Крылья

В ее племени было принято красть драконьи яйца, чтобы все дикие ящеры исчезли из горных пещер.
В ее племени было принято срезать драконам крылья, чтобы они превращались в немощных рабов, едва вылупившись из яиц. Детеныши драконов охраняли дома от воров, повзрослевших использовали вместо тяговой силы.
Ее племя уничтожило всех драконов, а оставшиеся измельчали и уже не могли вырасти больше крупной коровы.
И Хейли было невыносимо больно от этого. Она листала книги, где рассказывались сказки о прекрасных, огромных ящерах, крылья которых могли закрыть солнце; рассматривала старые картины, восхищаясь тем, насколько крошечным кажется человек рядом с драконом. И сожалела, что никогда не сможет больше увидеть их, пролетающих над деревней. Ведь даже самые древние старики не помнили уже, как выглядят настоящие драконы.
В ее племени было принято срезать драконам крылья. И Хейли это ненавидела.
Над огромным полем раздавался звон мечей, перемешанный с протяжным, болезненным воем. День торговли драконами был в самом разгаре. По каменной дороге стекала багровая кровь и уходила в землю. Хейли шла по камням, стараясь не ступать в кровь. Отец всегда отправлял ее покупать мясо для их домашних драконов, думая, что творящееся на рынке поможет глупой девчонке смириться с положением драконов в племени и забыть обо всех этих сказках о прекрасных, огромных ящерах.
А Хейли каждый раз хотелось зажать уши, чтобы не слышать этот хруст костей; закрыть глаза, чтобы не видеть серебристых слез в глазах драконов, которые могла заметить только, кажется, она одна.
Купив мясо, девушка чуть ли не бегом помчалась с рынка. Ей ни секунды не хотелось задерживаться в этом аду, где люди торговали болью и смертью беззащитных существ. Каждый раз ей казалось, что отрезают крылья ей, а не им.
Но что-то заставило Хейли остановиться около мусорной ямы, споткнувшись на камнях. То ли едва заметное шевеление среди отбросов, то ли тихое скуление.
В ее племени было принято срезать драконам крылья, а тех, кто не мог это пережить, выкидывать, словно мусор. И среди трупов своих собратьев, гнилого мяса и прочего хлама, тяжело дыша, лежал детеныш дракона без крыльев.
Хейли замерла, не в силах оторвать взгляд от умирающего создания. Дракон открыл глаза. В них было столько сожаления, боли и мольбы о помощи, что девушка, не задумываясь, кинулась в яму.
Дракон не сопротивлялся и не рычал. Он только тихо скулил и хрипло дышал. И в том, как он жался к девушке, было столько доверия, сколько не должно быть в существе, которого искалечили люди. Но человеческого в погибающем ящере было куда больше, чем в любом человеке.
Девушка кое-как дотащила раненое существо, оказавшееся очень тяжелое, невзирая на свои размеры со среднюю собаку, до кустов около леса и осторожно уложила там. В прозрачных янтарных глазах отражалась бесконечная благодарность. Хейли погладила его по чешуе, удивляясь, какая она теплая, и прошептала:
— Будь здесь, я обязательно к тебе вернусь.
И девушка ни на минуту не сомневалась, что дракон понимает ее.
Вернувшись домой, девушка утащила с кухни несколько кусков мяса, а у матери бинты.
Когда она смогла снова добраться до дракона, уже темнело. Хейли боялась, что его могли найти, или же он мог умереть сам, но дракон был на месте, судорожно дышал и закрывал лапами морду, словно пытаясь сдержать свое скуление от боли. Услышав шум, он грозно зарычал и попытался подняться на слабые лапы, но увидев Хейли тут же рухнул обратно на землю и доверчиво прикрыл глаза. Девушка вновь погладила его по вытянутой морде, с некоторым испугом отмечая, что чешуя стала гораздо холоднее.
— Я не хочу делать тебе больно, — шепнула Хейли. — Но мне придется, если ты хочешь выжить. Просто потерпи, ладно? Ты ведь меня понимаешь, мудрый дракон?
Вместо крыльев остались никчемные обрубки. Раздробленные и вывернутые белые кости, разорванные перепонки и много застывшей смолой багровой крови. Драконам прижигали их раны, но умирающему животному это ни к чему решили люди.
Хейли смыла кровь и забинтовала раны. Но бинты почти сразу стали багровыми. Но девушка упрямо меняла их, пока на белом не прекратило выступать красное. Драконья кровь обжигала руки, словно кислота. Но Хейли терпела. Она верила, что делает правильный выбор.
Дракон скулил и пускал из носа снопы искр. Он рыл лапами землю, пытался спрятаться от этой боли, но ни разу не попытался навредить девушке, убеждая ее, что все россказни взрослых о том, что драконы на деле — кровожадные чудовища, питающиеся человеческой плотью, не более, чем враки.
— Теперь все будет хорошо, — улыбнулась Хейли, дотрагиваясь до застывших на чешуе серебристых каплях, приятно холодных. — Хочешь кушать, Файн? Файн — красивое имя для такого умного дракона, верно?
В ее племени было принято срезать драконам крылья и убивать их. Но она всегда хотела спасать драконов.
С сожалением оставив ящера в лесе еще на одну ночь, девушка вернулась домой. Благодаря своих богов за то, что родители уже легли спать, девушка ушла в ванную. Пытаясь перебинтовать дракона, ей пришлось вымазаться в едкой крови. Но родители не должны знать об этом. Но драконья кровь глубоко въелась в кожу. Как бы Хейли не терла руки, красновато-коричневые разводы все равно остались на пальцах, как свидетельство ее предательства племени ради дракона. Но, разглядывая перед сном отметины, Хейли не чувствовала стыда перед людьми. Ведь это она поступала правильно, а не те, кто выламывал драконам крылья, алчно желая их поработить.
Хейли помнила, как в детстве убегала далеко от деревни и играла со своими подругами в глубокой пещере у подножия горы. О ней никто не знал, только несколько маленьких девочек. С тех пор прошло уже почти десять лет. Девочки выросли и забыли о месте своих игр, у них появились другие интересы. А у Хейли появилось существо, которое она была обязана спасти.
Только солнце поднялось над горами, Хейли снова ушла к лесу. Пока родители были заняты своими делами, ей удалось забрать тележку, на которой она и перевезла дракона в пещеру. По сравнению с предыдущим днем, Файн выглядел куда бодрее. Он дружелюбно пофыркивал и бил хвостом. Когда они приехали на место, сам выбрался из тележки. Хейли разложила перед ним мясо, которое купила на рынке за свои деньги, а сама пошла на поле около пещеры.
Высокая трава доставала девушке до пояса. От запаха цветов слегка кружилась голова. Хейли ни на минуту не сомневалась, что людей здесь нет, а значит, Файн будет в безопасности.
Девушка принялась рвать траву. Уже через несколько минут в землю начали падать капли крови из посеченных пальцев и ладоней. Но Хейли не замечала этого. В голове у нее крутилась старая колыбельная о драконах, которую пела ей бабушка. Она была одной из немногих, кто разделял жалость Хейли к этим существам, кто тоже хотел избавить их от рабства.
Когда травы было достаточно, девушка сложила ее в тележку и повезла в пещеру. Она расстелила ее толстым, ровным слоем на земле, в тени, чтобы случайный прохожий не увидел драконьего убежища.
— Теперь это твой дом, — с некоторой гордостью сказала Хейли. Дракон подошел к ней и тыкнулся горячим носом в кровоточащую ладонь. Янтарные глаза словно извинялись за причиненную боль и пролитую ради него кровь.
— Не переживай. Я заслужила это за то, что мое племя сотворило с вашим. Раны-то заживут. А вот великих драконов уже не вернуть…
Хейли навещала дракона почти каждый день, кормила его, отдавая на рынке все свои деньги. Скрывая отметку драконьей крови, она начала носить перчатки и снимала их только тогда, когда приходила к Файну. Дракон преданно терся носом о ее руки, клал голову на колени. Днем Хейли засыпала в пещере, на сене, прижимаясь к теплому чешуйчатому боку, слушала дыхание и легкий клекот к груди ящера, словно там вскипала вода. Или лава.
Дракон рос быстро. Всего за месяц он стал Хейли значительно выше пояса. Он ждал ее возвращения, а завидев в траве фигуру девушки, радостно бежал на встречу, пуская из ноздрей искры и дым. Своим весом он валил Хейли в мягкую траву и укладывал тяжелую голову ей на плечо, довольно щурясь, когда девушка гладила его по морде.
А в определенный момент Хейли поняла, что у дракона отрастают обрезанные крылья. Очень медленно, но кости, мышцы, кожа и чушея восстанавливались словно из ничего.
Через три месяца Файн с гордостью расправил маленькие, недоразвитые, но целые крылья. Он подскочил на задние лапы, вытянул длинную шею и, издав радостный крик, захлопал крыльями и выпустил в потолок пещеры несколько небольших язычков пламени. Потом опустился на все четыре лапы и выжидающе посмотрел на Хейли, словно хотел аплодисментов. Девушка с материнской нежностью смотрела на дракона. В ее груди начинала зарождаться надежда, что когда-нибудь Файн сможет взлететь в небо и стать тем самым первым великим драконом, которых некогда истребило ее племя.
К концу лета Файн уже мог сам охотиться. К середине осени его крылья окрепли, стали большими, а сам дракон был уже крупней всех своих сородичей, которые оказались в рабстве у людей.
В ее племени было принято срезать драконам крылья, что не позволяло им вырасти в полноценных ящеров, но как бы люди ни старались, природа всегда возьмет вверх.
И когда дракон в очередной раз выбежал по первому снегу Хейли навстречу, но вместо того, чтобы повалить ее на землю своих весом, взлетел, растрепав волосы девушки потоком воздуха из-под крыльев, она села на землю и расплакалась. Она закрывала лицо ладонями, но не могла себя успокоить. Мечта ее детства, всей ее жизни была исполнена. Для этого ей пришлось пролить кровь, оставить несмываемые метки на своем теле, потратить огромное количество сил. Но все это того стоило. Словно это у нее выросли крылья.
Хейли сидела на снегу, не чувствуя холода, и плакала. А Файн приземлился рядом, растеряно глядя на свою спасительницу. А потом подошел и, положив голову ей на колени, обвил ее массивным хвостом. Хейли уткнулась носом в теплый мягкий бок дракона, который стал уже с нее ростом. И еще никогда девушка не чувствовала себя так спокойно.
В ее племени было принято отрезать драконам крылья, но Хейли никогда не будет одной из них.
Зимой, когда холода стали почти невыносимыми, Файн, тоскливо воя и пытаясь прижаться к Хейли, когда та его отталкивала, смеясь, был вынужден улететь. Девушка знала, что первому и последнему великому дракону нельзя оставаться здесь на зиму. Его могли найти люди. Он мог просто замерзнуть от суровых северных холодов. И Хейли верила, что где-то за горами должен быть край, в котором люди не вырезали всех великих драконов, где Файну не будет одиноко.
Хейли с тоской и гордостью смотрела, как дракон раскинул немного рванные, но крепкие крылья и взлетел вверх. Он еще не был похож на тех драконов, о которых говорилось в книжках, но девушка знала, что это только пока.
Когда Файн сделал круг над деревней, Хейли услышала испуганные крики людей и протяжные, тоскливые завывания других драконов, у которых уже не было шанса подняться к небу. Девушка улыбалась.
В ее племени было принято срезать драконам крылья, но Хейли собиралась это исправить.

Хейли уже семьдесят лет. Она нянчит внуков и учит их играм с драконами. Детеныши радостно хлопают крыльями, а дети смеются.
Хейли смотрит в небо. Кое-где можно увидеть пролетающего над деревней дракона из первого поколения свободных. Они еще маленькие, не такие, как в сказках. И Хайли уже не верит, что успеет увидеть по-настоящему великого дракона. Но ее долг все-таки выполнен. И пусть она никогда не узнает, как выглядят эти огромные ящеры, но ее дети, внуки смогут насладиться этим удивительным зрелищем.
Хейли закрывает глаза, подставляя морщинистое лицо теплым лучам солнца. Воздух пахнет свежестью и весенними цветами. Рядом смеются дети. Если она когда и думала о старости, то представляла ее именно такой.
Вдруг солнце исчезает, деревню накрывает тень. Хейли открывает глаза и думает, что ее старческое зрение ее подводит. По небу, крыло к крылу, плывут два огромных дракона, закрывая собой солнце. Их чешую переливается всеми цветами радуги, кидает редкие отблески на землю. Кажется, вся деревня замирает в страхе и ждет, что же будут делать эти колоссы.
И только Хейли скидывает с себя плед и бежит к той старой пещере так быстро, как ей позволяет ее возраст. Она знает, куда летят эти великие драконы. Она знает, почему они здесь. И ради кого.
Когда Хейли, запыхавшись, добегает до пещеры, драконы уже там. Один из них, зеленый, с внимательными глазами цвета прозрачного янтаря, лежит на земле, положив голову на лапы. Второй, белый, зеленоглазый и словно покрытый шерстью, а не чешуей, положил ему голову на спину. Увидев Хейли, зеленый поднимает голову и радостно фыркает, выпуская сноп искр.
— Да ты уже не поместишься в эту пещеру, — смеется Хейли, не боясь подходя к дракону и касаясь старческой рукой теплой лапы. — Я рада тебя видеть, Файн. Спасибо, что вспомнил обо мне даже спустя пятьдесят лет. Ты теперь настоящий великий дракон из сказок моего детства. А это твоя подруга? Она очень красивая. Я всегда знала, что ты найдешь тот край, в котором тебя примут. И я исполнила свой долг и свою мечту. Теперь и умирать будет не страшно.
Зеленый дракон кладет голову на землю и умиротворенно закрывает глаза. Хейли обнимает его, насколько ей позволяют ее человеческие размеры, и чувствует себя самой счастливой на свете.