Назира

- Намик здесь? – вбежав в кафешку,  спросила  Назира у официантки Маши.

-Не-а, за продуктами уехал, - зевнув,  ответила Машка, ровняя пилочкой обломанный ноготь.

- Фу-у…, - облегченно выдохнула Назира.- Проспала я, и  два будильника не помогли. Слышь, Манюнь, я вздремну немного. Будь на стреме: как  машина с продуктами приедет, дай знать?

- Ага.

Назира служила барменшей в  кафе «Сибиряк»   у азербайджанца Намика вот уже два года. Хозяин её работой был доволен, и ей  её непыльная работа нравилась.

Всё было прекрасно, недостаток был один – хронический недосып.

Когда она с подругой приехала из родной Киргизии на русский Север, то была в немом восторге от  красоты белых ночей и полугодовалой непроглядной тьмы тоже.

Но ежедневная  служба у стойки по 16 часов без выходных и проходных сделала своё дело: Назира спала на ходу.

Сдвинув мягкие стулья, Назира прилегла на них, положив под голову сумку с кассово-накладными  документами, и накрылась курткой.

В кафе царила тишина, только слышно было за плохо прикрытой дверью, как посудомойка Ира, пожилая русская женщина с Урала, гремит кастрюлями.

Назира быстро окунулась в дрёму. Лицо Сашки через минуту выплыло из темноты и начало приближаться к ней, чтобы поцеловать.

-Сашенька, когда ты приедешь, я по тебе соску…

- Я никуда не уехал, я рядом, - ласково прижался он к её щеке. – Ты сказала отцу о том, что мы хотим пожениться?

- Прости, милый, нет, - заплакала Назира. – Отец очень строг. По нашим законам браки с русскими мужчинами запрещены…

- Не смеши: какие законы в 21 веке? Мы же любим друг друга! Ты ведь любишь меня? Любишь? – начал трясти он её за плечи.

-Люблю…, - всхлипнула Назира и проснулась. Трясла её Машка:

- Айда товар принимать: Намик приехал!

Назира быстро вскочила, пригладила массажкой свои жесткие, словно проволока, волосы и пошла вслед за Машкой в подсобку.

Высокий,  лет сорока,  худой и очень симпатичный Намик  торопливо  вытаскивал из своей машины коробки и сумки  с продуктами и ставил их в шаге от себя к порогу входной двери.

От дверей,  на три  метра  вперед по служебному коридору, их  транспортировала  уже  посудомойка Ирина. Затем эстафету принимала Машка и передавала всё Назире.

Назира, в свою очередь, привычными движениями подхватив товар, ловко распихивала коробки по полкам склада.

-Всё? – спросила она у Намика, зашедшего к ней с накладными.

-Да,- коротко ответил Намик. - В семь вечера корпоратив на 40 человек, не забыла? Начинайте без меня готовить. Галка не объявилась? Предупреди Алика.

Дав распоряжения другим работникам, Намик  снова уехал.

                *****

Шашлычник Алик был ценным кадром, его полгода назад  выписали из  самого Баку  как замечательного специалиста и  берегли от переутомления, а потому он самостоятельно организовывал  график своей работы. 

Алик готовил очень вкусный шашлык не  только из  баранины,  но и из сёмги  и   куриных крылышек.

Весь персонал  его любил, ибо каждому сотоварищу во время работы  он с удовольствием позволял снимать пробу с шампура, что называется, с пылу с жару, когда хозяина не было рядом.

Повар Галина, коренная северянка,  не вовремя, будь она неладна, ушла в запой.

Забастовала, так сказать,  по причине постоянных задержек оплаты своего  кабального труда   и объявила Намику по телефону, что не выйдет на работу, пока  досыта  не наотдыхается от  всей своей  утомившейся души.   

Целую неделю  на телефонные  звонки Намика отвечал муж Галки: отцепись, мол, от моей жены, тиран  понаехавший, ухайдокал мою бабу, она уже год, как детей своих не видит, потому как с раннего утра и до поздней ночи горбатится за копейки на  кавказского дядю  и т.д и т.п.

А Намик и впрямь платил своим работникам  копейки ,  эта т.н.  зарплата была бы  сносной «на земле», но на северах на такие деньги  не проживешь. 

Соплеменники же, приехавшие из бывших  братских республик,  не жаловались, потому как меняли рубли на доллары, посылали  их домой, а  там, на исторической родине,  из-за разницы в курсе их  «копеечная» зарплата вырастала в разы и делала заграничных  родственников баснословными  богачами.

Давно бы проучил  вредную Гальку за строптивость Намик, и мужу бы отвесил по полной, но вынужден был притормозить в своих желаниях.

Галка, как и Алик,  тоже была ценным кадром, она знала русскую кухню  так, как никто в  этом городке,  и  замены ей  не было:  исчезнет она – пропадет и бизнес.

За семь лет существования кафе только  у Гальки получалось готовить фирменные  блюда так, что все клиенты   высказывали восторг. 

Намик и рад был бы поднять   стряпухе зарплату,  однако  сам платил большие долги уже своему хозяину.

И потом,  народец  в нефтегазовом  городке сплошь был вахтово-приезжий, деньги греб лопатой, но  по кафешкам и ресторанам   бегать не любил. 

Три-четыре корпоратива в месяц, на которые любили собираться служивые из  местных госучреждений, приносили Намику такой смешной доход, что  едва удавалось сводить концы с концами.

Во всех несчастьях выручала Намика Назира. Медсестра по образованию, она  умела обходиться с русской клиентурой так, что им это нравилось. Вот и эту неделю она с успехом заменила запойную Гальку. 

Нет, горячего она не готовила, но в  холодных закусках толк знала.  Хотя  на сегодняшний вечер  для приготовления  вторых блюд  Намик   решил привезти  мать своего соплеменника – тётушку Наиб. Вот за ней он сейчас и отправился.

Тетушка Наиб  встретила   уважаемого земляка   в полной боевой готовности: с двумя сумками.  В них, в  многочисленных бутылках и баночках,  хранились   всевозможные приправы – тайна кавказской кухни. 

Щёчки старой женщины от волнения порозовели. Она села в машину и сообщила, что приготовит сегодня   настоящий азербайджанский плов с курицей, долму с виноградными листьями, довгу с горохом и зеленью. Намик будет приятно удивлён, и она в этом нисколько не сомневалась.

                ****

К пяти вечера в кафе примчалась вторая официантка –  пышногрудая  школьница Ленка. И в слёзы!

Сегодня ночью, когда Ленка спала от усталости  без задних ног, её безработная матушка взяла ножницы, обкромсала Ленкину голову, а то, что осталось от волос, облила чем-то липким так, что исправить новую «прическу» можно, только лишь подстригшись наголо. А Ленка лысой быть ну никак не хотела, а потому надела кепку.

- В общем, Назира, можно я буду обслуживать клиентов в головном уборе? – взмолилась она.

Назира жалостно  посмотрела на зареванную Ленку и сказала в ответ:

- Айда на кухню: поможешь с салатами.

Меню предстоящей корпоративной вечеринки по случаю юбилея известной в городке  важной  особы из  бюджетного учреждения было, несмотря на статусность  именинницы, очень даже скромным: пара холодных закусок (мясное и рыбное ассорти), салат «Греческий», картошка-фри, шашлык и немного фруктов.

Вино-водочные изделия и торт, по договоренности с Намиком, юбилярша должна была принести с собой.

Чай и кофе кафе предлагало посетителям бесплатно.  Эта традиция была  фишкой заведения по причине малозатратности: дойдя до  часа  дессерта,   редкий гость  способен был вспомнить об этом  щедром  бонусе.

В шесть вечера в заведении  включили   освещение и начали сервировать сдвинутые буквой П  столы. Командовала всем Назира.

- Лимон, лимон  на тарелочках  не забудьте к рыбе  рядом поставить! – напомнила она официанткам.

- Да на фига он! – скривила губы Машка.

- Им, пластиком лимона, культурные люди чистят вилки и  запах рыбы с пальцев  убирают, - пояснила Назира.

- Культурные люди вилками едят, а не пальцами! – дерзко возразила  Машка  и  тут же  зачем-то  ткнула  пальцем  в  лимонную мякоть на тарелке

- Цыть! – как коршун,  налетел на неё Намик. – Убери свои грабли! Сто раз повторять надо, чтоб  соблюдали гигиену?!

- Проверил бы гигиену на кухне! – съязвила Маха про себя, а вслух жеманно произнесла: 

-Прости, Намик, я больше не буду!

                ***

У тетушки Наиб  на кухне  всё бурлило,  кипело и шипело. Её еда предназначалась для  компании  соплеменников Намика, которая собиралась ежедневно к 20.00.  в самом темном углу зала, чтобы поговорить о том  о сём и незаметно понаблюдать  за подвыпившим  народом в надежде завести полезные знакомства. 

У тетушки от ответственной работы поднялось давление: она  не привыкла готовить на электрической плите и никак не могла к ней  приноровиться.

К тому же она совсем не знала  русского языка, а спросить было не у кого, хотя народ на кухне вертелся обильно. Но несмотря ни на что, к назначенному часу она должна справиться. 

А тем временем в зале уже вовсю  собирались именинные гости.  Для создания праздничной атмосферы Назира включила   специально подобранную музыку.  Барабаны в динамиках  стучали так  весело-громко, что в такт ей  приплясывала не только посуда, но и  каждый входящий.   

Когда  все уселись за столы и начались тосты,  Назира   приглушила  звук и встала, словно сурок, в стойку:  её задача теперь  была следить за общей ситуацией и, главное, за настроением  народа. 

В течение часа гости выступали с поздравительными речами, дарили  юбилярше подарки,  ели и пили.  В конце официальной части торжества слово взял  Намик и  от лица увеселительного заведения вручил  имениннице  очень ценный  подарок – огромную настенную картину с подсветкой.   

Все присутствующие ахнули от  такой   неожиданной  щедрости и бурно зааплодировали.  В следующую минуту официанты  на широких тарелках внесли  главное блюдо вечернего застолья – шашлык.   

Под шашлычок налили коньячок, потом ещё и ещё. И закрутилось, забурлило  веселье.   

Смех, танцы, хоровое пение, курильщики отправились подышать  свежим воздухом  в  гардеробную, официанты стали  потихоньку собирать опустевшие от еды  тарелки.

За столом Намика  возникла неприятная проблемка: приготовленная  тетушкой Наиб  еда оказалась оскорбительно несъедобной.

Плов подгорел и в нем  было много костей, голубцы  горчили от  пересола, а  кефирный напиток у всей компании вызвал изжогу.

Несмотря на это, Намик поблагодарил старую женщину, щедро оплатил её работу и поклялся сам себе, что завтра  с утра он непременно  пошлет джигитов к   Гальке, чтобы они показали ей кузькину мать  и привели во что бы то ни стало в рабочее состояние эту строптивую   рабыню Изауру.

Часам к 11 вечера некоторые  гости стали покидать вечеринку. Юбилярша же, напротив, только вошла во вкус.  Попросив счет, она  оплатила его  в кассе у  Назиры и передала щедрые чаевые для Намика.

Намик в знак благодарности пригласил даму на танец.

- Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем! – ревели динамики.

Именинница повисла на  груди  южного красавца и  неожиданно зарыдала от  нахлынувших на неё чувств.

Её муж, наблюдая за  оскорбительной  для его мужского достоинства  сценой,  вмиг  озверел   и набросился на благоверную с кулаками.  На лице  виновницы торжества появился кровоподтек,  она упала на пол  и забилась в плаче ещё сильнее.
 
Друзья Намика быстро  остепенили  мужа и прочитали ему лекцию с кавказским акцентом об уважении к женщинам.

Верные  подруги жены вызвали такси и, загрузив в него цветы и подарки, увезли  несчастную даму в ближайшую  гостиницу    подальше от  буйного  ревнивца, не забыв при этом прихватить со стола остатки спиртного и еды.
               
                ****

Когда посуда со столов была собрана и перемещена в мойку, была уже половина второго ночи.

- Завтра кафе для посетителей будет закрыто, - делясь чаевыми с Назирой,  сообщил  ей  Намик. – Будут важные и очень дорогие  гости. Человек шесть- восемь. Готовить ничего не надо, всё привезут с собой. С раннего  утра соберешь народ и к обеду  наведешь  во всем здании  идеальный порядок. Особенно на втором этаже.  Ты всё поняла?

Назира  устало  улыбнулась и  кивнула головой. В это время раздался крик  посудомойки вкупе с воплями Алика.   Назира и Намик    ринулись в служебное помещение.

Оказалось, что шашлычник  устроил  стирку  своего  нижнего  белья  в тазике для мариновки мяса.

- Намик, - взмолилась Ирина, - купи ты ему  корыто  для стирки!

Разруливая конфликт, Намик отправил Алика вместе с тазиком в туалетную комнату и пообещал Ирине  к утру новую посуду.

- Машка, Ленка! – крикнул он официанткам, курящим  в приоткрытую дверь. – Вам не стыдно?  Помогите  старой женщине  с посудой!

- Мы не посудомойки! – хором ответили  обе.

- С завтрашнего дня будете! – пригрозил Намик, и девчата, побросав окурки, понуро направились в мойку.

Вообще-то посуду ночью не мыли. Её  просто очищали от остатков еды и  замачивали  в помывочных ваннах.  До двух часов кое-как с работой справились, разбив несколько фужеров и пару тарелок.  Заблеванные окурками туалеты остались наутро.

Все еле-еле  держались на ногах.  Только Машка с Ленкой, прилично хлебнув  слитое с опустевших  столов спиртное, вызвали такси и умчались в ночной клуб.

Намик довез Назиру к её съемной  квартире на своей машине. По дороге она с удивлением рассматривала ночной город, который  уже весь  обрядился в новогоднюю иллюминацию, хотя  на дворе было ещё только  начало ноября.

- Как быстро бежит время, - подумала она, снимая с себя одежду. – Надо бы умыться, но где взять сил… Я не помню, ела ли я сегодня чего-нибудь.  Наверное, ела, раз не хочется…

Заведя будильник, она повалилась на кровать. Гудело всё тело, веки были тяжелыми. Назира  быстро проваливалась в сон.

                ****

- Через два дня Намик должен выплатить  мне зарплату за октябрь, - засыпая,   улыбнулась Назира. – Я отправлю деньги отцу. Папа строит дом… Большой дом… краси…

Ей вспомнилась последняя встреча с отцом.  Ата  заметно постарел, но держался бодро.

Приехали этим же летом  из Питера и   брат Назиры  с женой, привезли внука для обрезания. Пятилетний малыш операцию перенес, как настоящий мужчина, не плакал.

На него надели девчачье платьице вместо штанишек, и он был такой смешной и одновременно  важный от осознания знаменательного события в своей жизни.

В доме по этому случаю устроили большой праздник с приглашением всех родственников. 

Папа приказал  сыну  зарезать барана, брат неожиданно  смалодушничал  и вызвал Назиру во двор для разговора.

- Сестра, - сказал он дрожащим голосом.  -  Мне так стыдно: я не могу зарезать барана. Что мне делать?

Назира погладила брата по голове: он был младше её, и она всегда его жалела.

- Не переживай, я что-нибудь придумаю.

-Апа, - шепнула на ухо матери, пару минут спустя, Назира. – Твой сын не может зарезать барана. Как быть?

Мудрая мать отправила Назиру к соседу.

- Проблемы? – строго спросил  у матери  отец Назиры.

- Нет проблем, - спокойно ответила жена и улыбнулась мужу.

- Еврэй! –  ругнулся ата. Он всегда так отчитывал свою жену, когда чувствовал
обман.

- Сама знаю, что  умная, - ответила апа и опять улыбнулась.

Брат принял на грудь  пиалу кумыса для храбрости, чтобы  бесстрашно помочь доброму соседу.

После исполненной работы он  отдал свидетелю  собственного позора  обговоренную сумму денег и  долго не заходил в дом, дожидаясь того времени, когда без стыда сможет глянуть в глаза отцу. На мать и Назиру, выбегавшими на разведку во  двор, он уже посмотрел с благодарностью.

Через полчаса  освежеванный баран   был в казане. А ещё через час по всему  подворью  разлились ароматные запахи  тушеного свежего мяса.

Ах, как Назира любила этот праздничный  воздух дома.  Скоро подъедет любимая тетушка Назиры. Когда она была маленькой, то  очень хотела быть на неё похожей.   

Улучив момент, она  однажды, будучи  лет пяти-шести, тайком  допила  чай из пиалы тетушки и утащила её ложку, свято  следуя старинному  поверью,  утверждающему, что если  пригубить остатки еды   от умного и красивого человека или  кушать его  ложкой, то  можно стать таким же умным и красивым.

Главой праздничного стола всегда был отец . Он делил мясо барана между  родственниками и гостями.  Самая вкусная и важная часть – голова – доставались ему, лопатка – сыну,  задняя часть – жене…

А маленькой Назире ата  преподносил в качестве лакомства  бараньи   ушки.  Они таяли во рту, потом легко похрустывали, и она смеялась с полным ртом:

- Вкушно-о-о!

-Чтоб послУШная  была! – подмигивал ей  отец  и тоже смеялся.

                ***

Наступившим суткам предстояло быть очень напряженными. Кафе с утра закрыли на  т.н. санобработку.  На кухне  объявился незнакомый   молодой человек в поварском колпаке и начал священнодействовать над  деликатесными блюдами из  оленины, муксуна  и   морошкой с клюквою.

Назира  отправила  немногочисленный  коллектив тружеников, состоящий из трех человек, наводить лоск   по   разным углам  первого этажа здания, а сама поднялась на второй, где располагались вип-зал и пара  спальных комнат.

К трём часам дня всё было готово к приему гостей.  Намик пришел  в парадном костюме и был похож на жениха.

Назира дала команду всей обслуге, чтобы отключили  телефоны, и предупредила, чтобы во время важного  мероприятия, сколько б оно не длилось,  никто  гостям на глаза не попадался. 

Назира знала о причине секретности  предстоящего события: к ним в кафе на  стрелку  съезжались  смотрящие со всего округа.

Крутые  товарищи  прибыли  на рандеву к половине четвертого. Их было шестеро.

Сервированный по высшему разряду столик  ожидал их в дальнем полумрачном  углу.    С началом  мероприятия здание погрузилось в   тишину. Снаружи было ощущение, что кафе пустое.

Гости сидели спиной к бару и молча трапезничали. Назира спряталась за стойкой с первых минут их появления. Намик, подойдя к бару, отправил Назиру на кухню.

На кухне Назира решила приготовить  для сотрудников  горячие бутерброды. Она достала из холодильника колбасу, помидоры, сыр и зелень.

- В прошлый раз эти крутые  парни вели переговоры трое суток, - вспомнила она, натирая сыр.  – Неужели и в этот раз им предстоит так же долго напрягаться?

- Сделай три зеленых чая и два кофе! -  сказал Намик, заглянув на кухню. – Через пару минут сам заберу.

- А шестой у них, интересно, что пьет? – подумала  Назира, но у Намика спрашивать не стала.

Перекусив, Машка с Ленкой легли спать на сдвинутых стульях.  Ирина и шашлычник Алик курили и играли в крестики-нолики. Назира заварила себе черный кофе и достала длинную сигарету: ей спать было нельзя.

Время потянулось медленно и тревожно. Она пододвинула журнал со сканвордами, оставшимися от Галки.

К пяти утра в служебном  коридоре на стульях, столах и даже на полу спали все, в том числе и Назира.   

Через  запасный  вход, переступая спящие тела, вошло ещё двое гостей. В руках  у них были  бумажные  свертки.  Они тихонько прошли в зал и присоединились к беседующим.   

Обсуждение  накопившихся вопросов  продолжилось. Намик  краем уха услышал, что ожидается банкротство  знакомого  коммерческого банка, но  реакции на лице не изобразил и сделал вид, что дремлет.

В  6  утра Намик разбудил Алика:

- Разогревай мангал! На всё про всё у тебя полчаса!

От суеты шашлычника проснулся остальной трудовой коллектив  и начал пить кофе.   

Переложив шашлык в  контейнеры, Намик передал их гостям,  и те, пожав ему руку, быстро сели в подъехавшие машины и исчезли в ночной мгле.

Некоторое время в зале царила тишина, похожая на ожидание: может, они вернутся? 

Уверовав, что  беспокойная ночь  осталась позади, Намик позвал Назиру.

-  Сейчас приберетесь и ты отпустишь народ  до трёх дня. Сегодня у нас  банкет по случаю работников полиции. Заказ на  35 человек.  Солянку просят – сможешь?

- Не беспокойся, Намик, я всё сделаю!

Проводив хозяина,  Назира пригласила народ в зал собирать посуду. Увидев нетронутые  куски нарезанного арбуза,  Машка с Ленкой быстро нашли себе работу – начали их есть.

-Эй, колхоз! – одернула  девчат  Назира. – Сначала дела делаем, потом всё остальное  по желанию! Времени у нас в обрез – вечером  опять корпоратив!

Из туалета со шваброй выглянула Ирина и поманила рукой Назиру:

- Смотри: шприцы! – испуганно шепнула она. – Кто-то из них, наверное, был болен.
И ампулы тут какие-то…

- Обезболивающие, - успокоила посудомойку Назира  и, надев перчатки, собрала   «секреты» ночных «братских» посиделок  в мусорный пакет. – Я сама утилизирую. 
 
                ****

Служивые  в погонах  явились в кафе шумной компанией сразу после праздничного совещания.  Под громкую музыку  ватага дружно уселась за столы и приступила к  законному торжеству. Командиры, взяв на себя функции тамады, один за другим произносили тосты. 

Настроение у всех  росло  в соответствии  с   принятыми на грудь градусами.  Бренчали ложки и вилки, звенели фужеры,  кавалеры начали приглашать редких дам в форме  на танцевальную площадку.

У Назиры пошла торговля: стал востребованным шоколад, за ними  последовали  сигареты, коньяк  и пр.

Намик выпил  за дорогих гостей, и его быстро развезло. Он  выставил за счет заведения ящик шампанского, и все присутствующие, зааплодировав, начали откупоривать бутылки. 

Когда зазвучала песня «Офицеры», зал   рявкнул мужским хором слова припева и разрыдался в экстазе. Песню крутили раз двадцать.

Потом Намик поставил кавказские танцы и начал  развлекать дорогую публику. 

Ах, как он был красив  своей   грациозностью, его движения были легки и естественны, как у птицы в полете.

Мелко перебирая ногами и одновременно  ломая руки, он словно парил над полом. Зал хлопал в такт музыке , но в состязание вступать не торопился.

Однако Намик знал своё дело хорошо:  темпераментная  восточная  мелодия  и    ритмичные  движения его тела  наполнили присутствующих  необычайной энергией.   

И  минут через десять  наблюдающие за ним, поймав волны  душевного  гостеприимства,   парами и поодиночке начали присоединяться к задорному  танцору. 

Вскидывая  руки кверху и притоптывая ногами, они  бросились   исполнять танец  дружбы с такой уверенностью, как будто всю жизнь только этим и занимались.

- Ирина, тебя Назира зовет! – крикнула Ленка, забежав в мойку. – Бери швабру и иди в туалет блевотину убирать: там даму развезло, всё оливье на полу!

Ирина надела клеенчатый фартук,   разовую медицинскую маску, резиновые сапоги,  перчатки и пошла трудиться.

В фойе, где располагались туалеты и гардеробная,  она застала сцену, в которую вынуждена была включиться.

Подвыпивший лейтенант  требовал от Ленки снять кепку.

- Мне не  нравится твой головной убор! – пьяно  дышал он ей в лицо. – Почему я, страж порядка,  нахожусь в помещении  без головного убора, а ты  меня обслуживаешь в этой грязной кепке?!

- Оставьте девушку в покое, - сказала Ирина. –  Намик не разрешает  обслуживать клиентов с распущенными волосами.

Ленка, воспользовавшись моментом,  выскочила из  западни  и умчалась в служебный отсек, где  предалась слезам.

Выполнив грязную работу, Ирина вернулась в мойку и тоже разрыдалась.

Проходящий мимо из служебного туалета пьяный Намик, увидев ревущую  посудомойку, остановился.

- Женщина, кто тебя обидел? – спросил он, покачиваясь.

- Спину… пере…секло, - всхлипнула  она.

Успокаивать мойщицу посуды  хозяин отправил Назиру, приказав сделать ей массаж спины.
                ***

- Не могу, не могу! – обливалась слезами Ирина на плече Назиры. – Намик неделю назад должен был выдать мне зарплату за октябрь, а он …  молчит. А у меня… внучка-сирота… студентка,… без денег, а-а-а…

- Успокойся, всё будет хорошо, - вытерла салфеткой ей слезы  Назира. – Налички не было. Зарплату я выдам тебе сегодня. Тебе и себе выдам.
Ирина  глубоко вздохнула и,  взглянув  покрасневшими от   слез  глазами на спасительницу,  тихо спросила:

- Я не понимаю, Назира:  в своей собственной стране я … на каком основании  …  ощущаю себя рабой? Почему Намик забрал у меня  документы  и не возвращает?

- Мы не в рабстве, Ирина-джан, просто времена такие наступили … переломные, и  нашему развалившемуся  советскому колхозу  надо их пережить во что бы то ни стало.  А про твой паспорт и санкнижку  он, кажется,  забыл, и лежат  они  у меня в баре.

-Ты мне их отдашь? – с мольбой  посмотрела в глаза Назире Ирина.  – Понимаешь…, я не хотела до времени говорить,  … в общем… я  уже устроилась на  другую работу!

- Хорошую? – улыбнулась Назира.

- Да. По специальности. Учитель русского языка и литературы. В   гимназию.

-Ты учитель?!  Ой, как хорошо! – искренне обрадовалась Назира. – У меня папа всю жизнь директором школы работал и преподавал русскую литературу! Я обожаю русскую классику!

- Правда? – рассмеялась Ирина. – А то я  всё время   удивлялась, откуда ты  так хорошо знаешь русский язык? Умничка!

- Тс-с…, - прижала палец к губам Назира. – Мне пора в бар. Сегодня после работы я отдам тебе всё, о чем мы договорились.  Отключи завтра телефон, Намику  я скажу, что ты приболела. А когда он дня через три  обнаружит потерю ценного работника, то  будет поздно. Он шума не любит.

- А ты? – вдруг испуганно спросила Ирина. – Ты не пострадаешь? Тебя не накажут?

- Нет, - коротко ответила Назира и, вздохнув, добавила: А вот повариха Галка, кажется, спалилась. Я слышала, как Намик  насчёт  неё  с ментами договаривался: детей могут отобрать.

- Ой, господи! – вскрикнула Ирина и тут же закрыла рот руками. – Ты ведь ей поможешь?!

Назира ничего не ответила, обняла Ирину и  быстрыми шагами ушла   в шумный от  пьяного ора зал.  Подойдя к Намику, одиноко сидящему в темном углу  бара, она , перекрикивая музыку, сказала:

- Намик, иди на верх, вздремни часок. Народ уже расходится.  Счет  оплачен. Я за всем прослежу.

- Ик..лад…нень…ик…ко! – ответил Намик и пошел танцующей походкой  в сторону входа на второй этаж.
                *****

Ночью Назира долго не могла заснуть.  Позвонил Сашка и сообщил, что взял билет до Уренгоя на новую вахту. По дороге он  заедет  дня на три, остановится у неё,  привезет обручальные кольца.

Решено, подумала Назира,  завтра с утра  она  отправит отцу деньги. Хорошую сумму.

- Ата будет добрый, может, тогда    ему и сказать… про  нас с Сашкой ? – продолжила она нить не то   размышлений, не то намерений.

И,  так ничего и не придумав, взмолилась:  О, Аллах, помоги влюблённым!

Когда Назира, наконец, заснула, то увидела   родные горы  с цветущими тюльпанами у подножья.

Во сне  она была ребенком и кричала с другими детьми  смешную  считалку:

Алтын – апа!

           Алтынбек – ата!

Баш, апа!

            Баш, ата!

Бешбармак, лагман, шурпа.


Хаш, бозбаш, кумыс, шубат,

Я твой брат,

          И ты мой брат!

Кош, апа!

            Ата, кош!

Спрячусь – фиг меня  найдешь!


Ребятня показала друг другу фиги, кто две, а кто и четыре, и бросилась врассыпную.

Назира же осталась стоять на месте  и, как завороженная, смотрела то на горы, то на тюльпаны.


10 – 12 ноября 2015 года.