From A Lovers Heart

P.S Драббл по группе One Direction. Внимание: слэш.      


      Осторожно, будто этот диск был из стекла, Луи вытащил его из упаковки. Он нашел его в шкафу, когда затеял уборку в доме, до чего давно уже не доходили руки. Он не знал о существовании этого диска — видимо, Гарри записал его перед смертью. Луи задышал глубже, увидев на поверхности диска надпись, точно принадлежащая перу кудряша: «Для Луи» и сердечко. Этого было достаточно, чтобы выбить парня из колеи.

      Он боролся сам с собой, не зная, смотреть или нет. Тем не менее, прошло уже три года. Боль не прошла и, вероятно, никогда уже не пройдет. Может, ему станет легче после этого. Но уже сейчас в горле образовался ком, и он стоял, еле сдерживая слёзы. Луи понимал, что будет больно видеть улыбающегося Гарри, пусть даже и через телевизор.

      После того, как Гарри умер, Луи показалось, что он никогда уже не будет счастлив. Они с Хаззой были прекрасной парой. Дополняли друг друга, создавая одно сердце, одну душу. В течение пяти лет они были счастливы вместе, у них были совместные планы на будущее, как и у обыкновенных молодых пар. Когда они влюбились, Гарри было четырнадцать — он был на два года младше Луи. И уже тогда они поняли, что между ними есть что-то необыкновенное.

      Когда они отправились на отдых, Гарри заразился каким-то смертельным вирусом, и спустя несколько недель умер. Луи остался один, наедине со своей болью и горечью.

      Он вставил диск в дисковод до того, пока не поменял своего решения. Дрожащими пальцами он нажал на Play и ждал, когда мелькнет родная ему кудрявая голова на экране.

      Сначала он увидел их спальню. Дальше кровать, тумбочку, а затем в кадр вклинился сам Гарри и нахально улыбнулся. У Луи остановилось сердце, когда он поставил видео на паузу.

      Ямочки, глаза, вьющиеся волосы — всё вернулось. Это был словно видео-чат, и Гарри жив. Лу закусил губу, чтобы не заплакать, прежде чем продолжить просмотр.

      — Эй, Луи!

      Из глаз брызнули слезы и парень судорожно начал искать подушку, чтобы обнять ее сильнее.

      — Итак... Я не знаю, когда ты найдешь эту видеозапись, ведь понимаю, что ты самый сумбурный человек из всех, с кем я знаком, и, вероятно, это займет некоторое время, так как ты все равно дома раз в три года убираешься. Раньше бы ты все равно не посмотрел, да?

      Утирая слезы, он улыбнулся. Никто не знал его лучше, чем Гарри.

      — Конечно же нет, — Стайлс покачал головой, а потом рассмеялся. Он нервно играл с пальцами, пытаясь собраться с мыслями, — знаешь, Лу, мой диагноз определили всего пару дней назад и они сказали, что у меня есть шанс. И знаешь, я это чувствую. Хотя понимаю, что не могу больше. Поэтому я решил снять это видео.

      Луи на секунду отвел взгляд, прикусив нижнюю губу. Гарри очень неуверенным и испуганным, когда говорил о вирусе, и если бы он мог, то обнял бы его. Это очень больно... Знать, что его больше нет, а все, что осталось, только это видео. Он должен был тогда лучше заботиться о нём. Гарри всегда скрывал страх и никогда не жаловался ни на что. Луи в отчаянии кивал головой, продолжая смотреть видео, уткнувшись заплаканным лицом в подушку.

      — Я никогда не смогу передать словами то, что чувствую к тебе. Никогда не мог поверить, что у меня есть человек, который перед сном или после пробуждения первым делом думает обо мне. А ты был в моих мыслях всегда, в любое время дня и ночи. Я никогда не любил кого-то так сильно, как тебя, Лу.

      Луи закрыв глаза, спрятал в ладони лицо. Почему он не сказал Гарри, как много он для него значил? Почему слов «Я люблю тебя» не было достаточно, чтобы выразить все свои чувства?

      — Это, наверное, безумие, раз я разговариваю с камерой? — Гарри усмехнулся, встряхнув темными кудрями. — Жаль, я не могу пойти сейчас на кухню — ты как раз готовишь нам обед, и пахнет как всегда чертовски вкусно. И, знаешь, боюсь тебе сказать в лицо, что ты так можешь спалить дом. Не знаю, почему. Не потому что я лжец, упаси Бог, просто боюсь обидеть. Так что делай это менее интенсивно, окей? Ах, черт.

      Голос Гарри сломался и тогда он, подперев рукой подбородок, опустил взгляд в пол. Прежде, чем снова заговорить, он просидел так несколько секунд. Луи видел в его глазах застывшие слезы...

      — Лу, я боюсь... Я очень сильно боюсь того, что меня ожидает. От боли. Но больше всего я боюсь потерять тебя. — Гарри тихо зарыдал; слезы ручьем стекали вниз по щеке, заставляя нервничать Луи, который закусывая губу, прокусил ее до крови. С одной стороны он был раздражен тем, что Гарри ничего ему не сказал, а с другой зол, потому что это ничего бы не изменило. Он все равно бы умер, оставив Луи с разорванным сердцем.

      — Я не хотел плакать. Теперь и ты плачешь. Да? Чувак, перестань рыдать, я ненавижу, когда ты плачешь!

      Луи остановил видео, стер слезы и, спотыкаясь, направился в кухню. Наполнив стакан холодной водой, он вернулся в гостиную, снова взял подушку в руки и продолжил просмотр.

      — Уже лучше, не так ли? — Усмехнулся Гарри, стирая слезы. Глаза его от слез стали прозрачными и стеклянными. — Окей, сейчас я сделаю то, что давно планировал. Это, пожалуй, немного странно, потому что мне еще девятнадцать, а тебе двадцать один, — и все происходит через экран телевизора, — но мне все равно. Нам всегда было плевать на возраст. На самом деле, по традиции, после этого должны следовать вечеринки и долгая счастливая жизнь, но не с нами. Я хочу попросить тебя кое-что сделать... Закрой глаза, Луис.

      Луи боролся с собой несколько секунд, ведь разум твердил ему о том, как глупо на самом деле сейчас закрыть глаза, а сердце будто шепчет «давай». Но он, как всегда следуя своей непосредственной натуре, послушал сердце и закрыл глаза, как просил его Хазза. Гарри чем-то шуршал, все еще сохраняя молчание. Луи распирало от любопытства, но он покорно ждал. Тогда Гарри кашлянул и продолжил свою речь:

      — Луи Уильям Томлинсон, до этого дня мы провели пять долгих, счастливых лет вместе. Не было ни одной секунды, о которой бы я сожалел, и могу честно сказать, что всем остался доволен. Я люблю тебя так сильно, Sweet Cheeks, так сильно, что иногда становится больно. Так, что я больше никогда любить кого-то другого не захочу и не буду. Я скажу тебе сразу, как только откроешь глаза. Итак: посмотри под кровать. А теперь открой свои прекраснейшие глаза.

      Луи покорно открыл глаза, и увиденное на экране заставило сердце пропустить удар. Гарри опустился перед камерой на колено, держа в руках небольшую коробочку с серебряным кольцом. Широкая улыбка на его лице отражала его счастливое состояние, и это Луи никогда не забудет, сохранив в памяти этот образ. Он сделал ему предложение.

      — Ну, что, удивлен? — Усмехнулся Хазза, положив коробочку рядом с собой. — Посмотри под кровать и найдешь его. Теперь оно твое и ты можешь делать с ним все, что посчитаешь правильным. Я хотел еще многое тебе сказать, но все не поместится на диск, поэтому я заканчиваю. Я люблю тебя, дорогой, и люблю безумно и безразмерно. И, я надеюсь, ты никогда меня не забудешь. — Улыбка кудрявого парня стала мягче, и он смотрел в камеру несколько секунд, пока медленно к ней не подошел. — Наверное, сейчас это выглядит глупо, но я все же сделаю это. Пока, Лу.

      С этими словами он послал камере воздушный поцелуй, а потом образ исчез.

      Несколько минут Луи сидел, как парализованный, на диване, пялясь в иссиня-черный потухший экран телевизора. Его сердце отбивало сумасшедший ритм, а мысли хаотично двигались до головокружения.

      «Это хорошо, — подумал тогда он, — что я видео посмотрел. Если бы я этого не сделал, то, наверное, мучился бы, задавая себе все больше и больше вопросов. А теперь я спокоен.»

      И счастлив. Счастлив от того, что Гарри хотел вступить с ним в брак. Счастлив, что Гарри любил его. И, прежде всего, счастлив тем, что счастлив сам Гарри.

      Позже Луи все-таки посмотрел под кровать и нашел запыленную, завернутую в синий бархат, коробочку. В нем было серебряное, простое кольцо, которое Луи сразу надел на безымянный палец левой руки. Теперь Луи был уверен: он счастлив. Как, собственно, и Гарри.