Две судьбы

 За эту неделю я успел познакомиться с человеком удивительной судьбы, столь же необычайной, как и моя. Мы были диаметрально противоположны, и в то же время — абсолютно одинаковы. В чём-то… Он задержался на неделю в нашем педагогическом колледже в качестве завхоза, за один день зарегистрировался в паспортном столе, военкомате, налоговой (немыслимо!), и сегодня так же снялся с учёта за один день. Теперь, отчитав пары, я пришёл проводить его на платформу около колледжа. Через сорок минут должен подойти пригородный. Мы уселись на скамейке у старой кассы.

    — Так ты за всю свою жизнь ни на чём не ездил? -

    — Ни на чём. Даже на велосипеде. -

    — Ну ты даёшь! — он усмехается, поглаживая бороду (+100 к мудрости!). — И даже за пределы микрорайона не выбирался?! -

    — Выбирался, но недалеко, и пешком. -

    — Ну так же не бывает. Как же так вышло? -

    — Родители мои получили квартиру здесь. Каждое утро ездили на свои заводы работать — нынче заводе те снесли, а на их месте булдыри понастроили. А меня отводили в детский садик — за соседним домом. Потом была школа. В микрорайоне их десять, а я сменил четыре — характер. Тем не менее, свою серебряную медаль получил… -

    — Жаль, что бронзовой нет… -

    — Ну так вот. Сколько раз одноклассники ездили то в лагерь, то в театр, а мне за десять лет повезло вообще никуда не попасть. После окончания школы как раз в старом детсадике разместился один из факультетов института. И приёмная была там же. Я и поступил. Практику проходил в одной из своих школ. После окончания института я пошёл работать в педколледж. Идти до него не так, чтобы совсем близко, но и транспорта здесь нет. Только железная дорога. Вот так и получилось. -

    — Постой, и родители тебя не возили ни на рынок, ни в цирк, ни в музей? -

    — Рынки у нас и здесь неплохие. И в кинотеатр свой ходили часто, вот только и его теперь снесли… А я ещё помню, как его строили. Раз и передвижной цирк у нас останавливался. -

    — Погоди! А военкомат? -

    — Он не в нашем микрорайоне, но идти не очень далеко. Сначала получил отсрочку на обучение, потом директор колледжа ходатайствовал за столь ценный кадр. А кто ещё сюда работать пойдёт? В конце концов — получил военник по достижении предельного возраста. -

    — А в детстве не хотелось с друзьями покататься? -

    — Хотелось. Но меня сосед, дядя Яша, приучил к ремонтной работе. Так что я нескольким друзьям велики отремонтировал. В школе получил корочки автомеханика. Так вот и вышло, что я никогда в жизни не покидал своего района, и ни на чём не ездил — ни на общественном транспорте, ни на личном. Даже на велосипеде. -

   Он ухмыляется.

    — А я знаю, когда ты ездил! В роддом! -

    — А шиш! Когда приехала «скорая», так у них в машине дверца сломалась. Ну, врача дома оставили, роды принимать, а сами и уехали. А по прочим врачебным делам бывал я только в своей поликлинике. -

  — Вот ты домосед! Ну ничего, женишься когда-нибудь — так жена тебя из дома вытащит. И на свадебной машине прокатишься… -

  — А ЗАГС — вот он, тоже недалеко! Зачем ехать-то? -

  — Ну ты даёшь! — только и удивился он.

  — Я знаю только одну твёрдую перспективу, — заметил я. — Когда я умру, то тогда меня точно повезут. Кладбище на другом конце города. -

  — Тебя с таким везением прямо здесь и закопают! -

  — Ах, ты, злодей! -

  Он ржёт. Спрашиваю.

  — А как так получилось, что ты и до сего дня ни разу не задерживался на одном месте дольше, чем на неделю? -

  — Так и повезло. Родители мои работали на железной дороге, на вагоне-путеизмерителе. А кто там работает — там и живёт, и постоянно по всей сети путешествует. Мне повезло прожить в этом вагоне до семи лет. Потом меня отправили к родственникам, в школе учиться. Но — то родственники переезжали, то я сам — от одних к другим. Самый короткий переезд — на одной лестничной площадке, с одной квартиры — в другую. Пару раз ездили с этажа на этаж. Если переезжали в пределах города — школы не менял, хоть иногда и ездить бывало далековато. И всё равно — больше полугода в одной школе не задерживался. Бывало, что и в другой конец страны отправлялся. Зато учиться никто не мешал — ни улица, ни плохие друзья. Получил три четвёрки в аттестат — медаль накрылась.

   Поступил в институт, но я столько раз переводился, что у меня теперь целая коробка зачёток и студенческих. У родителей на квартире лежит… Повезло им — теперь на пенсии. А уж в паспорте столько штампов о регистрации, что в любом паспортном столе как на марсианина смотрят. Уже пять раз паспорт менял, и три раза — военник, — места для штампов заканчивались. Привык за один день проходить регистрацию во всех местах, как и с учёта сниматься — тут уж на меня смотрят, как орки на Гэндальфа. Была одно время машина. Так ещё и номера раз в неделю менять приходилось. Но — хлопотно это. -

   Он усмехнулся.

    — Вот когда помру, тогда уж закопают, и не буду больше мотыляться.

    — С такими успехами твой труп будут продолжать по стране возить. А если и закопают, то раз в неделю будут выкапывать, и везти на новое место. -

    — Ах, ты, злодей! -

   Я ржу.

   За переездом, под красными огнями семафоров, обозначились прожектор и буферники электрички. Старая зелёная «Эрка»-«Баба-Яга», в четыре вагона подошла к платформе и открыла двери. Он снова погладил свою дурную модную бородку и протянул руку на прощание.