Фангар отрывок

С чего бы начать?
«Здравствуй, дорогой дневник...»
Чушь какая. Я зачеркнула эту строчку и решила начать в духе модернистских писателей – с середины. А начало как-нибудь потом подтянется.
«...Я шляюсь по этому миру уже не первую неделю. Да пожалуй, пора уже говорить – не первый месяц. И успела повидать столько, что вернувшись назад, боюсь, и половины не вспомню. Поэтому я буду вести дневник. Дома я вела электронный дневник, сделаю вид, что этот – такой же. Потому что мне нужно обсудить происходящее с кем-то, кто знает об Иролане еще меньше, чем я. Иначе с ума сойду. Так что, мои несуществующие читатели, я буду рассказывать вам, разговаривать с вами, а на Земле потом издам этот бред как книгу и получу бешеный гонорар, хе-хе... Впрочем, сперва надо вернуться.
Забавно, этот Иролан – словно чертова мышеловка для наделенных хоть каплей магии: войти легко, а выйти? Впрочем, вру: войти тоже трудно, с тех пор как последние врата в Асгароте были обрушены землетрясением.
Собственно, потому мое путешествие так и затянулось – в отличие от всех этих героев фэнтэзи, попадающих в иные миры с далекоидущими целями спасения этих самых миров от неведомого зла, я здесь никому особо не нужна. Ну, то есть, теперь уже нужна – за такое время только последняя скотина себе друзей не найдет, – но никакие судьбы мира от меня не зависят, и, будь у меня достаточно денег, я спокойно смогла бы найти сильного мага, который открыл бы мне дверь на Землю... Слишком много «бы», вы не находите? Я тоже так думаю. Хуже того, обо все эти «бы» я спотыкалась все эти дни-недели-месяцы. И не только об эти.
Тут ведь фишка в чем – в Иролане иномиряне не новость. Особенно выходцы с Земли: там какая-то сложная система с удвоением миров, равновесными парами, вытеснением магии с нашей Земли... короче, те из людей моего родного мира, у кого есть талант к магии чуть выше минимума, при пробуждении этого самого таланта рискуют вылететь из родного измерения как пузырек воздуха из воды, и попадут они, в девяти случаях из десяти, в Иролан. Так уж устроена вселенная. Так вот, эти несчастные «пузырьки» здесь, в общем-то, никому не нужны. Особо яркие таланты есть хорошо если у каждого двадцатого, знания земные тут тоже не слишком котируются, так что охоты на этих уникумов не ведется, ни в хорошем смысле, ни в плохом.
Вот они и устраиваются как могут – кто-то в ученики к магам идет, если сил хватит, кто-то в воины... У кого голос да слух имеются, часто идут в менестрели – заработок ненадежный и скудный, зато мир посмотреть можно. Ну а кому-то и ремесло осваивать приходится.
Так что и я, попав сюда, успела изрядно помыкаться – господи, кому тут нужна девица-филологиня, пусть и сумевшая один раз при помощи магии выжить между стеной и врезавшейся в эту стену машиной? До сих пор, кстати, не знаю толком, как я это сделала: меня почти сразу через Грань миров вытолкнуло, не успела я очевидцев опросить.
Так или иначе, спасибо добрым людям, не дали с голоду помереть, да рассказали, что и как. Недели две я перебивалась случайными заработками – ну там, грядки прополоть, воды натаскать, двор вымести... Я конечно, филологиня, но не безрукая же.
Потом в харчевню пристроили – полы да посуду мыть, кухарке помогать. Одежду выделили, ношеную правда, но тут уж не до жиру. А потом мне повезло – Алеракс, проезжий торговец, узнав, что я иномирянка, предложил к нему пойти. У него приказчик с какой-то серьезной инфекцией свалился, ему нужен был человек, чтобы записи вести, а земляне, как ни крути, все же грамотные в большинстве своем... Другой мир – другой язык? Ну так когда через Грань переходишь, тебе Страж знания твоего языка на местные заменяет. И устные, и письменные. А знала бы я, скажем, английский – может здесь еще и по-эльфийски заговорила бы. Или на иллире, это язык фениксов и одновременно что-то вроде старославянского – половина человеческих слов из него пришла.
Словом, сначала – сначала да, было трудно. Я никого и ничего не знала, кроме языка, не знала, куда бежать, за что хвататься. За эти месяцы я узнала, что попала сюда из-за всплеска магии, которая во мне раньше спала... да и сейчас спит. Маг один проверял меня, думал, может, в ученики взять, если способности будут достаточные, но куда там! Вообще будто и нет ничего. Так что, сказал он напоследок, если найду мага, который согласится для меня портал открыть (а это дело нелегкое, потому и дорогое), то смогу вернуться. И мир меня не отторгнет. Вот...
И я стала копить деньги. Алеракс – хороший человек, он часто дает мне возможности подзаработать, даже клиентов мне находит... Вы, наверное, не о том подумали, не тех клиентов! Я пишу на заказ. Стихи по случаю, поздравительные и похоронные речи, рекламные слоганы. Местных штампов я не знаю, а земные здесь смотрятся свежо, так что я даже неплохо получаю за свое... творчество.
Но я отвлеклась, а рассказать-то я совсем про другое хотела, про магию. В этом мире жизнь держится на ней, как у нас – на технике. Я сама уже успела обзавестись несколькими амулетами – от мелких хворей, от воров, да от помрачения разума. Этот, последний, мне Алеракс сам выдал, а то некоторые нечистые на руку партнеры норовят чужому приказчику голову магией задурить – сами понимаете, зачем.
Так вот. Магия здесь разная, я по всему материку поездила с торговыми обозами, насмотрелась. Эльфы магию творят как песню или танец. Какое бы ни было заклинание – хоть от, простите, поноса, – а на эльфа, его творящего, все равно можно смотреть и восхищаться. Впрочем, это если эльф светлый. Дроу, или, как их здесь называют, лумарэ, магию вершат как поединок. Даже их исцеляющая магия заставляет наблюдателя ежиться и ждать молнии в темечко. Фениксы... эти вообще ни на кого не похожи. Они сами – магия, они колдуют как дышат... Они просто другие.
А люди-маги хотя и очень разные: гордые, скромные, добрые, брезгливые, раздражительные, невозмутимые, злобствующие, но все они немножко сумасшедшие. Магия горит внутри у них этаким костром, и это пламя всегда видно в глазах. Всегда. У всех.
И вот знаете, до недавнего времени я думала, что успела увидеть самую разную магию. Я видела заклинателей погоды, целителей, боевых магов (о, это особый подвид сумасшедших в здешнем бедламе!), видела артефактора-лумарэ за работой, видела химеролога с химерой – искусственной тварью, созданной для определенных целей... Вот только оказалось, что все это была магия одного рода – независимо от использования, независимо от расы мага...»
Я остановилась и в задумчивости покусала обратный конец стилоса – местного варианта письменной принадлежности, бывшего чем-то средним между чернильным карандашом и стержневой ручкой. Стилос грызться не желал, равно как и подсказывать мне слова для описания увиденного – того, из-за чего я и взялась за эти чертовы записки. Повздыхав, я вывела на плотной бумаге две закорючки, которые здесь называли буквами и которые вместе обозначали местоимение «я», и снова застопорилась. Потом плюнула, и продолжила, как было в голове, а дальше мысли снова полились:
«Я... не знаю, как объяснить. Я, черт побери, ничего не смыслю в магии!.. Ладно, начну с того, что тут, в этом мире, есть два материка: больший – Олскаэн, на котором расположены Сердце мира и государства всех ироланских рас, и меньший – Фангар, материк-государство. Меня, как и большую часть землян, вынесло на Олскаэн, по которому я и путешествовала все эти недели с Алераксом. Но несколько дней назад моему хозяину достался выгодный контракт на партию снежного вина с северных виноградников Фангара, и мы отправились порталом туда...
Нет, меня поразило не путешествие через портал. По сравнению с переходом через Грань миров, это довольно скучно – раз, и ты на месте, даже спецэффектов никаких нет.
Дело в том, что там, на Фангаре (или правильнее – в Фангаре? Это ведь и название страны... не знаю), я увидела в действии фангарских магов.
Тут опять нужно пояснить – местные маги делятся на две почти не пересекающихся группы – «артефакторы» и «практики». Первые известны на весь мир, их изделия лучшие в своем роде, даже лумарэ за ними не угнаться, разве что только в оружии, и то не факт. А вот вторые...»
Я снова остановилась, пытаясь одновременно восстановить в памяти подробности и не захлебнуться в яркости воспоминаний. Такое ощущение, что увиденное впечаталось в память, как след от раскаленного железа, и понадобится очень много времени, чтобы ожог стал просто шрамом...
«Вторая группа магов за пределами материка известна как... ну не знаю, как у нас на Земле – йоги. Вроде бы, все знают, что они есть, знают, что они могут, есть документальные подтверждения... А все равно в них толком никто не верит, кроме очевидцев. Так и кеосараны.
Кеосараны – это так называют фангарские двойки магов. Они всегда работают в паре: один кео и один саран. И друг без друга они почти ничего не стоят. Зато вместе... кеосаранов нанимают для охраны, для работы в сложных условиях, для охоты – да много когда. Везде, где люди, даже вооруженные артефактами, не справятся, справляются эти странные маги.
Уже после увиденного мне про них немало рассказали, сейчас попробую передать, чтобы вам было яснее.
Сараны – это Изменяющие. Они сами почти не поддаются никакой магии, на редкость устойчивы к алкоголю, наркотикам, снотворным и прочему, что может изменить их тело или сознание. И в то же время они являются источником... движения. Они дают магический толчок, который изменяет кео.
Кео – это Изменяющиеся. Сами по себе они обычные, вроде бы, люди, то есть ни особой стойкости, как у саранов, ни особой неустойчивости у них нет. Но когда саран направляет на них магию, они изменяются. Оин способны подхватить самый маленький магический импульс и развить его в волну, в цепную реакцию изменений.
Чем более умелый саран, тем точнее он подает импульс изменений. Чем сильнее кео, тем меньше чужой силы ему нужно для изменения.
И со стороны это... это... самое чудовищное и завораживающее зрелище из всех, что я видела. Когда, повинуясь взмаху руки сарана кео, словно марионетка, послушно клонится вперед, и его тело перетекает в иную форму, вдруг отрастаю шипы или крылья, или спина гнется как хребет китайского дракона, или сжимается в узкую морду лицо, или рот раскрывается клыкастой пастью...
Кео способен измениться во что угодно – и это что угодно, как правило, не является повторением имеющихся существ, это всегда химера, это живая картина Дали, это чудовищно.
Я не видела ничего изумительнее.»
Отбросив стилос, я некоторое время сидела, закрыв лицо руками. Перед внутренним взором проносились обрывки воспоминаний: вытягивающаяся драконьей лапой рука, пробивающие кожу спины шипы, истаивающая в теле одежда, уже не нужная тому существу, которым обернулся смешливый парень, с которым мы полдороги болтали об Иролане и Земле...

Позже, после всего, я его спросила:
– Неужели тебе не страшно изменяться?
А он посмотрел на меня, словно я сморозила несусветную чушь, и пожал плечами:
– Так я и не изменяюсь.
– Но я же видела!
– Это не изменение. Это... не знаю, как тебе объяснить. Это все я, это все мои грани. В том-то и сила кео – быть внутри больше, чем снаружи. Это как статуя в камне – ее не видно, но она уже есть. Только в камне всего одна статуя, а во мне – сотни, и саран – мастер с резцом, который эти статуи освобождает. Я не боюсь Изменения – как можно бояться свободы?
– А может, стоит остаться просто камнем?
Он не ответил, только улыбнулся – так, что я почти позавидовала ему.

Я боюсь этой зависти.
Кажется, я расхотела оставаться камнем. Кажется, я хочу быть кео.
«Я хочу домой», написала я в дневнике.