все четверо его давно уже взрослых сыновей. Трое из них до этих пор живут и трудятся на отделении. Самый старший из братьев – Виктор Иванович. На вопрос, сколько у него трудового стажа, он, не задумываясь, ответил: тридцать девять лет и девять месяцев. Только не в чистенькой одежке расхаживает ветеран по своему двору. Кроме огорода и домашнего хозяйства, он уже несколько лет подряд самостоятельно обрабатывает принадлежащие им с супругой земельные паи. Немалая часть от этого всего уходит на поддержку детей и внуков.   
Начинал Виктор Иванович в 1964 году на тракторе МТЗ-2. Позже пересел на гусеничный Т-74. А когда в 1973 году на участок был передан колесный трактор Т-150 и им стал управлять Крылев Василий Иванович, то в напарники к нему назначили нашего уважаемого земляка. Следующий Т-150 на отделение попал в 1977 году, приняв который, потомственный хлебороб отработал на нем двадцать два года – до самого выхода на пенсию. И даже когда трактор перешел в руки другого человека, то еще три года верно служил государству и людям. На вопрос, награждался ли Виктор Иванович, он ответил, что есть грамоты. И хотя пахать или культивировать на колесном Т-150 легче и комфортней, чем на гусеничных тракторах марки ДТ или Т-74 – если вообще может быть комфортно в кабине такого трактора, скажем, при уличной температуре в тридцать и более градусов жары, – тем не менее любая работа, если ты имеешь желание нормально зарабатывать, требует большой отдачи. Собеседник поделился сведениями о дневных нормах выработки периода 70-х – 80-х годов на трактор Т-150. При пахоте на заданную глубину 25-30 см норма равнялась 7,1 га. При глубине 18-20 см – 8,7 га. При культивации на глубину 12-14 см необходимо было обработать за смену 32 га, под заделку семян – 38 га.   
Касаясь же заработка, Виктор Иванович признался, бывало, мол, по-всякому. Но когда дело ладилось, то, например, на пахоте он, перевыполняя норму, мог заработать четыреста рублей в месяц. Неплохо получалось и когда работал на подвозе воды при обработке полей гербицидами.
При разговоре с супругами Крайнюк присутствовал их внук Михаил (его отец Владимир Викторович трудится в Луганской области водителем на большегрузном автомобиле). Это высокого роста, красивый и по характеру уважительный парень. Он помогал подготовить для съемки на фотоаппарат портрет своего прадеда. Хотелось бы пожелать ему подхватить и с достоинством пронести через всю свою жизнь эстафету великого трудолюбия на родной земле славной династии хлеборобов Крайнюк.

Поместье на два хозяина, где в былые времена проживали семьи Курыло Егора Никоновича и Скиданова Ивана Андреевича, давно покрылось разнообразным представительством местной флоры. И вряд ли там сохранились завезенные когда-то Иваном Андреевичем мичуринские деревья, на которых к моменту спелости плодов гнули к земле ветки крупные, изумрудного цвета, чуть прозрачные сливы. Они хорошо просматривались через ограждение сада со стороны старого клуба, и так хотелось хоть одну из них попробовать…
Я немного помню хозяина той усадьбы. У Ивана Андреевича на одной ноге был протез, отчего он всегда ходил с палочкой. Почему-то кажется, что характер у него был довольно сварливый. Наша усадьба располагалась почти напротив магазина, и оттуда мне не раз проходилось наблюдать, как Иван Андреевич «давал разгон» женщинам. В то же время, избегая ложного представления о том, что этот человек только и знал, что ссорился, добавим к его портрету другой штрих. Проживая со своей супругой Марией Павловной, потерявшей в упомянутой ранее страшной трагедии со школьниками единственного сына, совместных детей у Скидановых не было. Однако у самого Ивана Андреевича имелась внебрачная дочь от Гладких Федоры Максимовны, по имени Надя. Всем жителям села было известно, что тот ребенок его. Иван Андреевич безумно любил свою дочь. Однажды даже он, оставив супругу, перебрался к Гладких. Но, как добавляет к этой истории Евсюкова Зинаида Тимофеевна, характер что у него, что у Максимовны был, говоря по-украински, «скажений». Спустя короткое время люди видели, как со двора на улицу летели керогаз, ведра, сапоги и другие вещи примака. А еще Гладких однажды Марии Павловне сказала, ты, мол, не волнуйся. Он мне не нужен. Мне нужен был от него только ребенок.

На этом мы ненадолго прервем наше мысленное путешествие по нынешним усадьбам жителей села и еще раз остановимся на представителях некоторых семейств, которые, находясь вдали от отчего порога, частицей своей души как бы навсегда остались приписаны к бывшему 3-му отделению совхоза «Родина». Заодно поделимся с читателями и теми впечатлениями, что были получены от общения со многими из этих людей.
…Говорят, в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Но как уважаемый читатель отнесется к тому, что автору в одном и том же потоке, естественно, историческом, побывать дважды все же удалось, хотя и с промежутком во времени, который, без преувеличения, стоит целой жизни. Суть в том, что еще примерно полгода назад от момента написания этих строк не думалось и не мечталось встретиться или хотя бы просто пообщаться по мобильной связи с людьми, соприкосновение с которыми произошло в далекие годы детства и юности, а затем они исчезли из судьбы, казалось, навсегда. И вдруг посыпались друг за другом, как метеориты со звездного неба, сначала волнующие телефонные разговоры, а затем и личные встречи. Неожиданно открылась прекраснейшая грань человеческой жизни – соприкосновение прошлого с настоящим, а может, и с будущим...
Своеобразным импульсом, вызвавшим описываемые события, стал краткий разговор с Чудик (в девичестве, естественно) Валентиной Тихоновной, состоявшийся на Пасху 2012 года. Она тогда поинтересовалась, не пишу ли я книгу об односельчанах. С этого все и началось… В течение буквально нескольких месяцев вашему покорному слуге посчастливилось повстречаться или пообщаться по телефону со многими десятками людей.
Первой в этом ряду можно назвать встречу с Супруном Анатолием Ивановичем, уже многие годы проживающему в селе Павловка Белокуракинского района. Дорогой моему сердцу она оказалась, наверное, еще и тем, что Анатолий, хотя и старше меня по возрасту, но в период моего пребывания на отделении до начала службы в армии женат не был и часто по вечерам играл нам на гармошке.
…Как мне показалось, Анатолий даже разволновался. И не столько, думаю, от того, что увидел меня, сколько потому, что «повеяло ветерком» с его малой родины. Сказал, приятно, когда односельчане тебя не забывают. А на вопрос, как он относится к спиртному, не задумываясь, но с некоторой горечью промолвил: «Я свое отпил еще в молодости».
Планировал я встречу с Анатолием еще и по той причине, что собирал исторические фотографии о жизни нашего отделения. А его старший брат Виктор когда-то, давным-давно, занимался фотоделом. Теперь же он проживал в Западной Украине. О разыскиваемых мною снимках Анатолий ответил, что часть их могла сохраниться у его сестры Любы, моей бывшей одноклассницы. Однако нужного телефонного номера у него под рукой не оказалось, и он продиктовал номер самой младшей их сестры, Валентины, свившей свое семейное гнездо под Брянкой. В тех же краях обитала и Люба.
Спустя пару дней я звоню к женщине, о которой из своей памяти мог извлечь лишь одно более-менее твердое представление: примерно помнил момент, когда она появилась на свет. Тогда я учился в начальных классах, а наша уборщица тетя Нюра родила девочку. Притом в декрет она уходила почти одновременно с моей первой учительницей Ефросиньей Яковлевной, у которой также родилась девочка. В дальнейшем я никаких контактов ни с той, ни с другой из девчонок не имел, и где они проживают, кем стали и т.п. до определенного времени не знал. И все же волнение, когда звонил к Валентине, ощущал немалое (это был первый звонок такого рода, т.е. касающийся работы над книгой). И вот рожденный при моей памяти когда-то  младенец, а теперь солидного возраста женщина, которую окружающие зовут не иначе как Валентина Ивановна, даже с некоторой радостью в голосе пообщалась со мной по телефону, рассказала о своей жизни, а в конце беседы назвала номер Любы. А еще она спросила, не имею ли я сведений о ее подруге детства Зеленской Оле. И вот это было самым интересным. Ведь буквально за несколько дней до этого я заезжал в Плахо-Петровку к Ефросинье Яковлевне, говорил там с ее дочерью Татьяной – еще одной моей одноклассницей по начальной школе. К тому времени наше общение продолжалось уже года два, и последний раз Татьяна Михайловна поделилась кое-какими сведениями о своей сестре Ольге. Проживает та в России, замужем, занимается научно-исследовательской деятельностью в области животноводства. Не так давно получила за это высокую награду, которую вручал ей сам вице-премьер России В.Примаков. Под ручку с ним нашу землячку искусные фотографы тогда и засняли. И тут как раз время сообщить, школьная подруга Оли, Валентина, хотя научных степеней и не имеет, зато многие годы считается передовой птичницей Луганской области. А Украина, как известно, занимает четвертое место в Европе по экспорту мяса птицы. Вот так… Я порекомендовал Валентине, как лучше связаться с Ольгой. Пусть подруги пообщаются… А мы же им здесь можем выразить только одно: «Молодцы, девчонки! 3-е отделение вами гордится».
Взволновала и поразила меня тогда и телефонная беседа с самой Супрун Любой. И может, именно потому, что общались мы с ней по телефону. Каждый звук ее голоса, изменения в интонации были такими узнаваемыми, что, казалось, не прошло тех сорока лет жизни, разделивших прошлое и настоящее. Думаю, и Любе было интересно пообщаться и узнать о событиях, происходящих на ее малой родине. Ведь почти тридцать лет, призналась, туда не наведывалась, хотя и расстояние будто бы не такое уж далекое. Отголоски сведений к ней докатывались через еще одного нашего земляка, Крайнюка Сергея Ивановича, который сам проживает в Харьковской области и на 3-м отделении не такой уж частый гость.
С Любой мы проучились четыре года в начальной школе, затем – в седьмых-восьмых классах – в Маньковской неполной средней (помню, она обычно участвовала в пении, когда нас возили машиной на Маньковку и обратно) и один год в Нижнедуванской средней школе. После этого, по причине болезни матери, девушка вынуждена была учебу оставить и, отучившись в ГПТУ, ступить на рабочую стезю. Вначале пару лет трудилась ткачихой на Луганском тонкосуконном комбинате, затем, выйдя замуж, некоторое время проживала в Сватово, а оттуда семья перебралась под Брянку, в расположение «Червонопрапорной птицефабрики». На предприятие Люба работать не пошла, а устроилась в прачечную, обстирывающую шахтеров. Как она пояснила, стирка там производилась в основном при помощи автоматических машинок, вмещающих до ста килограммов белья. На быткомбинате наша землячка продержалась более десяти лет. Затем работу пришлось опять бросить из-за того, что некуда было девать второго родившегося у нее ребенка. Стараясь как-то выжить, вспоминала Любовь Ивановна, а наступили уже 90-е, они с мужем завели большое хозяйство. Двух коров держали, другую живность... Трудно было – не передать... И пахали, говорит, как проклятые.
…В конце беседы, заподозрив, что и ее имя может быть упомянуто на страницах книги, моя бывшая одноклассница даже возмутилась: ты что, мол, говорит, рехнулся? Я что тебе – чего-то достигла в жизни?..
Преклоняясь перед волей, трудолюбием и скромностью этой женщины, автор хотел бы и ее имя присовокупить к именам тех наших земляков, которые, проживая на стороне, остаются достойными представителями общины, именуемой когда-то совхозянами.         
А исторических фотографий, о которых я спрашивал у Любы еще при первом нашем телефонном разговоре, у нее почти не оказалось. Однако после тех чувств, что мне подарил необычайный разговор с нею, меня это не очень уж и расстроило...            
Немало довелось испытать приятных мгновений за прошедший период от общения с интересными людьми, своими земляками. Но даже просто перечислить имена всех – и тех, с кем мы хоть изредка, но встречались ранее, и всплывших как-то неожиданно, издалека, представляется здесь довольно сложным, а тем более что-то хорошее о каждом написать. Поэтому я прошу и «новых», и «старых» своих знакомых поменьше по этому поводу обижаться.
А продолжить хотелось бы рассказом о Курыло Дине и Головченко Неле (теперь их фамилии, соответственно, Крамарь и Стешенко). С ними обеими мы по несколько раз виделись. Женщины произвели такое приятное впечатление, что не выделить этого – просто невозможно. Дина Егоровна посвятила себя профессии медика, многие годы работая медсестрой в Белокуракинской районной больнице. Это очень добрая и скромная женщина. Трудно представить, сколько тепла и ласки ею было подарено в общении с пациентами и скольким людям она помогла выздороветь, непосредственно участвуя в процедурах. Кроме того, Дина Егоровна никогда не теряла связь со своей малой родиной. И хотя ее родители умерли еще в 70-е годы, она часто бывает на отделении, вместе с детьми ухаживает за могилками родственников.
На момент моего поступления в первый класс Дина начальную школу уже закончила, а занятия посещала другая юная принцесса, проживающая тогда в семье Курыло, – Головченко Неля. Некоторые ребята полагали, что она – младшая сестра Дины (разница в возрасте у них примерно семь лет), хотя Неля приходится Дине племянницей. Касаясь же их личных взаимоотношений, то, думается, в силу трагических обстоятельств, происшедших когда-то с братом Дины (Виктор погиб по неустановленным причинам, находясь на службе в армии) эти две девушки действительно породнились, как сестры.
С Нелей мы обучались в сельской школе два года. Я прошел курс третьих-четвертых классов, она – двух начальных. Сохранилась фотография той поры (представлена в приложении к книге). Наверное, взглянув на нее, читателю трудно будет удержать улыбку от того, как там оба, о ком речь, отклонились в разные стороны друг от друга, чтоб, не дай бог, не соприкоснуться локтями. Еще хотелось бы добавить, мой и Нелин класс вела одна и та же учительница – Ефросинья Яковлевна. И Неля меня по тому периоду немного помнит (ей тогда казалось, будто я хорошо учусь). Затем наши пути разошлись, и встретились мы случайно в Сватово в конце 70-х годов. А после – опять целая жизнь…
Родители Нели – представители не так давно хорошо известных на 3-м отделении и в совхозе семей. Ее отец – Головченко Сергей Максимович, мать – Курыло Нина Егоровна. Как уже писалось, когда-то эти молодые тогда еще люди вместе с десятками тысяч своих сверстников в поисках счастья на новых землях отправились в Казахстан на освоение целины. Вскоре там у них родилась девочка, которую нарекли Нелей. Однако то ли климат в Казахстане слишком суров, то ли по другим причинам, ребенок часто болел, и родители отправили свое чадо на 3-е отделение. Так Неля и стала на какое-то время равноправным членом семьи Егора Никоновича и Матрены Афанасьевны. А когда перешла в третий класс, ее отец и мать, возвратившись на Луганщину и собрав свою семью воедино – у Нели есть еще старший брат Александр, – поселились в Сватово. Там девушка и продолжила учебу. Позже, отучившись на повара, трудилась по избранной специальности в одном из кафе родного города. Вышла замуж, родила ребенка. Что же касается работы, то она была непростая: это и ответственность за приготовление пищи, и поднятие тяжеленных кастрюль, и короткое время для сна. Примерно на тринадцатом году трудовой деятельности, когда к названным проблемам добавились еще и экономические неурядицы, вызванные «горбачевской» перестройкой, Неля из кафе уходит. Одновременно, в 1989 году, у нее появляется на свет второй ребенок. Муж в это время работает в милиции. Содержать семью одному очень трудно, и Неля решила обзавестись козой, из породы пуховых, с тем чтобы начать вязать семье, а возможно и для продажи, теплые вещи.   
…Знакомясь с настоящим изложением, кого-то может постигнуть недоумение: где же, мол, та главная причина, по которой героиней рассказа избрана Головченко Неля? Да, действительно, не настолько уж примечательная судьба, чтобы стать исключением среди других таких точно, а то и еще несчастней. Но, наверное, как раз в этом и вся суть. Прослеживая жизненный путь нашей землячки, все больше проникаешься уважением к женщине, которая при общем хаосе в стране рук не опустила, не растерялась, а отыскивала все новые возможности двигаться вперед, целью чего, естественно, было вырастить и воспитать детей.
Большинству женщин, очевидно, не надо объяснять, что такое прясть пряжу и вручную вязать. Но для тех читателей, кто с этим не знаком, открытий тут можно обнаружить немало. …Когда-то в советском школьном учебнике для младших классов, «Читанке», был размещен «диалог» между волком и лошадью. В нем лошадь, как опытное домашнее животное, объясняла представителю дикого племени процесс выращивания и производства человеком хлеба. Бедный волк десятый раз уже «спрашивал»: «И что – тогда будет хлеб?» И десятый раз получал ответ, погоди, мол, еще рано. Так и здесь: столько всего необходимо переделать, прежде чем выйдет из-под рук готовое изделие. Сначала козу надо вырастить, весной постричь, пух расчесать, весь его перебрать от посторонних примесей, тщательно выстирать, затем высушить (чтоб не оставалось никакого запаха), на веретене (прялке) по сантиметру соткать в нить, нить смотать в клубок и лишь тогда можно начинать вязать. При усердной и терпеливой работе и, естественно, наличии определенного умения примерно за двое суток можно связать ангорковые носки. Неля Сергеевна рассказывала, прялка у нее, наверное, еще дореволюционного периода, деревянная, выменянная у кого-то как ненужная вещь. Пробовала она как-то ткать пряжу электрической, но та очень быстрая и на ней у нее не очень получалось. А старую, ножную, муж отремонтировал, помазал, и молодая женщина по вечерам на ней работала. Жилетки, детские и взрослые, свитера вязала главным образом для своей семьи, а рукавички и носочки, набравшись опыта, начала изготавливать и для продажи. Козий пух очень теплый, а если в вязку добавлять еще и шерстяную нить, то носки получаются не только теплые, но и крепкие. Для охотников и рыбаков – вещь бесценна. Здесь следует также добавить, на ту пору ни самой Неле Сергеевне, ни, вероятно, ее клиентам не было известно, чтобы кто-то в городе вязал пуховые носки отличного качества. Люди шли к ней...
Касаясь же участия в общественном производстве, то, отсидев около года в декретном отпуске, ей удалось поступить на Сватовскую пищевкусовую фабрику, основной продукцией которой в те времена был майонез. Однако ситуация в стране еще более ухудшается, и по истечении нескольких лет она попадает под сокращение. Это было в середине 90-х годов. Безработица, все знают, стояла жуткая. Тем не менее ей правдами и неправдами удалось устроиться на Сватовский экстракционный завод. С тех пор почти семнадцать лет она трудится аппаратчиком в цехе по выработке фосфатидов.
А еще семья Стешенко в 90-е годы в придачу к козе завела корову. Ох, и билась же та «первистка», признается рассказчица! Но приходилось терпеть. И не только терпеть, а вскоре у них появилась вторая, а затем и третья корова. Такое их количество семья содержала до 2010 года – пока хватало сил и получалось хоть как-то решать проблему с кормами. В настоящее время из трех коров осталась одна, да и с ней имеется серьезная проблема, потому как стадо животных той окраины города, где расположена усадьба Стешенко, фактически вывелось, и так жалко, заканчивает рассказ Неля Сергеевна, будет содержать коровку на привязи, хотя места у них для нее предостаточно.   

Далее продолжим о нынешних обитателях села.
По правой стороне улицы, сразу за клубом, в двухквартирном доме проживают, оставшиеся уж без супругов, Евсюкова Зинаида Тимофеевна и Концур Валентина Тимофеевна. Как-то ранней весной приехал я в село обработать могилки своих родителей. На кладбище повстречал Зинаиду Тимофеевну, которая одна, потихоньку, выгребала вдоль надгробий прошлогоднюю листву. Мы по душам побеседовали, помянули многих навеки ушедших из жизни людей.      
Муж Зинаиды Тимофеевны Иван Владимирович в годы моей юности работал на бензовозе. Проживали они тогда в государственном доме, что рядом с магазином. Однажды вечером хозяин возвратился из Луганска с залитым в емкость авиационным бензином (в те дни он заправлял обрабатывающий поля совхоза самолет АН-2). Было уже темно, он поставил машину на задворках усадьбы, а сам удалился в дом. А ночью с бензовозом случился пожар. Говорили, причиной тому послужил пробитый по дороге скат. Но что самое удивительное: бочка с горючим не взорвалась, хотя бензин выгорел весь (очевидно, спасло то, что люк емкости почему-то оказался открытым).
Позже не один год Иван Владимирович в период жатвы работал на довольно потрепанных комбайнах СК-4 и СК-5, укладывая хлеба в валки, в весенне-осенний сезон трудился сменщиком на гусеничном тракторе. Зинаида Тимофеевна, начав свою трудовую деятельность в родном селе в качестве доярки, продолжила ее на рядовых работах.      
Семья Евсюковых вырастила и воспитала пятерых детей. Исходя из этого, подчеркнем: Зинаида Тимофеевна – Мать-героиня. Младшая дочь Евсюковых Алла проживает на родительском подворье.

Концур Валентина Тимофеевна родилась в 1941 году в Шаповаловке. Пару лет посещала школу в своем селе, а последние из начальных классов заканчивала на 3-м отделении. Она рассказывала, в штат доярок совхоза была принята в 1957 году на общем собрании работников фермы по их согласию, так как к тому времени, хотя и обслуживала уже коров, однако семнадцати лет еще не исполнилось. А работать было очень трудно. Ей почти сразу же доверили двадцать пять буренок, и доить их необходимо было по три раза в день. От этого пальцы рук наутро не сгибались. Позже приходилось пасти телят верхом на лошади сначала с Мачугой Василием, затем – со Скидановым Валентином. В зимний период ухаживала за молодняком на ферме отделения, где вместе с ней трудились невестки Крайнюка Ивана Федоровича – Раиса и Анна; в летний сезон не один год скирдовала.
Далее хотелось бы добавить, с Владимиром Трофимовичем (1942 г.) они сошлись, когда у Валентины Тимофеевны уже имелись дети. Что интересно, на ферме Лебедевки эти будущие муж и жена, пусть и работали вместе, но поженились значительно позже. И кажется, вот только тогда люди нашли друг друга и прожили совместную жизнь в мире и согласии. Вероятно, немаловажную роль в этом сыграл необычайно покладистый характер покойного Владимира Трофимовича. Этот человек на производстве был исполнителен, не требователен и, говорили, таким же оставался в быту. Начав трудовую деятельность дояром, он позже работал на тракторных агрегатах разных марок: грейферном погрузчике ПЕ-08, стогометателе СМ-05, силосоуборочном комбайне КСК-100. Свидетели рассказывали, как однажды Володя, так его все называли, забравшись на «хобот» комбайна и вцепившись в его окончание одними ногами, что-то там ремонтировал...
А еще Владимир Трофимович, при Дубейко, был у него как бы внештатным слесарем по ремонту переданного в пользование управляющего грузопассажирского автомобиля «Москвич-412».   
Кроме того, мне запомнилось, как еще при жизни нашего отца на протяжении довольно длительного промежутка времени Валентина Тимофеевна, в сопровождении мужа, приходила к нам в дом, уже ближе к вечеру, принимать лечебные процедуры. Несколько раз они приносили с собой спиртное, и по завершении назначений в компании с моими родителями за столом та бутылочка и распивалась. 
В заключение укажем: семья Концур воспитала пятерых детей. Однако официальное признание Валентины Тимофеевны как Матери-героини пришло к ней не сразу (опять те же бюрократические проволочки).
Сын нашей землячки Серебрянский Иван многие годы трудился в Стаханове на одном из заводов. В последнее время был бригадиром рабочих. Сейчас вышел на пенсию по инвалидности.

В следующем доме на четыре семьи, в одной из квартир, растили когда-то своих детей Крайнюк Петр Иванович и Мария Николаевна (в девичестве – Чудик). Очевидно, не будет нескромным подчеркнуть, что Мария Николаевна была Матерью-героиней, родившая и воспитавшая вместе с мужем пятерых детей. Глава семейства трудился механизатором до начала 60-х годов; затем заболел, и ему была назначена 2-я группа инвалидности (нерабочая). Тем не менее он еще много лет участвовал в производственной жизни отделения, подменяя на рядовых работах свою супругу. Случалось, автору книги приходилось выполнять с ним один и тот же наряд. Как-то, еще до моего призыва в армию, мы ходили вдвоем с косами по полям и сбивали оставленные комбайнами «гривы» посевов. (Там еще произошел случай, когда я, уезжая вместе с другими на обед, подсунул свою косу под валок пшеницы, и пока мы отсутствовали, ее «чуть не проглотил» Василий Зосимович на комбайне «Нива»). После моей демобилизации нас с Петром Ивановичем однажды «занарядили» удалять на Лебедевке, вручную, из животноводческого помещения слежавшийся и утрамбовавшийся навоз, так называемую «подушку». Долго еще потом рабочие критиковали руководителей за эту их «подушку», с которой никто не знал, как поступить, потому что ни бульдозер, ни даже небольшой грейферный погрузчик из-за высоты сводов въехать туда не могли.
Мария Николаевна родилась в 1924 году в Маньковке Сватовского района. В период немецкой оккупации была насильно угнана в Германию. По возвращению на родину трудилась на 3-м отделении рядовой работницей.
К вышеизложенному хотелось бы добавить наблюдение Стешенко Евгения Дмитриевича, который подчеркивает, что дети этой семьи в школу ходили всегда опрятно одетые, чистые. Данный факт, несомненно, больше касается матери названного семейства, что вынуждает нас еще раз отдать должное почтение этой женщине.   
Все представители младшего поколения семьи Крайнюк: Василий, Люба, Анатолий, Николай и Вера село давно покинули. Василий Петрович, закончив сначала техникум, а позже, заочно, Луганский сельхозинститут, многие годы преподавал в Старобельском совхоз-техникуме. Сейчас продолжает ту же деятельность в Старобельске, где проживает и их младший брат Николай. Еще один брат, Анатолий, на протяжении не менее двадцати пяти лет, будучи прописан в Северодонецке и имея семью, трудился в Сибири в районе Иркутска – добывал золото, управляя тяжелым гусеничным трактором. Старшая сестра Люба поселилась в Евпатории, а Вера – в Харьковской области. Василий Петрович предоставил мне телефон Веры, и я с ней, а также с проживающим у нее их отцом общался по телефону.

В другой квартире того же дома, но расположенной со стороны улицы, в период моего детства и юности проживала семья Белан. О хранительнице семейного очага этого рода упоминалось не раз, возвращаться не будем. Дмитрий Иванович начинал свою трудовую деятельность в начале 50-х годов на тракторе СХТЗ-НАТИ (как-то он даже таскал комбайн «Коммунар-1», обслуживаемый Крайнюком Николаем Федоровичем), затем был поставлен вторым конюхом отделения, а в 70-е – 80-е годы опять какое-то время трудился в качестве механизатора. Кроме того, он иногда подменял за прилавком магазина жену, правда, неофициально. И хотя некоторые механизаторы порой посмеивались над своим товарищем за его «проколы» с техникой, тем не менее надо отдать должное и этому человеку: прожив в мире и согласии отведенный для этого свой век, они с супругой Зинаидой Никаноровной родили и воспитали четверых детей. Их сын Александр обосновался в Рубежном. 

О семье Супрун, проживающей когда-то в том же доме, что и предыдущие две семьи, но с обратной его стороны, здесь уже немного рассказывалось.

По соседству с ними не один год наполняла звонкими голосами квартиру своих родителей и всю улицу семья Холодницких, где родилось и воспитывалось пятеро детей. Как бы для протокола отметим, Агрипина Кузьминична также считалась Матерью-героиней. Со старшей дочерью Холодницких Галиной Антоновной мы общались по телефону. Кроме того что писалось о ней в первой части книги (о работе помощником комбайнера), стоит добавить такой факт. Во второй половине 60-х годов ей, на ту пору окончившей одиннадцатый класс средней школы, в течение года довелось преподавать в школе 3-го отделения – на период, пока Ефросинья Яковлевна находилась в декретном отпуске.
Младший сын этого семейства Сергей Антонович сначала недолго поработал в совхозе «Родина» в качестве механизатора, а затем более тридцати лет – водителем. Трое других представителей рода – Валентина, Василий и Наталья – поселились в селе Павловка Белокуракинского района. Валентина Антоновна многие годы занимала в местном колхозе должность зоотехника.

Семья супругов Дубейко – Владимира Ивановича и Любови Терентьевны – перебралась в дом, построенный на 3-м отделении для нового управляющего, примерно в 1980 году. Помню, обучаясь в зиму 1978/79 годов в Белокуракинской «Сельхозтехнике» по профессии тракториста, я, возвращаясь домой рейсовым автобусом, раза два «делал крюк» на центральное отделение, куда меня приглашала погостить дочь управляющего Надежда. На тот момент она посещала местную школу и жила у бабушки. Узнав обо всем этом, Дубейко, на удивление, никакого серьезного разгона зарвавшемуся «зятю» не устроил. Хотя однажды в конторе, полушутя – полусерьезно, в присутствии нескольких свидетелей дал понять, что это ему не очень нравится...
Добавим некоторые детали из биографии Дубейко. В первой половине 70-х годов он, работая шофером 1-го отделения совхоза «Родина», поступил учиться в Старобельский совхоз-техникум, а спустя короткое время после получения диплома был назначен управляющим 3-го отделения. 
Другой краткий эпизод, касающийся прямых взаимоотношений автора с Дубейко, имеет такой характер. В тот год я, отработав в летний сезон на комбайне, а осенью сменщиком на гусеничном тракторе, осмелился просить управляющего предоставить мне выходной в будничный день, чтобы съездить на «Центральное» и подлечить ноющий уже давно зуб. И вот как-то после наряда с этим к Дубейко и обратился. Услышав такую просьбу, тот категорически ответил «нет». Меня это, естественно, огорчило, и я произнес: «Работаешь, работаешь, а когда надо – не отпускают». На что он заметил: «Ты еще не работал». По большому счету он был прав: уж слишком скромный стаж я на ту пору имел, чтобы о чем-то еще говорить. Отсюда и обида была неуместной. Значительно разумней было бы рта тогда больше не раскрывать, а вопрос тот все равно как-нибудь бы решился.   
Теперь представим несколько иной факт. Время его действия относится к тем же трем с половиной годам моего пребывания на 3-м отделении послеармейского периода. Как-то, уже в разгар весны, культивировал я поле № 2 (расположено за яром по обе стороны дороги, ведущей на Новочервоное). Был какой-то праздник, кажется, второй день 1-го Мая. И вот после полудня к моему агрегату подруливает «Москвич» Дубейко. Выйдя из машины, он поинтересовался, как, мол, дела. А потом говорит: «А что это тебя направили работать сюда одного? Я разберусь». Разумеется, ничего особенного в том, что руководитель прибыл узнать, как продвигаются полевые работы, вроде бы и нет. Но если учесть, что навестил он своего подчиненного в праздничный день, да еще беспокоился, чтоб молодой тракторист – в случае чего – мог рассчитывать на помощь товарища – это кое-что значит...
Еще помню, как однажды в день, когда мы закончили убирать последнее поле колосовых, Владимир Иванович вместе с бригадиром животноводства Минчуком Николаем Николаевичем и, по-видимому, председателем профкома совхоза организовали прямо в поле, как мы их называли, «обжнивки». Вообще, такие мероприятия проводились на отделении каждый год, и это было, как неписанный закон. Но чаще стол накрывался в столовой. А в тот раз чудо-скатерть разместили на траве у посадки, ведущей на Шестигранное. Происходило это уже в сумерках, комбайны и трактора мы согнали на ночную стоянку в одно место, и вскоре женщины-повара доставили на поле праздничный обед. Одновременно управляющий с его коллегами «подогнали» спиртное. Когда «стол» был накрыт и все умостились, Дубейко сам обошел людей, раздавая водку. Предварительно было договорено, что первый круг определяется из расчета по полбутылки на брата, а следующий – по пол-литра на троих.
Добавлю несколько слов о Любови Терентьевне. Попав на 3-е отделение, она с местными жителями сошлась довольно легко. Помню, даже наша мама, будучи от нее несколько старше, называла ее Терентьевной. Не единожды эта женщина в летний период назначалась на должность весовщицы, и как-то один год они там дежурили посменно с нашим отцом.
Чета Дубейко родила и воспитала четверых детей. Их Надя замуж вышла довольно быстро (даже я еще успел побывать у нее на свадьбе) и с тех пор проживает со своей семьей в Нижней Дуванке. Старший сын супругов Иван, с которым мы пару лет проводили время в одной компании, обосновался в Поповке Белокуракинского района. Младший, Александр, женившись, остался в селе. Дочь Ирина выехала в Россию.

В бывшем доме Гапочки, перешедшем позже к Гойнецу Василию Несторовичу, о котором как-то говорили, что тот в одиночку, при помощи домкратов и других приспособлений решил приподнять все сооружение, в настоящее время обитает его сын Алексей. Большую часть своей трудовой биографии наш земляк провел в Луганске. Затем там что-то разладилось, и он после перерыва порядка двадцати пяти лет возвратился на 3-е отделение. И хотя семья его осталась в городе, он с нею поддерживает теплые отношения (по крайней мере, что точно известно, – с детьми).
Мне припоминается, как еще в молодости Алексей Васильевич некоторое время работал в совхозе. Как-то я добирался домой пешком из Тарасовки и встретил его в степи, где он на тракторе Т-25 то ли скашивал, то ли сгребал сено. Рабочий день уже заканчивался, и он предложил прокатиться к отделению вместе с ним. 
Далее хотелось бы добавить такой факт. В свое время Алексей Васильевич занимал должность председателя профсоюзного комитета треста «Ворошиловградводстрой». А я в те годы работал на трубоукладчике в Беловодской ПМК-146 – филиале названной организации. Однажды мы с ним случайно встретились. Произошло это зимой, в степи, при производстве нашим трестом мелиоративных работ в Станично-Луганском районе. Переговорив о том о сем, Алексей Васильевич напоследок предложил: если тебе, мол, понадобится путевка в хороший санаторий – для него это не проблема. Слово свое он сдержал, предоставив автору этих строк путевку в один из санаториев города Железноводска, что на Кавказе.

Бывший государственный двухквартирный дом, в котором с одной стороны проживает Гребенюк Иван Матвеевич, а с другой до недавних пор обитала семья Сидоренко Надежды, был построен специально для этих двух многодетных семей после написания ими прямо в Киев прошения о предоставлении жилья.
Сидоренко появилась на 3-м отделении со своими малолетними детьми в середине 70-х годов. Работала на рядовых работах, затем – техничкой. Больше о ней сказать ничего не могу, так как знал ее мало.

Упоминаемый уже не раз в нашем повествовании Гребенюк Иван Матвеевич – это спокойный, бесхитростный, терпеливый как в быту, так и на производстве человек. Трудно сосчитать, сколько раз ему, проработавшему на бульдозере десятки лет, доводилось переключать передачу с передней на заднюю и держать голову, повернутую назад без малого не на сто восемьдесят градусов. Отдадим должное нашему земляку за тот нелегкий его труд на благо государства и своей семьи.
В отношении некоторых жизненных эпизодов, касающихся Ивана Матвеевича, мне запомнилось, как у него после четверых идущих друг за другом дочерей наконец-то родился сын. Как раз в те недели точно такое событие произошло и у Минчука Дмитрия Николаевича, в чьей семье мальчик оказался третьим. Не помню точно, кто из них двоих (кажется, именно Иван Матвеевич), говорил своему товарищу, что вот, мол, и нам выпало счастье дождаться сыновей и тем самым продлить фамилии своих отцов.
Покойная супруга ветерана Раиса Трофимовна (в девичестве – Концур), хотя и обладала некоторыми недостатками, о которых многим известно, в то же время в ее характере присутствовали и иные гены рода Концуров. По рассказам людей, неплохо ее знавших, дом свой она содержала в идеальной чистоте, там находилось много вышивок, все дети, а их, повторимся, у нее пятеро, выглядели опрятно одетыми и ухоженными. Сама Раиса Трофимовна трудилась в разное время в животноводстве, полола посевы, скирдовала солому, таскала сетку в период силосования и многое другое.

Из семей, которые в настоящее время проживают в доме, где когда-то располагалась школа, я немного знаком с Шандрой Виктором – зятем Концура Владимира. Хочется надеяться, что он, еще лет двадцать тому назад легко «вписавшись» в коллектив механизаторов села и перехватив их традиции, сохранит и на будущее то особое отношение к труду и земле, которым обладало подавляющее большинство славных представителей уходящего поколения 3-го участка. 

В следующем доме, из ветеранов, проживают супруги Ляховы – Алексей Петрович и Валентина Васильевна (в девичестве – Карнаухова) – оба выходцы из Шаповаловки. К слову сказать, в разговоре они насчитали двадцать восемь человек уроженцев того села, в разное время перебравшихся на 3-е отделение.
Алексей Петрович родился в 1937 году. До середины 50-х годов ухаживал на Лебедевке за овцами, а затем был принят в штат рабочих 3-го отделения и вскоре направлен на курсы трактористов в совхоз «Учебный» Сватовского района. Окончив их, работал сначала прицепщиком, потом сменщиком Головченко Ивана Максимовича на тракторе ДТ-54; позже многие годы трудился на разных марках колесных тракторов; был принят в ряды КПСС. В 1971 году за достижение высоких производственных показателей ему был вручен орден «Знак Почета». Трудового стажа нашим земляком выработано более сорока лет.
Супруги Ляховы родили и воспитали четверых детей. Вообще, давая характеристики семьям 3-го отделения, хотелось бы предостеречь читателей от ошибочного представления о том, что для многих семей села родить и воспитать четверых или пятерых детей было как бы нормой, не представляющей особых трудностей. Всем нам надо понимать, что это абсолютно не так, что за этим стоит столько различных проблем, начиная с того, чтобы женщине выносить и родить благополучно ребенка и заканчивая обеспечением детей полноценным питанием, одеждой, обувью и т.п. И если в отношении продуктов, начиная с первой половины 60-х годов, проблем уже фактически не ощущалось, то в остальном дело обстояло несколько иначе. (Касаясь продовольственной ситуации, автор помнит, как в его семье появившимся на свет в начале 60-х годов братику и сестренке мать в грудном возрасте давала кашицу, приготовленную с первосортного печенья). Тем не менее, я думаю, дети Алексея Петровича и Валентины Васильевны никогда не будут обижаться на своих родителей за то, что были в чем-то обделены. Все знают, в сельском хозяйстве зарплата тракториста, занятого на полевых работах, напрямую зависит от выполнения им нормы. Вот и старался Алексей Петрович как можно больше посеять или прокультивировать. А награды, подарки, грамоты и прочее это уж было как бы сопутствующим, это ценно больше для истории, ну и, наверное, для детей таких тружеников, так как является документальным подтверждением, что их отец и мать делали ради них все, что могли.
В заключение хотелось бы добавить, из семьи Ляховых – так уж получилось – в период моего пребывания на отделении на  рубеже 70-х – 80-х годов мы ненадолго сдружились с их Анатолием, младшим от меня года на четыре. Затем наши пути разошлись, и встретились мы лишь не так давно на Пасху. В тот миг мне приятно было ощутить, что у Анатолия сохранились к своему бывшему товарищу прежние теплые чувства.

В одном дворе с Ляховыми проживает семья, пусть и не почтенного ветерана отделения, зато трудолюбивого, изобретательного и порядочного парня Скиданова Андрея Валентиновича. Кажется, не у кого было Андрею учиться грамотно обходиться с техникой. Отец всю жизнь проработал скотником (у него, по-моему, даже мотоцикла никогда не имелось), родного дяди или старшего брата, управляющих трактором или машиной, тоже не было; и Андрей сам, своим умом до всего доходил. Появившийся у него первый мотоцикл он еще в период обучения в школе изучил весь до винтика. Даже старшие братья – Сергей и Иван – в этом вопросе значительно от него тогда отстали. Затем этот способный молодой человек выучился на водителя, и вскоре ему была доверена главная машина отделения – ГАЗ-53, на которой он проработал немало лет; позже трудился на комбайне. Стоит сказать, вот такие, относительно молодые, но уже умудренные богатым жизненным опытом люди и внушают надежду, что не все еще потеряно в нашем государстве.

Семья Телушкиных – Александр Петрович и Светлана Ивановна – продолжатели традиций славных животноводов 3-го отделения.
Светлана Ивановна родилась в 1952 году в семье Пархоменко. По окончании восьмого класса, уйдя в животноводство, трудилась там до тех пор, пока не вывезли с 3-го отделения последнего бычка. Александр Петрович в середине 70-х годов, правда, еще успел немного поработать электриком отделения, но затем, как перешел в животноводы, так той профессии не изменил уж до самого выхода на пенсию. Не одну сотню крупного рогатого скота выкормила и отправила на мясокомбинаты Луганска и Лисичанска за долгие годы совместной трудовой деятельности эта супружеская пара. За что мы все должны быть искренне благодарны этим простым и трудолюбивым людям.
Хотелось бы добавить сведений о старших представителях семьи Пархоменко – Иване Тимофеевиче и Лидии Александровне.
Иван Тимофеевич родился в 1921 году в Запорожье. Участник Отечественной войны. В память о пребывании на фронте он всю жизнь проносил осколок в области легких. Дочь фронтовика рассказывала, однажды, в конце войны, командир подразделения попытался отобрать у одного из своих подчиненных трофейные часы. Пархоменко заступился за солдата, угрожая офицеру оружием. За это был осужден сроком на пять лет.
По возвращении из заключения Иван Тимофеевич почти до конца жизни трудился в животноводстве: сначала на Лебедевке, а позже – вместе с женой – на 3-м отделении. Бывали периоды, когда они вдвоем целое лето по триста голов телят пасли. Притом Лидия Александровна на лошадь никогда не садилась. И на Вишнюватое, и обратно она ходила пешком. Со временем супруги начали привлекать к работе своих детей – Светлану и Александра. Иногда по просьбе управляющего отделением Мирошника брали в помощники и его ребят. Зимой семья обслуживала группу телят на ферме отделения.
Чета Пархоменко за успехи по выращиванию молодняка крс не раз награждалась грамотами и медалями (последние высылались из Киева, утверждает Светлана Ивановна).
К этому автор желал бы добавить, Алексей Константинович Левченко, сам отсидевший срок в сталинских лагерях, с Пархоменко дружил. Однажды, еще в пору моего детства, мы с отцом добиралась со Сватово через Тарасовку домой. Каким-то образом получилось, что в том селе встретились с Пархоменко (возможно, он выезжал за нами на подводе). Тот повел нас к своим знакомым, где взрослые сели выпивать. До сих пор помню, как долго мне пришлось тогда их ожидать...

Нельзя не упомянуть в настоящем повествовании и проживающих в доме за Телушкиными семью Леонтьевых – Ивана Михайловича и Любовь Васильевну. В молодости Иван Михайлович любил подчеркнуть перед подростками свою не дюжую силу и разухабистую удаль. Может, конечно, и не всю свою энергию он в те годы направлял в нужное русло, но человек этот сам по себе интересный. Михайлович всегда был любителем шутки, увлекался охотой, рыбалкой, игрой в домино. В хозяйственной деятельности совхоза, насколько я знаю, принимал участие в качестве скотника, сеяльщика... Кроме того, он немало лет занимал должность завклубом отделения (хотя, не буду утверждать, может, завклубом числилась его супруга). В те несколько лет моего послеармейского периода, когда я «холостяковал», в зимние вечера нам часто приходилось коротать время в зрительном зале клуба либо за бильярдным столом, либо играя в домино. Иногда «забить козла» собиралось сразу две компании. Одну из них обычно составляли «старики»: Концур Трофим Васильевич, Гармаш Михаил Иосифович, Стешенко Дмитрий Григорьевич, Мирошник Виктор Степанович, мой отец. К ним подсаживался и герой нашего рассказа. А чуть в стороне размещалась молодежь. Когда же ветераны не являлись, Михайлович мог выбрать себе в напарники либо Концура Василька, либо Ляхова Юру, либо Скиданова Сергея. Играл он внимательно и с умом. На ту пору в клубе имелась радиола. Ощущая потребность немного развлечься, мы ее иногда включали и ставили долгоиграющие пластинки. Тогда Михайлович «заряжал» напевать какую-нибудь строку из прозвучавшей лирической песни.
За семьей Леонтьевых на протяжении длительного периода были закреплены и обязанности по доставке к домам рабочих почты. Почтовая машина проскакивала со стороны Белокуракино к их усадьбе ровно в 14 00. Ну, а далее, как говорится, было делом техники. Не знаю, какое участие принимал в том Иван Михайлович, но газеты разносила обычно его жена Люба. Эта очень скромная и красивая женщина все годы их совместной жизни оставалась своему супругу верной женой и хорошей хозяйкой. Еще мне запомнилось, как Люба, распространяя почту, с неподдельным доброжелательством и всегда с улыбкой перебрасывалась со мной у калитки двумя-тремя словами. Я от всей души желаю этой прекрасной женщине большого большого, как бескрайнее и бездонное небо над нашим родным селом, счастья.

В одном дворе с Леонтьевыми в те годы проживала семья Демьяна Федора Степановича. С его супругой да, впрочем, и с детьми этого семейства я серьезно никогда не сталкивался, поэтому расскажу немного о самом хозяине.
Федор Степанович покорил сердца жителей 3-го отделения своим добродушным характером, спокойствием и, разумеется, профессионализмом в плотницком деле. Как уже писалось, помещение плотницкой располагалось неподалеку от главной мастерской. Там было установлено современное мощное деревообрабатывающее оборудование, с которым и мог виртуозно обращаться этот уроженец Карпатского края. Наверное, не ошибусь, если скажу, что не найдется в селе ни одной усадьбы или дома, где не было бы применено деревянное изделие, изготовленное таким талантливым и одновременно бескорыстным и безотказным человеком. Притом надо учесть, вся та работа для людей проводилась параллельно с производимой им плановой работой для нужд хозяйства. Там же, в плотницкой, особенно в зимний период, часто собиралась небольшая толпа зрителей. Люди Федору Степановичу не мешали, лишь категорически запрещалось курить. Зато новостей можно было узнать самых разных... Хотя, стоит добавить, никакого грубого вранья или заочных оскорблений, направленных в адрес кого-нибудь из конкретных людей, жителей отделения, я ни там, ни, скажем, в кузне мастерской, за исключением, может быть, нескольких случаев, не слыхал: ни сам хозяин, ни подавляющее большинство рабочих, какими бы грубыми словами они порой не ругались по поводу случившейся неприятности, сплетен не любили.
В заключение нелишним будет сообщить, сын супругов Григорий в настоящее время проживает в Новоайдаре, а одна из их дочерей, Ева, выучившись на врача, работает в Луганской областной больнице.   

Хотелось бы хоть словом упомянуть еще одного замечательного человека, не будет преувеличением сказать, уважаемого на отделении многими женщинами, Мигу Степана Ивановича. В числе других с большой теплотой в сердце относилась к нему и наша мама. Как уже писалось, одной из многочисленных заслуг этого талантливого плотника перед местными жителями была его деятельность по облагораживанию центральных колодцев отделения. Притом всю ту работу он выполнял по собственной инициативе, в нерабочее время и безвозмездно. Пусть земля будет пухом такому достойному подражателю Дон-Кихота за привнесенные им в этот мир искры любви и добра ко всем людям. 

Нельзя не добавить сведений и о переехавших не так давно в село Алексеевка Белокуракинского района супругах Минчук – Николае Николаевиче и Галине Ефремовне. Оба они перенесли огромное горе, когда в 90-е годы в силу трагической случайности разбился на мотоцикле их сын Юрий. Сохраним в наших сердцах светлую и долгую память как об этой семейной паре, так и об их прекрасном сыне, которого судьба лишила возможности как следует насладиться жизнью. Эти люди также немало принесли пользы совхозу и жителям села. Николай Николаевич в разное время трудился механизатором, бригадиром животноводства, полеводства (помню, именно он знакомил меня с новым комбайном СК-6 «Колос»). Галина Ефремовна участвовала в рядовых работах, затем многие годы числилась штатным поваром отделения. Кроме того, она почти всегда принимала непосредственное участие в приготовлении семьям односельчан праздничного стола по поводу проводов в армию и свадеб, поминального обеда и прочее.   

По той стороне улицы, где ранее проживала семья Минчука Николая Николаевича, обосновался и его родной брат Дмитрий со своей супругой Ольгой Николаевной. К сожалению, жизнь каждого из них имеет свою трагическую страницу и углубляться в это, очевидно, не стоит. Пожелаем этим мужественным людям, чтобы они, остановившись на пересечении своих судеб однажды, как можно дольше пронесли рожденные в тот миг чувства любви и уважения друг к другу.
Дмитрий Николаевич, отбыв в 1971-1973 годах службу в армии, весной следующего года принял автомобиль ЗИЛ-131. А спустя короткое время пересел на «грузотакси», оборудованное на базе автомобиля ГАЗ-51. В течение многих лет нашему земляку приходилось возить школьников в Маньковку и Нижнюю Дуванку, скотников на медосмотры, механизаторов в район на курсы трактористов и на ремонт комбайнов, рожениц в больницу, будущих солдат в военкомат, ездить в дальние командировки за запчастями и т.п. Вряд ли кто-то будет возражать, что труд водителя не из легких. В конце концов, постоянная нервотрепка, ненормированный рабочий день, слабый заработок вынудили Дмитрия Николаевича машину оставить и в 1982 году пересесть на колесный трактор. С тех пор он еще более двадцати пяти лет участвовал в производственной деятельности хозяйства. В период уборки зерновых – транспортировал от комбайнов солому, во время заготовки кормов – возил к силосной яме силос, в осенний период – доставлял в населенный пункт Кисловку Харьковской области сахарную свеклу. В те дни парни (нередко ему приходилось путешествовать на пару с Крайнюком Василием Николаевичем) поднимались в четыре часа и домой возвращались поздним вечером.
Естественно, всего, что было пройдено и пережито ветераном за время его работы в совхозе перечислить невозможно. Но здесь хотелось бы добавить и другое. По отзывам жителей села (в частности, об этом просил упомянуть Стешенко Евгений Дмитриевич), Дмитрий Николаевич, работая на технике, уважительно относился к просьбам людей, никогда не отказывая им ни в подвозе к их усадьбам кормов, ни в доставке угля от железнодорожной станции, ни в поездке за студентом к рейсовому автобусу и пр. Исходя из вышеизложенного, будет, наверное, правильным и этого нашего земляка причислить к самым уважаемым работникам бывшего 3-го отделения.

Еще один почтенный ветеран села – Скиданов Валентин Петрович, как и многие его сверстники, классов окончил не много. В середине 50-х годов государство еще ощущало острую нехватку рабочих рук, привнесенную жестокой войной, и молодежь сразу же включалась в производственную деятельность. О себе этот человек распространяться не любит, поэтому еще раз укажем, он, если можно так выразиться, от звонка до звонка отработал в совхозе в качестве животновода. В летний период – пас стадо телят на Лебедевке, Вишнюватом, в зимний – боролся за привесы и достойную зарплату себе и своей семье на ферме отделения. Вдвоем с покойной супругой Варварой Павловной они воспитали троих сыновей. Старший из них, Сергей, проживает вместе с отцом. До этих пор у моего бывшего товарища 70-х – 80-х годов судьба складывалась, возможно, не совсем так, как того хотелось бы. Поэтому пожелаем ему, пусть даже немного с опозданием, завести семью и прожить отведенный для этого век в радости и счастье.

Через дорогу от отцовской усадьбы руководством совхоза когда-то был предоставлен дом для проживания семьи среднего сына рода Скидановых – Ивана Валентиновича и его супруги Нины Васильевны. Глава семейства начинал свою трудовую деятельность в совхозе «Родина» в середине 80-х годов. Сначала работал на тракторе, затем принял новый комбайн «Нива», а позже он даже назначался управляющим 3-го отделения. И Ваню, и его жену Нину я прекрасно помню еще с той поры, когда они не были женаты. Хорошие люди... Как-то, приехав в село и посетив могилки родителей, я был неожиданно настигнут пустившимся дождем. Возвращаться домой рано не хотелось, и я зашел к Скидановым. Думал на полчасика, а оказалось на полдня… Мы поговорили о жизни, хозяева рассказали о своих детях, о ведении фермерского хозяйства совместно с Андреем Валентиновичем, признались, что не все у них идет так, как того хотелось бы, проблем возникает достаточно; начиная с техники, когда они взяли трактор прямо с завода, а он оказался с серьезным дефектом, и заканчивая выпавшим как раз на их поле в то лето градом, который более чем на пятьдесят процентов повредил посевы подсолнечника. Все это, естественно, отразилось на финансовом состоянии предприятия. (Как рассказывал брат главы семейства Сергей, когда тот собрался играть сыну свадьбу – вдруг выяснилось, что денег на нее нет).
Хотелось бы пожелать этой крепкой и целеустремленной супружеской паре, во-первых, удачи в их сложной и нелегкой производственной деятельности, а во-вторых, сохранить и на дальнейшее все те чувства личного взаимопонимания и любви друг к другу, которые, несомненно, между ними существуют.

                Сказание о Концур Викторе Трофимовиче
Не выделить особо в нашем повествовании этого человека, как, впрочем, и многих других порядочных и прилежных бывших работников 3-го отделения, мы не можем. Автор книги сам несколько лет подряд плечом к плечу трудился с Виктором Трофимовичем и уверен, что он действительно того заслуживает. Аналогичное суждение высказал и Стешенко Евгений Дмитриевич. А он-то уж здесь ошибаться никак не может, так как был свидетелем деяний этого человека на протяжении целых десятилетий. Ему, а еще свояку Гребенюку Ивану Матвеевичу и завещал Виктор Трофимович воплотить в жизнь одну из последних своих идей по изготовлению ручной сеялки, облегчающей труд человека. Правда, выполнить то пожелание они так и не смогли. Евгений Дмитриевич признается: как-то не до этого было... Но для нас здесь важнее иное. Мы видим, какая беспокойная душа была у Виктора Трофимовича. Очень жаль, что он так рано ушел из жизни.
18 марта 2002 года, прощаясь со своим другом детства и хорошим товарищем, Шишак Таисия Алексеевна посвятила ему стихи, где есть такие строки:

…Всегда встречал меня с улыбкой,
Видать, судьба у нас с ошибкой,
Что отвела короткий век.
Прощай, прекрасный человек,
О, муж и друг, отец и дед,
Хороший ты оставил след
В сердцах родни, друзей
И знающих тебя людей.

В семье Концура Трофима Васильевича и Анны Афанасьевны Виктор был самым старшим ребенком (первые трое умерли раньше, от голода и болезней). Вслед за ним уже пойдут Владимир, Раиса, Петр, Василий. Каждый из них оставит после себя какой-то след в жизни. А Владимир и Раиса те до конца дней своих проживут на той земле, где родились. Но, думается, не обиделись бы они за то, что мы на этих страницах больше ведем речь о Викторе Трофимовиче.
Отец этого семейства поставил свой дом на 3-м отделении в начале 50-х годов. Правда, больше к тому сооружению подходит наименование хата. Состояла она из почти одинаковых размеров двух небольших комнат, разделяющихся между собой, как у нас называют, комином, к которому с одной стороны была вмонтирована небольшая грубка, а с другой – высокая печь. Пол был земляной, окна маленькие; ни коридорчика, ни веранды к входу внутрь пристроено не было. Трудно вообразить, как такая большая семья, где мал мала меньше, а отец инвалид, могла выжить в те далекие времена. (Самым младшим в семье был Василек – 1957 года рождения). Как вспоминал Петр Трофимович, из-за тесноты в доме им в зимние месяцы приходилось спать на печи втроем.
Трудовую деятельность Виктор Трофимович начал с самого юного возраста, днем работая в поле, а по вечерам помогая по хозяйству родителям. Затем была учеба в СПТУ, прохождение практики тракториста на целине, служба в армии, а по демобилизации, женившись, он все остальные годы посвятил 3-му отделению. Автору книги впервые довелось поближе познакомиться с этим человеком летом 1978 года, поступив к нему помощником комбайнера на СК-6 «Колос». Виктор Трофимович был худощавого телосложения и в работе очень подвижный. Никакого чрезмерного крика либо грубой ругани в адрес своего помощника он не допускал. Точно так же общался и с другими людьми: речь его обычно сопровождалась лишь легкой улыбкой или шуткой. Притом лежало все это на поверхности, и ничего обратного, как то: серьезного недовольства, скрытой зависти и т.п. в глубинах его души ни к кому не ощущалось. Работать Трофимовичу доводилось на разных марках тракторов, комбайнов, он избирался звеньевым полеводческой бригады, участвовал в трудоемких процессах в животноводстве, в критические минуты назначался временно исполняющим обязанности механика отделения, агронома. На производстве это был безотказный, добросовестный и изобретательный работник, умеющий делать очень многое. Скажем, если того требовала ситуация, он мог, не раздумывая, раздуть горно в кузне, а затем, орудуя в одной руке увесистым молотком, а в другой кузнечными щипцами, изготовить на наковальне из куска раскаленного металла необходимую для ремонта техники какую-нибудь деталь. В другой раз, протянув под комбайн либо иной агрегат кабеля электросварки, лез варить потолочный шов. Притом неважно было: его это техника или поломка случилась у кого-то из других механизаторов, он делал то, что на данный момент казалось ему самым необходимым для хозяйства. В зимнюю пору, как правило, помогал животноводам. Там в двух старых базах необходимо было поддерживать в рабочем состоянии вагонетки под навоз, а в новой, механизированной, – транспортер. Ему же пришлось конструировать и настраивать в кормоцехе аппаратуру для приготовления кормов животным, состоявшую из двух форсунок с подводом к ним по спаренным трубкам солярки от тракторного топливного насоса, вращаемого электродвигателем.    
Касаясь моральных качеств этого человека, хотелось бы подчеркнуть, к спиртному Трофимович, за исключением, может быть, нескольких коротких промежутков времени, относился в общем-то спокойно. Автор сам может засвидетельствовать, что в период уборочных кампаний 1978-1981 годов ни он, ни другие комбайнеры ни в одной сколько-нибудь серьезной пьянке участия не принимали. Вероятно, одним из факторов, оказывающим благоприятное воздействие на поведение героя нашего рассказа, являлось также то, что Виктор Трофимович состоял в рядах КПСС.
Но коль скоро мы затронули тему партийности этого человека, то там имелась и другая «сторона медали». На работника, состоящего в партии, да еще с таким характером, как у Концура, значительно легче было взвалить такие обязанности, от которых другие отказывались. Вот Трофимовичу нередко и предлагалось поработать на так называемой мехлопате, оборудованной на базе трактора Т-74 и предназначенной для погрузки навоза, то меняя на ней бесконечно рвущиеся и обделывающие все и вся гидравлические шланги, то переводя через свою кабину к кузову самосвала ляпающую вонючей жижей чуть ли не на голову машиниста лопату агрегата.
О характере Виктора Трофимовича можно судить и по такому примеру. Однажды, в период жатвы, к нам на поле прибыла районная делегация руководителей во главе с тогдашним первым секретарем райкома партии Рогачевой. Наш земляк в тот год только осваивал «Колос», а я первый раз в жизни был назначен помощником комбайнера. К тому же уборка только разворачивалась, и набраться опыта мы еще не успели; да и комбайн, принятый Трофимовичем от другого человека, был уже порядком «убитый». Когда начальство к нам подрулило, мы находились в загонке и, разложившись с ключами, ремонтировались. Так стало стыдно... По полю мотались две «Нивы», «Колос» молотил, а мы – стояли поломанные... Рогачева с моим наставником была хорошо знакома и начала говорить, что вот, мол, Филоненко на своей машине столько-то уже «набил», а Концур стоит. Наверное, мог бы Трофимович рассказать и о комбайне, доставшемся ему, и о помощнике (я буквально несколько дней тому назад «запорол» мотовило), и о том, что на Филоненко лучше не кивать, он Герой Труда и ему со стороны служб обеспечения внимания уделяется по более, чем другим, но Трофимович только ответил, что он постарается агрегат наладить и дело пойдет.         
Виктор Трофимович со своей женой, Матерью-героиней Евгенией Федосеевной, родили и воспитали пятерых детей. Притом рождались дети как-то быстро и не совсем в том порядке, в котором родителям, вероятно, хотелось: первыми появились на свет четыре дочери и лишь пятым оказался сын. Имя ему было дано Петр.
Когда государству способности Виктора Трофимовича стали не нужны, и оно отвернулось и от него, и от миллионов других сельских тружеников, он и тогда не потерял интереса к жизни. То мастерил какие-то механизмы, то выделывал кроличьи смушки и шил своим знакомым шапки, то, изготовив на швейной машинке специальные стаканчики, с энтузиазмом принимался выращивать различные сорта рассады помидор, огурцов и пр. В зимнее время – читал литературу, беря книги и журналы у Стешенко Евгения и других обитателей села. А когда этот человек умер, в доме его не оказалось даже телевизора. Хотя денег, пропавших на сберкнижке и доставшихся после уничтожения СССР различным хапугам, всплывшим на той волне, хватило бы, как он сам однажды признался, на две машины.
У Виктора Трофимовича остались в этом мире дети и внуки. Будем надеяться, кто-нибудь из них прочтет эти строки и лишний раз помянет человека, который немало сделал, чтобы жизнь в той стране, в которой он родился и вырос, и на земле, где продолжают обитать его наследники, стала лучше.

Справедливым, очевидно, будет упомянуть на этих страницах и известного в былые времена не только на 3-м отделении, но и во всей округе бывшего нашего конюха – Стрельника Ивана Константиновича. Как сейчас, вижу его неторопливо шагающим по улице, с ногами «колесом» и недлинным кнутом в руке. При моей памяти лошадей на отделении содержалось немало и работы с ними хватало. Кроме кормления и ухода, конюхи ремонтировали упряжь, поддерживали в рабочем состоянии повозки, помогали местным жителям запрячь и распрячь лошадей, приучали к седлу или же к телеге молодняк. Хочется сказать, ухаживая за животными, будь то крупный рогатый скот, овцы и даже свиньи, не любить их – невозможно. Как-то Концур Валентина Тимофеевна, сначала рассказав, как у нее когда-то руки пухли от доения коров, тут же добавила, что вернись назад то время, она опять бы пошла к ним работать. Не вызывает сомнения, то же самое мы бы услышали и от Стрельника, касаясь его любимчиков. Многие читатели, вероятно, помнят нашего знаменитого Майора – серой масти, крупного, однако уже в годах мерина, который был выменян Стрельником у цыган за другую лошадь. Может, первое время кое-кто и отнесся к такой его сделке с некоторым недоверием, мол, «надули» Стрельника цыгане, а они, как мы знаем, делать это умеют (взять хотя бы тот же «пример» с дедом Щукарем из известного романа Шолохова), но в данном случае все оказалось далеко не так. Конь тот был спокойный, запрягался в одноколку, и многие годы он верой и правдой служил людям. А больше всех, наверное, на нем поездила мать автора книги, обслуживая телят на Лебедевке и Вишнюватом. Так что можно с уверенностью сказать, что конюхи 3-го отделения в лошадях разбирались.
Хозяйка семейства Ольга Ивановна, проживающая в селе и ныне, к моменту, когда они сошлись со Стрельником, уже имела сына Сергея, а вскоре у них родились еще один мальчик и две девочки. Сама она, воспитывая и ставя на ноги детей, на протяжении целых десятилетий трудилась в животноводстве, на рядовых работах. Хотелось бы подчеркнуть, кроме неизмеримого трудолюбия, присущего этой женщине, с чем, думаю, согласятся многие жители, характер у нее, кажется, такой же мягкий и добрый, как ласковый шелест цветущего ковыля нашей украинской степи. Пусть хранит ее судьба от всевозможных неприятностей и огорчений.
Рядом с матерью на родной земле поселились ее взрослые дети – сын Николай с семьей и дочь Надежда. Пожелаем им безгранично уважать и свято заботиться о своей родительнице, чтить память об отце, любить, как и он любил, лошадей, других животных, а их семьи пусть всегда будут счастливы и находятся в достатке.

Самой последней по правой стороне улицы в настоящее время осталась усадьба Горбачевых – Виктора Степановича и Гелены Михайловны. Первое мое воспоминание, касающееся главы этого семейства, связано с тем, как однажды наш отец приобрел у отца Виктора Степановича бензиновый двигатель (марки Д-3), устанавливаемый на велосипеде. Мне тогда исполнилось лет десять, и через ту «моторку» я проходил первое знакомство с техникой. Также помню, как в период службы в армии в семье нашего земляка родился второй ребенок и молодого папу, кажется досрочно, отпустили домой.
Виктор Степанович – спокойный, добродушный человек, честно и добросовестно проработавший на 3-м отделении в качестве механизатора многие годы. Невозможно представить, сколько гектаров земли было вспахано и прокультивировано им только на одном тракторе Т-150. Вообще, длительное пребывание в кабине, да еще когда тракторист трудится на поле один, а имеющиеся в поздние советские времена на 3-м отделении трактора марки Т-150, как правило, обрабатывали землю отдельно от других агрегатов, утомляет человека морально, наверное, не меньше, чем физически. И здесь, возможно, будет уместным привести свидетельствование некоторых наших односельчан, которые рассказывают, что между управляющим отделения Дубейко и героем нашего повествования отношения были весьма натянутыми. Главную причину люди видят в том, что Горбачев часто наотрез отказывался работать в выходной день или сверхурочно. Задания свои он выполнял и перевыполнял, на перекуры, пустые разговоры и прочее времени старался не терять, поэтому вполне основательно полагал, что имеет полное право на гарантируемые Конституцией часы и дни отдыха. А начальству это, естественно, не очень нравилось...
Гелена Михайловна, как уже писалось, в начале 60-х годов недолго поработала на Лебедевке дояркой, одновременно заочно обучаясь в техникуме, а после окончания учебы, начиная с 1970-го и до конца 90-х годов, почти беспрерывно занимала должность бухгалтера 3-го отделения.

Напротив усадьбы Горбачевых стоит дом, в котором когда-то проживала семья супругов Леонтьевых – Михаила Петровича и Эмилии Матвеевны – родителей Гелены Михайловны и Ивана Михайловича. Хотелось бы добавить о них некоторые сведения. 
Михаил Петрович родился в 1921 году в Воронежской области. Участвовал в боевых действиях с немцами. Однажды попал в плен. Содержался на территории Польши: сначала в лагере, а затем был переведен в качестве рабочего на какое-то предприятие. Как рассказывала Гелена Михайловна, после освобождения советскими войсками Польши у отца был выбор: либо попасть в сталинские лагеря, либо согласиться на участие в ликвидации на территории Западной Украины националистических банд. Михаил Петрович выбрал второе. Спустя какое-то время он был рекомендован председателем одного из колхозов, расположенного в окрестностях Львова, за что попал в составленные руководителями националистов списки лиц, подлежащих к уничтожению. Лишь чудом остался жив. В 1946 году этот воронежский парень женился на полячке Эмилии Матвеевне (1915 г.), у которой на ту пору воспитывались ее родной сын Казимир и двое приемных детей. Как-то сынки националистов, обутые в немецкие кованые ботинки, жестоко избили Казимира. Отчим даже возил его на операцию во Львов.
На 3-м отделении совхоза «Червоне Руно» семья поселилась в мае 1950 года. С тех пор до выхода на пенсию Михаил Петрович трудился механизатором, завтоком, бригадиром животноводства, сторожем. За свой труд получал грамоты и благодарности. В начале 60-х годов был награжден именными часами.
И в заключение – еще один штрих к характеру нашего земляка. На переломе 70-х – 80-х годов Леонтьев сторожил на Вишнюватом телят. Однажды автор книги оказался свидетелем, как утром, во время наряда, он подъехал к конторе своим тяжелым мотоциклом К-750, подошел к Дубейко и они громко о чем-то заспорили. Не припоминается, чтобы кто-то из рабочих так жестко разговаривал с управляющим... Притом были то не какие-то грубые словесные выпады в адрес оппонента, как нередко такое случается, а аргументированное отстаивание своей позиции. Кажется, Дубейко за несколько минут от своего отступился. Здесь же добавим, Леонтьев состоял в рядах КПСС.
Кроме упоминаемых ранее троих детей супругов Леонтьевых, у них был еще сын Анатолий, который, женившись, поселился в Харькове. К сожалению, в живых его уже нет. Также стоит добавить, в семье дедушки и бабушки все свое детство и юность провела старшая дочь Гелены Михайловны – Людмила.
В настоящее время в доме Леонтьевых проживает семья их внука – Горбачева Олега Викторовича. Они с женой родили и воспитывают троих детей. По характеру Олег удался, кажется, в своего отца. Пожелаем ему, его супруге и всем продолжателям рода Горбачевых и Леонтьевых светлых горизонтов в жизни и побольше радостных и счастливых мгновений.

В заключение добавим краткие сведения о некоторых бывших работниках отделения, чьи усадьбы располагались на самом краю села.          
Рядом с домом Леонтьевых на протяжении многих лет проживал вдвоем с супругой Сытник Иван Захарович. До выхода на пенсию он трудился на качаноуборочном комбайне ККХ3, на силосоуборочном КС-2,6, слесарничал при мастерской.
По соседству с ними, тоже не имея детей, вели свое скромное домашнее хозяйство супруги Сиренко. По характеру Илья Мусиевич был очень спокойный, никогда не ругающийся нецензурной бранью человек. Как-то, покидая контору, он Зеленской Ефросинье Яковлевне сказал: «Ох, і поматюкався я зараз з ними!» А когда та спросила, как же он поругался, ответил: «Та послав їх в ж…». Последние годы перед пенсией наш земляк дорабатывал на тракторе ДТ-54. Однажды, сдавая возле столовой задним ходом, нечаянно толкнул столб. Это видел Шишак Казимир Иванович, и тот ему пожаловался: «Хай йому гад! Треба бросать трактор». Этот мир Сиренко покинул, разбившись на крутом спуске у Лебедевки на мотоцикле. 
В крайней хатенке (не путать с нынешними некоторыми «хатенками»), с правой стороны улицы когда-то проживал с супругой Анной Денисовной Золотарев Иван Николаевич – знаменитый кузнец 3-го отделения. По мнению Крайнюка Николая Федоровича, лучшего кузнеца, чем тот, «по сей день не сыщешь». О своем забинтованном глазе мастер наковальни как-то признался ветерану, что он, чтобы не попасть на фронт, по чьему-то совету наложил на один глаз повязку. В действующую армию его не взяли, но свой глаз кузнец угробил.
Добавляет сведений Шишак Казимир Иванович. Он утверждает, Иван Николаевич, кроме того, что мог изготовить в кузне фактически любую деталь, знал какой лошади, какую подкову и какими гвоздями ее надо подбивать. 
Умер Золотарев от сердечного приступа, не дожив до пенсии несколько месяцев.

Завершая повествование о славных жителях бывшего 3-го отделения, хотелось бы еще раз пожелать всем своим землякам оставаться достойными наследникам и продолжателями тех скромных, но трудолюбивых и уважительных людей, кто и в лихие годы, и в более поздние времена, преуспевая в экономических свершениях в пользу социалистического государства, настойчиво и целеустремленно добывал счастье себе и своим семьям и чьи имена с большой буквы вписаны в эту книгу.