Я сегодня добрый

Я сегодня добрый. Вот проснулся, и почувствовал – я добрый. Без всякой причины, просто так. Как в мультике этом, как бишь его…? Ну, про енота, когда он песенку пел: «от улыбки станет всем светлей». Забыл, вот ведь смешно! Всегда помнил, а тут забыл! Ха-ха-ха! Я счастливо рассмеялся своей забывчивости.

На душе было, как если повстречаешь хмурым ноябрьским утром малознакомого, далекого тебе человека, а он чуть ли не на шею бросается от радости. В глазах огонь, счастье глупое (а когда это умные были счастливы?). Неподдельное. Тепло и приятно становится до самых печенок, и дождь уже родным стал. Человек этот рад видеть именно тебя, ты для него сейчас особенный, он спешит сообщить тебе что-то такое, что сделало его счастливым и так переполняет, что вырывается наружу, изливаясь на окружающих радостной волной. Например, первенец родился или Билл Гейтс вдруг оказался двоюродным дядей и, воспылав любовью к племяннику, подарил миллион.

Ну да, подумал я, ведь на самом деле, рад этот человек тебе не ради тебя, а потому, что ты стал соучастником его радости. Хотя невозможно не реагировать, не причаститься этому счастью… А оно как будто ждет именно этого, оно как будто вовсе не уменьшается, передаваясь другим, а увеличивается. Иначе оно умирает. Хиреет потихоньку, и умирает.

Бывает ведь, что в майское солнечное утро, встретишь тоскливо-угрюмого человека. Не как ослик Иа, он хоть и грустный осел, но светлый, потому что Иа – философ и грусть его вселенская. Нет, этот человек просто хронически раздражен. И свет меркнет над ним, не хочется попадать под эту тучу. Нет, не хочу я быть таким сегодня! Не буду! Я сегодня добрый, побеждай зло добром!

В таком вот настроении я встал, такие мысли в мгновение ока пронеслись пред моим просветленным добротой сознанием. Я снова решил – я сегодня добрый. Буду всем мило улыбаться, буду очень вежлив и предупредителен. Нет, этого мало, это должен делать человек, даже когда он злиться. Нужно активное излияние доброты на окружающих. Вот! Придумал! Буду всем говорить хорошие слова! Как все удивятся! Вот ведь чудо! Что это с ним? Сам на себя не похож! То слова доброго не услышишь, а то вдруг потоком льется. Не иначе обкурился. Стоп, оборвал я себя. Так недолго домечтаться, что все вокруг тебя убить желают, легко об этом думается, быстро и плодотворно. Нет, я сегодня добрый.

Вот позавтракаю и примусь дарить добро. А то ведь какое добро на пустой желудок? Расстройство одно. Так я думал, поглощая чай и бутерброд. И вкус у них от добра и радости моей стал намного лучше. Не мешало бы производителям всерьез задуматься о выпуске приправы радости. Как перец, добавил чуть-чуть в борщ – вкус фантастический! А паче того и руки, приготовившие борщ сей, начинаешь лобызать беспрерывно. Особенно эффектно это смотрелось бы в тюрьме… Стоп, вновь оборвал я себя. Опять понесло, нужно доедать быстрее.

И вот лечу я по улице к трамвайной остановке на крыльях радости беспричинной, нелепой! И воздух уже не воняет бензином, а благоухает травами. И ветерок такой ласковый, теплый. А солнышко улыбается мне, лучики пускает.

Я во весь рот улыбаюсь прохожим! Как классно, что я все-таки сделал зубы! До конца! Могу теперь смело и красиво улыбаться металлокерамикой! А то какое же добро без зубов! Стоп, в очередной раз оборвал я себя. Вот это скаламбурил. За мгновение до зачатия каламбура ведь почувствовал, что лезет на свет гадкое что-то, скалозубое и нахальное. И пустил. Остроумное ведь! Нет, я сегодня добрый!

Еще не дойдя до остановки, я увидел, что трамвай, как всегда, переполнен. Народ с утра едет на работу, хмурый и озабоченный. Как обычно, как всегда. Но меня сегодня будут окружать только радостные лица! И кондуктор станет стюардессой Боинга или какого там еще суперлайнера. И вежливый капитан будет обращается к уважаемым гостям на безупречном английском, а не сипеть в ветхий микрофон водительша. Ну вот, опять… Нет, я сегодня добрый!

Люди в трамвае сегодня будут окружать меня все прекрасные, и погоды замечательные стоят нынче! Как странно, что люди этого не замечают! Как много они теряют! Нет, я не позволю им быть несчастными, я сделаю их счастливыми! Добро должно быть действенно! Я покажу им красоту природы! Пусть напитаются ей! Пусть чистая энергия дождя и ветра, солнца и луны, снега и моря смоет всю накипь с души! Пусть солнечные зайчики щекочут им лицо, а не блики раздражающие от витрин! Дари добро!

И я подарил! Я воскликнул громко (радость тихая нонсенс, хотя бывает – удачный каламбур. Или нет… а, ладно):

– Люди, граждане! Товарищи и братья! Посмотрите в окно! Какая прекрасная погода! Весна, солнце, радость! Наполнитесь ей! Щедро дарите! Ее станет больше! Солнце будет светить еще ярче!

Граждане, однако, с подозрением поглядывали и отворачивались от весны и от меня.

– Ну что же вы! Ведь это такое счастье – жить! Улыбнитесь! Как американцы! И тогда наши рубли позеленеют, весна ведь!

Похоже, зря я скаламбурил. Наверно, очень тонкая мысль для их восприятия. Вокруг меня начало образовываться пустое пространство. Люди предпочитали еще большую тесноту и запах пота сопричастию радости.

Я почувствовал вдруг себя таким одиноким. Люди куда-то ушли, а с ними начала уходить и радость. Я, в конце концов, остался один в мертвой пустыне, безводной и с трещинами.

И от этого, наверное, сильно меня придавило. В смысле, в туалет по маленькому. Но какие уж туалеты в пустыне? Делай прямо на землю, все равно ни души на тысячи километров. Но ради приличия, да и рефлекс уже безусловный, я огляделся. Да, точно, никого.

- Что, никого нет? – на всякий случай спросил я. В ответ тишина.

- Ну, тогда я отолью. Я сегодня добрый.

Да стоп же! Уже грозно прикрикнул я на себя. Ты еще в трамвай не сел, а уже такого нафантазировал! Целый анекдот! Гадкий причем. Нет! Я сегодня добрый.

И странное дело, радость вновь ко мне вернулась! И люди прекрасные, только немного несчастные, которые так нуждаются в радости, вновь окружили меня.

Я зашел в трамвай и во весь рот улыбнулся, даря радость угрюмому мужику. Он недоуменно вылупил на меня глаза, поморгал, а потом против воли и сам расплылся в глупой улыбке. Широкой и радостной. Без всякой причины. Просто я сегодня добрый. А мужику не мешало бы к стоматологу наведаться…