Молодо зелено

 Они встретились хмурым мартовским утром около церкви. Ксения сначала ее не узнала, и только когда девушка окликнула ее, остановилась. Ксения даже не помнила, как зовут собеседницу.
        Знакомое лицо... Вроде бы они учились в одной школе. Вот только эти годы она навсегда и давно вычеркнула из своей памяти.
- Привет. - Незнакомка преградила ей путь. - Вот так встреча! Ты куда?
- Привет, - ответила Ксения обреченно, пытаясь припомнить, как зовут девушку.
     Собеседница выглядела убого. Неприбранные желтые волосы, донельзя протравленные дешевым «блондексом», неумелый абсолютно неподходящий макияж, ярко-голубые тени и густо-розовая помада, старая куртенка на рыбьем меху, стоптанные грязные кроссовки, грязные джинсы. Эту девочку Ксения не помнила совершенно и гадала, откуда та ее помнит и знает ее имя.
- Я домой.
- Переехала что ли? Ты же вроде где-то тут жила.
- Давно уж переехала. А ты куда?
      Видимо, девица давно ни с кем не говорила по душам, так как начала вываливать на Ксению всю свою историю жизни.
-Цудика Леху помнишь?
       Ксения не знала его, но помнила странную фамилию и что носил ее отъявленный хулиган-малолетка и учился он вроде на класс младше ее.
- И что? - Ксения торопилась домой. Мокрая мартовская погода и вынужденный разговор ее вовсе не радовали.
- Так я его из тюрьмы жду! - радостно объявила девица.
- Что? - Ксения подскочила. - Ты замуж что ль за него вышла?
- Что ты! Ладно, ща расскажу.
        Девка закурила дешевую сигарету и с наслаждением выдохнула вонючий дым. И начала сбивчивый рассказ.
        В пятом классе она стала курить, в седьмом выпивать и таскаться на дискотеки для малолеток. В восьмом стала встречаться с одноклассником Вовкой Перовым, неоднократно имевшим приводы в детскую комнату милиции и уже узнавшим, что такое наркотики. Ну, Ксюха наверное этого не помнит, она же болела и экзамены экстерном сдавала. В девятом забеременела от него, ушла от матери алкоголички к Вовке, стала жить с ним и его матерью, такой же алкоголичкой, как и ее собственная. Школу закончила с двухмесячным ребенком на руках. Ну, этого Ксюха тоже, поди, не помнит, она же школу уже закончила и вообще куда-то пропала. Вовка сел в тюрьму за кражу. На три года. Она стала ездить к нему. Ребенок ее мало интересовал. Воспитывала сына Вовкина мать, пила, била его, потом жалела и снова пила. Так и жили два года. Мальчика сбагрили в детский сад. Она стала торговать в ларьке пивом и сигаретами, трезвая почти не бывала. Вовкина мать умерла, отравившись паленой водкой. А тут она случайно оказалась в постели Лехи Цудика и переехала к нему в комнату в коммуналке. Обоим было уже по 19 лет...
       Сына ее Леха принял, но жизнь мало отличалась от прежней. Леха тоже пил, шлялся, нюхал порошок, тратя на него и на водку все что зарабатывал грузчиком и дворником в соседнем магазине. Они вместе с его друзьями пили, но она никогда не пробовала наркотики. Боялась. Но алкоголизм сказался на ней. Плохая кожа, постоянные проблемы с желудком, желтые зубы, которые начали крошиться, и в 20 лет она выглядела как сороколетняя бомжиха. Постоянные пьянки, драки, вызовы милиции... Сына ее (кстати, ее звали Катя, она сама упомянула это в рассказе, но называла себя Катькой или Катюцкой) пожалела тетка Цудика и забрала в деревню. А Катька даже не заметила его отсутствия. Прожили так три года. И потом Цудика посадили на пять лет. Два года вот уже отсидел. А Катюцка вдруг взялась за ум. Устроилась работать упаковщицей в швейный цех, скопила немного денег, закодировалась. В комнате Цудика, где она жила, купила стол и диван, маленький телевизор. Ведь когда они с Лехой там жили всю мебель и вещи они пропили и выменяли на наркотики. Съездила в деревню к Лехиной тетке, забрала Максимку и пообещала не пить и взяться за ум. Слово свое сдержала, вот сейчас за сыном в сад и собралась. Цудика Леху она не любит, живет у него пока, потому что негде, да и он сидит. А вот что делать ей, когда он выйдет? Все же повторится.
       Ксения молчала, выслушав сбивчивый монолог. Она посоветовала ей пойти учиться в какое-нибудь училище заочно. Пока еще не поздно. Хотя, девочке уже двадцать шесть. Это при том, что Ксении двадцать семь. Попрощалась и заторопилась на остановку. Она замерзла, пока слушала это.
      Пока автобус вез ее домой по раскисшей мартовской дороге, думала, прислонившись лбом к стеклу. Да, молодо зелено, ошиблась девочка. С кем не бывает... А если нет, если просто такая судьба у нее? Всю жизнь так живут эти люди... Да и, собственно, какая ей, Ксении разница? Ей бы со своей жизнью разобраться...