Дерево

-Смотри, оно погибает,- вздохнул старик и провел рукой по шершавой коре. Крона некогда зеленого  пышного дерева раскинулась высоко над головой и теперь негромко поскрипывала в такт движениям ветра.
- Не мудрено, столько лет здесь простоять. Дед, а ведь оно старше тебя?- Воскликнул невысокий мальчишка,  ухватившись за ветку .
Старик осмотрелся и присел на заросший мхом корень древнего великана. Дереву и вправду было много лет, намного больше чем ему самому. Еще ребенком, в далеких сороковых он нередко приходил сюда. Здесь, вдали от цивилизации, у корней гигантского дерева,  он прятался от палящих лучей солнца и читал. Читал все, что удавалось достать в те тяжелые времена. Прошло время, и теперь вместо огромного зеленого купола над головой шелестели сухие ветви, раз за разом теряя пожелтевшие листочки.
-Послушай, Ванька, мир меняется.  И меняется все в этом мире. Плохо это или хорошо, не нам решать. Но мы можем решать в каком направлении ему меняться. Присядь, я кое-что хочу тебе рассказать.
Ванька, десятилетний  мальчишка в  огромной дедовой рубахе, заправленной за пояс, неохотно присел на землю, возле большого корня. Ему всегда было тяжело усидеть на месте, но дедовы рассказы завораживали его.  За эти же рассказы Ванька нередко получал от дворовых мальчишек, которые были старше его и в сказки уже не верили.
День стоял солнечный, земля нагрелась и теперь приятно пекла усталые ноги.  Мальчишка облокотился о корень, и мох защекотал ему спину. Он запрокинул голову и приготовился слушать.
-Я родился в далеком 2035-м году. Это было тяжелое время. Отца я не знал, а мать видел только тогда, когда она поздно ночью приходила с работы. Это был маленький лучик счастья в то темное время.  Мы с сестрой спали на втором этаже. И я всегда старался не уснуть, чтобы дождаться ее прихода. Сначала где-то вдалеке начинали лаять дворовые собаки, потом становилось тихо. И лишь спустя некоторое время глухо скрипела калитка и слышались усталые шаги. Мать всегда входила тихо. Она не поднималась к нам. Садилась  за стол  и включала лампу.  Теплый желтый свет разливался по комнате. А она сидела, опустив голову на ладони. В эти минуты я не смел ее тревожить. Я ждал там, наверху, свесив ноги с деревянной лестницы, и смотрел. Она сидела неподвижно, закрыв лицо руками, казалось, собирала все свои силы, чтобы затем вновь подняться. Из-под платка всегда надоедливо выбивалась прядь волос. Она их так за это не любила. Все хотела отстричь, а я не давал. Говорил, что так она похожа на солнышко. Она сидела долго и тихо. Мне всегда казалось, что время замирает. Я смотрел на нее, не моргая. Тени медленно выползали из углов и затягивали в себя все, что было вокруг. Вот уже только стол и она освещены тусклым желтым светом. Кажется, сейчас моргнешь, и они исчезнут. И ты напрягаешь всю свою силу воли чтобы не отвести взгляда от этой точки. Ты уже и не слышишь ничего, часы на стене начинают цокать оглушительно громко, и ты уже не можешь понять, что ты слышишь, тиканье или биение собственного сердца.
Но вот она поднимает голову. Мрак отступает. Тишину нарушает тихое шуршание за дверью. Мама открывает дверь. Впускает Ваську, жил у нас такой зверек, маленький полосатый и не в меру пушистый. Запамятовал как он назывался.  Он всегда приходил ночью, сразу после нее, и занимал свое место в кресле, где спал до утра.
Мать возвращалась за стол и разбирала сумку. Я спускался  и помогал. Каждый день она приносила  небольшой кусок хлеба, и кашу, или картошку. Иногда удавалось достать кусочек масла. А однажды она где то сумела найти молоко. Немного, но это были самые лучшие гостинцы, какие я мог себе представить. Этим мне завтра предстояло накормить сестру после школы.
Мама не говорила ничего. Садилась и устало смотрела на меня. А я усаживался в кресле напротив. В тот момент мне хотелось столько всего рассказать, что дыхание перехватывало. Но за окном была ночь. И я сидел молча, с немой надеждой на то, что она спросит хоть что-нибудь. Или скажет. Или хотя бы обнимет. Но этого не происходило. Она просто сидела, смотрела на меня и устало улыбалась.  Потом снимала платок и волосы рассыпались по ее плечам. Васька забирался ко мне на руки и я начинал дремать.   Каждый раз представляя себе, как проснусь утром, а она будет собираться на работу. И я расскажу ей все, что произошло за день.  А она расскажет, как провела день она. И я скажу что люблю ее. А она обнимет и ласково потреплет волосы.
Но так никогда не происходило. Я просыпался. Комнату заливал солнечный свет. Кровать уже была заправлена, а ее нигде не было. Она уже ушла.  И я поднимался наверх, чтобы разбудить сестру…
 Дед замолчал, вглядываясь в лицо мальчишки.  Ванька  грустно  выводил круги носком на сухой земле.  Солнце поднялось высоко и теперь обжигало плечи, просачиваясь через прогалины сухих веток.  Мальчишка откинул волосы с лица и посмотрел на деда.
- А у тебя ее волосы,- с улыбкой сказал дед,- и такие же веснушки, больше, чем звезд в небе.  Да ты и звезды то наверно никогда не видел?
-Не видел, - вздохнул Ванька и мечтательно посмотрел на небо, где ослепительно ярко светило солнце и не было ни единого облака. –Они  где-то там? Наверху?
- Не знаю. Может да, а может и нет.  Я их очень давно не видел. Когда в 50 году встала проблема  с перенаселением городов и они стали разрастаться далеко за свою черту, звезды стали блекнуть,  а вскоре и совсем исчезли.  Может их обидело то, что свет современных городов намного ярче, чем они сами.  А может они давно погасли, а мы видели только свет, долетающий до нас из прошлого, через миллионы световых лет,  с трудом достигая земли. Никому не известно.  Но я искренне надеюсь, что  мы их еще увидим.
Помню, я часто забирался туда, наверх. Садился на ветке и смотрел. Смотрел, пока не чернело в глазах. Все надеялся снова увидеть звезды.  Но так и не увидел.
  Тогда в 52-ом умерла сестра. Она гуляла с подругой где-то там, - и старик махнул рукой на выжженную солнцем степь,- Там раньше парк был… и пруды… Заброшенные давно правда.  Какой- то миллионер построил себе вокруг дома, а потом, то ли разорился, то ли умер, и все это осталось стоять там. Они и бегали туда, все сокровища искали. Однажды Лиза  принесла домой  золотую цепочку, сказала, что там нашла. А мать отругала и сказала вернуть на место.  Она не вернула. Обменяла у подруги на яблоко. Мы его тогда тайком от матери съели, до сих пор стыдно.  А потом. Потом Лизы не стало.  Я узнал, что ее нет, только на следующий день. Дураком был… подросток… Умнее всех же. Уходил из дома и целый день где-то шастал, не смотря на просьбы матери присмотреть за Лизой.
Знал бы тогда, клянусь, не отпустил бы ее одну. Из дома бы не выпустил. К батарее бы привязал, но не выпустил.  Но тогда, тогда я хотел быть один. Думал, отвяжется от меня хоть ненадолго, набегается и раньше меня домой вернется. Мать и не узнает.  А сам?  А сам с пацанами какую-то дрянь в подворотне пил. Думал крутой. Это был последний раз, когда я пил алкоголь.   Не стоила эта временная свобода таких жертв… Ничего не стоило…  Пришел домой за полночь. Прошел тихонько, насколько мог, и бухнулся спать. Думал ни кого не разбудил.  А на деле – разбил кружку, со стола смахнул, пока раздевался. Мать проснулась, поднялась к нам. Не нашла сестру в постели. Попыталась разбудить меня, не смогла. Я еще, придурок малолетний, умудрился спросонок толи ударить, толи послать.  Никогда себе не прощу.
Помню, проснулся часа в три ночи. Очень пить захотелось. Голова трещит. Мутит до жути. За окном дождь хлещет. Сестры нет. Матери тоже. Спьяну даже не смог понять, что что-то произошло. Попил и лег спать…
Мать вернулась под утро. Седая. Вся в грязи. Не сказала ни слова.  А через три дня хоронили Лизу.  В тот день она ушла гулять в этот хренов парк. Одна, без подруги, без меня.  Как-то упала, сломала ногу.  Что потом было, не известно. Одно я знаю точно, даже если бы она звала на помощь, ее бы никто не услышал, слишком далеко…
 Если бы я тогда был рядом… Врачи сказали, она захлебнулась. Ночью, когда пошел дождь.    Через год там погибло еще двое детей. Полезли в старую часовню и их завалило. Тогда этот парк сравняли с землей. Прошло 52 года. А там так ничего и не построили. Степь, да и только…
Старик замолчал, на глаза навернулись слезы и он отвернулся, чтобы  внук не увидел. Солнце было в зените. От ослепляющих лучей их закрывала прочная ветка великана. Ванька потянулся, поднял небольшой камень, лежащий на солнце, и с криком выронил его.  Черный глянец камня нагрелся и теперь обжигал хуже самого солнца.  Ванька поежился и подвинулся глубже в тень, ближе к деду. Старик вздрогнул, будто наконец проснувшись.
- Устал?- заволновался старик
-Нет, просто становится жарко,- сказал мальчик, сняв рубаху и расстелив ее на мху.
- Ничего, здесь солнце начинает рано садиться. Скоро будет свежо. Раньше там, на горизонте можно было увидеть море. И каждый вечер оно вспыхивало, как свечка,  когда в него опускалось солнце.  Когда в 58-ом умерла мать, я часто приходил сюда. Здесь мне казалось, что я не одинок.  Мне и до сих пор так кажется, пока живо это дерево, пока в нем еще движутся соки.
Однажды,  я  встретил здесь девушку.  Не знаю, что она здесь искала. Может ей тоже хотелось почувствовать себя не одинокой.  Она просто сидела и молчала, смотрела на закат.  А я пришел сюда сразу после работы, как и всегда. И я был расстроен. Нет, я даже рассердился. Как будто ревновал это место. Это ведь мое место, я его с детства знаю.  Но она никак не отреагировала на мое появление, и я не стал ей мешать. Сел подальше, а когда обернулся, ее уже не было.
Она приходила каждый день, раньше меня, садилась на одно и то же место и молчала. И я приходил,  и любовался… ею. Она уже начала входить ко мне в привычку такая. Юная с длинными русыми волосами и огромными глазами. Она собирала волосы в пучок и очень трогательно теребила в руках шарфик. Не знаю, заметила ли она, что я смотрю на нее. А может этого и добивалась. Так продолжалось долго, несколько недель. Я уже решился подойти к ней и все-таки познакомиться, как вдруг она исчезла…  Просто перестала приходить. Один день, второй, неделя… Я уже хотел бежать в полицию, но понял, что мне нечего им предъявить. Разве что о необыкновенной  девушке, с пучком и шарфиком, имя которой мне неизвестно.
Она появилась через две недели, бледная и похудевшая.  И, кажется, она была рада меня видеть. На этот раз она не села на своем привычном месте. Она подошла ко мне.
-Привет, я Аня. Может, познакомимся, а то мне уже как- то неловко…
Необыкновенная девушка. Она могла болтать, без умолку, на любую тему. А я? А я мог просто молчать, и мне нравилась такая позиция.  И еще, у нее был этот, ну как его? Кот! Ну точнее маленький котенок. Не знаю, откуда она его взяла,  но тот был совсем маленький  и она его с собой в кармане носила, чтоб ему теплее было. Я уже думал, никогда в жизни больше не увижу этих зверушек, а тут, на тебе, прям у нее, прям в кармане! Ну не чудо ли?
Мы виделись уже довольно долго. И ей начало казаться, что она влюбляется. А я был влюблен с того самого первого дня, как она появилась в моей жизни.
А потом ей пришлось уехать. Мы у этого самого дерева и прощались. Помню, она ревела взахлеб, потом что-то долго пыталась объяснить,  потом пихнула мне в руки кота. Сказала, что не может его забрать с собой. Экзотика, через границу с ним не пустят без документов. Ушла.  Вернулась, чтоб поцеловать. Сказала, то будет писать, но вряд ли мы когда-нибудь еще сможем увидеться. А я в тот момент понял, что  вряд ли полюблю кого-то еще…
Кот сбежал уже через неделю. Через месяц пришло письмо. Она писала, что возникли какие-то проблемы, и что ей снова придется сменить адрес. Писала, что любит. Что попытается вырваться ко мне в скором времени и что у нее есть небольшой сюрприз для меня. Потом она писала мне еще с нескольких адресов.  И каждый раз она давала мне все большую надежду на то, что мы увидимся скоро. Что она вот-вот сможет приехать.  Через пол года переписка прекратилась. Я написал на последний адрес, но ответа не последовало. Ниточка, которая все это время растягивалась, оборвалась…
Шел 59 год, когда в мою дверь позвонили. На пороге стояла взволнованная пожилая женщина. При виде меня она заволновалась еще больше и побледнела. Мне пришлось провести ее в дом. Я не знаю. Что меня на это подвигло. Встреть сейчас я такую, подумал бы, что какая-нибудь нищенка.  Но тогда, я был готов говорить хоть с кем то, а ей  видимо, это было и нужно.  Я налил ей чаю, сел напротив и приготовился слушать. А сам не мог понять, откуда мне так знакомо ее лицо.  Она сидела, прижимая к груди сверток, одета не по погоде холодно, а обувь была изрядно потерта. Было видно, что она еле сводит концы с концами.  Я был готов выслушать историю о тяжелой жизни, о муже-негодяе, который бросил семью. И, конечно же, о том, как ей нужны деньги. Но услышал нечто другое.
-Вы знали Аню?- дрожащим голосом спросила она.
-Знал, гхм, знаю,- поправился я.- Мы с ней переписываемся. Но в последнее время писем я не получал. Видимо затерялись в пути.
- Она вас очень любит. Любила. Это вам, - быстро, не глядя мне в глаза, пробормотала она и протянула конверт.- Она передать просила.
Я выхватил конверт и был готов распечатать его, как вдруг застыл. Что значит ЛЮБИЛА?
На глаза навернулись слезы, то ли от злости, то ли от обиды на самого себя. Я и письмо то не прочитал.  Сжег его в тот же день.  Не хотел знать, как это произошло.
Аня родила мне дочь. Четыре месяца назад. Собственно поэтому ее мать и приехала лично.  Она собиралась умолять меня усыновить ребенка, ведь одной ей не справиться.  Умолять не пришлось. У нее были Анины глаза…
Затем были долгие два года оформления документов, доказательства отцовства, доказательства  способности содержать ребенка. Судебный процесс. Я никогда не пойму государство, которое стремится отнять ребенка пусть у неполноценной, но все же семьи.  На суде мне твердили: ребенку нужна мать! Какую мать они собирались ей найти в казенном доме не понятно. Но процесс я все-таки выиграл. Так, в три года моя дочь, наконец-таки,  стала моей дочерью полноправно.
Я потом рассказал твоей маме эту историю. Здесь, на этом же месте. Но она тогда была еще младше тебя и вряд ли поняла это так, как должна была.
В 75 году здесь хотели проложить скоростную автомагистраль. И убить дерево. Я был в отчаянии. А твоя мать - сбежала из дому. Такая же сумасшедшая, как и я когда то. Они с ребятами организовали целое молодежное движение, подключили гринпис и еще каких-то зеленых маньяков.  Они отстояли свое. Полосу проложили на несколько километров южнее, а дерево осталось стоять. Машка вернулась домой. Ох и трёпу я ей задал! Но все равно был рад.
Во время всех этих потасовок она познакомилась с твоим отцом. Если честно, не одобрял. Какие отношения могут быть в таком возрасте? Потом вспомнил себя и успокоился.  А через пять лет родился ты, Ванька. Мой любимый внук.
Старик снова замолчал. Где то там, на горизонте, солнце садилось за крышами небоскребов, а их стекла вспыхивали так, как когда то там вспыхивало море.
-Деда, а мама с папой живы? - заглянув старику в глаза, спросил Ванька.  Старик поморщился. 
-Не знаю внучек, не знаю. Видишь ли. На дворе 2090й год. Эра новых технологий, чтоб их…  И люди придумали все, что только могли придумать. И эти скоростные автомобили, которые уворачиваются от препятствий, на молекулярном уровне,  и нано-одежду, которая сама очищается  и ее не нужно стирать. Они придумали сотни видов оружия, и сотни способов, как ими можно уничтожить человечество. Но они так и не смогли найти лекарство от рака, так и не нашли способ возвращать вымершие  виды животных, или излечивать тяжело болеющих людей. И сейчас, как и всегда, исчезнувших людей никто не ищет. Мы  все так  же никому не нужны…
- А сам-то как считаешь?- не унимался мальчишка.
- Я? Я считаю, где-то есть… И где- то очень рядом. И они все вместе, и мама, и Лиза, и твои родители, и даже эти, как их, коты! Просто мы их видеть не можем.  Смотри наверх, - мальчишка задрал голову. Высоко над головой, пожелтевшие листья светились золотистым светом,- Оттуда, сверху, все еще видно как садится солнце. Может даже видно море.
Ванька подскочил,  обтрусил ноги от налипшей земли и забрался на выступающий из земли корень.
- Будь осторожен, дерево старое. Неизвестно, насколько крепкие эти сухие ветки,- заволновался дед.- Это дерево так долго здесь стоит. Всю мою жизнь оно сопровождало меня, как проводник в этом мире.  Но теперь оно погибает. И погибает  моя последняя вера в человечество.
Ванька подпрыгнул, ухватился за нижнюю, непрочную ветку и подтянулся. Ветка скрипнула, прогнулась, но не надломилась.  Вот, он уже перебрался на соседнюю.  В этом месте они росли почти полого, можно было с легкостью подняться наверх. Метр за метром. Мальчишка  будто  объединился с деревом. Он быстро перебирался с ветки на ветку , царапая босые ноги о шершавую кору. Голос старика внизу звучал глухо и медленно отдалялся.  Через несколько минут он уже не мог разобрать слов в этом монотонном гуле. А еще через минуту  этот гул заглушил шелест сухих листьев, которые как погремушки, тарахтели в такт порывам ветра, но никак не хотели покидать насиженные места на ветках.  Ванька остановился. Подниматься вверх было уже сложно, ветки становились все тоньше и круче. Мальчишка задрал голову вверх. Лучи солнца освещали только самую верхушку, ему было не успеть.  Он  спустился на несколько метров  ниже и присел на широкой ветке, прижавшись спиной к огромному стволу, который еще не остыл после жаркого дня.  Вокруг шелестели листья, воздух наполнялся вечерней прохладой. Ванька привстал, и осторожно начал передвигаться к краю. Вот уже держаться стало не за что, он присел на ветку и медленно пополз. Стало тихо, ему показалось, что даже ветер утих.  Ветка под мальчиком натужно заскрипела и прогнулась.  Мальчишка напрягся и замер.  Там, впереди, за сухими листьями виднелся кусочек вечернего неба. Отступать не хотелось. Медленно он стал двигаться дальше. Сердце бешено колотилось и в висках стучало. Темнело быстро, и тени начали подползать со всех сторон. Вот остался еще метр. Ветка дрожала под мальчишкой, и он лег, крепко обхватив ее ногами. Подтянулся и раздвинул руками сухие листья…
В лицо подул прохладный вечерний ветерок. Где то там, справа, горели огни Севастополя. Бесчисленное количество огней, которые слились в один поток.   Ванька напрягся и стал всматриваться вдаль. Туда, где по рассказам дедушки должно быть море. На секунду ему даже показалось, что за теми огнями он увидел пробежавшую по морской глади рябь. Но затем горизонт снова стал темным и он уже не смог понять видел  ли он это, или ему привиделось. На небе не было  ни единого облачка. Огромный черный купол, казалось, засасывает в себя все то, что находилось под ним.   Ванька поднял голову и всмотрелся в эту черноту. Перед глазами плыли красные круги, после ярких огней города. Потом они стали белыми, поблекли и уменьшись, превратились с рябь, на фоне черного глубокого неба. Он просидел так еще несколько минут, но рябь в глазах не проходила. Мальчишка перевел взгляд на ветку, потом опять на небо и… не поверил своим глазам.  Весь этот огромный купол, вся эта бесконечная темнота  была усеяна маленькими светящимися точками.  Перехватило дыхание…
-Звезды!! Деда, я вижу звезды!!- закричал мальчик. Но ответа не последовало. Он закричал еще громче. Но не услышал в ответ ничего. Только стук собственного сердца и мерное шуршание высохшей листвы, на ветках огромного дерева…