Экстремалы

Погиб молодой мужчина. Пригожий, талантливый, семьянин, сын известных родителей. Поэтому его смерть вызвала широкий отклик. Не катастрофа, не драка, не несчастный случай, не болезнь... Я бы сказал - запланированная смерть. Любил экстрим и решил прокатиться на крыше поезда. Прокатился - и не вернулся. В детстве мы, мальчишки, катались на трамвайных прицепах. Устраивались незаметно на железном выступе в хвосте вагона и ехали с ветерком несколько остановок, пока не услышим оглушительный милицейский свисток. Нам было 12-13 лет.
А на крышу поезда спрыгнул 32-летний мужчина. Он давно строил свою жизнь не по детским, а по взрослым правилам, его не назовёшь легкомысленным и беззаботным озорником. Такая ранняя неоправданная смерть.

Зачем, почему - думаю я, думают другие. Экстрим захватил не одиночек - массу молодёжи. Назвать его небывалым явлением трудно, такое было всегда. Менялись только формы проявления. Когда молодые люди из дворян выходили на дуэли - они предавались экстриму. Когда купеческие сынки затевали мордобой и били зеркала в ресторанах -они устраивали экстрим. Когда Гумилёв ехал в Африку охотиться на львов - он искал экстрима. Экстремальны многие профессии: военных, моряков, спасателей, геологов, шахтёров, циркачей... Тут всегда достаточно риска. Сферой экстрима был и остаётся спорт, особенно силовой. Но это профессии и занятия, в которых опасность заложена изначально, по необходимости. Она - неотъемлемый элемент целого.

Современный чистый экстрим - совсем иное. Здесь ищут и находят риск, опасность, угрозу жизни в чистом виде, как самоцель. И не скрывают этого, так и говорят: нам нужен адреналин, Мы хотим пережить экстаз, вспышку наслаждений.

Я понимаю, откуда возникают такие стремления. Из обыденности будней, из утомительной повторяемости заурядных процессов и явления. Каждый день еда, сон, работа, автомобиль, одни и те же лица, встречи, поступки. Всё обычно, привычно, предсказуемо. А душа рвётся к чему-то яркому и исключительному, к сильным переживаниям. Хочется со-бытий, а не заведённости. Так начинается экстрим. Головокружительные трюки с телом на земле, в воздухе, на воде. Под землёй и под водой. Где ещё?

Захватывающее зрелище, изумительные ловкость, сноровка, расчёт, изобретательность. А как подумаешь, чем это лихачество может закончиться в любой момент - восторг испаряется и сменяется тревожным вопросом: ЗАЧЕМ? Зачем ставить под удар, намеренно и хладнокровно, одну-единственную жизнь? Этот бесценный дар, данный нам вовсе не для соревнования со смертью и преждевременного обрыва. А для другого- труда, поиска, творчества, созидания, детей, воплощения...

Пришло на ум. Если бы молодой Эйнштейн, тоже талантливый и многообещающий, увлёкся экстримом ? Что бы от него осталось? Если бы к нему присоединились Пикассо, Блок, Рильке, Рахманинов, Маяковский, Фрейд...? Они просто не нуждались в экстриме. Их захватила другая, всепоглощающая и неодолимая, страсть творчества, осуществления земного предназначения и призвания, любимое дело. Будь то наука, искусство, конструирование, преподавание, строительство... Мало ли их на планете.
И когда я вижу кувыркающихся, прыгающих, скачущих юношей, я знаю: они хотят заполнить пустоту. В собственной душе, в собственной жизни. По-иному ещё не научились.