Кизляр. Страницы моей биографии

     Это были шестидесятые годы прошлого столетия. Мне было 17 лет, когда жарким июньским днем мы с мамой прибыли в Кизляр, в котором мне довелось прожить ровно год. Это была какая-то новая, незнакомая мне ранее жизнь, о которой я особенно хочу рассказать. Город был районного масштаба, но довольно большой. И чтобы пройти его от начала до конца, потребовалось бы несколько часов. Транспорт, конечно, был, но большинство жителей предпочитали передвигаться пешком.
     Кизляр поразил меня наличием особенного солнечного света, покоя и уюта, и множеством зелени. Дома были одноэтажные, и в каждом – сад. А вдоль улиц – тенистые деревья. А самое главное -  то, что это была советская земля. Мы с мамой приехали не просто в Кизляр, мы приехали к знакомым. Хозяин дома, в котором мы остановились, через несколько дней говорил моей маме глядя на меня: «Если бы я был помоложе, взял бы в жены Вашу Таню…» К слову - ему было 45 лет. Мне он казался уже, если не стариком, то глубоко пожившим мужчиной, а его дочь была моложе меня на три года. Но он весело смотрел на это обстоятельство и говорил: " Люда и Таня будут подругами". Допускаю, что так могло бы быть, но... Но вряд ли бы что-то заставило меня выйти замуж без любви...
     В Кизляре, в гостях, мне особенно запомнилось: купание в Тереке, необыкновенно вкусный борщ, компот из свежих ягод (чай они не пили, зачем - если есть ягоды, которые растут тут же, в саду) и ощущение полного счастья. Впервые я купалась в бурном, беспокойном Тереке. Он был похож на канаву, в которой бурлила мутная, цвета глины, вода. Мне, волжанке, (а я выросла на Волге) казалось, что я вывалялась в грязи. Но местным жителям купание было хорошей забавой...
     Потом мама уехала домой, а я осталась, сдала экзамены, поступила медучилище и стала учиться на фельдшерско-акушерском отделении.
     В этом городе у меня было три подружки:
     Таня Романова, с ней я училась, сидела за одной партой, всегда - за первой. Она была одной из лучших студенток нашего курса и хорошо танцевала. Это была красивая, зеленоглазая, темноволосая девочка 16 лет;
     Люба Мартынова, моя ровесница. Она была комсоргом группы, тоже одной из самых лучших студенток и хорошо пела. Я тоже была одной из самых лучших студенток и всегда с ней внутренне соревновалась, но кто из нас был лучше, затрудняюсь сказать. Я тогда думала, что – она. Она была еще и по-настоящему очень красивая. Я поражалась ее красоте;
     Шурочка Голубева – с ней я играла в местном драмтеатре. Это была очень жизнерадостная, хрупкая девушка, довольно симпатичная, работала художником в Доме быта и увлекалась театром. Ей было 19 лет, она ждала парня из армии и собиралась выйти за него замуж.
     Когда тебе 17 лет, жизнь кажется яркой, солнечной и удивительной. Тебя окружают молодые, здоровые, красивые, энергичные люди и, кажется, так будет вечно.
     Период от 17 до 18 лет был самым незабываемым в моей жизни, полным впечатлений, встреч с интересными людьми. Были разочарования, огорчения, был полет фантазии, творчества, учебы и наслаждения молодостью. Было ощущение счастья.
     Была любовь? Была. Особенная, чистая, необыкновенная, короткая, сгоревшая, счастливая. Оставила след во мне навсегда. Этот год был потрясающим. В свободное от учебы время я была артисткой местного народного театра. Мы ставили пьесу Расула Гамзатова. Роли мне не досталось. Зато мне повезло: я читала стихи в этой же самой пьесе. Стихи написал тоже Расул Гамзатов. И мы вдвоем с парнем читали их перед каждой сценой (пьеса была разбита на маленькие кусочки).
     Наверное, это было интересное зрелище: мы старались изо всех сил и Расул Гамзатов всегда с одобрением на меня посматривал.
     Гастроли, поклонники, аплодисменты… Когда они звучали, и я знала, что они звучат в мою честь, сладко замирало сердце, как будто тебе объясняются в любви и ты ждешь и хочешь продолжения…
     Поклонников было много: кто-то провожал меня вечером после театра, с кем-то ходила на вечеринки, кто-то тайно вздыхал, кто-то объяснялся в любви, были даже два предложения руки и сердца. Но все сердца я разбила: меня умоляли ответить взаимностью, меня проклинали, в лицо мне швыряли мои разорванные в клочья фотокарточки… Но все было бесполезно. В свое сердце я не впускала никого, моя душа была спрятана от всех посторонних глаз.
     На втором курсе я уже училась в Астрахани, в моём родном городе. Это уже было не такое романтичное время.
     Но это уже совсем другая история.