Этажи времени. Глава 16

Начало http://www.proza.ru/2015/11/10/848


Последствия катастрофы были ужасны, после лобового столкновения машины превратились в месиво металла, пластика и людей, зажатых и покалеченных обломками автомобиля.

Двоих пострадавших доставили в Институт Склифосовского, ими оказались граждане Польши, супруги Юлия и Марек Шимански. Состояние обоих было критическим, большая кровопотеря и разрывы жизненно важных внутренних органов обрекли этих людей на неминуемую смерть. Только подключенная аппаратура еще хоть как-то поддерживала угасающую жизнь, но продолжаться это могло совсем недолго.

На столе Михаила Алексеевича зазвонил телефонный аппарат, стилизованный под начало двадцатого века, но при этом нафаршированный самой современной электронной начинкой, включая системы шифрования и защиты от подслушивания. Дисплей услужливо высветил номер звонящего и его имя.

– Алло, слушаю вас.

– Добрый день, Михаил Алексеевич. Вас беспокоит заместитель директора Склифа.

– Здравствуйте, Аркадий Вениаминович, рад вас слышать.

– Не ожидал, Михаил Алексеевич, что вы помните мое имя, очень приятно. Я решился побеспокоить вас вот по какому делу. К нам поступили два пациента после автомобильной катастрофы, мужчина и женщина, у них травмы, не совместимые с жизнью. Некоторое время назад к нам обращался ваш сотрудник Владимир Алексашенко с просьбой информировать его о безнадежных больных с неповрежденным головным мозгом. Я пытаюсь сегодня ему дозвониться, но телефон не отвечает.

– Большое спасибо, Аркадий Вениаминович, за то, что не забываете просьбы коллег. Владимир действительно сегодня отсутствует, он в командировке, но я пришлю к вам свою сотрудницу Екатерину Андреевну, она работает вместе с Владимиром и в курсе всех дел.

– Хорошо, ждем. Но есть две маленьких проблемы. Первая, пусть приезжает быстрее, мы не сможем их поддерживать больше пяти-шести часов. И вторая, пострадавшие – иностранные граждане, мы должны уведомить посольство Польши.

– Со второй проблемой решайте так, как предписывают ваши инструкции, мы не собираемся делать ничего противозаконного в отношении ваших больных. А что касается первой проблемы, то Екатерина Андреевна выезжает к вам буквально минут через двадцать, только подготовит оборудование.

Попрощавшись с коллегой из института скорой помощи, Михаил Алексеевич не стал сразу звонить Кате, а некоторое время сидел в глубокой задумчивости, затем достал из ящика стола записную книжку, полистал ее, нашел нужный телефон и медленно набрал номер.

– Алло, Валентин, добрый день. У меня к тебе просьба. Выслушав просьбу Михаила Алексеевича, некто, кого звали Валентином, также впал в некоторую задумчивость, а затем произнес:

– Я, конечно, не могу вам отказать, хотя пока даже не знаю, как подступиться к данному делу. Давайте сделаем так, мы направим официальный запрос в посольство Польши, выясним, есть ли там близкие родственники, и в зависимости от того, что нам сообщит польская сторона, определимся с дальнейшими шагами. Пока я вижу два варианта: первый – в случае смерти предложим взять все расходы по кремации и доставке праха на себя, и второй вариант – в случае отсутствия близких родственников и при условии, что ваши пациенты останутся живы, мы поможем им вернуться на родину.

– Вы же понимаете, Валентин, что я, как врач, надеюсь, что мои пациенты останутся живы. Закончив телефонный разговор, Михаил Алексеевич через секретаря вызвал Екатерину Андреевну, которая предстала перед ним после бессонной ночи, проведенной в лаборатории.

– Добрый день, Катя! Мне только что звонили из Склифа, у них там в «травме» двое безнадежных больных, наш случай. Они уже ждут тебя, бери портативное оборудование, которое Владимир получил в прошлом месяце, и попробуй сохранить максимальный объем информации о состоянии мозговой деятельности. На всю работу у тебя не более четырех часов. Учти, что пострадавшие – это поляки, при последующей расшифровке данных может понадобиться переводчик с польского. Ну и, само собой разумеется, в Склифе расскажешь, что ты просто проверяешь работу приборов по фиксации мозговой активности в случаях комы и клинической смерти. В общем, не мне тебя учить. Поезжай.

Как только в институте Склифосовского Катя сказала, что ее ждет по срочному делу Аркадий Вениаминович, все вокруг засуетились, помогли поднять оборудование в реанимацию, подключили электропитание. Катя переоделась в свой любимый голубой халат, надела шапочку и бахилы.

Ее пациенты лежали в двух соседних боксах. Катя вошла в бокс к женщине. Неприятное чувство близкой смерти заполняло помещение, не надо было даже подходить к кровати, чтобы понять, что человек вот-вот умрет. Катя разместила по углам бокса высокочувствительные сверхпроводящие датчики, способные фиксировать малейшие изменения магнитных и электрических полей, к голове пациентки с помощью тончайшего пластыря приклеила шестнадцать миниатюрных считывателей-детекторов.
Такое сочетание датчиков в помещении и на голове больного позволяло с помощью специальной компьютерной программы отделить, а точнее отфильтровать информацию, поступающую из головного мозга, от электромагнитных шумов, коими насыщены все пространство вокруг нас, тем более в реанимации, где работает большое количество разнообразных приборов.

Сканирование мозга началось, на каждого больного приходилось приблизительно два часа, то есть вся работа должна быть окончена через четыре часа, но большой вопрос – проживут ли больные эти часы.

Компьютер выполнял цикл за циклом, изменяя по заданному алгоритму параметры сканирования и записывая полученную информацию на высокоскоростной твердотельный накопитель. Монотонно выполняемая компьютером работа позволила Кате отвлечься от приборов и посмотреть на умирающую польку. Бледная кожа лица оттеняла черные волосы, женщина была больше похожа не на западную славянку, а скорее на уроженку юга, но с очень смягченными и красивыми чертами лица. Возраст определить было достаточно трудно, вероятно, около тридцати лет, хотя может быть и меньше.

Через два с лишним часа сканирование было закончено, сняв датчики и отключив технику, Катя с помощью местных врачей перетащила все в соседний бокс и развернула там свои приборы. Теперь надо было выполнить аналогичные действия с мужчиной, только вот хватит ли времени на сканирование? Жаль, если не удастся выполнить просьбу Михаила Алексеевича. По тону, которым он просил Катю отправиться в Склиф, она поняла, что для директора очень важно получить запись образов от этих больных, но она даже и представить не могла, для чего это понадобилось ее начальнику и что он задумал.

Как ни странно, жизнь еще теплилась в искалеченных телах, аппаратура исправно заставляла их жить, не понимая бессмысленности этого действия.
Закончив работу, Катя в компании склифовских аборигенов посидела за импровизированным столом, реаниматологи выпили немного спирта, запивая водой, поговорили про Катины приборы, с помощью которых она надеется защитить докторскую диссертацию. Напоследок Катя попросила показать карточки больных, из которых она выписала даты и места рождения, возраст, а также имена – Юлия Шиманска и Марек Шимански, приехавшие в Москву из города Кракова, где они жили в доме номер шесть по улице Юлиана Фалата.

Пока Катя смотрела медицинские карточки, в кабинете заместителя директора шла неторопливая беседа.

– Не ожидал никак, Михаил Алексеевич, что вы сами приедете в нашу скромную обитель.

– Не скрою от вас, Аркадий Вениаминович, что цель моего визита совершенно шкурная. Хочу попробовать на ваших пациентах разработанную мною для клиники при нашем Центре новейшую методику, связанную с лечением больных с обширными повреждениями внутренних органов.

– В принципе это возможно, но необходимо предварительно получить разрешение министерства.

– Так я об этом и говорю, что у меня в клинике все формальности уже улажены, и если вы переведете одного-двух больных ко мне, то после проведенного лечения мы смогли бы совместно с вами запатентовать новый метод лечения. Разумеется, что и наши больные будут считаться общими пациентами.

Михаил Алексеевич с удовольствием наблюдал за тем, как Аркадий Вениаминович заглатывал брошенную наживку. Еще бы, стать автором запатентованного метода, да еще в соавторстве с самим светилом медицинской науки, от этого могло и крышу сорвать. В конце концов, пусть получит свой кусочек патента, там и так уже набежало человек восемь в лице чиновников от медицины, да и методика хреноватая: положительная динамика, подтвержденная в пятидесяти пяти процентов случаев, – не слишком убедительно.

Глядя на довольную физиономию заместителя директора, Михаил Алексеевич неспешно произнес заготовленную фразу:

– Таким образом, коллега, я очень рад нашему сотрудничеству. Надеюсь, что мы сумеем добиться впечатляющих результатов. А теперь по существу. Чтобы нам не оттягивать решение вопроса, передайте мне двух больных, ну, например, тех поляков, о которых вы сами мне сегодня рассказали.

– Хорошо, но они совершенно безнадежны.

– Тем более, я их возьму к себе, чтобы не ухудшать вам статистику. Мы, конечно, не гарантируем, что они выживут, но ведь надо с чего-то начинать.

– Единственное «но» – мы уже сообщили о несчастном случае в посольство Польши, завтра должен прибыть их представитель.

– Это не проблема. Сообщите в посольство, что вы с большим трудом сумели договориться с коллегами из крупнейшего московского Научного Центра о переводе больных. Добавьте, что руководство Центра сначала категорически отказывалось принимать у себя граждан иностранного государства, но только благодаря вашим личным связям удалось разместить их в клинике, оснащенной самым совершенным оборудованием и врачами высочайшей квалификации, что, в общем, соответствует действительности.

Спустя пять часов больные в сопровождении врача и фельдшера с пакетом необходимых документов были доставлены в приемный покой нового корпуса клиники, расположенной в живописном районе Подмосковья на берегу небольшой реки. В документах значилось, что больные Юлия Шиманска и Марек Шимански переведены из НИИ Скорой помощи в клинику Научного Центра для продолжения лечения.

В это же время Михаил Алексеевич убирал в сейф, стоящий в его кабинете, диски с информацией, полученной Екатериной Андреевной.

Поздно вечером того же дня Екатерина Андреевна и Ставский перешли из Центра в здание клиники, где находились раненые поляки.

Единая территория Научного Центра и клиники была обнесена высоким забором из металлических прутьев, легко просматривалась со стороны, но была практически недоступна для нелегального проникновения. Электронные системы непрерывно отслеживали любые перемещения людей и животных на расстоянии до ста метров от периметра объекта. Единственный въезд охранялся сотрудниками вневедомственного охраны, которые могли пропустить кого-либо на территорию или выпустить на свободу только после предъявления специального электронного пропуска, в котором были зашифрованы все биометрические данные лица, пересекающего границу объекта.
Станислав Васильевич и Катя, уставшие от всех передряг последних дней, были помещены в две соседние палаты, оборудованные всеми возможными удобствами и расположенные на третьем этаже корпуса.

Ставский уже ложился в постель, когда в комнату кто-то постучал. Чтобы пустить гостя пришлось сначала найти пульт дистанционного управления, затем найти на нем кнопку «открыть дверь». В прихожую вошла Катя.

– Стас, извини, но я пришла к тебе на ночь.

– Надеюсь, ты понимаешь, что здесь все палаты находятся под наблюдением?

– Плевать я на все хотела, пусть смотрят, если интересно.

Через полчаса, обнявшись, они спали под одним одеялом на необычно широкой для больницы постели.


Переход к Главе 17. http://www.proza.ru/2015/11/30/2176