Гетто Заводской район публицистика

О культуре в России начала XXI в. или когда мы о себе вспомним
Эссе
Здесь в Заводском наступила весна. Никто не заметил, как появился легкий туман зелени вокруг стоявших только что голых серо-коричневых кленов.
«Светка, харош картошку жарить, ай-да на улицу», – кричит молодая девка за окном.
Сегодня никто не работает. Сегодня праздник весны и труда.
Вечером я выхожу за мороженным и мармеладом, чтобы было немного веселее на душе. Такие простые радости приносят удовольствие, как в детстве. Я иду мимо облупленного общежития, где каждый второй пьяница и тунеядец. Вроде бы, Государственная дума обещала вскоре выпустить закон о том, что тунеядство станет наказуемым, как при Советах…
Понедельник это или суббота – весь народ пьян. Пьян утром, днем и вечером. Мужчина в синей майке плавно идет по асфальтированной тропочке в старых серых джинсах и пыльных ботинках. Он идет один, не смотрит по сторонам, не замечает играющих неподалеку детей. У них совсем уже взрослые игры, хотя пойдут, может быть, только во второй класс.
– Фашист!
– Это не я его убил! – Речь идет о котенке.
Полненькая чуть темнокожая девчушка в розовой кофте уже устала, но все равно бежит к своим друзьям, вооруженным палками, громко кричащим на весь двор. Они нашли мишень и колотят по ней, представляя поверженного врага.
Мы уже далеко от 90-х, но никак не вольемся в цивилизованную жизнь. Россия все такая же дикая.
 Давно пал железный занавес, наш кругозор расширился, но вместо того, чтобы заграничным образованием vip-детей и нашими туда поездками сделать возможным общее благо для русских через познание новой культуры Запада и тихоокеанского побережья мы только и делаем, что вышибаем из памяти свою собственную российскую бытность, историю, словно это что-то постыдное. В то время, можно было обойтись хотя бы синтезом, не говоря о своей собственной культуре. А что синтезировать, если мы себя стесняемся и боимся. Мы не знаем и знать не желаем о тех национальных богатствах традиций, которыми полно наше прошлое, не способны увидеть их неподражаемую прелесть в через призму современности. Вместо этого принимаем американщину, теряя всякое самоуважение, и более того, гордимся этим.
Здесь на рабочем никто не учился за границей. Здесь – грань между нуждой и скромным достатком. Здесь ни один молодой человек не может позволить себе сводить девушку в парк, а потом плюс еще и в кино, он выгадывает каждый рубль, правда, никогда не забывая о пиве. На лицах улыбки, ведь наконец-то наступила весна. А вечером они «выходят в свет», включая телевизор. Пиво и телевизор, а проблем больше не существует.
Здесь, в любимых сериалах, у людей все не так плохо, у них такие же проблемы, но все как-то веселее, наведен лоск. Волосы блестят, пиджаки стоят дорого, так, что никто не поверит, а за кулисами твориться то, о чем лучше молчать, а именно настоящая жизнь – подводная часть айсберга правды, о которой каждый силиться и боится узнать.
Здесь в Заводском никого не увидишь с книгой или газетой. Здесь никто годами не ходил в театр. Здесь довольствуются американскими второсортными, но высокобюджетными фильмами, актеры в которых настолько малообразованны (им это не нужно вовсе!), что затруднятся даже ответить на вопрос о том, где находится столица Украины, страны, охваченной войной, устроенной их собственным государством-агрессором, что очевидно для любого мыслящего человека.
Поколение провинциальных консультантов и менеджеров старится в смутной тоске по похвалам в адрес великой некогда России, прославившейся на весь мир художниками, композиторами, писателями, учеными, по-настоящему нужными многим поколениям еще именами, о которых нынче все еще помнят те, кто работает ради этой страны, но живет в полной нищете и сумасбродстве, или каждый день пьянея, как и после революции пьянели, от дешевого, мерзкого пойла, позволяющего забыться от беспросветной темной жизни без будущего. Ждем. А чего ждем? Когда на Украине война перестанет, и на экранах снова запоют песни о главном.


Марина Ставская, Пенза 2015