Дорога на Каркунлампи

  Неприметно бежит от станции к лесу луговая тропинка. Изумрудной ниточкой петляет она в дебрях гигантской крапивы, тянется вдоль колоссов иван-чая, огибая островки душистого клевера. Жужжат над медвяным лугом шмели и дикие пчёлы.
  Впереди - лес. Солнце, как рыжая белка, прыгает с ветки на ветку: с верхушки тонконогой осины на вершину разлапистой ели, с дремучей лещины - на  молодой коренастый дубок. Слева подступает болото, и вот уже солнце катится по дальним холмам и - снова исчезает в чаще.
   Дорога на озеро широка; от неё направо и налево разбегается множество тропинок. Под ногами шуршит скороспелая, рано опавшая листва. Засухой выжжен брусничник; на рябинах - ржа; листья осины  - невесомые, прозрачные - трепещут на ветру и звенят, как  серебряные мониста.
  Но вот впереди блеснуло Каркунлампи. Ах, что за диво эти золотые, пологие берега и дальний бор, над которым трепещет новорождённый месяц! И как прекрасны вересковые пустоши, тянущиеся за горизонт и исчезающие  в кипени сиреневых облаков!
  Солнце щедро золотит верхушки елей.
  Длинное облако на миг затуманило небосвод. Встрепенулись в камышах дикие утки. Лес взволнованно зашумел, где-то в бору застонало эхо.  Ветерок отогнал облако на запад - и  вновь полыхнул, заблистал весёлый свет, и тысячи крошечных солнц запрыгали по воде.
   И в знойный летний, и в осенний радужный день Каркунлампи кажется чёрным оттого, что на дне много вязкого ила, но вода в озере - как в роднике - чиста и прозрачна. Уронив в хрустальный омут ветви, дремлют на его берегах великанши-ели. Ряска и кувшинки качаются на волнах. Изредка застрекочет в  чаще сорока или взвизгнет пересмешник. Скрипнет одинокая сосна, всхлипнет  выпь, и снова - затишье. Только солнечные блики дрожат на воде. Только чудные облака светятся  среди янтарных кувшинок. И радуется божественной красоте природы исполненное благодати сердце.