Не ссы

                Президенту РФ Владимиру Путину
     - Ты кто таков есть ? Проезжающий ?
     Тофик Нагибадзе был краток и решителен. Он останавливал , вопрошал и, не получив ответа, давал отмашку, мол, проезжай, через пару дней выясним и дадим знать, гнида ты, проезжающий, или брат. Почему через пару, а не через год, он и сам не знал, просто звучало это красиво : пара дней. Представлялись питерские парадняки Эрмитажа, облицованные мрамором, увешанные голыми женщинами в богатых рамах, позолоченных и резных, университетские занятия, пары, бодренький голос мудацкого лектора, скоро ставшего большим начальником и расхитителем, но мужественного, конечно, не до отъезда во Флориду, нет, всего лишь в Париж, что тоже не ху...о, потом наплывали какие-то Гнеи Помпеи Великие, литавры, фанфары, пустыни. Окровавленная рожа обрюзгшего мужика ломала весь кайф, она неизменно вылазила во всех мечтах и фантазиях, даже сексуальные грезы, оргии с девственницами-телохранительницами, даже африканские сафари на верблюдах, гонки по саванне на " Ниссанах" с добротными ДШК позади кабины, блаженный отдых в оазисах и на берегах пересохших озер неизменно прерывались воем " Миражей" в ярко-голубом небе, резкими отрывистыми командами, бородами, и вот тут эта рожа. На хрена, спрашивается, эдакое кайфоломство ? Тофик Нагибадзе сплевывал, матерился, читал заклинания, суетливо крестясь мелкими неловкими движениями, пил чай, иногда - цикорий, смотрел программу " Время", радовался необыкновенным успехам, читал Прилепина перед тем, как швырнуть его книжки в огонь, недоверчиво притихавший, чутко облизывающий обложку огненным языком, морщившийся едким дымом, кашляющий и, наконец, яростно гудящий от ненависти к кочегару, кормящего его таким дерьмовым продуктом, то ли дело шедевры Акунина или Быкова, рассыпающиеся ласковыми искорками и сгорающие вмах. Вставал, подходил к окну, курил, искоса посматривая на портрет Дзержинского, агрессивно выставившего козлиную бороденку, отвечал на телефонные звонки, давал какие-то указания, мудрые и своевременные, исторически целесообразные, гениальные в своей тупости и простоте, вспоминал, досадливо морща лоб,многоцифровые шифры и коды, открывающие двери подземных швейцарских бункеров, прибрежных каймановых бунгало, предгорных шале и лангедокских замков, читал газету " Комсомольская правда", честную, искреннюю, как другая хорошая газета " Известия", убеждался в очередной раз в собственной правоте, ссал, ел бутерброд, сморкался, теребил вялый член, думал о процветании и всеобщем благоденствии, слушал по радио Николая Сванидзе, мудрого, опытного, злокозненного врага на государственном обеспечении, истинного оппозиционера и революционера, весело смеялся, вспомнив, внезапно и неожиданно, косоглазого соседа, потом падал на пол, хохоча при мысли о другом соседе, с усами, бился головой в ножку кресла, зайдя  в воспоминаниях дальше, на юго-запад, благословенный край, сменивший шило на мыло и назвавший это " рэволюцией и нэзалежностью". И снова химические реакции в мозге складывали причудливым калейдоскопом ненавистную рожу, опять ломавшую весь кайф.
     Тофик Нагибадзе неистово ругался матом, к собственному удивлению выдавая ранее неизвестные обороты и эпитеты, бросался к телефону или компьютеру, что было ближе, неважно в наш век технологий и прогресса, парой, ха-ха, опять же, парой прикосновений кнопок или клавиш выбивал заветное и вот : дикие истории, недостоверные байки, человеконенавистничество, отчаяние, злоба и - любовь. Любовь, твою мать ! Непонятно, с какого хера при таких раскладах - оптимизм. И вечное кредо русского человека с небольшим добавлением : еб...ь все в рот. А как иначе ? Тофик Нагибадзе хихикал, смеялся все громче и громче, хохотал до слез, выключал телефон или компьютер, заваривал чай, звонил любимой, надевал пальто и, глядя в зеркало, подмигивал незнакомому ему лично придурку, краткой сказкой развеявшего все тучи и хмарь :
     - Ты прав, брат, их не изменить.
     Смеялся и выходил, громко хлопнув дверью.