Девять жизней драной кошки. Часть I. Глава II

                Часть I.   Глава II.
    Вера на распределение сильно опоздала, процедуру начали без нее. Мало того, оделась она в легкомысленный летний сарафан с открытой спиной и легкие босоножки. Погода была, конечно, очень жаркой для мая, но на фоне офицерской формы девушка смотрелась нелепо. Или наоборот.

    Когда Вера вошла, Андрей Петров как раз разговаривал с кем-то по телефону. Леша шепнул на ухо, что это Аргентинский представитель Красного креста.
    На Андрея было жалко смотреть. Он то краснел, то бледнел. Потом зажал микрофон рукой и прошептал:
-   Он говорит не по-русски.
-   По - английски?
- Нет! – Петров не знал этого языка.

    Офицеры заволновались: такого условия руководство не ставило. Вот тут бы Вере и проявить свои способности, но она равнодушно смотрела на происходящее, беззаботно болтая ногой. Пытка продолжалась минут пятнадцать. Потом  Вера все же сжалилась над мужчиной, взяла трубку. То, что она ругалась, поняли все. Причем на всех языках, какие знала. Так продолжалось минут десять. Потом удивленно вскрикнула:
- Филипп Ланго! Чертушка, не дури, ты же прекрасно говоришь по-русски. Давай диктуй.

    Она записала что-то на листочке, видимо номер телефона, и, обращаясь к собравшимся, произнесла нараспев:
-   Не знаю, дорогой, как с твоим распределением, а мне предложили место преподавателя языков Европейской группы в Рио.
Телефон зазвонил снова. По лицу полковника Иванова присутствующие поняли, что распределение в Аргентину получил все же Алексей Тауберг, вернее, Вера Тауберг. Иванов процитировал:
- Мы приглашаем на работу в страну фрау Веру Тауберг с супругом.

    Петровы были огорчены, но на лицах соперников не было ни злорадства, ни ликования, Андрей с Наташей  быстро успокоились. Тем временем офицеры теребили Веру, расспрашивая, что говорил представитель Красного креста. Вера засмеялась:
-    Он путеводитель по Аргентине читал.
-     А ты почему на него ругалась?
-   Полиглот чертов, он каждую следующую фразу на другом языке говорит. Ведь прекрасно знает, что я так быстро не умею переключаться, вот и издевается.
-    Ты его откуда знаешь?
-   Учились вместе. Я его голос не сразу узнала. Извините, мне на работу нужно.

   Алексей так и не понял, как офицеры отнеслись к его жене. Иванов из-за спины начальника показал оттопыренный большой палец
Тауберг поторопился проводить Веру. Когда вышли из конференц-зала, она неожиданно спросила:
-      Вальс танцуете, господин офицер?
        Лешка кивнул, подхватил ее и закружил по огромному фойе. Она напевала какую-то мелодию. Именно такую картинку увидели старшие офицеры, вышедшие следом за молодоженами. Они так и стояли у дверей аудитории, ожидая окончания представления, пока начальник не сказал:
-     Капитан, запишите: Тауберги откроют банкет по случаю окончания. Узнайте, кто там хорошо поет, чтобы составить программу концерта. В прошлом году было скучновато.
-    С этой, видно, Лешка не соскучится,– шепотом прокомментировал для кого-то Иванов.

      К Алексею впервые в его жизни пришла любовь. Он сам это не понимал и стеснялся нахлынувших эмоций, тем более что дама была очень сдержана. После распределения он проводил Веру до института. Она пошла сдавать долги. Леша решил пошутить:
-    Это что за позор на мою голову? Почему у моей жены хвосты? Ты почему вовремя не сдала экзамены?
-     Я была в командировке, дорогой. Десять месяцев.
-     В институте не бывает командировок.
-    Я учусь заочно, с очниками только  когда успеваю. Мне сессии заочников по времени не подходят. Непонятно?

   Тауберг смотрел на девушку с изумлением. Он еще с прошлого года помнил, что она учится сразу по трем специальностям. А теперь оказалось, что она учится еще и заочно. А по работе уезжает в длительные командировки, где, наверняка, нет условий для  подготовки к занятиям. Он перевел разговор на другую тему:
-    Рыбка моя, мы сегодня зарегистрировали брак. Это надо отметить.
-    Фиктивный брак, – Вера сделала на первом слове сильное ударение.
-   А вдруг это будет единственный брак в нашей жизни? Я лично хочу именно этого!
-  Ты думаешь, что может получиться семья? – было непонятно, как она к этому относится.
-     Если мы оба этого захотим. Я – за!
-    Хорошо, приходи за мной часам к восьми, отметим! – не захотела продолжать тему не фиктивного брака Вера.

Последнюю фразу молодая жена сказала практически на пороге аудитории. Леша с таким сожалением выпустил ее руку, потом снова притянул ее к себе, чмокнул в висок, шепнул: «Ни пуха, ни пера!» По губам прочитал ответ. Улыбнулся.

  В восемь дверь открыла сестра, пропуская в квартиру, проговорила нараспев куда-то за спину: « Вера, Вера! К тебе новый каварер пришел!» Самолюбие Тауберга было задето: Вера не сказала родным, что вышла замуж.

       Жена полуодетая выглянула из комнаты, поманила Лешу: замок на платье заело, нужна была умелая мужская рука. Вместо того чтобы хладнокровно ремонтировать замок, Леша смотрел на ее обнаженную спину. Потом положил руки на талию, ощутив ладонями тепло нежной кожи, нагнулся, поцеловал в шею. Вера перехватила его губы. Сердце Алексея запрыгало от предвкушения, но … Жена скинула платье и вывернулась из его рук. На лице мужчины она увидела такое неподдельное огорчение, но осталась равнодушной к его горю. Она поправила ткань, защемленную замком, вновь надела платье.

       Подойдя к Алексею, обняла его за шею, посмотрела в глаза, сказала:
- Я способна понять твои желания, солнышко. Но и ты должен меня понять. Я не могу так быстро решиться на интимные отношения. Обещай, что ты подождешь. У нас не будет возможности видеться весь следующий месяц. Так нам будет проще. Кстати, я не буду в претензии, если у тебя есть подружка.
- Это исключено. Я женат.
- Ты не понимаешь, чего ты хочешь. Ты рассчитываешь в моем лице найти хозяйку в дом и женщину в постель? Я не домашняя. Это тебе придется готовить ужин и бесконечно дожидаться меня с работы. А я часто ночую в рабочем кабинете. Тебе это надо? Единственно, что я могу тебе обещать: в Аргентине я не буду так занята.
- Мы не увидимся целый месяц?
- Почти. У меня четыре государственных и  диплом. И отчет по командировке на сто страниц.
- Я сойду с ума. Да и ребята засмеют.
- Скажешь, что уехала в командировку.

     В ресторане молодые пробыли до половины двенадцатого. Алексей вел себя безупречно, и когда он предложил зайти к нему на чашку чая, у Веры не возникло и тени подозрения. Она была уверена в чистоте помыслов молодого мужа. Она, конечно, заблуждалась - Алексей жаждал продолжения банкета.

        Первое подозрение возникло у женщины, когда они вошли в квартиру, и в темной прихожей Леша поцеловал ее. Поцеловал не так, как-то слишком страстно и грубовато.
       В эту же минуту она услышала шорох в комнате и поняла, что в квартире они не одни. Как будто в подтверждение ее мыслей, или во спасение ее души, из глубины квартиры донесся пьяный женский голос:
- Ты где так долго был? Я тебя жду, жду. Ты меня хочешь? Или я спать буду!

        Алексей не успел помешать. Вера шагнула в темноту стандартной хрущевки и включила свет.
  На диване лежала абсолютно голая женщина лет тридцати-тридцати пяти. Точнее определить возраст было невозможно. Ничего более забавного и несовместимого Вера придумать бы не смогла: Леша и эта пьянь. Вероятно, у ситуации было простое объяснение, но сейчас Вере нужна была ссора.

 Она с улыбкой посмотрела на смертельно бледного Тауберга и сказала, что называется железобетонным голосом:
- Я умею ждать, Алексей Ильич. Позвоните, когда разберетесь с прежними подружками.
- Это хозяйка квартиры, – в голосе такое разочарование.
- А что, хозяйка квартиры не может быть подружкой?
- Не уходи, – уже не рассчитывая ни на что, прошептал Алексей.
- Я не люблю групповуху, милый. Не провожай.
Алексей все же проводил ее до такси. От поцелуя Вера увернулась.

        Алексей не видел ее целых две недели. Во время экзаменов курсанты жили на казарменном положении. Он дважды бегал в самоволку, но дома Вера не жила. После второго экзамена Тауберг  неожиданно для всех слег. Просто лежал без сил на постели и ничего не делал.
        Иванов положил его в изолятор и позвонил Вере на работу. Она приехала поздно вечером, застала Алексея лежащим на кровати на животе и тупо глядящим в стенку. Видеть ее он не хотел, разговаривать не стал. Но ее жесткий ультиматум ему пришлось выслушать:

- Машина закручена. Ты не имеешь права нарушать договор. Мне нужен твой красный диплом и Аргентина. Последний экзамен ты сдал фактически на тройку. Если это повториться – ты меня не увидишь. Если сумеешь поправить ситуацию – ты узнаешь, что я умею быть благодарной.
- Тебе нужна только Аргентина! А я? Я тебе совсем не нужен? Я не приглашал ее. У меня никогда с ней ничего не было, – в голосе мужа Вера услышала слезы.
- Об этом потом. Сначала пятерки, красный диплом и Аргентина. А вообще я тебе верю.

      Утром Алексей встал бодрый и здоровый. Он неимоверно гордился своей  выдержкой: вчера он на жену так и не взглянул. Ему казалось, что ей это справедливое наказание за то, что Вера заставила страдать совсем невиновного человека. Вот зачем было уходить? Хотя и оставаться было совсем нелепо. Он скучал, но держал марку: больше встреч не искал. Ждал, что бастионы сами сложат флаги к ногам победителя. А бастионы, казалось, стояли насмерть.

       Вера и не подозревала о душевных терзаниях супруга, ей было просто не до интриг: работала чуть ли не сутками. Замужество и необходимость выезда из страны заставили закончить все оставленные на потом дела, как дома, так и на работе.
     Хорошо, когда в жизни человека были хорошие наставники, которые научили чему-то полезному и жизненно необходимому. Ольга, например, однажды посоветовала разгребать неприятности по мере их поступления. Этот совет пригодился в жизни многократно, особенную ценность приобрел в период подготовки к поездке.

    Экзамены сданы, дипломная работа защищена, диплом получен. Больше всего хлопот доставил отчет о командировке: пришлось переделывать несколько раз. Вера валилась с ног от усталости – самым заветным желанием было выспаться, поэтому третьего июля на выпускной вечер она   решила не ходить. Узнав об этом, Галка с девчонками так упрашивали, что пришлось согласиться.
    За прошедший месяц Вера смирилась с мыслью, что она замужем, что в ее жизни есть Леша Тауберг. Больше того, она не хотела себе признаться, что часто думает о нем, и даже скучает. Зато с большой охотой она признавалась себе в том, что боится этого самого мужа, и предпочла бы, чтобы вопрос об исполнении супружеских обязанностей им не поднимался как можно дольше.

       На праздник она собиралась с особой тщательностью, как на долгожданное свидание. Интуиция ее не обманула. Где-то через час после начала застолья пришел Тауберг. При первом взгляде на мужчину ее сердечко замерло, а потом забилось часто-часто. Она терпеливо ждала его за столом. Вера отметила, что одет муж очень прилично, все в нем, как подобает, почему-то такого рода прокола она больше всего опасалась – тот, кто носит форму, сживается с ней, врастает в нее и в гражданском костюме смотрится, как-то неестественно.

       Леша принес цветы и шампанское. Многие из однокурсниц только вчера узнали, что Вера вышла замуж. В зале при вручении дипломов началось замешательство, когда первой назвали ее новую фамилию. Вера, как на грех села в аудитории высоко, спускалась долго.

    И вот сегодня они увидели ее избранника. Когда восторг по поводу нового гостя утих, Алексей надел на жену красивую золотую цепочку. На ушко прошептал слова поздравления, прошептал так, что по ее телу пробежала крупная дрожь волнения. Она сжала в знак благодарности его руку. Вера была взволнована происходящим, очарована Алексеем и решила первую брачную ночь не откладывать: сколько можно манежить молодого мужчину.

       Она вполне настойчиво, хоть и вежливо попросила Алексея не увлекаться спиртным. Он рассмеялся, заверив ее, что почти не пьет. Каково же было ее удивление, когда к моменту окончания вечера Леша уснул в кресле в фойе. Таксист помог довести его до постели.
     Вера была вне себя от злости, решила на этой же машине уехать домой. Но Леше было очень дурно. Она осталась.

       Первая брачная ночь не удалась. Ничего кроме моральных и физических страданий Вера не получила. Алексей был в той стадии опьянения, когда сильный и здоровый мужчина, одержимый одной идеей - фикс, еще может двигаться, но не может критически оценивать свои поступки. Говорить, объяснять или просить его в это время - бесполезное занятие.

      Алексей проснулся около двенадцати дня. В квартире он был один. Страшно болела голова, смутно припоминались отрывки сна, тяжелого и жестокого. Снилась Вера. На душе было нехорошо. Отчего бы? Он ходил к ней на выпускной. Она обрадовалась. Они много шутили, танцевали. Все было хорошо. Потом … наверно, потом он проводил жену и поехал домой. Наверно … черт, совсем нельзя пить…

      Чтобы как-то прийти в себя, Алексей пошел в ванну и встал под душ. Бросилось в глаза, что вода стекает с тела непрозрачная. Алексей провел рукой по внутренней стороне бедра, поднес руку к глазам и выругался. Он чуть ли не бегом бросился в комнату, сдернул одеяло с постели и взвыл: вся простыня была в небольших кровавых пятнах.

     Это был не сон. Вера плакала и вырывалась наяву, когда он пьяный насиловал ее едва ли не до утра. Память услужливо доставала из запасников фразу за фразой. В пылу пьяного угара он не захотел услышать, что   он – первый мужчина в ее жизни. Теперь это жгло душу: он больше всего на свете хотел, чтобы она его полюбила. Сможет ли она теперь простить и поверить, что он ее очень любит? На ее месте он бы не поверил.