Призыв

– ...Ооо, saaaanctum Sataaanuuuum!.. – немного гнусоватым, как бывает при сильном насморке или нудноватом характере, голосом ныли где-то вдалеке, сильно растягивая гласные и местами неверно расставляя ударения. – Saaanctum Demoooonicuuum!..
– Может уже сходишь? – сползая пониже в кресле, тоскливо спросил Часовщик и приложил ко лбу бутылку с пивом. Бутылка была теплой, а пиво – выдохшимся. – Ну сил же нет слушать!..
– Пфе, слабак, – глубже вкручиваясь в одеяльный кокон, умиротворённо-сонным тоном довольного жизнью существа отозвался Азраэль. – Вот веке, этак, в четырнадцатом я эти завывания слушал круглые сутки, причем периодически – хоровые. А тут... ну воет, и что?
– Полтора часа!
– Всего полтора часа.
– Оооо, Vultum angelus mortus, venire! Venire!! Venire!!!* – взвыл гнусавый, дав петуха на последнем слове.
– Уууу... – отозвался Часовщик, сползая с кресла почти полностью. Опасно накренившаяся бутылка плеснула пивом на несвежую футболку.
– Блин, – согласно скривился Эзра. – Ну что за неуч? Кто ж так издевается над благородной латынью!..
– Вот сходи и посмотри!
– Не хочу, – насупился ангел смерти, натягивая одеяло до самых глаз. Пробубнил в толстую ткань из верблюжьей шерсти: – Он меня опять о какой-нибудь ерунде просить будет, а я должен буду стоять и слушать. А у меня аллергия на мел!
– Бедненький, и как же ты дожил до наших дней!.. – фальшиво посочувствовал полулежащий Костя, отхлебнул пива и облился. – Да чтоб тебя!
– Я очень выносливый. И терпеливый. – Эзра равнодушно понаблюдал, как хозяин квартиры, чертыхаясь, оттирает быстро начавшее липнуть пятно с шеи и ворота футболки, и неожиданно предложил: – Кость, а сходи вместо меня? Буду должен!
– Эзя, ты рехнулся? Я же не чертов ангел смерти! Как я туда пойду? И нахрена?!
– Не называй меня этой еврейской кличкой!
– А что такого? Ты же и есть еврей.
– Я иудей!
– Да те же яйца, только сбоку.
Азраэль сморщился, завозился в своём «гнезде».
– Скотина ты, Костя. И за что я тебя терплю?
– За то, что я терплю тебя, – фыркнул Часовщик.
– Кость... ну сходи, а? Я тебе открою дорогу, и заберу обратно, как только ты там закончишь... Он ведь явно упертый, еще долго выть будет.
– И что мне там с ним делать? Я же просто часовщик, я не умею исполнять желания!
– Пффф, так и я тоже!.. Все, про кого говорят, что они продали душу мне или кому-то еще – на самом деле были талантливыми людьми. Так что ты просто выслушай этого придурка, скажи пару гадостей, – ты это умеешь!.. – и позови меня.
– Ох, Эзра, пользуешься ты моей добротой... – проворчал Костя, качая головой. – Ладно, но только в честь твоего профессионального праздника!
Азраэль просиял и торопливо махнул рукой, открывая проход. Завывания «сатаниста» сделались громче. А потом смолкли.
_____________________
* «Мрачный ангел смерти! Приди! Приди!! Приди!!!» (искаж. лат.)

***
Честно признаться, Эдик даже не надеялся по-настоящему, что это сработает. Заклинание для призыва не печатают в книгах с пометкой «Цена: 2 руб 15 коп» на задней обложке, обитой, судя по виду, кожей зверя-дерматина. А раз это точно не сработает – почему бы не попрактиковаться? А потом он выпросит у папаши пропуск в городской архив, и вот тогда...
Это сработало. Примерно на середине трёхчасового ритуала (кто бы знал, сколько у Эдика ушло времени, чтобы заучить длиннейший текст заклинания!..) воздух над заключенной в двойной круг пентаграммой замерцал, пошёл рябью, и на паркет шагнул Он.
Хотя... скорее – просто он. Тощий парень с перепелёсыми волосами и длинным носом, одетый в мятые бермуды линяло-попугайской расцветки и растянутую серую футболку в подозрительных пятнах. В довершение всего, от парня ощутимо тянуло пивным духом. Причем далеко не элитным.
– Ээм... – содержательно изрёк Эдик. Дальнейший текст ритуала как-то разом выветрился из головы. – Ты кто?.. То есть, в смысле – ты Смерть?
– Я за него, – осклабившись, сообщил парень. Глаза у него были неприятные: пронзительные и холодные. – Как тебя звать, мой юный падава... друг?
– Эдик... то есть, Эдуард, – торопливо поправился заклинатель. Покосился на чертеж на полу, удостоверившись, что линии нигде не нарушены, и приосанился: – Я призвал тебя, о, Азраил, ангел смерти, чтобы...
– Да не Азраил я, сказал же, – отмахнулся пленник пентаграммы. Присел на корточки, разглядывая линии. – Это что, ленточный штрих?.. Вот чёрт, знал бы, что так будет, выпинал бы Эзру сюда самого! Аллергик хренов!..
Эдик вздрогнул – всё-таки, всеведущ!
– Ты не можешь покинуть пределов печати, пока я не позволю тебе, – повысил голос Эдуард. Голос показался ему неприятно тонким и подрагивающим. Все шло совсем не так, как он себе представлял. – А потому...
– Да не ори ты, я полтора часа тебя слушал, надоело – хуже керосину!.. – странный гость, ничуть не смутившись своим пленным положением, послюнил палец и потер одну из линий, нарушая ее целостность. – Ну точно, штрих... ты бы хоть изоленту тогда взял, что ли, она сейчас и белая есть тоже. А то чего этой мазюкалкой такой паркет портить?
– Но... но как же...
– Стоп! – парень вскинул голову, ловя взглядом взгляд Эдика, словно ногу капканом. Продолжил раздумчиво: – Паркет, я смотрю, не дешёвый, да и ты не в рванину одет... слу-ушай, а скажи мне, друг ситный, у вас вода горячая есть?
– Е-есть... а зачем?..
Окончательно растерявшийся горе-заклинатель вздрогнул, когда парень резко поднялся на ноги.
 – Мыться, Эдик, мыться!.. У нас вторую неделю нет горячей воды, чтоб их всех черти взяли! – Решительно перешагнув два круга защиты разом, бывший пленник решительно двинулся к двери. – И раз уж мне не дали спокойно выпить пива в канун Хеллоуина, то хоть в порядок себя приведу. Ты ведь не против?
– Я?.. – Эдик поймал очередной острый взгляд и сглотнул. – Но...
– Но?
– Но...на...налево. Ванная.
– Спасибо, друг!

***
Азраэль, находившийся в доброй сотне километров к западу, утирал глаза, вздрагивая и икая от смеха.