Учёба и служба

     Служил и учился я с прилежанием. За это меня недолюбливали разгильдяи и сачки. Им я противопоставил свой, на мой взгляд, твёрдый характер. Я их игнорировал, не боялся быть белой вороной и не обращал внимания на насмешки с их стороны.  Я знал, что смеётся тот, кто смеётся последним. Учился я на пятёрки. В качестве поощрения, после первого семестра меня отпустили домой на каникулы. А после 2 го семестра мне присвоили звание младшего сержанта и назначили на должность  командира классного отделения.

     Быть командиром над твоими товарищами не просто. Было много бессонных ночей, когда я не находил взаимопонимания у своих бывших друзей. Вначале я растерялся, колебался в принятии решения. От этого получал замечания от командиров. Затем стал более решительным, начал спрашивать со своих подчинённых так же как с самого себя. В результате, всё образумилось.

     Наш русский человек привык к твёрдой руке. При этом я старался быть честным, справедливым, не быть самодуром. По возможности, работал вместе со всеми, не притеснял своих подчинённых. При получении приказания, никогда не ныл, не ссылался на дурную волю вышестоящих командиров. При выполнении поставленной задачи старался правильно организовать дело. Главными моими принципами при этом были персональная постановка задачи, контроль, поощрение отличившихся, порицание нерадивых и даже их наказание.  Запомнился на всю жизнь один случай.

    Это была суббота. Некоторые из нас после занятий собрались идти в увольнение. Но вдруг, после обеда командир роты построил моё отделение и приказал: «Ваше отделение дежурное, оно должно отправиться на аэродром для чистки снега». Я сказал: «Есть!» и повел отделение на аэродром. В строю послышался ропот: «Это только отделением Власова всегда затыкают все дыры». Я приказал: «Прекратить разговоры в строю». Но один из курсантов не унимался. Это был, конечно, «правдолюб» Валерий Хейнин. Я остановил отделение, приказал ему выйти из строя и возвратиться в казарму. Отделение пошло дальше. Нарушитель в казарму, конечно, не пошёл, а продолжал плестись за нами на небольшом расстоянии. На аэродроме мы получили отличные лопаты для расчистки дорожки перед строем самолётов. Ширина дорожки была метров пять, а длина метров двести.

     Отделение опять зароптало. Я же повёл отделение вдоль дорожки. Отмерив метров восемь, я назвал: «Участок курсанта Агафонова» Следующие восемь метров были для Бондаренко, Вакатова и т.д. Участок достался и всем недовольному Хейнину. Каждый начал чистить свой участок. Кто заканчивал свою работу, помогал своему товарищу. Я работал вместе со всеми, переходя от одного участка к другому, не забывая контролировать ход работы в целом.

     Буквально через полчаса работа была выполнена. Я критически проверил её качество. Всё было сделано отлично, и я пошёл докладывать дежурному по аэродрому. После моего доклада он на меня разорался, так как не поверил, что за такое время можно выполнить заданную работу. Но, увидев чистую дорожку и аккуратные брустверы из снега вдоль неё, он остолбенел и объявил нам благодарность за отлично выполненную работу. Я же попросил его, чтобы он походатайствовал о нашем увольнении, так как времени было ещё достаточно. Он немедленно позвонил дежурному по части. Последний позвонил нашему командиру. Когда мы подходили к казарме, то нас ожидал командир роты майор Кичигин, который разрешил всем желающим пойти в увольнение.

     В 1960 году, когда мы  уже закончили 2 курса, изменилась наша военная доктрина. Ставка делалась не на дальнюю авиацию, а на ракеты. Одновременно отдавалось предпочтение ПВО. Наше училище из ВВС перешло в войска ПВО, одновременно сильно сократили первый и второй курсы, которые стали заниматься по новой программе. Нас третьекурсников решили доучить по старой программе. Вместо изучения современного самолета Ту-22, нам прочитали курс по старенькому Ту-16. А этот "старичок" служил нашей армии ещё много лет.
О занятиях и учёбе можно говорить много.
 
                Занятие  по  топографии

     Запомнилось занятие в поле по топографии. Это было на втором курсе. Преподаватель нам выдавал компас, карту, с указанием на ней нашего исходного положения, маршрута движения и пункта, в который мы должны прибыть. Естественно, накануне с нами были проведены соответствующие теоретические занятия. Занятие в поле должно было подтвердить, что мы что-то поняли и усвоили. Наша группа состояла из моего строевого отделения. Накануне занятия предусмотрительно были куплены доступные нам вкуснятины: лимонад, булочки, печенье. Ими были заполнены наши противогазные сумки.

     Мне, как отличнику и командиру было доверено вести группу. Всё было и сложно, если у тебя нет знаний, и достаточно просто. Карта с помощью компаса ориентируется на местности. Определяется по карте и местности направление движения до первого поворотного пункта. На местности определяется на нужном направлении ориентир. По карте измеряется расстояние до поворотного пункта. Преподаватель нас учил, что пара шагов равна 1,8 метра. Полученное расстояние делилось на длину пары шагов, в результате узнавалось, сколько пар шагов мы должны пройти до этого поворотного пункта. Кому-то из группы приказывалось следовать стандартными шагами и отсчитывать требуемое число пар шагов. Дойдя до первого поворотного пункта, решение задачи повторялось до следующего поворотного пункта и т.д. Через час или более мы достигли конечного пункта, который представлял собою небольшую рощицу. Здесь мы должны были найти какой-то опознавательный предмет, который бы подтверждал, что шли правильно.

     Так как мы пришли досрочно и были уверены, что это искомое место, то решили до поиска предмета освободить наши противогазные сумки. За обедом мы, естественно, вели наши бесконечные курсантские разговоры. Не так часто можно курсанту так свободно поговорить. В строю нельзя разговаривать, в столовой, на занятиях, во время сна тоже. Когда наш обед окончился, мы начали искать опознавательный предмет. Он находился в 5 метрах от нас в кустах. Им оказался наш командир взвода капитан Просвиркин.

     Он не стал нас поздравлять с успешным выполнением поставленной задачи. Построив группу, он объявил курсанту Гулько наряд вне очереди за нецензурные выражения во время обеда в лесу. Гулько возмутился: «Где ещё можно выражаться, как не в лесу?» Апелляция не имела успеха.

    Занятия по топографии мне очень пригодились в жизни. Идя в лес за ягодами, грибами или клюквой, я всегда брал с собою компас, при возможности, карту. Первоначально я ориентируясь на местности, определяю направление дорог и направление своего захода в лес (болото). Всегда я свободно ходил по лесу, никогда не плутал. А заплутать в лесу, без ориентировки, без компаса и когда нет солнца очень просто. В этом убеждался сам. Кажется, что тебе нужно идти в эту сторону. Проверишь по компасу, и замечаешь существенную ошибку. Когда играл с 6-7-летним внуком на даче, то составлял в пределах дачи маршрут, выдавал ему компас. В конечном пункте прятался клад, в виде кулька с конфетами, который он с друзьями должен был найти. Очень нравилась внуку и его друзьям эта игра. Мне приходилось придумывать им маршруты вновь и вновь. Запас конфет быстро таял.

                Занятие  по  общей  тактике

     Хотя нас готовили авиационными технарями, преподавали нам и общую тактику. Мало ли что во время войны случится. Быть может, придётся и в пехоте воевать. Да у нас и без войны, посылают выпускников хоть куда. Выпускались мы авиаторами, а большинство из нас распределены в ЗРВ. Встречал в ЗРВ и финансистов. Всё у нас делалось, и сейчас делается через одно место. Но речь об общей тактике.

     Этот предмет преподавал нам очень демократичный подполковник Капустин. Знал он, что этот предмет не очень нам нужен, поэтому не очень нас напрягал.
Помню, обратил он моё внимание на военные мемуары. С тех пор я многие из них перечитал. Валерий Корюгин мне напомнил, что любил подполковник свой предмет оживлять анекдотами. Рассказывал он их мастерски, вызывая не только наши улыбки, но и откровенный хохот. Однажды, после рассказанного анекдота на Сашу Глухова напал смех, которые вызвал икоту.

     Проводил он с нами  полевые занятия. А в начале 3-его курса были у нас даже лагерные сборы, на которых проводились тактические занятия. Валерий Корюгин прислал несколько фото с этих занятий. Также сохранилось письмо, в котором я их описывал.
    "13 августа (1960г.) мы отправились в лагерь, для проведения тактических занятий. Лагерь находится в 10 километрах от крепости. Нам же пришлось пройти все 15, так как это было угодно нашим командирам. Во время движения получали различные вводные: то «Противник слева», то «Противник справа», то «Атомное нападение», то «Химическое нападение», то «Воздушная тревога». Команды сыпались на нас как град, а мы вертелись как юла. Не было ни одного спокойного шага. Мы, то надевали противогазы, то чулки, перчатки и накидки, то валились наземь, «тревожно» ожидая, когда будут рваться бомбы. Затем мы как быстрые кони врывались с карабинами наперевес, с криками «УРА» в окопы «противника». Не смотря на всё это, в лагерь мы входили бодрыми. Над лесом звучала наша задорная, боевая песня.

     Из крепости мы вышли в 16 часов, в лагерь прибыли в 20. Всё было бы хорошо, если бы мы шли налегке. С нами было всё «необходимое»: противогазы, чулки, накидки,  плащ-палатки, каски, полевые сумки, личное оружие.
Лагерь наш находится в лесу, неподалеку от озера. Здесь мы провели 5 дней. По сравнению с крепостью жили мы в лагере, как у бога за пазухой. Нас мало тревожили. «Воевали» мы в основном ночью. Это было красиво. Ночь, темно, хоть выколи глаза. И вдруг взлетает ракета, за ней вторая, третья… Становится светло, как днём. Шеренга за шеренгой, с криками «УРА!» мы идём в атаку. Здесь же и дымовые завесы, и взрывы «гранат» (взрывпакетов), и треск автоматов, и стрельба (холостыми патронами) из карабинов. Самый настоящий бой. В лагерь возвращаемся на рассвете. Уставали не сильно, хотя спали 5-6 часов. В лагере отметили «День авиации», посмотрели фильм «Солдатское сердце». В крепость вернулись 18 августа».

    При современном осмыслении этих занятий понимаешь, что мы учились прошлой войне. Если бы мы на настоящей войне «шагали шеренга за шеренгой», то падали бы замертво на землю, как под Ржевом, Ленинградом и в других местах наши отцы. Для нас это была своеобразная взрослая игра.

                Строевая  подготовка

     Истори, строевая подготовка являлась основой боевой подготовки любой армии. В ДВАРТУ строевая подготовка была поставлена на высоком уровне. Она даже вошла в число семи государственных экзаменов.

     Кроме постоянных построений и передвижений в строю на утренний осмотр, в столовую, на занятия и пр. пр., были предусмотрены плановые занятия по строевой подготовке. Они проводились офицерами роты, командиром взвода капитаном Просвиркиным С.И. или командиром роты майором Кичигиным Г.В. Мало того, что мы полтора часа, с малым перерывом, находились в строю, так мы ещё занимались настоящей муштрой времён Павла I.

     Строевые занятия начинались с тщательного смотра внешнего вида: состояние стрижки, небритость, форма одежды, чистота подворотничка и сапог, бахрома на шинелях и пр. пр. Здесь же давались указания на устранение недостатков. Запомнилось одно из них. У бедного Вани Кушнеренко очень быстро росла чёрная, как смоль борода. Он, с вечера побрившись, к утру выглядел совершенно небритым. Возможно, виною этому были наши лезвия типа «Нева». Импортных лезвий у нас в то время не было. К счастью, я брился утром электрической бритвой, появившейся к этому времени в продаже. Так вот, капитан Просвиркин делает замечание бедному Ване и приказывает: «Замечание устранить. Время 15 минут». Затем он уточняет: «Вообще-то, 15 минут будет мало, а за 10 минут вы должны успеть». После устранения недостатка Ваня возвращался в строй порезанным лицом.

     Майор Кичигин, несмотря на свой маленький рост (не более 160 см), был отличным строевиком. Он мог показать, как делать и, главное, мог заставить нас делать все упражнения с максимальной отдачей. А этих упражнений в строевой подготовке большое количество: строевая стойка, с выполнением команд «СТАНОВИСЬ», «СМИРНО», «ВОЛЬНО», «ЗАПРАВИТЬСЯ»; повороты на месте; движение походным и строевым шагом; повороты в движении; строевая стойка с оружием, выполнение приёмов с оружием на месте и т.д., и т.п. После индивидуальной подготовки начинается строевая подготовка для различных строёв. Цель этих занятий довести выполнение всех строевых упражнений до автоматизма, чтобы это вошло в подсознание.

     На очередном занятии идёт отработка строевого шага. Отделение построено в 4 – 5 шеренг, разведённых на 3 – 4 шага одна от другой. В каждой шеренге 5 – 6 человек. Майор подаёт команду: «Отделение по разделениям «Строевым шагом – МАРШ», делай РАЗ». По разделениям, это значит, мы не должны шагать, а чётко, по команде левую ногу с оттянутым носком поднять на уровень 15 – 20 см от земли, согласно Строевого уставу, а реально на все 30 – 40 см. При этом ты, как цапля стоишь на одной правой ноге, левая нога вытянута вперёд, левая рука идёт назад до отказа, а правая согнутая в локте и идёт вперёд, поднимаясь выше пряжки на ширину ладони. В этом положении отделение замирает. Командир роты критически осматривает выполнение команды. При необходимости, добивается, чтобы каждый вытянул носок, поднял ногу на требуемую высоту и зафиксировал руки в нужном положении. Если кто-то сразу не выполнит требование, то все, стоящие на одной ноге, начинают думать об этом курсанте очень плохо. Добившись своего от всех 28 курсантов, майор командует «Делай – ДВА». По этой команде ты должен твёрдо поставить ногу на землю на всю ступню. При этом от всех 28 ног должен быть один щелчок. Если это не получится, то последует команда «Отставить!». Все перейдут в исходное положение. Добившись единого щелчка, майор подаёт команду «Делай – ТРИ». По этой команде поднимается правая нога. И снова смотр, устранение недостатков и т.д. Конечно, стоять в таком положении, хоть и попеременно меняя ноги, требует большого напряжения. Опытный психолог, майор Кичигин, всё это видит на наших лицах, и начинает с издевкой сомневаться: «Осталось пять шагов! Выдержат ли люди?! Выдержат ли люди?!».

     Не менее напряжёнными были строевые занятия с оружием. При этом, в течение 1,5 часов необходимо дополнительно, постоянно держать в руках карабин весом 4-х килограмма.

     Возвращались мы с этих занятий в мыле. При этом, для некоторых, в назидание, могли назначаться дополнительные строевые занятия в выходной день, в личное время, под командой командира отделения. Помню, что такие занятия приходилось проводить и мне.

     Но тем не мене строевая подготовка закаляла нас, делала более выносливыми, более стройными, подтянутыми, поворотливыми. Действия наши в строю становились слаженными. На училищных парадах появлялись зрители, чтобы посмотреть на нас, как мы красиво, чётко, ровными шеренгами шагаем на плацу.

     Позже, используя навыки и опыт полученной строевой подготовки, я успешно проводил строевые занятия с пребывающим пополнением в мою Лидскую зрбр, по курсу молодого бойца.

     В высшем училище, то есть в МВИЗРУ, с нами не было таких серьёзных занятий по строевой подготовке. В полной мере использовалась строевая подготовка, полученная нами в средних училищах. Это позволяло быстро, без особого напряжения нас готовить для участия в парадах столицы БССР города-героя Минска.

                Автодело

     Так было принято в нашей армии. Если водитель из рядового состава, то во всякой поездке рядом с ним должен быть офицер, назначаемый командиром части. Этот офицер, называемый старшим машины, должен отвечать за следование машины по маршруту, а так же за действия водителя. В Министерстве обороны шли чередой доклады из частей об автомобильных авариях. При разбирательствах оказывалось, что многие происшествия произошли от того, что офицеры, назначаемые старшими машин, не знают правил уличного движения, устройство машины, не умеют её водить. В начале 1961 года было принято решение, что все офицеры и, в первую очередь выпускники военных училищ, должны иметь водительские права. Был издан соответствующий приказ Министра обороны СССР маршала Малиновского. Что здесь началось!

     В училище начали прибывать автомашины, причем, исправные. Естественно, это были грузовые машины ГАЗ и ЗИЛ. На каждой машине был инструктор-водитель из старослужащих солдат. На территории, примыкающей к аэродрому, развернули автобат. Появились преподаватели автомобилисты, простейшие тренажеры и другая учебная база. Мы, это около 700 курсантов, должны были через полгода выпускаться из училища, имея водительские права. Учебная программа наша не изменилась, то есть, не сократилась. Все занятия по автоделу проходили во время нашей самоподготовки и, частично, учёбы. Нас всех собирали в клубе училища, где читали лекции по устройству автомобиля, по правилам уличного движения.

     Одновременно с нами начались занятия по вождению. Машины минуту не стояли на месте. Мы были распределены по машинам, составлен чёткий график занятий по вождению. В установленное время, независимо от других занятий, мы шли на автодром, где нас ожидали машина и инструктор.

     Вначале мы ездили по просёлочным дорогам, тренировались вождению на специальных лесных полянках различным маневрам на точность. Отрабатывали задний ход. С приобретением опыта стали выезжать на шоссе. По мере изучения правил уличного движения стали въезжать в город. Через установленное время мы возвращались на автодром. Там уже ожидал следующий ученик. Ты же возвращался в класс и, без объяснений, занимал своё место, вникая в смысл проводимого занятия.

     В редкие свободные часы старались посетить и потренироваться на соответствующих тренажёрах, а также посетить автокласс, где можно было воочию увидеть устройство автомобиля  и его составных частей на макетах и схемах. Так же в этих классах мы изучали и решали различные замысловатые задачи по правилам уличного движения. Не помню, была ли у нас отработка материала на классных занятиях по автоделу, или всё мы должны были изучать и отрабатывать самостоятельно.

     Во время выпускных экзаменов у нас был экзамен по автоделу, где мы сдавали: устройство автомобиля, правила уличного движения, практическое вождение. Принимали у нас экзамены представители ГАИ. Так как экзамен по автоделу был включён в диплом отдельной дисциплиной, то не сдавшим его, диплом не вручался. Они оставались в училище для повторной сдачи экзамена. Курсантам, сдавшим экзамены, выдавались водительские права.

     Приказ Министра обороны СССР был успешно выполнен. Так было в наше время. Приказ должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок.

     Полученные права я успешно использовал при вождении папиной инвалидской мотоколяски и его «Запорожца». Пользовался я этими правами до конца 70-х годов, периодически обновляя их в ГАИ.