Роман Ассириец Глава двадцать третья

 Глава 23.
          Первая битва


    Боевые порядки восставших мы увидели ранним утром, у местечка Палусий. До моря оставалось меньше дневного перехода, и утренний ветер с его берегов нес прохладу и свежесть. Мою левую руку оттягивал щит – подарок Ашшурбанапала, врученный мне главным оружейником перед битвой, правой я опирался на меч Масамунэ. Солнце, встававшее за спиной, начинало медленно припекать мой затылок и шею, но я, как завороженный, наблюдал за перемещениями вражеских сил, преградивших нам путь к Саису.

    Как я узнал позднее, Псамметих выдвинул навстречу Ашшурбанапалу свои лучшие части. Для меня до сих пор остается загадкой, почему он решился дать бой ассирийскому царю в пустыне, вместо того, чтобы, закрепившись в отлично укрепленном, богатом ресурсами Саисе, за его неприступными стенами, держать оборону и в нужный момент контратаковать. Возможно, ослепленный своими первыми успехами и скорой расправой с ассирийскими гарнизонами, он попросту переоценил свои возможности. А может быть, надеясь на успех ночного налета и смерть Ашшурбанапала от рук подосланных убийц, он планировал быстро и беспощадно расправиться с деморализованным войском с помощью «пятой колонны» вавилонских мятежников. Или не хотел допустить появления ассирийского войска в пределах своего царства, боясь, что рассеянные гарнизоны и сторонники Ашшурбанапала могут оказать ему поддержку. Кто теперь скажет точно, что толку гадать…В любом случае, в тот день перед нами стояло грозное, хорошо вооруженное многотысячное войско, пылавшее ненавистью к Империи.
 
    В первой линии египтян я насчитал не менее пятисот колесниц, лучники, пращники и бедуинская конница прикрывали фланги, в центре, построенная в десять шеренг, находилась пехота, вооруженная боевыми топорами, палицами и копьями, где-то за ними, со слов Аби-Эшуха, должна быть и гвардия фараона – элитные войска, вооруженные до зубов.  На правом фланге я заметил большой отряд чернокожих воинов и указал на него Аби-Эшуху.

- Нубийцы, - кивнув, ответил капитан «неустрашимых» на мой высказанный вопрос. - Отличные воины, хоть и наемники. Они из страны Мероэ, что лежит далеко на юге, в истоках Нила, питающего Египет. Там, на острове, окруженном реками и существует их держава. Воины Мероэ опытны и бесстрашны. Я их помню еще по прошлой кампании. Псамметих нашел неплохое применение золоту из храмовых сокровищниц…

    Ашшурбанапал выстроил полки  в три линии, впереди и слева от огромного песчаного холма, на плоской и безжизненной вершине которого и была оборудована ставка. Отряды лучников и пращников заняли свое место на каменистых склонах, легковооруженная пехота формировала передний полк и фланги первой линии, в центре имперского войска блистала доспехами тяжеловооруженная ассирийская фаланга, вся в лесу высоких копий. Копьеносцы в сияющих шлемах-шишаках и длинных кольчугах до пят, стояли несколькими ударными колоннами по сорок человек в шеренге и по шестьдесят в ряду.

    Расстояние в сотню метров между колоннами фаланг заполнили легкие колесницы с лучниками и метателями дротиков. Закованная в латы ассирийская конница  и три сотни тяжелых колесниц под командованием туртана Бэл-ибни остались за холмом, формируя тактический резерв. Еще, как я обнаружил, в резерве третьей линии остались два полка ветеранов и полк «неустрашимых». С холма, где я находился вместе с царем, мне было все видно как на ладони. День обещал быть жарким во всех смыслах, -  я надел шлем с кожаным башлыком, что надежно прикрыл от солнца мою шею и плечи.

    Псамметих, похоже, был прекрасно осведомлен о тактике боя ассирийской армии и намеревался покончить с заклятыми врагами немедленно. С гиканьем и громкими криками, лязгом и свистом первыми на нас помчались колесницы, подняв в воздух тучи непроницаемой пыли и песка. Легкие колесницы неслись вперед, оставляя глубокий след на песке; кони храпели, стегаемые пригнувшимися возницами, за их спинами, натянув тетиву, застыли египетские лучники, готовые обрушить град стрел на первые шеренги противника.

    Двинувшись лавиной на врага, египетские колесницы постепенно перестроились из атакующей линии в три остронацеленных клина, планируя вонзиться в ряды  пехоты и рассечь передние полки Ашшурбанапала на части. Было видно, как шагнула вперед и первая пешая шеренга египтян, всколыхнув все войско, – под резкое завывание труб и мерный бой военных барабанов пехота поспешила вслед за колесницами. В глубине египетского войска происходили еще какие-то перестроения, но с холма было трудно разобраться в происходящем на таком расстоянии. Замысел египтян был понятен – раздробить войско и подоспевшей пехотой уничтожить его по частям.

    Ашшурбанапал выглядел как всегда спокойно и собранно. Следя за происходящим с холма, он отдавал приказы вестовым офицерам, немедленно доставлявшим слово царя командирам полков. Мне казалось, что время стало медленным и тягучим, как прошлогодний мед, -  я с нетерпением ждал начала битвы. 

    Колесницы мчались на первые линии наших полков тремя острыми клиньями, почти уже приблизившись к ним на расстояние двух-трех полетов стрелы. Внезапно перестроение произошло и в ассирийском войске: передние полки словно распались на части, разомкнув тесные ряды и слаженно образовав три открытых коридора, через которые вылетели легкие колесницы ассирийцев. Их было значительно меньше, по сравнению с катившейся на нас лавиной, но они бесстрашно выдвинулись навстречу врагу на расстояние выстрела и остановились, осыпая плотный строй наступавших градом стрел и причиняя значительный урон. На полном скаку падали кони и возницы, обезумевшие от боли жалящих стрел кони рвались в сторону, безжалостно давя выпавших стрелков, колесницы налетали друг на друга, сшибаясь с треском и грохотом, ломая колеса; кровь лилась рекой, лязг оружия, стоны и крики, - безумный шум поглотил поле боя.

    Сблизившись, противники перешли на дротики, но численное превосходство египтян, несмотря на понесенные ими потери, было очевидным, сдержать  этот бурлящий поток было невозможно. Я с ужасом ждал развязки этой первой схватки. Внезапно, наши колесницы резко развернулись и помчались назад, к стоявшим неподвижно полкам, за ними с победными криками рванулись и египтяне. Уцелевшие колесницы ассирийцев стремительно проскочили в открытые коридоры и, резко повернув на девяносто градусов, через проходы, открытые в пехотных колоннах, устремились к флангам. Пропустив их, ряды фаланг немедленно сомкнулись. За ними катилась лавина египтян. Передние линии нашего войска сохраняли боевые порядки, пропуская вражеские колесницы к центру войска, туда, где тяжелые фаланги уже поджидали их, выставив вперед длинные многометровые копья.

    Вот уже первые конные отряды, влетевшие в самый центр ассирийских войск, столкнулись с закованными железо фалангистами, как океанская волна, что с грохотом стремительно налетает на каменный утес и, дробясь на тысячи мельчайших капель, превращается в пену. Мне стало ясно, что первую схватку Псамметих проиграл. Не прошло и двадцати минут, как с колесницами было покончено. Фаланги смяли их, как прелые листья. Они словно попали под железные катки. Из атакующего отряда не уцелел ни один. Даже моливших о пощаде пленных убивали на месте, отрубая голову. Кровь залила пустыню…
 
    В пылу погони египтяне забыли обо всем и резко оторвались от своей пехоты, передние шеренги ассирийцев снова сомкнулись, едва клинья египетских колесниц пронеслись мимо них, и перед врагом снова стояло монолитное войско, встречая вражескую пехоту и  выставив вперед окованные железом щиты, прикрывавшие лучников. Как только наступавшая пехота приблизилась на расстояние выстрела, по команде в небо снова взметнулись тысячи стрел. Падая с большой высоты, эти тяжелые железные стрелы пробивали наступавших полунагих пехотинцев насквозь вместе с их легкими щитами, покрытыми грубой воловьей шкурой.

    Очередная атака египтян захлебнулась. Под пронзительные завывания труб, спасаясь от жалящей смерти, несущейся с неба, теряя людей и оружие, пехота восставших бежала назад.

- Победа? – ликующе воскликнул я, обернувшись к Аби-Эшуху, стоявшему рядом и внимательно наблюдавшим вместе со мной за ходом боя.

- Нет, - хмуро ответил капитан гвардейцев. – Это так, удачное начало…Весь день еще впереди. Псамметих очень осторожен. Главные силы еще не вступили в бой.

- А когда они вступят?

- Теперь слово за нами, - ответил Аби-Эшух.

    И в подтверждение его слов ассирийские колонны пришли в движение, мерным шагом направившись навстречу врагу. Резко зазвучали боевые трубы, громко забили барабаны, звонкие голоса подхватили песню, их поддержали другие и через мгновение – боевую песню пело уже все войско, двигавшееся на врага. Песня звучала мощно и грозно, солдаты двигались вперед, ударяя мечами в железные щиты, потрясая в воздухе тяжелыми копьями – грохот стоял ужасный, доносившийся и до нас всех, стоявших в отдалении на холме.

    В египетском войске я снова заметил перестроения: вперед, навстречу нам с правого фланга выступил нубийский отряд, его прикрывали лучники и пращники. Через несколько минут томительного и напряженного ожидания на середине поля армии столкнулись, словно две огромные волны, с оглушающим грохотом и лязгом;  громкий истошный вопль исторгли тысячи озверевших глоток. Началась кровавая мясорубка. Огромного роста африканцы, вооруженные громадными палицами и тяжелыми бронзовыми секирами, бесстрашно сошлись в рукопашной схватке с ассирийскими фалангами, высекая искры из вражеских доспехов; их топоры вздымались снова и снова, играючи, словно не весили ничего.

    Обладавшие чудовищной силой воины Мероэ одним ударом могли рассечь надвое - от плеча до бедра - среднего роста пехотинца, несмотря на его доспехи. Фаланги несли потери, но крики командиров поддерживали строй и на место упавших немедленно вставали другие. Фаланги держались, но надолго ли их хватит?
Поле боя заволокла пыльная завеса, поднятая тысячами двигающихся ног, и в этом пыльном столпотворении, как в огромном ведьмином котле, что-то клубилось и булькало, вскипало и пенилось, проливаясь на песок алым кровавым варевом.

    Я бросил взгляд на Ашшурбанапала. Сурово сдвинув брови, он что-то резко выговаривал одному из офицеров связи, стоявшему перед ним со склоненной головой и зажимавшему рукой правый бок. Из-под его пальцев сочилась кровь, но, выслушав царя царей, он поклонился и быстро направился к лошади, ждавшей его внизу, у склона. Я уже успел заметить, что в бою ассирийцы с презрением относились к собственным ранениям.

    Бой пеших колонн с нубийским отрядом продолжался уже не менее часа, и, судя по донесениям, ассирийским войскам приходилось туго. За Мероэ плотной массой двигались колонны египетских пехотинцев – Псамметих давил, почувствовав слабину врага, он дал команду войску полностью развернуться в боевые порядки и, охватив широкими флангами, словно крыльями, ассирийскую фалангу, окружить ее  полностью и уничтожить. Линия боя постепенно смещалась назад, в сторону ассирийских позиций.
 
    Заметив опасность окружения, командиры сражавшихся фаланг начали маневрировать, не давая врагу возможности сомкнуть кольцо. Ашшурбанапал двинул вперед еще три колонны и, по сигналу трубы, из-за холма быстрой рысью вышла тяжелая конница. Постепенно, наращивая скорость, конный отряд латников тяжелым и острым клином врубился в левый фланг египтян, опрокинув и разметав пехоту, и по широкому полукругу, словно косой пройдясь по египетским шеренгам, ударил в тыл африканским наемникам. Подоспевшие на помощь свежие фаланги в свою очередь смяли ряды нубийцев, заставив их наконец попятиться. В битве наступил перелом. Медленно, шаг за шагом, редеющие шеренги египтян стали отступать, вот уже кто-то повернулся и побежал, сея панику.

    Вслед за конницей в пробитую брешь устремились и колесницы ассирийцев, поражая стрелами и дротиками бегущих в панике восставших, рубя мечами, давя упавших и раненых копытами коней. Войско египтян раскололось окончательно, и, наконец, в образовавшийся прорыв Ашшурбанапал бросил последний резерв – полки ветеранов и гвардию. Словно жнецы на пшеничном поле они шагали вперед, добросовестно и деловито выполняя привычную работу и оставляя за собой обильную кровавую жатву… Победа была за нами. Псамметих поспешно отступал к столице, бросив на произвол судьбы окруженные отряды отважно сражавшихся нубийцев, напрасно ожидавших поддержки от фараона. Предатель – всегда предатель…

    Оставшиеся островки сопротивления подавили беспощадно, расстреляв их в упор из тяжелых луков. Десяток залпов и все было кончено. Груды тел на пропитавшемся кровью рыжем песке, разбитые колесницы, бьющиеся в агонии лошади, громкие стоны раненых и мольбы о помощи...
 
    Псамметих ушел, бесславно оставив поле боя ассирийской армии, с ним ушла его гвардия и несколько сильно поредевших полков. Его не преследовали. Потери ассирийцев были несравнимо меньшими, чем у египтян, но и они были велики. Здесь же на холме мы принесли обильные благодарственные жертвы Иштар и Мардуку, даровавшим нам сегодня великую победу. День не закончился на этом – еще нам  предстояло похоронить и оплакать павших, оказать помощь раненым. Живые нуждались в отдыхе, мертвые – в вечном упокоении. Впереди нас ждал Саис.