Сима. Глава 10

глава 10

Время летело непостижимо быстро, Сима успела окончить школу и поступить в техникум, где должна была получить профессию кожевника. Все эти годы она не забывала о своей доброй Дануте и не раз заводила разговор с Геней, но та даже помыслить не могла о том, чтобы пойти в органы и похлопотать о репрессированной:

 - Симочка, ты отдаешь себе отчёт, о чём ты меня просишь.
Я понимаю тебя и твои чувства, но у меня же на руках Рахелечка, а в лагерь я больше не хочу, даже в советский...

Но однажды Мотя подслушал очередной разговор своей жены с племянницей на эту щекотливую тему, выяснил все подробности, что-то покумекал и заявил Симе:
 
 - Завтра я пойду с тобой в органы, что я зря кровь проливал за эту власть, а справедливость надо восстановить...

Геня кричала так, что могли услышать все соседи:

 - Болван, пропойца, картёжник!...
Мотька, прочисти мозги, что ты собираешься делать, за кого хлопотать, она же мать главаря полицаев, на руках которого море нашей еврейской крови...
Подумаешь, подержала пол годика в подвале девочку, так, что теперь ей хоромы выстроить или до конца дней в ножки кланяться!...

Сима с ужасом смотрела на свою обожаемую тётю, из уст которой лилась страшная брань и не справедливые слова в адрес её спасительницы, а Мотя, не обращая внимания на вопли жены, молча продолжал готовиться к важной встрече:
 
 - Мотенька, ну, какой бес в тебя вселился, ты же трезвый, подумай о нашей доченьке?

Геня вдруг обняла Симу:

 - Прости меня дуру, я наверное, не права...

Решительно настроенный мужчина надел все свои награды, положил в карман партийный билет и смело отправился с девушкой на это страшное для многих свидание.
 Их долго перенаправляли из кабинета в кабинет и, наконец, они дошли до заместителя председателя НКВД, которым оказался бывший сослуживец Моти. Именно с ним они прошли всю войну, и, естественно, он был евреем по национальности:
 
 - О, Мотл, какими судьбами, какая нужда привела тебя в наше заведение, ведь такого патриота нашей власти ещё поискать нужно...

 - Прости Герш, но я пришёл сюда по важному делу и поэтому буду обращаться к тебе официально.
Григорий Наумович, надо восстановить справедливость, в Сибирских лагерях находится женщина, которая во время войны, ценой собственной жизни спасала еврейскую девочку, это моя племянница по жене, вот она...

 - Не кипятись Мотя, я готов вас выслушать...

После рассказа Моти и Симы начальник бегал по кабинету, кричал и брызгал слюной, хватался за голову и вновь расспрашивал подробности, и в конце концов, пообещал выяснить про судьбу Дануты, и похлопотать об её досрочном освобождении.
Симе казалось, что всё пустое и обещание останется обещанием, но через два-три месяца её вызвали в комитет к самому главному, и какое было её удивление, когда за столом большого кабинета она увидела командира партизанского отряда - того, который обнаружил их с Данутой в лесу. Пожилой человек с седой головой, но на этот раз без бороды, внимательно смотрел на Симу и улыбался:

 - Молодчинка, не забыла ту, что спасла тебя и не боишься сражаться за её судьбу...
Надлежащие службы проверили, разобрались и приняли решение освободить твою Дануту и её сестру с семьёй, пять лет достаточно для очищения от греха за преступления сына. Жди, тебе сообщат, когда встречать поезд с возвращенцами.
А пока расскажи, как тебе живётся после войны горемыке сиротской...

 - Спасибо дядя Витас, хорошо.
Я живу вместе со своей тётей и её семьёй.
Они меня не обижают, я им, чем могу, помогаю, правда, у них тесненько, но у других и такого жилья нет...

 - Ах, ты моя бесстрашная девочка, я никогда не забуду, как ты грудью заслонила свою Дануту и сейчас по-сути делаешь то же самое...

 - Ну, скажете тоже, просто у меня после тётиной семьи, дороже не осталось ни одного человека на земле.

 - Скажи девочка, а чем ты занимаешься, учишься, работаешь?

 - Я учусь на кожевника в техникуме, уже скоро начну работать и сама себя обеспечивать...

 - Вот и хорошо, если у тебя возникнут какие-нибудь трудности, заходи, не стесняйся, мы своих не бросаем, партизанская дружба вечная...