В полукруге втором

Налоговая была новая, свежепостроенная. Их район числился самым центровым и Государство не поскупилось для своей Налоговой Юстиции: огромное девятиэтажное здание выгнулось полукилометровым полукругом перед пустой площадью с одиноким памятником Первому Неизвестному Инспектору. В этом дворце администрирования и отчетности все дышало всеобщим будущим изобилием – от кондиционирования до автомата с номерками для очереди. Автомат, впрочем, не работал – занимали как обычно, на «кто последний».
Они стояли уже почти час.
Люди в очереди скорбно молчали, несмотря на то, что уж им-то было – и что обсудить, и о чем посоветоваться. Более того: никто из них, вечно занятых, постоянно спешащих и всегда неуспевающих - никто не пользовался гаджетами, не вел переговоров по телефону, не читал новостей или новых законов, а уж тем более – подзаконных актов. Сотрудницы налоговой - а это были обычные, земные тетки - ходили, стукали дверьми, переговаривались - но эти стояли молча, прикрыв глаза и опустив головы, лишь изредка переминаясь с ноги на ногу.
Сан Саныча всегда это удивляло, хотя он и чувствовал, что именно так себя тут вести – правильно. Стас объяснил потом: нельзя показывать врагам, что твое время для тебя ценно, тогда они заставят поменять его на деньги по очень невыгодному курсу.
В такие места он давно уже ходил не один. Правилу «Вдвоем» научил его Стас: второй - это и прикрытый тыл, и в случае чего – и лояльный свидетель. Двоих сложнее выставить из кабинета, с двумя говорят и повежливее, и поосмотрительнее.
В последнее время ему начала санчопансить Марина Семеновна. Она, напротив, чувствовала себя тут как ужиха в болоте. Правда, главшухша постоянно вышмигивала по своим приёмо-сдаточным делам, столбя Сан Санычем место в очередной очереди.

Городнецкий вздохнул и вытер потной ладонью сухой лоб. Чуть отклонившись, он пересчитал стоящих перед собой стояльцев. Семеро перед ним одним ждут. Семеро смелых. Ничего, прождемся! Только бы не разболелась голова. Только бы череда эта продвигалась быстрее, только бы уборщицы с криками «Плательщики! Подвинулись!» не гоняли их из стороны в сторону, не били швабрами по ногам, только бы тетки из налоговой не так часто заводили каких-то совсем уж хмурых бил гейтсов без очереди – уж не знаешь, радоваться за этих ребят или огорчаться. Тетки были крикливые и резкие, а люди в очереди - тихие и понурые. Но все-таки, чувствовалось, что победят именно они, стоящие. Потому что всегда побеждают те, кто что-то выращивает над теми, кто все затаптывал; хоть и легче затаптывать; хоть и больше их, топтунов, а все равно - выращивать - дело правое, всё за нас, помогает нам сама жизнь, из земли зелеными листочками лезет...

Их инспекторша была в отпуске и им посоветовали обратиться в отдел маленького и мелкого бизнеса. Они выстояли небольшую, практически ерундовую очередь, чтобы спросить, но там их с порога очень сильно отругали, что они своими пустяками мешают развитию крошечного предпринимательства в стране – их фирма относилась к более крупной категории, к малому бизнесу. Но такого отдела отдельно не существовало – пришлось вернуться во второй полукруг, в родной отдел, где их еще раз послали, но уже по другому адресу. В отделе по работе с недоимками средних и полусредних предприятий на них накричали из-за мизерности суммы, а в отделе урегулирования задолженности они, наконец, услышали сакраментальное «вас много, а я одна». Больше всего им пришлось постоять в автоматическом отделе обработки данных, а в отделе учета и отчетности им с порога, традиционно - предложили купить пачку бумаги. «Когда вы уже напечатаетесь! – зло вспомнил Сан Саныч анекдот про хулиганов и некурящего мужика.

- Александр Александрович, мы так ничего не успеем. Давайте разделимся, хорошо? Я декларашку по вам в эндээсный заодно закину, раньше на декаду отстреляемся, чтобы ужаса никакого не было, правильно? - Марину Семеновну, ттткакую? и по командирски разгоряченную, очень красил новый бордовый сарафан, жаль только, заметить это было некому. - И уточненку за прошлый месяц - что вы за сердце хватаетесь – вы подписывали сами, я вам объясняла, там налоговая накладная на ваши катриджи пришла позже, а я десятого месяц закрываю, вы знаете, я говорила, некоторые в последний день, но я не такая…
Сан Саныч прижался спиной к стене. Голова просто гудела огнем и еще как-то неприятно подташнивало – находился, наверное, по ступенькам.
- Что это? – выставил он палец. ???не актив жест
- Что? А – это бланк. Тут подписать надо, - надвинулась на него распаленная финансистка.
- Я уже все подписал.
- Все подписать невозможно, - изрекла умудренная чем? бесконечной отчетностью мира главбухша. - Не отворачивайтесь, пожалуйста. Вот тут, отлично; и еще тут; ну, и еще одну ложечку…
- Какую ложечку?
- Ложечку? Я говорю – еще одну строчечку. Вам, что плохо?
Сан Саныч помахал головой, как мерин, отгоняющий семнадцать канадских мух.
- Нормально. Все у меня нормально. Это что?
- Раскорчевка. Ну – расшифровка остатков по корсчетам вашим. Вот видите – семнадцать канадских долларов. Ну, не отворачивайтесь вы, они же ваши!

И нигде ничего не написано. Обидно: отстоять целый час – только для того, чтобы спросить. Ведь всю информацию – можно на доске написать, уже про интернет ладно там. Сколько дурной работы им в этой ГНЮ придумывают, и ведь – специально! специально! Вымотать противника, выморить его в очереди, сломать дух. В голове у Сан Саныча от злости застучали цитатные молоточки: «Очередь и бюрократия - близнецы браться».
Он свернул в боковой коридор и пошел вдоль ряда дверей, за которыми находилось что-то секретное: номеров и табличек на них не было, зато на каждой горбился кнопочный замок. В конце ььь пластиковый фикус и стенд «Ударник отчетности». Сан Саныч потрогал кнопочки на замке и быстро набрал четыре единицы. Дверь щелкнула – люди все разные, а пароли одинаковые; он быстренько повторил «наш инспектор в отпуске, а у нас…» и засунул голову в щель.

- Это я все поняла, мужчина. Я не поняла - у вас предприятие - Пэ-О?
- Что? – вздрогнул Сан Саныч.
- Предприятие, говорю – полной ответственности? Или усиленной? – весталка Ии иии.
- Нет, - облегченно выдохнул Сан Саныч, - полной. Только полной, не усиленной.
Уже лет пять общество с полной ответственностью – по которому предприниматель отвечал только всем своим имуществом и имуществом родственников – было зарегистрировать очень сложно, у регистратора предлагали – только с усиленной, А уж общество с ограниченной ответственностью учредить было просто нереально, хотя по законодательству они вроде бы и не запрещались. В форме элтэдешек с уставным фондом в тысячу рублей функционировала только сотня крупнейших металлургических и химических предприятий, принадлежащих совсем уж большим людям, да десяток водочных компаний, официально покупающих за копейки спирт на убыточных госзаводах.
- Вам на пятый этаж налево, там повернете за лестницей…
- И мне там объяснят про недоимку?
- …и по правую руку, возле окна - стол с бланками будет. Там и спросите, там все спрашивают..
- Спасибо большое, - мелко покивал Сан Саныч и вытащил голову из дверного проема.
Чёрти что прямо творится: он в родной налоговой концы по своей фирме найти не может!

- Почем папочки? – осторожно указал Сан Саныч на стопку мышастых созданий.
С виду скромные и сиротские ?покорные, эти серенькие папочки таили внутри по блестящему, как штык, скоросшивателю и одной своей грозной обложкой «Дело номер…» предостерегали предпринимателей от поспешных противоправных деяний. Папки эти всегда были жутким дефицитом и шли по цене добротных кожзамовских портфелей. В налоговой их требовали приносить с каждым отчетом целую стопку: «для ваших же документов». А за налоговой такую моду переняли и остальные конторы, расползлось как ползучий лишай на здоровом государственном организме.
Дело в том, что папочки такие достать было совершенно невозможно: с развалом Союза развалились и заводы, выпускавшие этих скорбных трилобитиков. А импорта похожего не было, завозили только яркие разноцветные файлики, приносить которые в налоговую было категорически непозволительно: очень уж они были веселые, из иной беззаботной жизни. Шутки шутками, а во взгляде низкооплачиваемых инспекторш так и читалось: тут у людей горе, а вы жируете импортными канцтоварами...
Но, слава Богу, в коридорах всех учреждений ютились столы, торгующие дорогущим раритетом. Кроме вожделенных папок на них грудились отксерокопированные на паленом картридже блеклые бланки сверхстрогой отчетности, опять же не копеечные. Эти формуляры тоже нельзя было достать нигде на стороне: как только их сканировали и вывешивали в интернете для всех страждущих – форма документа менялась, а может даже и сама по себе мутировала.
А заполнить бланк не той формы – о, это был самый сильный грех, да считай – настоящее преступление! Вписанная не туда или не так буква напрочь перечеркивала законность любой сделки и аннулировала всю торговую операцию с выплатой всей суммы в доход безошибочного государства.
Но и тут держава не бросала своих бестолковых, но плутоватых сынов и дочерей. Одних семинаров, на которых рассказывалось, куда какие буковки-циферки вписывать, в какие такие сорок сороков ячеек этих бессчетных накладных-закладных – одних семинаров этих проводилось ежемесячно десятки, а может и сотни.
На них облеченные немалыми должностями тети с расстановкой дважды зачитывали куски опубликованных законов и инструкций: сначала в виде лекции, потом в виде ответов на вопросы самых дотошных воротил ларечного бизнеса, которым непременно надо было разобраться во всем этом хитросплетении. Можно было, конечно, перелопатить эти циркуляры и самому, но тогда пропадала возможность поскулить при случае - «так это же нам ваша Марь Иванна так на семинаре рассказывала».
Стоимость этих аудирований была вовсе не запредельная; посильный, в общем-то, взнос на правое налоговое дело. И проводились они, как правило, в самом Министерстве, где расходы на организацию были небольшие. Так что все, скорее всего, шло на оплату труда даровых лекторов. Правда, времени было жалко. Но не ходить на эти семинары было дурной приметой, это как «Вестник Отдыха» в шести экземплярах не выписывать.

- Так, этого сдала, этого сдала, этого сдала, - пересчитывала отлепленные от отчетов стикеры распаренная сдачной страдой главбухша. - А, 8-ОПРСТ не сдала, 8-ОПРСТ не сдала! А, ужас какой! Ради неё и весь сыр-бор боролся, а я её - не сдала! Постойте тут, Александр Александрович, я мигом! Через тридцать минут – на нашем месте, хорошо? Хотя нет, лучше вы за это время обойдите этот этаж, и, если успеете – еще нижний, хорошо? Вы слова помните? «Наша инспектор в отпуске, а у нас образовалась недоимка…», помните? Хорошо, хорошо, мне повторять не надо, идите по отделам, идите…

Отделов оставалось немного, десять, ну, может – двадцать или немногим более того - полного списка, как перечня комнат в волшебном замке, не могло быть по определению - это Сан Саныч понимал, не маленький. Отдел работы с налогоплательщиками оказался небольшой комнаткой о трех столах, зато отдел исключений и особенностей применения налогового законодательства поразил обширностью и густонаселённостью писцов и писиц. В общем отделе ему сразу сказали, что это абсолютно точно не их парафия, а в юридическом – что ни их юрисдикция. Отдел кадров, куда он сунулись от отчаяния, был закрыт, а в отдел безопасности Сан Саныч и сам не рискнул бы заехать даже на танке. Оставался еще отдел обеспечения процедур банкротства, но он был на последнем, девятом этаже, а все знали, что там еще не закончен ремонт. Впрочем, в предыдущих помещениях налоговой этот отдел тоже всегда располагался в зоне постоянной покраски-побелки и на желающих сунуться туда смотрели, как на интересующихся практическими вопросами суицида сумасшедших.
В предпоследнем от лестницы отделе – отделе камеральных проверок - никого не было. Зато в отделе выездных проверок толпилось столько людей, что только через полчаса его удосужилась выслушать губастая рыжая девица и с прононсом посоветовала ему обратиться к своему инспектору, в левое крыло второго полукруга.
Все. Полукруг замкнулся.


...продолжение следует.